Глава 3: Начало цепочки

О переводе на домашнее обучение я узнаю уже от преподавателей.

Спустя несколько дней после моего прибытия в дом отца я получаю письмо на электронную почту. Если опустить всевозможные тревоги и пожелания скорейшего выздоровления, суть послания предельно проста: меня просят найти время, чтобы приехать в университет, уладить пару моментов и взять необходимые для самостоятельной учёбы материалы на семестр.

Около часа я сижу в комнате в полнейшей тишине, переваривая свалившуюся на меня информацию. Чуть позже я узнаю о том, что домашнее обучение было оформлено моим отцом, пока я находилась в клинике. У меня нет возможности поговорить с ним хотя бы об этом – папа уезжает ранними утрами и возвращается, когда я уже сплю. Как и сегодня.

Вот так просто перечёркивается ещё одна сфера моего привычного существования.

Не то чтобы я очень любила учёбу. Скорее, ровно наоборот. Раньше я бы восприняла такие новости с большей долей облегчения, если вовсе не с радостью. Но теперь перспектива таких перемен предрекает всё меньшие возможности возвращения к жизни, которая хотя бы отдалённо напоминала бы мне мою.

А ещё это означает, что от общества телохранителя будет избавиться ещё сложнее. Хотя домашнее обучение в этом случае вовсе к лучшему. Если бы он бродил за мной каждый день ещё и на пары, это было бы невыносимо стыдно и просто странно.

Я встряхиваю головой и стараюсь взять себя в руки. Составляю примерный план на сегодняшний день, и этот мыслительный процесс помогает мне вырваться из оцепенения. Подняв с пола рюкзак, я шарю рукой по карманам и наконец касаюсь холодного металла. Подцепляю пальцем колечко и достаю ключи от машины. Моей машины.

На губах сама собой мелькает улыбка. Я ужасно скучаю по своей малышке. Если бы только была возможность забрать её с собой сразу же… А теперь неизвестно, когда я смогу доехать до дома матери.

Возникает закономерный вопрос, как теперь добраться до университета. В памяти всплывают воспоминания о километрах глухих лесов, которые мелькали за окном, пока меня везли сюда. Вряд ли даже на ближайшем шоссе ходит общественный транспорт в город.

Конечно, у отца наверняка есть водители. Но он уехал ещё ранним утром, поэтому придётся навязываться самостоятельно… Хотя к чёрту контакт с незнакомыми людьми. Доберусь до шоссе, а там и узнаю, ходит ли какой-нибудь транспорт. В крайнем случае вернусь и буду дожидаться возвращения отца. Конкретных сроков мне не назначили, поэтому без разницы, приеду я в университет сегодня или в другой день. Но сейчас мне необходимо прогуляться и проветрить голову.

Главное не наткнуться на этого… телохранителя. Он точно навяжется в незваные помощники.

В задумчивости я покидаю свою комнату и вздрагиваю, когда краем зрения замечаю высокий силуэт совсем рядом с дверью. От испуга душа ныряет в пятки, а я почти шарахаюсь в сторону. Айден, стоя в расслабленной позе со сложенными назад руками, слегка поднимает брови.

– Прошу прощения. Не хотел пугать.

Его внимательный взгляд прикован ко мне, будто бы телохранитель опасается, что я снова могу сложиться в обморок. С моих губ срывается нервный смешок.

– С каких пор ты под дверью ошиваешься? – спрашиваю я грубее, чем хотела бы.

– Это мой обычный пост.

Я глупо открываю рот, даже не зная, как сформулировать мысли, несущиеся в голове.

– И давно ты тут? – выдаю я один из наименее интересующих меня вопросов, но один из самых безобидных.

– Мой рабочий день начинается в пять утра. Если потребуется, я в твоём распоряжении и раньше.

Я подавляю тяжёлый вздох. Отчего-то я ощущаю необъяснимый укол вины и тут же напоминаю себе: этот человек сам нанимался на такую работу, вряд ли его кто-то заставлял.

– Могу чем-то помочь? – нарушает Айден затянувшееся молчание.

