Глава 4

14 мая. Четверг

Андрей сидел и любовался понемногу светлевшим звёздным небом. Тут он заметил, как начала подрагивать пожарная лестница: кто-то карабкался сюда. За последние дни Андрей очень устал и не хотел бежать, поэтому приготовился встретить незваного гостя ледяным равнодушием. Парень обратился к своему посетителю:

– Эй, это ты – мужик в сером плаще? Заходи, не стесняйся. Сегодня отличная ночь, и я готов умереть. Но прежде чем ты заберёшь мою жизнь, обещай, что ответишь на вопросы. О, да… у меня накопилась большая куча вопросов. И ты не убьёшь меня, пока не удовлетворишь моё любопытство.

Над парапетом показалась маленькая голова, покрытая капюшоном.

– Ты сменил стиль? – с издёвкой спросил Андрей.

– А ты собрался умереть? – задал встречный вопрос знакомый детский голос.

– Ха-ха-ха, – рассмеялся Андрей, – Так это ты, тёзка! Забирайся, нам обоим хватит места. Ты только взгляни на это небо, на звёзды. Красотища! Скоро рассвет. Уверен, это будет зрелищно.

– Спасибо, но я постою на лестнице. Рад, что ты так оптимистично настроен. Но отнесись, пожалуйста, серьёзно к своему положению.

– Что ты имеешь в виду?

– Твоё состояние или болезнь.

– И в чём должна выражаться моя серьёзность? Соблюдение постельного режима и обильное питьё? – насмешливо осведомился Андрей.

– В том числе. Но главное – наблюдение за собой. Тебе следует прислушиваться к внутренним ощущениям, анализировать и запоминать их.

– Прикольно! – воскликнул Андрей. – Слушай, малой, ты дал мне ценный совет. Правда, я уже следую ему. Хочешь, докажу?

– Докажи.

– Значит так. Сегодня… или вчера? Неважно. Я сожрал в магазине столько еды, сколько не съедал и за месяц. Было очень вкусно и сытно. До этого меня скрутило так, что я не думал остаться в живых, но потом отпустило. Эти ощущения я при всём желании не смогу позабыть. А ещё раньше…

– Не то, – оборвал рассказ мальчик.

– Хм, как знаешь…

– Неужели ты не заметил перемен в своём восприятии? В отношении ко всему, что окружает? Тебя не удивляют встречи со мной?

– Ну, брат, нашёл чему удивляться! Всё предельно ясно – я схожу с ума от одиночества. Поэтому появился ты, мой воображаемый собеседник.

– Верно, ты общаешься со мной посредством ума. Пусть у меня нет осязаемого тела, но на самом деле я существую. Причиной тому изменения в твоей психике, не имеющие ничего общего с сумасшествием. Теперь ты способен острее воспринимать психические процессы, протекающие в твоём сознании и сознании других живых существ. Ведь ты ощутил угрозу от человека в плаще раньше, чем встретился с ним. Также ты почувствовал боль девушки, покончившей с собой.

– Это могла быть и бабушка и дедушка. Откуда мне знать? – огрызнулся Андрей.

– Не ври, ты узнал её, – настойчиво продолжал мальчик. – Ещё тебя преследует навязчивая мысль о том, что за тобой следят. К сожалению, для этого есть все основания.

– Ладно, согласен. В моих мозгах началась перестройка. Что с того?

– Не только в мозгах. Ты меняешься полностью, Андрей.

– Мутирую, что ли?!

– Да.

Андрей шумно выдохнул:

– Вот так новости… Лучше бы вместо тебя пришёл тот тип в сером плаще. Во что я превращаюсь?

– Не знаю, – просто ответил мальчик.

– Как это не знаю?! Ты мне только что выстраивал логические цепочки. Сказал «а», говори «бэ»!

– Извини, так вышло, что я прозорливее и догадливее, чем ты. Но у меня есть доступ только к той информации, которой ты располагаешь.

