Отзывы на книги автора «Уоллес Стегнер»

"Угол покоя" производит впечатление романа, который совершенно не соответствует своей эпохе (первая публикация – 1972 год). Скорее это классическая американская проза 30–40-х, написанная прекрасным поэтическим языком и аккуратно упаковавшая в крупный формат всегда актуальную для любого общества тему значимости семьи на фоне меняющихся эпох. Прибавьте сюда наличие у главной героини реального прототипа, писательницы Мэри Фут, активное использование её заметок и писем, вдохновляющую историю, сложносочинённые и противоречивые характеры, чётко очерченный конфликт между комфортным существованием в Нью-Йорке и освоением новых территорий, а также массу метафор, символов и внутренней философии.

Формула вроде бы должна работать идеально, тем паче за читателя всё "решили" и "Угол покоя" украшает списки самых важных произведений американской литературы прошлого столетия, но даже универсальные подходы и талантливая реализация годятся не для всех. Во-первых, роман резво стартует, но затем движется крайне медленно и репететативно. Несмотря на тему и богатую фактуру, на страницах практически ничего не происходит. Во-вторых, это завуалированная лавстори. Да, поначалу текст пытается обмануть тебя, вселить надежду на приключенческий роман а-ля культовые вещи XIX века, с атмосферой неизвестности, но смена локаций оказывается лишь декорацией для динамичных отношений героев, в которых найдётся место всему: по классике от предательства до прощения. В-третьих, Уоллес Стегнер старается реконструировать мировоззрение, образ мыслей и нюансы поведения слишком детально. Так что через какое-то время от всех этих эмоциональных моментов устаёшь.

Меняет ли это общий диагноз? Пожалуй, нет. "Угол покоя" – большой, насыщенный, богатый и детально продуманный роман, который воскрешает в памяти лучшие образцы классической прозы.

Уоллес Стегнер получил за роман «Угол покоя» Пулитцеровскую премию, и эта книга заслуженно считается вершиной его творчества. Лайман Уорд, пожилой человек, прикованный к инвалидному креслу, решает разобрать архивы своих дедушки и бабушки и воссоздать историю их жизни. Дед-инженер и бабушка, художница и писательница, были пионерами освоения Запада США. Но, пытаясь разобраться в перипетиях их судеб, Уорд помимо своей воли погружается и в осмысление собственной жизни.
Невероятно размеренная, наполненная деталями и глубоким смыслом книга, под которую обязательно нужно поймать настроение! Книга качественная, глубокая, многослойная и с шикарным языком, очень хочется чтобы ее оценили по достоинству и поставили в ряд с любимыми. И чтобы это случилось ловите правильное настроение.
Когда хочется чего-то размеренного, тягучего, наполненного смыслом, когда не хотите куда-то спешить, а есть только вы и книга - это будет ваш идеальный собеседник!
Если такого настроения нет, то даже не беритесь, потому что впечатления будут иными. Это как поехать в горы, когда душа требует моря. Все прекрасно, красиво, а хочется не это. Так и здесь.
Мне книга понравилась, но по настроению мы попали не везде, сначала хотелось чего-то другого и я долго втягивалась, но как поймала настроение, то по-настоящему кайфовала от романа. Поэтому так много времени уделяю настроению в отзыве)
Мне понравилась идея самого романа, это как возможность прожить настоящую жизнь на страницах книги. И не просто прожить, а сделать это осмысленно, сохраняя в себе человека и понимая, что жизнь у нас одна…
Отличная работа автора, которую нужно читать размеренно и осмысленно!

Мы никогда не воспринимаем текст объективно. Прочитай я этот роман год назад, возможно, прониклась бы непростой историей дружбы двух семейных пар. Однако после реальной демонстрации безмозглости студентов Гарварда серьёзно и с почтением относиться к мыслительным страданиям двух преподавателей литературы (и их жён) как-то не получается. Даже если это всего лишь герои книги. И речь в ней о том, что было 80 лет назад. Всё равно чувствуется, насколько важно для студенческих, университетских, интеллектуальных, не побоюсь этого слова, слоев американского общества участвовать в социальных и политических событиях, иметь мнение, держать плакаты, кричать громко, обсуждать бойко. И настроение романа настойчиво даёт понять, что Гарвард это знак качества, рассказчик ни на секунду не подвергает сомнению сию аксиому. Он ошибается. Весь его тон страдающего интеллектуала с бесконечными отсылками к русской и англо-американской классике то усыпляет, то раздражает. Не веря его уму, перестаешь верить его чувствам. Сентиментальная манера рассказа пытается мимикрировать под импрессионистичный, душевный стиль письма - с паузами, вспышками памяти, случайным дуновением ветерка и внезапно забежавшей блестящей мыслью - но запутывается в пустоте, иногда в злости, порой в обычности, в повторении. Заметила, что американцы редко умеют написать путный роман ничегонеделанья. Это не их ритм. В "Останется при мне" нет сюжета. Это ощущение памяти одного из героев. Название хорошо отражает текст. Человек присваивает себе происходящее рядом или внутри него, преломляет, берёт себе, хранит в себе. Это же не реальное на самом деле. Мы просто в качестве психотерапевта 400 страниц слушали мужчину на кушетке. Мне было скучно, скажу прямо. Я не знаю, как относиться к другим персонажам, потому что мне вложили в глаза брёвна чужого восприятия. Зачем?.. Я не почувствовала великой дружбы в словах Ларри. Всё происходящее казалось стечением обстоятельств. Не почувствовала его любви, ни к жене, ни к друзьям. Он так старался играть интеллектуала, что впустил в сердце вместо чувств описание чувств. Не могла отделаться от мысли, что передо мной разыгрывают спектакль, стараясь выгодно показать то один свой бок, то другой. Я же предпочитаю цельные личности, даже если они не читают по-гречески и не пишут стихов. И не выхаживают близких. Показательные эмоции Ларри слишком книжные, в них нет жизни, ярости, боли, говна и грязи. Это "красоты". Для таких прозрачно-волнительных романов про ажурное переживание тяжёлых испытаний тоже есть время, но мне сейчас книга попала не в настроение.