Я посматриваю на него с лёгким недоверием. Отступить и закрыться в комнате было бы глупо, но, чёрт возьми, как велик соблазн это сделать.

– Где ближайшая автобусная остановка до города? – тихо спрашиваю я. – Мне нужно заехать в университет.

– Нет нужды искать автобус, – бесстрастно отзывается Айден. – Я довезу.

Это ничуть не лучше, чем напрашиваться незнакомому водителю. Отчаянно хочется взвыть, но вместо этого я с усмешкой уточняю:

– Так ты ещё и водитель? На полставки подрабатываешь?

– Нет. Но права и машина у меня есть. Поскольку в мои обязанности входит любая помощь, я выполняю то, что нужно в конкретной ситуации.

– И правда широкий спектр, – бурчу я и тихо вздыхаю. – Ладно. Когда ты можешь?

– Когда скажешь.

Видимо, помимо меня дел у него нет вовсе. Опустив взгляд в пол, я медлю, раздумывая, а потом поднимаю голову.

Наши взгляды снова пересекаются. Спокойный, непроницаемый – у Айдена. Лихорадочно метающийся, холодный и напряжённый – у меня. Эта разница кажется мне смешной и пугающей одновременно. Было бы намного проще, понимай я эмоции этого человека.

– Тогда прямо сейчас, – решаю я.

Вместе со мной Айден спускается на первый этаж. В холле он сворачивает в северное крыло особняка и оттуда проводит меня в просторное, холодное помещение, которое я признаю не сразу.

Тихим щелчком Айден зажигает свет, и моё сердце останавливается.

Это гараж. Гараж, полный машин.

Дорогие внедорожники, полуспортивные люксы, простые паркетники и седаны… здесь намешано слишком много всего. От машин, встречаемых на каждой улице, до настоящего представительского класса. В неярком освещении поблескивает начищенный металл каждой красотки, и у меня захватывает дух.

Мои ребята отдали бы души, если бы им позволили оказаться в таком месте.

– Здесь свой транспорт держат все работники дома, – поясняет Айден. – Ты можешь выбрать любую машину, никто не будет против. Или можем поехать на моей.

Я в удивлении поглядываю на телохранителя. В моей голове не укладывается, как мы можем просто взять и уехать на чужой машине, пускай и на несколько часов. Но и врать ему незачем, а значит, это звучит странно только для меня.

Я делаю несколько неспешных шагов вдоль ряда припаркованных машин. Прохожу мимо чёрного тонированного Geländewagen, оглядываю совсем новую Mazda CX-5. Изучающе засматриваюсь на брутальный Rolls Royce, улыбаюсь столь узнаваемой Tesla Model S.

А потом я останавливаюсь возле серой BMW. Если не ошибаюсь, передо мной настоящая M8 в версии Gran Coupe. Эта красотка заставляет моё сердце биться чаще, настолько мне нравится в этой машине буквально всё. Сбалансированный и утончённый внешний вид, строгость изгибов, естественность каждой её детали. Эта малышка – настоящий венец творения самых талантливых дизайнеров. По крайней мере, на мой вкус. Не удержавшись, я почти ласково касаюсь ладонью капота.

– Чья она? – решаюсь я спросить.

Может, удастся прокатиться на ней хотя бы один раз. От моего внимания не укрывается то, как телохранитель медлит с ответом, и спустя секунду я понимаю, почему.

– Моя.

Кровь приливает к лицу. Я тут же одёргиваю руку от капота, пока Айден неспешным шагом приближается к своей машине. Из кармана пиджака он достаёт сенсорный ключ, зажимает его в пальцах, и мгновение спустя BMW мигает фарами, освобождённая от сигнализации.

– Похоже, отец неплохо платит своим работникам, – бормочу я.

Настолько неплохо, что я даже не представляю, почему они до сих пор работают на него, а не заняты своими бизнесами.

– Да. Не жалуюсь.

Айден подходит к двери со стороны пассажира и открывает её, после чего отступает чуть в сторону. Я не сразу понимаю, чего он от меня ждёт, а потом, спохватившись, сажусь в машину.