– А-а-а! Я понял, – Андрей хлопнул в ладоши. – Ты живёшь в моей голове и знаешь только то, что знаю я сам. И грузишь меня своими измышлениями. Хорошо устроился. Давно ты там поселился?

– Давно, – обиженно буркнул мальчик. – Если я тебе неприятен, могу уйти.

– О, не покидай меня, чудное видение! – шуточно взмолился парень. – Я пропаду без твоих мудрых напутствий! И мне будет очень не хватать тебя, ведь у меня так мало галлюцинаций.

– Балбес! – бросил мальчик. – Зайди в приёмную ректора, там тебя ждут. Пока.

Голова в капюшоне исчезла.

– Скатертью дорога! – Андрей снова погрузился в созерцание.

Небо на востоке окрасилось в нежно-розовые цвета, потом добавились оттенки оранжевого и жёлтого. Из-за горизонта стал подниматься пылающий диск солнца. Андрей любил наблюдать, как вставало и садилось небесное светило. Он каждый раз удивлялся тому, с какой скоростью солнце выходило на небосвод, и как быстро исчезало. Вроде бы в течение дня оно висело неподвижно на месте, а тут раз – и закатилось за горизонт. Два – и появилось!

Тёплые лучи коснулись лица и прогнали ночные грёзы. С приходом рассвета к Андрею вернулся вкус к действию.

«Малец сказал, меня ждут в приёмной. Раз ждут, надо идти».

Приёмная ректора осталась без изменений. Столы, стулья, бумаги, офисная техника. На стене висело большое зеркало в рост человека.

«Хорошо бы поглядеть на рожу, с понедельника не смотрелся».

Он подошёл к зеркалу, но отшатнулся, лишь бросил на него взгляд, а из губ вырвался жалобный протяжный стон. Андрей смотрел на лицо существа по ту сторону тонкой грани стекла и цепенел от ужаса. Его можно было бы назвать человеком, но ряд особенностей указывал на обратное. Из-под бледной и полупрозрачной кожи выступала зеленоватая сетка вен. Кожа на лбу странно бугрилась, явно обозначались надбровные дуги. Шею обвивал спиральный узор, походивший на татуировку. Под глазами угнездились не круги, а настоящие трупные пятна. И наконец, сами глаза… Пугала не столько наружность твари, сколько выражение глаз. В них таилось что-то неизвестное, нечто запредельное. Так они и глядели друг на друга. Глаза в глаза.

Для Андрея всё было кончено. И неважно, как скоро существо убьёт его: через секунду или подождёт чуть дольше. От Андрея ничего не останется, даже могилы… Как так получилось? Почему он должен умереть так страшно и нелепо?

Почему именно он, Андрей? Остальные жители острова, наверное, спаслись. Его же оставили в полном неведении и одиночестве, заразив болезнью, которая ломала психику и превращала тело в изуродованный комок.

Волна страха прошла так же быстро, как и появилась. Андрей снова погрузился в тягучую апатию. Почему он? Да всё потому. Он не успел на последнее спасательное судно. Не успел остановить Олю. Не смог самостоятельно покинуть остров. Не сообразил, как подать сигнал о бедствии и сделать хоть что-то полезное для выживания. Потому что не нашёл ни одной ниточки к разгадке. Даже с воображаемым мальчиком не сумел поладить. Всё это было логичным продолжением череды неудач. Казалось, события последних дней доказали наивысшую бесполезность его жизни.

«Действительно, хороший экзамен. Как ещё узнать, чего стоит человек? Есть отличный способ – поместить его в экстремальную ситуацию, когда вся шелуха из социального статуса, привычного образа жизни и ложных ценностей слетает, как сухие листья от порыва ветра. И вот остаётся „Я“. Настоящее. Первозданное. То „Я“, которое мы так привыкли прятать от всех и прежде всего от самих себя. Но вот оно: голое, дрожащее, растерянное… Оно никогда не подозревало об истинном положении вещей, потому что его заставляли смотреть на мир через окуляры ложного мировоззрения. Ему не позволяли действовать, чтобы оно не наделало ошибок. В результате – полная незрелость».

