Глава шестая

Все заходили в поезд, один за другим поднимаясь по покрытым ковром ступенькам.

Шея Натали горела. И не без причины. Коринн, ее брат и Хэлли зорко следили за ней из-за спин пассажиров. Ингрэм Мейер в своей шляпе «Томми Багама»^[10] встал в хвост очереди, даже не скрывая, что все его внимание приковано к Августу и Натали. Его брови были так скептически сдвинуты, что почти доходили до середины лба, и он явно не был убежден в том, что Натали и Август – счастливая пара.

Возможно, этот трюк бесполезен.

Возможно, все это – пустая трата времени.

– Чокнулась, – прошептала Натали. – Сошла с ума.

Август наклонился, так что их глаза оказались почти на одном уровне. Не смотри на его губы. Натали отказывалась думать о том порыве восторга, который она испытала, когда их губы соприкоснулись. Она решила, что о неразумной реакции своего тела на этого мужчину подумает позже. Отодвинет эти мысли подальше, потому что сейчас они не имеют значения. Этот план задумывался как деловое соглашение – и уже оказался на шаткой почве. Возможно, он вообще неосуществим.

– Кто чокнулся? – поинтересовался Август.

– Я. Когда попросила тебя о помощи. Ты просто хочешь выставить меня дурой.

На мгновение он опустил взгляд.

– Я признаю, что был немного резок. Просто мне всегда неуютно в таких ситуациях.

– И ты ставишь в неудобное положение других, чтобы это компенсировать?

– Верно.

– По крайней мере, ты честный придурок.

– Свадебные клятвы пишутся сами собой, – пробормотал он, потирая свободной рукой шею. – Послушай, я понимаю, что перестарался. Я исправлюсь.

Натали закрыла глаза, остро ощущая, что Коринн наблюдает за ними со своего места в очереди. Конечно, Коринн сразу заметила уловку. Даже если бы трастовый фонд не висел на волоске, что давало Натали серьезный повод для поспешного замужества, никогда в жизни Натали не сходила с рук ложь родной матери. Коринн была не человеком, а детектором лжи, проверку на котором она проваливала с самого рождения.

Это не мои сигареты, мам.

Наш детектор показал, что это ложь.

Натали попыталась слегка улыбнуться матери через плечо, но в ответ получила бесстрастный взгляд. Ингрэм Мейер наблюдал за всем происходящим проницательным взглядом, явно делая мысленные пометки. Он действительно все видел? Кого в этой толпе и во всем городе можно считать его глазами и ушами? Кого угодно в любое время? Притвориться, что это – настоящий союз, будет намного сложнее, чем она себе представляла.

– Адонис, я уверена, что уже слишком поздно, – пробормотала она, снова переводя взгляд на Ингрэма. – Думаю, они нас сделали.

Август покачал головой.

– Мы справимся.

– Сомневаюсь. Надеюсь, ты сможешь вернуть деньги за это кольцо.

На щеке Августа появилась морщинка. Его огромная ладонь в ее ладони начала потеть. Он волнуется? Очевидно. Он хочет получить этот банковский кредит так же сильно, как она хочет высвободить свой трастовый фонд.

Они уже почти дошли до стойки администратора, когда один из пассажиров протиснулся мимо них к выходу, оттеснив Натали к большому теплому телу Августа. Приближался закат, и воздух начал остывать, а Натали случайно забыла в шатре свой черный шелковый жакет. Иными словами, ее руки покрылись гусиной кожей от исходившего от Августа жара. И когда она не сразу отодвинулась, он медленно наклонился к ней и притянул ближе, положив руку ей на поясницу.

– Дать тебе мою куртку? – хрипло произнес он. Его дыхание шевелило ее волосы.

Между ее бедер забился страшный пульс, пальцы на ногах задергались.

– О, конечно. После того как ты застал меня врасплох, намеренно поставил в неловкое положение и сделал публичное предложение, даже не обсудив это со мной, теперь ты решил вести себя по-рыцарски.

– Натали, долго ты собираешься злиться?

– Это случилось всего десять минут назад! – яростно прошипела она. – Мы могли бы спокойно поговорить и все уладить должным образом. Но нет. Тебе надо было одержать верх.