До чего же приятно пахнет в салоне. Кожаная обивка сидений, отголосок цитрусового стеклоомывателя – вероятно, недавно залитого. И всё это примешивается едва уловимым ароматом, природу которого я понимаю только когда Айден садится за руль.

Это его одеколон. Чуть терпкая древесная основа, кориандровые добавки и нотки эстрагона. Вот уж не думала, что такой закрытый человек, как Айден, обладает хорошим вкусом.

Нажатием на кнопку возле руля он заводит двигатель. Я на автомате вспоминаю про ремень безопасности и тяну его к замку, но, потыкавшись, так и не могу попасть язычком ремня в держатель.

Когда Айден, решив помочь, случайно соприкасается с моими руками, я отстраняюсь настолько, насколько позволяет салон машины. Телохранитель кидает на меня непроницаемый внимательный взгляд и легко справляется с замком ремня безопасности.

– Всё хорошо? – так же бесстрастно спрашивает он и намеренно не смотрит на меня. Будто от этого мне проще.

– Угу.

К счастью, больше вопросов он не задаёт, а я стараюсь концентрироваться только на том, какой приятный звук издаёт тихо урчащий двигатель и как мягок ход этой машины, когда мы выезжаем из гаража.

Возле главных ворот Айден слегка притормаживает, опускает стекло и кивает человеку на посту. Пока ворота плавно открываются, телохранитель выдаёт краткую сводку:

– Путь займёт около полутора часов. На задних сидениях есть вода и снеки. Если захочешь, скажи.

Я тут же отмахиваюсь от предложения.

И зря, водичка бы пригодилась. Ведь когда серая BMW набирает скорость и мягко лавирует по витиеватой трассе, меня начинает укачивать. Поначалу – несерьёзно, в пределах терпимости. Но этот чёртов серпантин никак не кончается, и я сталкиваюсь с угрозой опозориться ещё сильнее, чем успела за прошлые дни.

Похоже, в тот раз, когда я впервые ехала сюда с незнакомым водителем, я слишком сильно нервничала, и это меня спасало. Сейчас же… будь проклят утренний завтрак.

Моё упрямство не позволяет мне попросить сбавить скорость или остановиться. Айден водит уверенно и аккуратно, но это никак не спасает меня от чудовищно поворотливой дороги. В какой-то момент мне становится настолько паршиво, что я впиваюсь пальцами в ложе дверной ручки.

И это не укрывается от внимания телохранителя. Прежде, чем он успевает задать вопрос, я сдаюсь и выдавливаю из себя тихое:

– Останови…

Айден резко прожимает тормоз. Я крепко зажмуриваю глаза и задерживаю дыхание, упираясь рукой о бардачок. Когда машина съезжает на обочину и наконец останавливается, я не с первого раза открываю дверь, отстегиваю ремень и выбираюсь на свежий воздух.

Наконец-то. Я медленно вдыхаю и выдыхаю спасительную прохладу, стараясь подавить позывы. Не нужно нам этого позора, спокойно. Терпи, Мэйджерсон, терпи…

Я даже не понимаю, как Айден успевает оказаться возле меня. Замечаю лишь его внимательный взгляд и зажатую в руке бутылку с водой.

– Уйди, а? – бурчу я, зажмурившись, лишь бы не видеть его.

– Прошу прощения. Нужно было ехать медленнее.

Мне хочется ответить грубостью, но тошнота сдавливает горло так, что я предпочитаю промолчать. Чтобы как-то отвлечься, я начинаю медленно идти вперёд по обочине. Позади я слышу тихий хруст гравия – Айден тенью следует за мной.

Глухое раздражение прокатывается по венам. Я резко останавливаюсь, разворачиваюсь к телохранителю и, как мне кажется, буквально прожигаю его взглядом. Но Айден спокойно встаёт возле меня и в той же присущей ему безмятежности смотрит мне в глаза. Я снова сталкиваюсь со стеной его непроницаемости и понимаю, что все мои глупые гляделки похожи на детский сад. Вздохнув, я резковатым движением отбираю у него несчастную бутылку с водой.

