Всем, кто продолжает бороться.

Всё это не зря.

Плейлист

Paris Blohm & Teylr Renee – Left Behinds (Savagez Trap Edit)

STARSET – Telepathic (Acoustic Version)

BLADEFEAR – In Essense

STARSET – Starlight

What The Phonk & 6SIXSIX – I'm Good (Blue)

Skyfall Beats – all i do

Skyfall Beats – tradegy

Jung Youth, Sam Tinnesz – Fighter

STS-51L feat. BLESSED MANE – Radiant

Asking Alexandria – Alone In A Room

Flora Cash – You're Somebody Else

STARSET – My Demons

Agust D – Burn It

BLADEFEAR – Distance

Skillet – Feel Invincible

Stray Kids – Question

STARSET – Point of No Return

mxracle feat. SHADXWBXRN – Awesome Force

MFS – Bow

Day 6 – I Need Somebody

STARSET – Trials

ANTXRES – Without Emotion

Apashe (ft. Panther x Odalisk) – No Twerk

niteboi – u.

Перед прочтением

Многое (к счастью, не совсем всё) в этой истории взято из моей реальности. Работа над этой книгой – мой вызов себе, моя борьба и моя крохотная победа. Полагаю, иногда история будет слишком эмоциональной и личной, не до конца правильной с точки зрения художественного построения.

Но она будет моей.

Мой маленький манифест, мой боевой клич и отражение моей воли.

Я счастлива, что могу выразить всё это через столь полюбившихся персонажей. И спасибо, если решили заглянуть в их историю.

Данная книга содержит в себе сцены насилия и жестокости. Людям, которых могут травмировать описанные здесь события, рекомендуется читать с предельной осторожностью.

Телефон доверия: 8-800-2000-122. Звонки по РФ бесплатны и круглосуточны.

Глава 1: Дом, незнакомый дом

Моя точка невозврата произошла ровно месяц назад.

Момент, когда всё окончательно пошло под откос. Момент, после которого жизнь изменилась на кошмарное, смазанное в памяти «до» и неизвестное, непредсказуемое «после». И сейчас, спустя несколько недель, которые напрочь выбили меня из течения жизни, начинается первый день того самого «после». И, признаться, я ещё никогда не ощущала себя настолько одинокой перед горизонтом будущего.

Дорога к дому отца длится уже больше часа. В салоне роскошного автомобиля приятно пахнет кожей и лёгким отголоском сигарет – молчаливый водитель, видимо, любит курить, отчего характерный запах впитался даже в его строгую одежду.

Совсем как у мамы.

Блокирую эту мысль, не дав ей развиться и утянуть меня в ловушку из бесконечных воспоминаний. Нет смысла в том, что навсегда осталось в прошлом. Каким бы чудовищно болезненным и пугающим оно ни было. Даже наоборот – такое прошлое нужно держать под тремя замками, не давая ему лишнего влияния. К чёрту.

А ведь как забавно всё получилось. Раньше меня мучал тяжёлый выбор, перед которым я ставила себя всякий раз, как только терпение и силы подходили к концу. То и дело взвешивала все «за» и «против», постоянно мучала себя обещаниями, чувством вины и множеством сомнений. А теперь… получается, этого выбора нет вовсе.

Я буду жить со своим отцом. Пожалуй, в моём случае, это буквально означает: я должна буду влиться в новую семью. И я почти ничего о ней не знаю. Мне известно только то, что отец работает в частной космической компании, нацеленной на многолетние проекты исследования ближайшего к нам космоса. Звучит красиво, неправда ли? В детстве я обожала размышлять о том, какими опасными и восхитительными проектами занимается мой отец. Ракетостроение, космические шаттлы, снабжение МКС и доставка космонавтов на орбитальную станцию, а может, вовсе программы путешествий к другим планетам? Детское воображение не знало ни границ, ни правды. Жаль, что любые мои попытки заговорить об отце неизменно вызывали конфликт дома.

Блок. Никаких подобных мыслей. Хватит.

Вернёмся к делам насущным. Пугает ли меня перспектива ближайшего будущего? О да. Есть ли у меня силы на панику? Точно нет. Получается, нервничать бессмысленно. Слышишь, отчаянно колотящееся сердце? Хватит, глупое, качать кровь так, будто бы нам предстоит бежать до места назначения марафоном.

В попытках отвлечься я достаю из кармана телефон. Остаётся всего 8% зарядки. Паршиво… Нужно потратить их с умом.

