– Спасибо ещё раз за кофе, – поблагодарил меня сосед и покинул кофейню.

– Что-то мне в нём нравится, – произнесла я вслух, наблюдая, как парень скрывается за поворотом. – Возможно, стоит похитить его и оставить жить у себя? Как приручают столь милых особ?

В этот момент на телефон приходит сообщение. Я разблокировала экран и вижу, что оно от мамы. Она сообщает, что родила ребенка, и её радость светится даже через экран. Это её пятый ребенок, и сейчас ей сорок шесть лет. Внутри меня всплывают смешанные чувства: искренняя радость за неё и легкая тоска по тому, что у нас разные жизни, несмотря на родственные узы.

У меня две сестры и один брат, а теперь к нашей семье присоединился ещё один малыш, судя по всему, ещё одна девочка. Все дети чудесные, добрые и веселые, словно унаследовали все лучшие черты нашей мамы. Для неё они стали настоящим спасением, смыслом жизни. Даже в непростые времена, когда ей самой требовалась поддержка, смотря на них она находила в себе силы идти дальше. За что я её безгранично уважаю.

Но, увы, детям не повезло с отцом. Он – настоящий монстр, который питается чужими эмоциями, стремясь сделать так, чтобы ни у кого не было шанса на счастье, как и у него самого. Погрязший в алкоголе и сигаретах, он перебивается случайными подработками, зарабатывая лишь на свои нелепые прихоти, в то время как мама несет на своих плечах основное бремя заботы о семье. Раньше ей приходила на помощь бабушка, но, чаще всего, она справлялась одна.

Каждый раз, когда я думаю об отчиме, я ощущаю, как кончики пальцев начинают покалывать, а колено предательски дрожит, словно из-за сильного волнения. Сердце стучит быстро, как будто я только что решила пробежать марафон. Эта реакция становится привычной, и мне страшно. Я первая дочь у мамы, и только у меня другой отец, который ушел из жизни до моего рождения.

Давление от тревожности накрывает, обнимая с разных сторон и сжимая тело, напоминая, что именно она управляет мной, а не я ей. Я не могу найти в себе сил ответить маме на её сообщения. Отключаю телефон, чтобы не слышать её очередные оправдания, объясняющие, почему она прощает отчима.

Жизнь мамы стала сложнее, но дети – её опора. Эта любовь даёт ей силы просыпаться на рассвете, заботиться о них, находить минуты для прогулок на свежем воздухе и помнить, что мир не самое темное место. Даже, когда отчим забирает у неё радость, словно дементор… и хотя она несколько раз пыталась прогнать его, он всегда возвращается, а иногда даже преследует на улице. В одни моменты он обещает стать лучше, а в другие угрожает жестокой расправой.

Вдруг в кафе заходит мужчина. Он шатким шагом передвигается между столами, гневно озираясь по сторонам. Моя тревожность, начавшаяся от мыслей о отчиме, нарастает, и я расправляю плечи, стараясь выглядеть уверенной, хотя пальцы трясутся, а по спине, под черной футболкой, стекает пот.

– Добрый вечер, – приветствую его, стараясь сделать голос спокойным.

– Налей мне американо с водкой.

– Простите, но у нас нет алкоголя, – отвечаю, стараясь звучать вежливо. Я не могу удержаться от внутреннего недоумения — что, мы в баре, что ли?

Хозяин кофейни презирает всё, что связано с алкоголем, и в этом я полностью поддерживаю его позицию. Каждый день он трудится, чтобы создать уютное место, где люди могут насладиться качественным кофе, не утопая в печали или безобразии, которые приносит с собой алкоголь.

Мужчина настойчиво смотрит на меня, как будто оценивает, стоит ли продолжать разговор. На вид ему не больше сорока, но лысина на макушке выдает его истинный возраст. Запах перегара, смешанный с потом, вызывает у меня тошноту, и я делаю всё возможное, чтобы контролировать каждую эмоцию на своем лице, стараясь не выдать отвращения.

– Тогда пошли со мной в бар, – предлагает мужчина, улыбаясь так, словно мы давние знакомые.

В моих глазах застыли слёзы, готовые вырваться наружу. Я так сильно устала, что больше не могла выносить ни эту работу, ни людей вокруг, ни кофе, который вёл лишь к бесконечной нервозности. Всё, что мне хотелось, – это лечь и уткнуться лицом в подушку, чтобы отпустить все накипевшие чувства.

Подавив новый прилив эмоций, сделала первый глоток чая, что уже чуть остыл , а затем ещё и ещё, пока ком в горле наконец не исчез. Тёплый напиток медленно помогал восстанавливать душевное равновесие, даря каплю покоя в этот бурный час.

– Я нахожусь на работе, – напоминаю я, стараясь сдерживать нарастающую злость к людям, подобным ему.

Алкоголь – это яд, отравляющий организм и обнажающий самые гнилые черты человеческой сущности.

– Какая же это работа? – продолжает он, пренебрежительно усмехаясь. – Кофе варить?

Я промолчала, дожидаясь, пока ему надоест тишина и он уйдёт. Кофе этому человеку, очевидно, не был нужен – это всего лишь способ выплеснуть накопившуюся агрессию. А спорить с пьяными бесполезно. Они цепляются за твои слова, как утопающие за соломинку, а если их гневные крики не срабатывают, всё переходит к рукоприкладству.