– Прости. Хорошо? Это то, что ты хотела услышать? Потому что таков уж я есть. – Он мотнул подбородком в сторону двери вагона. – Ты чуть не сказала «нет».

– Я должна была сказать «нет», – покачала головой Натали. – Я должна была просто стиснуть зубы и попросить отца изменить условия.

Его крепкая фигура напряглась, и прошло несколько долгих мгновений, пока эти слова висели в скудном пространстве между ними в свете угасающего дня.

– Слушай, – он прижался губами к ее уху, – мы уже в это ввязались. Хватит говорить об отступлении. Теперь я отношусь к этому серьезно.

– Ты действительно думаешь, что сможешь воспринимать эту уловку всерьез в течение длительного периода времени? Потому что, по словам моей матери, мы должны жить вместе, Август. Чтобы брак считался жизнеспособным и отвечал условиям займа. Но все, чего ты хочешь, – это выставить меня дурой. Я тебе не доверяю. – Ее сердце бешено колотилось, с каждым мгновением опускаясь все ниже и ниже. – Боже мой, что я наделала?

Он удивил ее, прижавшись лбом к ее лбу.

– Натали.

– Что?

Прошло три секунды. Четыре.

– Я никогда, никогда больше не подведу тебя. Это ясно?

После этой неожиданной клятвы произошла самая странная вещь. Ее кожа перестала быть такой липкой, а пульс медленно пришел в норму. Она поймала себя на том, что даже кивает, потому что как она могла поступить иначе, если никогда не видела его таким серьезным? И услышала нотку благородства, так глубоко вплетенную в его тон. Это был Август, «морской котик».

И все же она не была готова на сто процентов ему довериться. Не после всего случившегося. Не тогда, когда они еще не оправились от его выходки.

– Поживем – увидим.

– Ты все сама увидишь, – без малейшего колебания парировал он. – Так ты идешь со мной в «Гнездышко влюбленных» или нет?

Когда это Август успел притянуть ее к себе?

И еще вопрос, получше. Когда это она успела приподняться на цыпочки, чтобы обхватить его руками за шею? Она попыталась отстраниться, но он покачал головой.

– Если бы я был твоим настоящим женихом, – сказал он тихо, чтобы слышала она одна, – я бы держал тебя вот так. Все время. Так что именно так мы и должны оставаться.

– Хорошо. – Его мускулы были в нескольких дюймах от ее рта, и у нее возникло странное желание впиться в них зубами. Возможно, у нее даже возникло предчувствие, что ему это понравится. Ничего этого не будет. – Позже мы сможем обсудить это и выработать некоторые основные правила. Определим сроки достижения наших соответствующих целей. Но прежде всего, позволь повторить, что никакого секса не будет. Я должна это подчеркнуть.

– А вот это – настоящее потрясение, принцесса. Ты уж поверь. – Его большой палец скользнул по ее спине, и жаркая дрожь пробежала по ней с головы до ног. – Напомни мне еще раз, почему мы не можем заниматься сексом.

Его голос дрогнул на слове «секс» прямо у нее над ухом, и у нее перехватило дыхание.

– Очевидно, с появлением этого блестящего новшества причины изменились. Границы, которые должны быть четкими, будут… размыты… если мы перейдем к сексу. Но основная логика та же. Я не могу терять рядом с тобой бдительность.

Его большая рука легла ей на спину.

– Ты всегда теряешь бдительность во время секса?

– Я имею в виду… да. – Она растягивала слова, обдумывая ответ, даже когда произносила его вслух. – Вроде того. Давай оставим эту тему. Но я определенно не могу быть очарована тем, кто с радостью указывает на мои недостатки и высмеивает мою неуверенность. Это просто саморазрушение.

Он хмуро посмотрел на нее:

– А как насчет того, что ты тоже высмеиваешь мою неуверенность? Разве для меня это не саморазрушение?

– Ты мужчина. Ты все равно будешь заниматься сексом. Тебе все равно.

– Резонное замечание. – Его глаза сузились еще больше. – Так ты говоришь, что тебе было бы не все равно?

– Я хочу сказать, что я буду корить себя за то, что уступила, пока ты будешь храпеть на другой стороне кровати.

– Ты так уверена, что не станешь храпеть рядом со мной?

– Мы этого никогда не узнаем.