В голове зазвучала песня, услышанная им вчера. Она вызвала образ лежавшей на асфальте девушки с забинтованным лицом и руками. И Андрей понял – Оля имела уважительный повод для расставания с жизнью. Ей не повезло, как и ему. Просто она догадалась раньше и приняла меры. Он инфицирован и мутирует в неизвестное создание. Судя по внешнему виду, это существо не несло в себе ничего хорошего. Возможно, человек в сером плаще уже стал агрессивным мутантом. Та же участь ждала и Андрея…

Ему надоело бояться и терпеть бесконечные страдания. В конце концов, он вечная частица космоса. Он только сегодня об этом вспоминал. И ещё он личность. И он способен доказать это, сдав свой последний экзамен. Пусть он не в силах что-либо изменить. Но в его власти остаться человеком и не превратиться в страшное животное.

«Обалдеть! Я почти равнодушно принимаю свой нынешний облик, не жалею и не оплакиваю себя. Размышляю трезво и рассудительно. Интересно, кем я должен стать: зомби-интеллектуалом? Ну, хватит уже! Ведь могу передумать…»

Парень подошёл к окну и распахнул створки.

«Пятый этаж. Нормально».

Он поставил одну ногу на низкий подоконник, ухватился рукой за край рамы, когда сзади раздался возглас:

– Андрей! Остановись!

От неожиданности Андрей потерял равновесие и неуклюже завалился на стол, стоявший возле окна.

– Боже мой! Куда ты собрался?!

К Андрею подбежал кто-то, схватил за плечи и встряхнул:

– Андрюша, очнись! Зачем ты хотел вылезти на подоконник?! Андрюша, ты меня слышишь?

Парень изучал внешность непрошеного спасителя блуждающим взглядом. Высокий пожилой мужчина имел длинные руки с тонкими и красивыми пальцами. Его голову покрывали редкие седые волосы, а на морщинистом лице блистали большие и необычайно живые и выразительные серо-голубые глаза за маленькими кругляшами очков.

– Не узнал?! – спросил старик.

– Узнал, – медленно отозвался Андрей. – Вы мой преподаватель по истории и философии Василь Васильич… Очередная галлюцинация.

– А-а-а, – с пониманием протянул старик и сильно ухватил Андрея за ухо.

– Ая-я-я-яй! – завопил Андрей. – Что вы делаете?

– Доказываю свою реальность, – с довольным видом отвечал Василий Васильевич. – Рад видеть тебя, Андрюша.

– Василь Васильич, это вы? – недоверчиво спросил Андрей, потирая быстро краснеющее ухо.

– Хочешь, второе ухо откручу? Для симметрии, так сказать, – старик залился трескучим смехом.

– Не может быть…

– Может, Андрей, может. Ты один? Стало быть, тоже никого не нашёл. Отныне будем выживать вдвоём! – провозгласил Василий Васильевич.

– Почему вы здесь?

– Ха-ха! Хочу спросить у тебя то же самое. Думаю, ты не дашь мне вразумительного объяснения, как и я тебе… У-у-у, запаршивел ты, братец! И воняешь!

– Василь Васильич, не подходите ко мне! Я заразный! – всполошился Андрей.

– Тихо, тихо. Угомонись. Я недавно таким же красавцем ходил. Твои болячки не опасны и скоро пройдут. Есть хочешь?

Андрей колебался, но всё же поверил словам старика, потому что очень хотел услышать что-то подобное.

– Правда, не опасны?

– Честное пионерское! – бодро выкрикнул Василий Васильевич, щёлкнул каблуками и зачем-то козырнул, приложив руку ко лбу. – Есть хочешь? Третий раз спрашивать не буду, потому что готовил только на себя.

– Хочу… – растерянно ответил Андрей.