Именно поэтому я открываю переписку с одним из немногих людей, которых могу назвать своими близкими. Софи в Сети – надпись «онлайн» ободряющим знаком виднеется под её никнеймом. Ощутив отголосок облегчения, я набираю краткое сообщение:

«Ещё еду. Уже несколько километров ничего вокруг нет, даже заправок».

Софи отвечает всего несколькими секундами позже, и, как всегда, в своей излюбленной манере:

«Похоже, тебя везут в лес закапывать».

«Не смешно» – печатаю я, хотя на губах блуждает нервная улыбка. От следующего сообщения подруги мне становится парадоксально легче:

«Да ладно тебе. Не поддавайся панике. Морально я с тобой».

Такое себе утешение, конечно, но почему-то оно срабатывает, как и всегда, когда дело касается Софи. Несмотря на то, что она живёт за тысячи километров от меня, лучшего человека я ещё не встречала. Разве что мои ребята из мастерской.

Интересно, как они там за всё это время…

Зажмурив глаза, я обрываю себя и на этой мысли. Всё узнаю постепенно. Нет смысла мучить себя сотней вопросов сейчас, когда неизвестно, смогу ли я посещать наше место вообще. Может, уже ничего не будет, как раньше. И, пожалуй, это предположение одновременно и утешает меня, и пугает.

Я отрываю взгляд от телефона только когда машина начинает плавно притормаживать. Мой взгляд фокусируется на огромных резных воротах, плавно открывающихся от сигнала водителя. Поначалу я искренне надеюсь, что мы ошиблись местом назначения.

Особенно когда двое мужчин в рабочей одежде учтиво кивают вслед нашей машине, проезжающей на огромную территорию, которая раскидывается подле широкого крыльца двухэтажного особняка. Дыхание застревает где-то в горле, пока я метаюсь взглядом по белоснежному фасаду, украшенному редкими побегами декоративной лозы. В некоторых окнах горит мягкий свет, а на балконах, благодаря открытым дверцам, то и дело вздымаются от ветра однотонные шторы.

Нет. Это точно какая-то ошибка. Может, водитель забирает кого-то по этому адресу, а потом мы поедем к моему отцу? Или мы здесь просто по делам, и мой папа как-то связан с человеком, живущим здесь?

Конец моим надеждам наступает ровно в тот момент, когда водитель покидает машину, быстрым шагом обходит её сзади и аккуратно открывает дверь с моей стороны. Он галантно подаёт мне руку и ждёт, пока я перестану глупо пялиться вокруг.

Тише, тише, глупое сердце. Зачем ты поддаёшься панике и пытаешься ударами пробить грудную клетку?

Я ни за что не признаюсь себе в том, какой эмоциональный хаос охватывает меня в момент, когда я выхожу из машины и вновь окидываю взглядом отцовский дом. Пожалуй, я ожидала многого, но… не такого размаха. Внешне я стараюсь оставаться бесстрастной, но почти уверена, что всё написано у меня на лице. И от этого мне становится ещё паршивее.

Никто не должен видеть мой страх. Мои эмоции, мои переживания. Только так я буду в большей безопасности. Эту мантру я повторяю себе всегда, стоит только волнениям подобраться ко мне. И, как ни странно, это работает.

Потому что, когда на крыльцо особняка выходит мой отец, ни единый мускул на моём лице не дёргается, не выдаёт ни единой эмоции. Это стоит мне огромного усилия.

Он высок. Это первое, что способно подметить мое скованное оцепенением сознание. Я совсем по-дурацки пялюсь на его серебристые волосы, уже поддавшиеся влиянию возраста, и сталкиваюсь с лицом, на котором не замечаю ни единой морщинки: так удивительно в отце сочетаются молодость и зрелость. В сдержанном взгляде его серо-голубых глаз, направленном прямо на меня, проскальзывают оттенки радости, волнения и… как будто бы настоящего счастья? Последнее застаёт меня врасплох так, что мои губы сами собой дёргаются в ответной улыбке.

Как бы мне ни было страшно, мне здесь рады. И эта мысль утешает, как ничто другое.

– Привет?.. – скорее вопросительно произношу я, поднимаясь по ступенькам на крыльцо.