– Я склонен согласиться на что угодно прямо сейчас, чтобы сделать тебя счастливой, Натали, но я не согласен ни с какими правилами, запрещающими секс. Извини. Мы взрослые люди, и если мы оба чего-то захотим, мы должны иметь возможность это получить, не ограничиваясь какими-то произвольными правилами. – Его грудь вздымалась и опускалась, он притянул ее ближе. – Если ты прямо не попросишь меня о сексе, я буду уважать твое решение. Но если ты захочешь со мной переспать, ты это получишь. Точка, конец.

О черт. Пульсация вернулась, и теперь к ней добавилось ощущение влажности.

Она ощущала все свои эрогенные зоны. Лопатки, бедра, внутреннюю поверхность лодыжек, шею, декольте и грудь.

Этот вечер быстро не закончится.

– А вот и они, – произнес мужской голос позади Натали. Она обернулась и увидела, что к ней приближается главный менеджер винного поезда. На голове у него красовалась лихо заломленная шляпа. – Только что обручившиеся голубки. Следуйте за мной, пожалуйста. – Натали наконец отцепила руки от шеи Августа и последовала за менеджером, от прохладного воздуха у нее снова начало покалывать ладони. – Я отведу вас в «Гнездышко влюбленных».

– Кар, – умирающей вороной пискнул ей в ухо Август. – Кар.

Натали ткнула его локтем в живот.

Он усмехнулся.

И накинул ей на плечи свою куртку.

Я никогда, никогда больше не подведу тебя. Это ясно?

Пока они поднимались на второй этаж поезда, его слова снова и снова прокручивались у нее в голове. Он же это не всерьез, правда? Конечно же нет. Он просто внушает ей ложное чувство безопасности. Тем не менее ее разум продолжал прокручивать эту клятву, серьезность его тона. Как будто он пытался запечатлеть эти слова в ее мозгу. Хотя и оставил что-то недосказанным, спрятанным между строк.

Но нет. Это просто смешно.

Менеджер провел их в самый дальний угол второго этажа поезда и остановился перед обитым красным бархатом вращающимся креслом с высокой спинкой, боковые стороны которого были изогнуты, чтобы обеспечить максимальное уединение. Кресло могло быть обращено к вагону или к окну, в зависимости от того, как его повернуть. С улыбкой предвкушения на лице менеджер нажал кнопку, и под панорамным окном, из которого во время поездки на поезде открывался вид на холмы Напы, вспыхнул небольшой электронный камин.

Но…

– Здесь только одно кресло, – отметила Натали.

– О, неужели? – Мужчина изобразил удивление. – Конечно, но для двоих оно достаточно вместительное. Вы не узнаете, пока не попробуете!

– Вы видите этого мужчину? – она ткнула большим пальцем в сторону Августа. – Это настоящий йети. Он, вероятно, даже один там не поместится.

На мгновение менеджер растерялся, но, приподняв шляпу, взял себя в руки.

– Оставлю вас вдвоем, – пропел менеджер, отступая назад, явно убежденный, что делает им одолжение. И даже Натали вынуждена была признать, что обстановка выглядела до тошноты романтично. Золотисто-розовый закат освещал бархатное вращающееся кресло, в камине потрескивал огонь. На приставном столике стояли открытая бутылка вина и два бокала. Если бы ее отношения с Августом были настоящими, то у нее бы точно началась овуляция. Натали повернулась к Августу с намерением сообщить ему, что они просто займут обычные места, как остальные пассажиры первого рейса, которые сейчас поднимаются на второй этаж. Однако, прежде чем она успела открыть рот, он опустился в глубокое вращающееся кресло, вытянул длинные ноги и похлопал себя по бедру.

– Ваш трон ждет, принцесса.

– Я не сяду… – осознав, что другие пассажиры находятся в пределах слышимости, она понизила голос до шепота. – Я не сяду к тебе на колени в этом общественном месте для увеселений. Чего они от нас ожидают?

Август рассматривал изогнутые расширенные боковые стороны вращающегося кресла, которые, очевидно, предназначались для того, чтобы закрывать их от посторонних взглядов.

– По крайней мере, что мы будем немного обниматься.

Пожалуйста, скажи мне, что мои соски не покалывает.

– Обнимешь меня – пожалеешь.

– Прекрасно. – Он вздохнул, проводя рукой по галстуку. – Можешь сама меня обнять.