Лишь несколькими минутами позже, окончательно победив тошнотворное состояние, я возвращаюсь в машину. Айден садится за руль, но не спешит трогаться с места.

– Позволишь вопрос? – нарушает он тишину.

Я неоднозначно пожимаю плечами, имея в виду что-то вроде «смотря каким он будет».

– Тебя в самом деле зовут Шелл? – Айден переключает селектор трансмиссии, переводя её в режим «drive». – Очень необычное имя.

– Да, – тихо отвечаю я, повернув голову к окну. – Мама… раньше увлекалась астрологией. Она находила буквы для имени в соответствии с какими-то особенными цифрами моего дня рождения. Получилось Шелл. Поверь, это лучший вариант из тех, какие могли бы быть.

– Астрология, – задумчиво повторяет Айден, будто пробуя слово на вкус. – Интересно. А ты увлекаешься этим?

Меня напрягают его вопросы. Особенно с учётом того, что я понятия не имею, какие эмоции таятся за его сдержанной речью. Для чего он интересуется такими вещами? Просто пытается поддержать никому не нужную беседу, чтобы меня не укачивало? Или он пытается что-то узнать обо мне? Ни один из этих вариантов меня не успокаивает.

– Нет, – отвечаю я на вопрос, повисший в воздухе. – Я люблю просто космос и астрофизику.

Айден прерывает разговор своим молчанием. Несколько раз я в недоумении поглядываю в его сторону, но телохранитель сохраняет тишину, будто бы никакого разговора и не было.

Как же он меня напрягает.

***

Когда здание университета оказывается совсем рядом, я начинаю нервничать ещё сильнее. Зная, чем это может кончиться, я заставляю себя взять эмоции под контроль. Однако от одной только мысли, что теперь придётся постоянно находиться рядом с телохранителем на глазах у всех, хочется просто выскочить из машины и позорно сбежать. Но отступать уже поздно.

В этот раз мне везёт: по пути к декану я не встречаю знакомых с курса. Это заметно облегчает мне жизнь, и в какой-то момент я почти перестаю накручивать себя бесконечными вопросами о том, как я объясню наличие странного мужика в костюме, который таскается за мной по пятам.

В кабинет декана я почти влетаю, желая поскорее разобраться с делами. Но, к моему ужасу, Айден не остаётся ждать меня в коридоре, а проходит к декану вместе со мной. И, что самое катастрофичное, этот параноик прямо на глазах у уважаемого мистера Хэйджесона берёт и обходит весь его кабинет, будто бы проверяя на наличие «угроз». Так неловко, как сейчас, мне не было уже давно.

Убедившись в безопасности, Айден покидает кабинет, оставляя меня один на один с ошарашенным деканом. Я кисло улыбаюсь:

– Так и живём, представляете?

Двадцать минут полоскания мозгов в кабинете взбешённого мистера Хэйджесона – и я наконец свободна. Вздохнув с облегчением, я выхожу в коридор и сталкиваюсь с выжидающим взглядом Айдена. Я интуитивно догадываюсь о его вопросе и слегка раздражённым кивком головы даю понять, что всё в норме.

Когда я уже собираюсь направиться к лестнице, случайно замечаю впереди знакомую кислотно-зелёную толстовку. В груди трепетом бьётся надежда на то, что я не ошиблась. Ускорив шаг, я лишь убеждаюсь в капельке удачи, которая решила мне улыбнуться. Приближаюсь к юноше со спины и крепко обнимаю своего друга.

Питер вздрагивает от прикосновения и тут же разворачивается ко мне. Его худое лицо озаряется сначала удивлением, а следом и радостной улыбкой. Парень тут же сжимает меня в крепких ответных объятиях.

– И года не прошло! Где ты была столько времени?!

– Если расскажу, не поверишь, – с улыбкой отвечаю я и отпускаю Питера.

Юноша осматривает меня с головы до ног, будто бы убеждаясь, что я в самом деле стою перед ним. Вдруг он переводит взгляд куда-то за моё плечо и в удивлении приоткрывает рот.

– А это с тобой? – в лёгком опасении уточняет Питер.