– Вот и чудненько! – старик хлопнул по столу, взял Андрея по локоть и потащил за собой. – Пойдём отсюда ко мне на кафедру и позавтракаем. Я теперь там живу. Но сначала заглянем в оранжерею.

– Для чего?

– Я в тамошней моечной соорудил летний душ. Водичка вполне тёплая. Ты их прокалывал? – спросил Василий Васильевич, потрогав наросты на теле Андрея.

– Нет.

– Молодец. Не вздумай их прокалывать или сдирать. Оставь как есть. Через пару дней они сами пропадут без следа.

– А что в них? Гной?

Василий Васильевич пожал плечами.

– Наросты плотные, не болезненные. При всей безобразности они расположены на теле упорядоченно и симметрично. Я бы назвал их проявлением аллергической реакции, скоплениями лимфы или просто опухолями, но при движении некоторые из них сокращаются. Посему предполагаю, что это некая внешняя рудиментарная мускулатура, исчезающая через определённый промежуток времени. Кстати, я расспрошу тебя о течении твоей «болезни», и сравню твои наблюдения со своими.

Андрей поморщился, вспомнив острый приступ. Старик заметил это.

– Понимаю, неприятно. Мне, знаешь ли, тоже сильно досталось, прими во внимание мой возраст. Но мы обязаны зафиксировать и проанализировать полученный опыт, раз очутились в эпицентре столь экстраординарной ситуации.

Парень покорно вздохнул:

– Разумеется, Василь Васильич, я всё вам перескажу…

Тем временем они дошли до оранжереи. Старик подвёл Андрея к моечной, которая походила на большую душевую кабинку.

– Вот, это – кран горячей воды, это – холодной. Смотри не перепутай. Хотя вся вода течёт из одного бака, висящего на улице, – старик хохотнул и зашагал прочь.

– Василь Васильич, вы куда?! – спросил Андрей.

Старик остановился и обернулся.

– Андрюшенька, если я ничего не путаю, тебе нужно полотенце и чистая одежда. Я как раз иду за ними. Ты боишься остаться один?

Андрей смутился и не знал что ответить.

– Вот что, добрый молодец. Если я – очередной плод твоей фантазии, то тебе не о чем тревожиться, я же всё равно пропаду. А ежели я Василий Васильевич во плоти, то вернусь через пять минут. Засекай! – и старик удалился.

Умозаключение старика вразумило Андрея, и он, раздевшись, залез в кабинку. Открутил кран, и сверху на него полились тёплые струи воды, согретой солнечными лучами. Парень подставил им своё лицо и некоторое время стоял так. Затем стал поворачиваться вокруг своей оси, подставляя то спину, то бока, то живот. Прикосновение тёплой и чистой влаги придало бодрости телу, и Андрей, преодолевая отвращение, стал растирать кожу, стараясь не касаться уродливых бугров. Понемногу желание быть чистым взяло верх, и парень, уже вооружённый намыленной мочалкой, вовсю растирал себя, не обращая внимания на наросты. С особым наслаждением он вымыл голову, вычесав оттуда целый клок волос.

«Хех, линяю!»

В дверь кабинки постучали. Это был старик.

– Я тут! Полотенце и одёжка лежат на стуле. Не увлекайся, пожалуйста. Экономь воду.

– Хорошо. Спасибо, Василь Васильич, – отозвался Андрей. – Уже заканчиваю.

Андрей вышел из моечной, насухо вытерся и облачился в синий рабочий комбинезон.

Василий Васильевич осмотрел парня и сказал:

– Нормально. Я не знаю размера твоей одежды, поэтому принёс комбинезон. Он просторен, и выросты на твоём теле не станут помехой для его ношения.

– Спасибо, – ещё раз поблагодарил старика Андрей.

– Ишь ты, какой вежливый! Пойдём завтракать!

Василий Васильевич обустроился на кафедре философии. Просторный кабинет для совещаний служил кухней, складом необходимых вещей, гардеробом и рабочим помещением. Маленький кабинет заведующего превратился в спальню.