Цитаты из книг автора «Томас Пинчон»

Летом арыки потели туманным ажуром по зеленому оазису.

То была страна пьяной ностальгии по городам, безмолвных киргизских скачек, нескончаемого труса земного… из-за землетрясений никто ничего не строил выше одного этажа, поэтому городок выглядел декорацией к вестерну: бурая грунтовка, а по бокам грандиозные двух-трехэтажные липовые фасады.

– Тибет – случай отдельный. Империя нарочно обособила Тибет как свободную и нейтральную территорию, Швейцарию духа, где нет экстрадиции, где Альпо-Гималаи возносят душу ввысь, а опасности редки и потому терпимы… Швейцария и Тибет связаны одним из подлинных земных меридианов, подлинных, как меридианы тела у китайцев… Мы выучим эти новые карты Земли – странствия Внутри случаются все чаще, карты отращивают новое измерение, и нам тоже придется…

Колонии – это гораздо, гораздо серьезней. Колонии – отхожие места европейской души, где человеку дозволительно спустить штаны и расслабиться, упиваясь вонью собственного дерьма. Наброситься на изящную жертву, ревя, как заблагорассудится, и пить ее кровь, не скрывая радости. Каково? Здесь допустимы барахтанья и гон, здесь можно погрузиться в шелковистость, в восприимчивый мрак объятий, густых кучеряшек, подобных тем, что покрывают и его запретные гениталии. Здесь растут мак, и каннабис, и кока, зеленые и роскошные, цветом и формою не похожие на смерть, как спорынья и поганка, паразит и гриб Европы. Христианская Европа – всегда смерть, Карл, смерть и подавление. А там, в колониях, можно радоваться жизни, жизни и чувственности во всех проявлениях, и никакого вреда Метрополии, ничто не замарает соборов, белых мраморных статуй, возвышенных помыслов… В Метрополию не донесется ни словечка. Так обширны здешние безмолвия – поглощают любые поступки, сколь ни грязны они, сколь ни животны…

Сдается мне, мы уже не в Канзасе, Тотошка. Дороти по прибытии в Страну Оз

Ослы молвят «иа» и срут, дети туда наступают, их родители кричат.

На галечном пляже не протолкнуться от семей: босые отцы, чьи пиджачные пары топорщатся белыми воротниками, матери в блузках и юбках, рывком выдернутые из камфорных грез длиною в войну, повсюду носятся дети в шортиках-юбочках, подгузниках, комбинезончиках, штанишках, гольфиках, итонских панамках.

– Со временем станет легче. Когда-нибудь всем этим займутся машины. Информационные. Вы – прилив грядущего.

– Информация. Чем вам бабы с наркотой не угодили? Неудивительно, что мир рехнулся, – ну еще бы, если информация – одна-одинешенька твердая валюта и осталась.

Я тогда сурово с собой беседовал. «Семявин, это лишь временный провал, уход от реальности. Легкая такая аберрация, не дергайся. Действуй как всегда – стойкость, здравость. Мужайся, Семявин! Скоро все наладится».