Помощь чехам

3 августа 1918 года военное министерство телеграфировало командующему войсками на Филиппинах о необходимости с первым же доступным транспортом Соединенных Штатов отправить в Сибирь следующие военные подразделения: 27-й и 31-й пехотные полки, один полевой госпиталь, одну санитарную роту и роту «D» 53-го батальона связи, снабдив их обмундированием для зимы, насколько это возможно. Необходимое продовольствие и другие припасы предполагалось взять со складов в Маниле, пока не будут налажены прямые поставки всего необходимого во Владивосток из Сан-Франциско.

Меня проинформировали об этих распоряжениях и в тот же день приказали направить из Кэмп-Фремонта во Владивосток пять тысяч человек из 8-й дивизии. Для отбора людей мне были даны следующие инструкции: «Военнослужащие должны быть сильными и выносливыми, пригодными для несения данной службы, и быть выходцами из разных частей Соединенных Штатов. При отборе желательно избежать преобладания среди них уроженцев штатов, расположенных на Тихоокеанском побережье».

Эти люди должны были пополнить два полка с Филиппин, чтобы усилить их боеспособность. Мне давались полномочия переговорить с командующим войсками на Филиппинах в отношении отбора офицеров для моего штаба или при желании набрать штабных из Кэмп-Фремонта.

Меня очень беспокоил вопрос с обмундированием и продовольствием. Я ничего не знал о том, какие конкретно задачи придется выполнять этим войскам. Я ничего не знал о том, в каких помещениях – если они вообще будут – я смогу разместить людей по прибытии в Сибирь. Вдобавок Сибирь представлялась мне холодной, бесплодной и необитаемой территорией.

К тому времени, когда я вернулся из Канзас-Сити, бригадный генерал Дж. Д. Лейтч, командовавший Кэмп-Фремонтом, получил приказы в отношении переброски войск и уже начал энергичную подготовку к их отправке. Все, что мне оставалось сделать в этом отношении, – это проследить за ней и подготовиться самому, и 11 августа 1918 года я известил военное министерство о том, что к началу экспедиции все готово.

После того как я переговорил с генералом С. А. Деволом, отвечавшим в Сан-Франциско за работу службы снабжения, я телеграфировал военному министерству о просьбе предоставить мне полномочия напрямую обращаться к нему по поводу поставок. Военное министерство согласилось с моей просьбой, и это исключило необходимость обращаться в службу снабжения в Вашингтоне, которая, естественно, была занята снабжением американских войск во Франции. Позже я был очень благодарен за это решение, поскольку оно позволило напрямую вести дела, касавшиеся поставок.

Здесь я хотел бы выразить благодарность от всей своей команды и от себя лично миссис Стерн из Менло-Парк, Калифорния, за все отправленные нам продукты, в том числе фрукты и сладости, а также множество других, которые могла выбрать только умная, понимающая женщина. Благодаря ее доброте на Рождество каждый солдат получил два апельсина, что в далекой Сибири было невероятным лакомством, которое каждый из нас всегда будет вспоминать с благодарностью.

13 августа военное министерство дало мне и моим людям разрешение отплыть из Сан-Франциско на транспортном корабле «Томас», который мог вместить 40 офицеров и 1889 солдат-срочников. 14 августа мы покинули Кэмп-Фремонт на двух специальных поездах, отправлявшихся в 12:30 и в 12:35 дня, и в 14:30 погрузились на корабль. Однако администрация порта не позволяла нам отплыть до темноты, и мы вышли из порта в 20:30. Тем не менее одно из правительственных агентств, очевидно, сочло, что мир должен знать о переброске американских солдат, и распорядилось направить на «Томас» прожектор, остававшийся включенным до тех по, пока не прошли Золотые Ворота. С целью защиты от немецких подлодок или по каким-то другим, неизвестным мне причинам нас сопровождал старый американский военный корабль «Орегон» и канонерская лодка «Виксбург». Транспортник «Томас» не мог похвастаться высокой скоростью, но он определенно был быстрей «Орегона» и «Виксбурга». Мне не сообщили, как долго мы будем под защитой этих военных судов, но 15 августа после полудня я почувствовал легкое нетерпение из-за необходимости останавливаться, чтобы дождаться своего эскорта, поэтому приказал попрощаться с ним и дать полный вперед в направлении Владивостока.