Отец молчит. Его взгляд метается по моему лицу, а потом папа делает один шаг вперёд и заключает меня в объятия настолько крепкие, что кажется, будто сейчас треснут рёбра. Почему-то его действие вызывает во мне не ожидаемую панику, а лишь лёгкую растерянность и некую долю облегчения. Не знаю, чего я ожидала, но мне было важно увидеть в отце эту радость от встречи. Мне было жизненно необходимо допустить эту глупую мысль: возможно, меня любят. Я крепко обнимаю его в ответ, и это мгновение кажется заслуженным финалом всего, через что провернула меня жизнь за последние несколько месяцев.

Но всё это только начало.

– Ты так выросла, – тихо произносит папа, отпуская меня только для того, чтобы снова взглянуть на моё лицо. – Просто невероятно.

Я пытаюсь прикинуть, как давно мы не виделись. Последнее воспоминание о живой встрече с отцом теряется где-то в глубинах детской памяти. Должно быть, в его глазах перемены, коснувшиеся меня, кажутся просто чудовищно сильными. Мне повезло больше – для меня он почти не изменился, если вообще можно так сказать о человеке, чью внешность я помню крайне образно.

Тем временем отец берёт себя в руки.

– Пойдём, – улыбается он, старательно скрывая излишние эмоции. – Проведу небольшую экскурсию по нашему дому, чтобы не терялась.

Нашему. Заходя в дом вслед за отцом, я мысленно повторяю это слово, не зная, что конкретно испытываю от него.

Мы попадаем в просторный холл, наполненный холодным светом LED-ламп. С одной стороны пространство отделяется арочным проходом, который ведёт в какую-то непозволительно огромную гостиную с панорамными окнами, выходящими на задний двор, в сад. С другой располагается система из прихожей и встроенных шкафов для верхней одежды. Рядом с высокими зеркалами стоят пуфики для удобства гостей. Я глупо пялюсь на их вельветовую ткань, а после оглядываюсь вокруг ещё раз, и кое-что никак не укладывается в моей голове.

Я, конечно, не могу назвать себя гуру в знаниях о рынке труда, но разве сотрудники компании космонавтики зарабатывают столько?

Отец замечает моё замешательство и воспринимает его по-своему. Он едва заметно теряется и, кашлянув, вдруг произносит:

– Не подумай, что я… В общем, я плачу алименты и никогда не отказывал твоей матери в материальной помощи. Я догадываюсь, как обстояли дела, но пойми, я не мог контролировать, как она распоряжается этими средствами. Переправлять их на твой счёт напрямую я не мог, поэтому…

– Я вообще не об этом думала, – прерываю я поток неожиданных оправданий и слегка удивлённо поглядываю на отца. – Прекрати. Мне неинтересен вопрос того, кто кому что отдавал. И претендовать на что-либо я тоже не собираюсь. Это твоё право, твой заработок и результат твоих трудов. Но раз речь зашла о родительском долге, то единственное, чего я не понимаю: это почему я ни разу не видела тебя последние… лет десять.

Отец долго молчит, оценивающе рассматривая меня. Трудно сказать, какое впечатление на него произвели мои слова. Однако от его тяжёлого проницательного взгляда мне становится не по себе.

– При случае уточни этот момент у своей матери, – вздыхает он наконец.

Как же непривычно с ним общаться. Я всерьёз теряюсь в том, что могу и должна говорить, перебираю в голове одни и те же мысли в разных формулировках, не зная, какая из них подойдёт лучше и не испортит хрупкое равновесие в наших зарождающихся взаимоотношениях.

– Если я увижу её, – сглатываю я непроизвольно, – это будет последнее, о чем я захочу с ней поговорить. И я знаю, что она всегда была против тебя, запрещала видеться и вырезала тебя из нашей жизни по максимуму. Но ты мог бы попытаться связаться со мной? Наверное.

Кто бы знал, насколько я надеюсь на его ответ. Сама не понимаю, каких конкретно слов жду. Может, признания, что он ужасно скучал и хотел общаться со мной, но по каким-то ужасным, неподвластным ему причинам не мог. Чёрт, да назови он мне сейчас даже самую бредовую из них, и я поверю. Всерьёз поверю. Потому что отчаянно не хочу думать, что своим существованием служила лишь необратимым напоминанием о неудачном браке и дурном прошлом. Что угодно, только не это.

Но отец молчит. На его лице сгущается тень, и, хмуро взглянув на меня, он бесстрастным тоном предлагает:

– Давай не будем об этом сейчас?

Похоже, его оскорбляют мои вопросы. Значит, использованы не те формулировки, и я снова ошиблась.

– Да. Наверное, я тоже не хочу сейчас ни в чём разбираться.