Я даже не оборачиваюсь, чтобы лишний раз не видеть непроницаемую маску Айдена.

– К сожалению, да, – фыркаю я. – Не обращай на него внимания. Это мой… вроде как телохранитель.

– Чего? – Питер во все глаза смотрит на меня.

– У меня был примерно такой же вопрос, когда папа всучил мне его.

Но от моих попыток кратко объясниться у Питера возникает всё больше вопросов.

– Папа? – ещё более изумлённо переспрашивает он. – Ты что, виделась с отцом? И я только сейчас об этом узнаю?

– Я никому не говорила о последних событиях, – лукавлю я, заглушая голос совести, который шепчет имя Софи.

Питер уже собирается что-то спросить, но его отвлекает ехидный голос:

– Опа, омежка снова пытается выйти из френдзоны.

Нейтан Пирс. Как жаль, что он ещё не издох.

Прямо на моих глазах всякие эмоции на лице Питера обращаются в затравленное, смиренное выражение. Эта перемена происходит в нём так быстро, что мне всерьёз становится страшно за друга.

Я медленно поворачиваюсь назад и сталкиваюсь с улыбкой-оскалом. Нейт ничуть не изменился с того времени, как я видела его в последний раз. Всё те же зачёсанные назад блондинистые волосы, трижды проколотая бровь и колкий, скользкий взгляд чуть прищуренных глаз. Нейт всегда пользовался популярностью за счёт своей на редкость красивой мордашки. Но, небеса мне свидетелем, я была бы очень не прочь размазать это личико по кафельному полу.

Потому что Нейт травит моего друга с самого первого курса.

– Эти уроды снова цепляют тебя? – прямо спрашиваю я у Питера, лишь слегка повернув к нему голову. При этом я не свожу глаз с Нейта, на что он фыркает от смеха.

Пусть веселится.

Я лишь раз кидаю взгляд в сторону телохранителя, незаметно стоящего в стороне. Айден коротко кивает, ожидая приказа. Меня несказанно радует, что он не лезет, куда не просят. Пожалуй, впервые с момента нашего скомканного знакомства я нахожу его существование не совсем сугубо негативным. Вот бы он всегда держал свою самостоятельность при себе, а не как это было с кабинетом декана.

– Всё хорошо, Шелл, – тут же вступается Питер позади меня. – Пойдём отсюда.

– Значит, цепляют, – вздыхаю я. – Стоило только пару-тройку недель тут не появляться, а эти шакалы снова распоясались.

Гнев скользит по моим венам, предавая сил. Я криво улыбаюсь и направляюсь прямиком к Нейту. Он выше меня на целую голову, и когда я оказываюсь почти вплотную, мне приходится смотреть снизу вверх. Однако нечто внушительное плескается в моих глазах, отчего Нейт теряет прежнюю самодовольную улыбку.

О да. Нет зрелища более жуткого, чем человек, который готов выгрызть тебе глотку от того, насколько ему страшно просто находиться так близко.

Я могла бы сказать, что не боюсь Нейта за его выходки и издевательства, которыми он и его компания травят младших или слабых. Могла бы уверять себя, что не боюсь Нейта за его влиятельность, наглость и обеспеченную за счет богатых родителей безнаказанность. Могла бы верить, что не боюсь Нейта за то, что он парень.

Но всё это ложь. Мне знаком страх. Он часто управляет мной в последние добрых полгода. Но, если быть честной, как же я устала бояться.

В человеческом страхе, чувстве столь низменном и пристыженном, есть один неоспоримый плюс: его легко превратить в гнев. А гнев прекрасно трансформируется в силу. Она – в защиту. А та – в безопасность. И тогда страх медленно, но исчезает, словно сгоревшее в двигателе топливо. Эту цепочку я прознала ещё с малых лет, но владеть её элементами в совершенстве научилась совсем недавно.

Главная сложность этого метода заключается в непредусмотренных последствиях при привыкании. Если ошибешься хотя бы в одном элементе, переборщив или не справившись… всё может пойти под откос. Так и рождается неконтролируемая