– Ты неправильно произнес слово «задушить».

В ответ он расхохотался, но через мгновение умолк и наклонился вперед.

– Натали, – с насмешкой заметил он. – Так мы никого не убедим.

Со стороны лестницы донесся знакомый смех, и Натали, оглянувшись, увидела в толпе вновь поднимающиеся на второй этаж светлые кудряшки Хэлли. Это означало, что ее брат не отстает от нее ни на шаг. Хэлли разговаривала с англичанкой по имени Фадж Джуди, владелицей городского магазина пончиков и, если Натали не изменяла память, большой любительницей посплетничать. Все, от мэра до подростков Сент-Хелины, частенько посещали этот магазин. За ними стояли еще несколько владельцев бизнеса и дамы с легкими закусками, – всем им не терпелось взглянуть на новоиспеченную пару. Если она будет сдержанна с предполагаемым женихом, это сразу станет темой для пересудов. А если принять во внимание слова ее матери, возможно, Фадж даже доложит об этом Ингрэму Мейеру.

Натали покосилась на Августа, который теперь смотрел на пламя камина. В шатре она приняла решение за долю секунды. Либо ухватиться за уловку обеими руками и заключить убедительный союз… либо немедленно расторгнуть его и вернуться к исходной точке. Она посмотрела на Августа, стоящего на одном колене, вгляделась в его лицо, серьезное и исполненное надежды, и… почувствовала, как в ней шевельнулось что-то безымянное, но пронзительное, заставив выбрать первое. Теперь в глазах элиты всего города Елены Натали и Август были обручены.

Этот брак по расчету был ее идеей. Внезапное появление Августа, как гром среди ясного неба, застало ее на улице врасплох, но сейчас? Если она не проглотит свою гордость, этот план погубит их обоих, даже не начавшись.

В сфере финансов ее кредо было «все или ничего».

Правда, это не всегда окупалось, учитывая, что она и добивалась успеха, и… получала то самое ничего.

У нее возникли сомнения в разумности такого подхода. Но это было решение ее проблемы. Путь вперед. И если она не ухватится за него обеими руками, шанс может и ускользнуть. Пробираясь сквозь толпу, она встретилась взглядом с Хэлли. Увидела, как в поле зрения появляется высокая фигура брата, и ей пришло в голову, что если она опозорит имя семьи, то вся тяжелая работа Джулиана по восстановлению винодельни пойдет прахом.

Боже, она не могла этого допустить. Ни в коем случае. Времени на раздумья больше не оставалось.

Глубоко вздохнув, Натали положила свой клатч на приставной столик, мгновение поколебалась, а затем прижалась пятой точкой к бедру Августа. Очевидно, он ожидал, что она всю дорогу будет стоять или сидеть где-нибудь в другом месте, потому что его брови взлетели вверх, а здоровенная ручища автоматически легла ей на поясницу.

– Наверное, мне следует просто держать рот на замке, – сказал он, понизив голос на несколько октав, – чтобы не сказать ничего, что могло бы все испортить.

– Это будет самым умным поступком, который ты когда-либо совершал.

– Ох, ничего себе. Я всего как двадцать минут помолвлен, а уже стал другим человеком. – Она наблюдала в отражении окна, как взгляд Августа скользнул вниз по ее шее. Почувствовала, как его сердце забилось быстрее у ее плеча. – Но не смотреть я не могу.

– Боже, опять ты за свое.

– Возможно, ты просто боишься меня поцеловать.

Она пригвоздила его взглядом, и ее пульс участился из-за их положения: лица на расстоянии не более нескольких сантиметров друг от друга, его рука лежала у нее на спине, словно защищая, кончики пальцев слегка сжались, как будто он хотел притянуть ее ближе. Она сидела у него на коленях. Его пятичасовая щетина, которой не было видно, когда он только пришел, на подбородке начала темнеть, а галстук слегка перекосился. Суровый солдат, которого заставили надеть костюм и жениться. Ради нее. На ней.

Нравилось ей это или нет, но они были командой. У Натали было такое чувство, что еще одно слово в его исполнении, и она окончательно встанет на сторону «или нет».

– Почему это я боюсь поцеловать тебя? Я имею в виду, кроме того, что ты вообще меня не привлекаешь.

Он дерзко пожал плечами.