Поскольку одной из основных заявленных целей отправки войск в Сибирь было «помочь чехословакам объединить их силы и наладить эффективное взаимодействие с их славянскими братьями», интересно проанализировать ситуацию, в которой оказались чехи в то время, когда я получил свой приказ, а именно 17 июля 1918 года. Необходимо помнить, что основной причиной, выдвинутой теми, кто был заинтересован в военной интервенции в Сибирь, назвалась острая необходимость защитить чехов, намеревавшихся добраться через Сибирь до Владивостока, а оттуда до Западного фронта, где они смогли бы воевать на стороне союзников.

26 апреля 1918 года мистер Джон Ф. Стивенс, возглавлявший Русскую железнодорожную комиссию, получил из Госдепартамента телеграмму следующего содержания: «Посол (мистер Френсис), находящийся в Вологде, рекомендует, чтобы Эмерсон незамедлительно отправился в Вологду в сопровождении группы из двух – пяти инженеров и обсудил транспортировку… Министерство согласно».

Эмерсон, который имелся в виду, это полковник Джордж Х. Эмерсон – первый заместитель мистера Стивенса в Российском железнодорожном корпусе корпорации обслуживания железных дорог, которая будет упоминаться в следующих главах.

Полковник Эмерсон и его группа выехали из Харбина во Владивосток 4 мая 1918 года, чтобы подготовиться к переезду. 6-го он сообщил о полученных им приказах американскому консулу во Владивостоке и адмиралу Остину М. Найту, командующему азиатским флотом. Оба, и мистер Колдуэлл, и адмирал Найт, заявили, что им не известно ни о каких распоряжениях по поводу поезда для полковника Эмерсона, и предположили, что поскольку во Владивостоке они не имеют никаких дел с Советом, который в то время выступал от лица правительства, то по поводу транспортировки полковнику Эмерсону следует обратиться напрямую к местным властям. Тогда я впервые получил свидетельства того, что представителям Соединенных Штатов дали инструкции не иметь дела с Советами, естественно предположив, что американский консул во Владивостоке действует согласно указаниям своего правительства.

9 мая полковник Эмерсон встретился с представителями Совета на железной дороге и проинформировал их о том, что получил приказ ехать в Вологду. Он попросил их выделить ему необходимое для этого транспортное средство. Железнодорожные служащие сказали, что немедленно примут меры, необходимые для того, чтобы полковник с группой мог выехать. Однако позже представители Советов заявили, что, как выяснилось, они не в состоянии в ближайшее время выполнить срочные работы, необходимые для транспортировки, и надеются на помощь Америки, поскольку у них нет людей, способных должным образом организовать работу и руководить ею.

В то же время полковник Эмерсон сообщил, что обнаружил во Владивостоке «большое число чешских солдат 5-го и 8-го полков и получил информацию о том, что в бараках размещены около восьми тысяч человек».

