Цитаты из книги «Пехотная баллада»

Полли знала, что замечать, а чего не замечать, когда повиноваться, а когда притворяться, когда говорить, а когда держать язык за зубами. Она постигла науку выживания. Как большинство девушек. Но если девушка бунтовала, или отличалась опасной честностью, или болела чем-то необычным, или была нежеланным ребенком, или обращала на молодых людей больше внимания, чем считали допустимым старухи, или, самое страшное, плохо умела считать… тогда она отправлялась в Школу. Полли не знала, что там творилось, но воображение услужливо заполняло брешь. Она задумалась, как меняет человека эта проклятая мясорубка. Крепких, как Холтер, Школа закаляла и снабжала прочной броней. Что касается Тьют… трудно сказать. Она была тихой и застенчивой, пока в ее глазах не отражался свет пламени, а иногда он вспыхивал, даже если поблизости не было никакого огня. Но такие, как Уолти… Когда с тобой плохо обращаются, сажают под замок, морят голодом, бьют и унижают Нугган знает как (да, подумала Полли, Нугган скорее всего знает как), когда вынуждают глубже и глубже уходить в себя… что

Полли прокралась вдоль гребня с заварочным чайником. Именно чай помогал им держаться на ногах и не терять голову. Ну… до некоторой степени. Взять, к примеру, Холтер и Тьют. Неважно, кто из них стоял в дозоре – вторая всегда была рядом. И теперь они сидели бок о бок на упавшем дереве и смотрели вниз с холма, держась за руки. Холтер и Тьют всегда держались за руки, когда думали, что никто их не видит. Но Полли казалось, что они держатся за руки не как друзья. Так человек, упавший в пропасть, цепляется за своего спасителя, потому что отпустить – значит свалиться.

Ну да, ну да, но ты-то ловко пишешь и читаешь, – проворчал Джекрам. – Нельзя доверять людям, которые все записывают. Газетчики творят черт-те что: пишут обо всем, что творится в мире, и вдруг оказывается, что ты на самом деле ничего не знаешь.

Люди что-нибудь придумывают, потом обстоятельства меняются, и нужно постоянно латать систему, чтобы она продолжала работать. Никто как будто не понимает, что проще создать нечто новое с нуля, чтобы примениться к обстоятельствам. Но для стороннего наблюдателя это очевидно.

Знаешь, зачем солдат обучают, Перкс? – продолжал он. – И с какой стати на тебя должны орать всякие мелкие сукины дети вроде Страппи? Чтобы сделать из тебя человека, готового по приказу пырнуть мечом какого-нибудь бедолагу, который, так уж получилось, одет во вражескую форму. Он такой же, как ты, а ты такой же, как он. Он не особо хочет убивать тебя, а ты не особо хочешь убивать его. Но если ты не убьешь его первым, он уложит тебя. В этом начало и конец военной науки. Без подготовки легко не дается. А рупертов никто этому не учит, потому что они – . Клянусь, я не джентльмен. Я буду убивать, если придется. Я сказал, что пригляжу за вами, и никакой, черт побери, руперт мне не помеха. Он вручил мне почетную отставку! – Джекрам светился негодованием. – Мне! Он думал, я его поблагодарю! У других рупертов хватало ума написать «Адресат выбыл» или «Находится в дальней разведке» и сунуть конверт обратно в сумку… но только не у Блуза!

Все, в том числе поцелуй, преходяще, а жратва вечна. Надеюсь, усомниться в этом повода не будет.

Полли казалось, что с ними обращаются как с чем-то очень опасным и хрупким – например, с огромной красивой бутылью, полной яда.

Поскольку она от природы не отличалась строптивостью, вид получился не вполне таким, как она рассчитывала, и скорее напоминал гримасу человека, страдающего геморроем, но все-таки она честно попыталась.

Он был простоват – как бывают простоваты очень умные люди, – но не плох.

Такой умный человек, но какой же тупой!