Цитаты из книги «Возлюбленная»

В небесах – один и тот же спектакль в серых тонах,

Он говорил мягко, да смотрел жестко.

Чем больше увядали розы, тем сильнее становился их аромат, и для каждого, кто приходил сюда в эти дни, карнавал всегда сочетался с запахом умирающих роз.

Они шли, не держась за руки, зато за руки держались их тени

А потом она совершила чудо: подложила под ноги Сэти еще больше камней и стала растирать ей ступни и растирала до тех пор, пока Сэти от боли не заплакала горючими слезами. – Да, конечно, теперь болеть-то будет, – сказала Эми. – Когда что-нибудь к жизни возвращается, всегда больно.

Да, конечно, теперь болеть-то будет, – сказала Эми. – Когда что-нибудь к жизни возвращается, всегда больно.

как же они все-таки приготовили эту кукурузу, которая еще и молочной-то зрелости не достигла. Но вот что он помнил отчетливо: как они осторожно очищали початки от шелковистых волосков, стараясь не повредить ногтями ни одного зернышка. Срывание с початка его тугой листовой оболочки, сам этот звук всегда заставлял Сэти думать, что ему больно. Но стоило содрать первый листок, как все остальные снимались легко, и обнаженные, беззащитные зернышки представали перед глазами ряд за рядом. Ах, как нежны были эти шелковистые метелки! Как напоены соком заключенные в зеленую темницу зерна!

ибо беспросветное одиночество иссушало ей душу. Да, именно так: иссушало душу.

С нее запрашивали не так уж дорого, но ей показалось – непомерно много. Никто не собирался помогать ей, пока она не расскажет всего. Это было совершенно ясно.

То, что любой белый может забрать тебя себе целиком, всего, вместе с душой, если это придет ему в голову. Не просто вынудит тебя работать на него – может убить или изуродовать, может испачкать тебе душу. Испачкать так, что ты сама себе станешь отвратительна; забудешь, кем была прежде, даже вспомнить не сможешь.