Представители Китайско-Восточной железной дороги во Владивостоке отказались сотрудничать по вопросу транспортировки и решительно заявили, что ни один из их составов не может быть использован. Полковник Эмерсон уведомил об этом советских представителей, и у них возникли трудности с тем, чтобы предоставить ему необходимый состав. В конце концов советские железнодорожники переоборудовали для полковника Эмерсона служебный вагон поезда «Амур» № 1, которым пользовались сами, а себе оставили международный спальный вагон № 2036. Позже полковник Эмерсон заявил, что у Советов возникли трудности с предоставлением вагона с работающей кухней, и, в конце концов, они сказали, что если он доедет в китайско-восточном вагоне № 2015 до Никольска или Хабаровска, то они, Советы, телеграфируют вперед, чтобы туда доставили вагон-ресторан, а вагон № 2015 вернули. В результате Советы сформировали специальный поезд, и полковник Эмерсон с группой выехал из Владивостока 19 мая 1918 года. Этот поезд прибыл в Хабаровск 20-го в 9 утра, но представитель Китайско-Восточной дороги сообщил полковнику, что у них нет для него вагона-ресторана и что вагон № 2015 должен остаться в Хабаровске. Тем же утром в 10:30 посыльный советского комиссара привез полковнику письмо от комиссара с просьбой заехать к нему в комиссариат, для чего за ним был послан автомобиль.

Приехав в комиссариат, полковник Эмерсон обнаружил, что комиссар почти без акцента говорит по-английски. Когда он выразил свое удивление тем, что советский чиновник из сибирской глубинки так хорошо знает английский язык, комиссар ответил: «Достаточно двух месяцев, чтобы скверный адвокат из Чикаго стал комиссаром в Восточной Сибири».

Полковник Эмерсон сообщил комиссару о приказах, которые были ему даны, и его заверили, что вопрос будет решен. Позже так и случилось, и следующим утром с рассветом поезд продолжил движение с вагоном № 2015. Полковник Эмерсон просил, чтобы его поезд двигался только в дневное время и он мог осмотреть железнодорожное полотно, и советские служащие удовлетворили эту просьбу.

Специальный поезд прибыл в Иркутск 26 мая около 13:00. Там полковник Эмерсон обнаружил американского генерального консула мистера Харриса, который находился в городе в течение двух недель, и мистера Макговэна, американского консула, который сообщил мистеру Френсису в Вологду об имеющихся у него свидетельствах активности немцев с целью организовать и вооружить немецких военнопленных, о чем упоминалось выше.

Полковник Эмерсон утверждал, что советские представители встретили его поезд, чтобы удостовериться, что все его пожелания удовлетворены. Им было сказано, что он хотел бы двигаться как можно быстрее, поэтому они немедленно сделали необходимые распоряжения, и в 14:00 полковник уехал. Вечером 27 мая он прибыл в Красноярск, но начальник вокзала сказал, что «впереди на дороге возникли проблемы, и вы не можете продолжать движение». Полковник разыскал американского вице-консула, который познакомил его с председателем Совета, и тот проинформировал Эмерсона, что в трехстах верстах к западу, в Мариинске, чехи ведут бой и что он послал туда тысячу бойцов регулярной Красной армии, чтобы попытаться заключить мир. Он хотел, чтобы чехи без дальнейших проблем добрались до Владивостока. Полковник Эмерсон предложил ему, чтобы он и майор армии США Слотер выступили посредниками. Предложение было принято, и председатель Совета согласился послать офицеру, командовавшему чешскими подразделениями в Мариинске, телеграмму за подписью майора Слотера с просьбой, чтобы чехи прекратили боевые действия до тех пор, пока не переговорят с полковником Эмерсоном. Поезд полковника Эмерсона продолжил движение в Мариинск и примерно в двадцати километрах оттуда обнаружил штаб-квартиру русских войск. Русский командир сказал, что проблема возникла по вине чехов и что русские потребуют, чтобы чехи разоружились, прежде чем им будет разрешено двинуться дальше на восток. Кроме того, для согласования дальнейшего продвижения чехов русские выдвинули следующие дополнительные условия:

1. Русские разрешают чехам ехать до Владивостока в качестве частных лиц и без оружия.

2. Чехи обещают, что не станут ни прямым, ни косвенным образом вмешиваться во внутренние дела России.

3. Чехи и русские создадут комиссию для расследования инцидента в Мариинске с целью наказания зачинщиков.

4. Во Владивостоке русские вернут чехам всю принадлежавшую им иностранную амуницию, которую у них отобрали.