– Сделай американо и побыстрее, – наконец произносит он, и я понимаю, что уходить мужчина не собирается.

Собравшись с мыслями, начинаю готовить кофе. Краем глаза слежу за мужчиной, стараясь не упустить ни одного его движения. В случае чего готова нажать на кнопку вызова охраны. Пока мне ничего не угрожает, я не могу просто так вызвать помощь.

Когда ставлю напиток перед ним, наши взгляды встречаются – его прищуренные глаза полны недовольства, а на лбу морщины складываются в мелкие трубочки. Он делает глоток кофе и в ужасе выплёвывает его назад в стакан.

– Я просил капучино! – рычит он, с яростью опуская стакан на стойку. Его рука сжимает стакан так сильно, что горячее содержимое расплёскивается мне на грудь. Я не удерживаюсь и дёргаюсь от боли.

Теперь ждать я не собираюсь; мгновенно нажимаю на кнопку вызова охраны. Хочется взять нож и вонзить его мужчине прямиком между глаз, но вместо этого просто сжимаю кулаки.

– Простите, но сейчас приедет охрана. Если не хотите проблем, лучше поберегите ваши эмоции, – произношу я, стараясь звучать холодно и уверенно.

– Шавка! – кричит он в ответ. – Невоспитанная дрянь! Никакого уважения к старшим. Даже кофе мне не смогла нормально сделать. Глухая? Я просил капучино, а это что, а?

– Вы просили американо. А если хотите капучино, – усмехаюсь я с лёгкой иронической ноткой, – идите домой и делайте его сами или давитесь тем, что осталось на дне стакана.

– Да как ты…

– Что? Смею? – перебиваю его, чувствуя, как внутри нарастает буря. – Будь моя воля, я бы взяла ваше лицо и протерла им стол, чтобы вы, наконец, вспомнили, чего заслуживаете.

Всё. Теперь я потеряла контроль на все сто и говорила всё, что хотела.

Мужчина напротив сжал ладони в кулаки, на верхней губе у него выступил пот, а брови сошлись на переносице в яростном выражении. Ещё немного – и, казалось, из его ушей начнёт выходить пар. Но в этот момент в кофейню вошла женщина. Она тоже шаталась, как будто едва удерживалась на ногах, и искала кого-то взглядом. Остановившись на мужике, она громко закричала:

– Эй, пошли домой!

В её руке был пакет, в котором громко звякали бутылки при каждом движении, как подбадривающий хор потерянных надежд.

– Эта соплячка мне хамит, – пробубнил он, не скрывая ярости.

Женщина метнула взгляд на меня и чуть ли не зарычала:

– Ты кто такая, чтобы так говорить с моим мужчиной?

– Мужчин я тут не вижу, – произнесла я с лёгким вызовом, и оба они покраснели от злости.

Где же моё желание жить и избежать побоев? С ними двумя я вряд ли справлюсь…

К счастью, охрана прибыла вовремя и быстро вывела нарушителей порядка. Следом за ними приехал и хозяин, решивший помочь мне закрыть смену. Он спрашивал о моём самочувствии и слегка отругал за несдержанность в разговоре, напоминая, что я могла сильно пострадать.

Все волосы Данилы Ветальевича уже были седыми, но, несмотря на это, они оставались очень густыми. Он был хорошим представителем своего пола. Жаль, что возраст всё больше напоминает о себе, да и, к тому же, он женат на прекрасной женщине, с которой у них трое детей и уже четверо внуков. Каждый раз он с удовольствием показывает мне их фотографии, рассказывая о том, как сильно любит свою семью. Мужчины, как он, дают надежду на то, что не всё потеряно, и найти кого-то доброго всегда возможно. Нужно лишь хорошо искать, а не хвататься за первое попавшееся, как сделала это я когда-то.

– Я хочу уволиться, – неожиданно для себя произнесла я, чувствуя, как слова вырываются с болезненной искренностью.

Этот момент давно назревал. С каждой неделей работа становилась всё более утомительной, а эмоциональная нагрузка накатывала волнами, не оставляя места для покоя. Я мечтала найти укромный уголок, где царит хоть какое-то подобие тишины и можно было бы просто отдохнуть от всей этой суеты.

– Ты мне так нравишься как работник, – сказал он, глядя мне в глаза. – Будет очень жаль, если ты уйдёшь. Я к тебе привык за последние три года.

Я улыбнулась в ответ, но улыбка не достигла глаз. Села на стул, повернув лицо к окну. За ним уже потемнело, и сквозь стекло пробивались огоньки фонарей, словно приветствуя ночь.

– Вы идеальный начальник, – призналась я, – но мне действительно хочется отдохнуть. В последнее время у меня было много заказов на рисование эскизов для татуировок, так что я смогу себя обеспечить, пока буду искать новую работу.

– Хорошо, – кивнул он, понимая.

– Я отработаю две недели после увольнения, не переживайте, – добавила я, стараясь быть вежливой, но в то же время уверенной в своём решении.

– Нет, не надо, – сказал уже бывший начальник. – Завтра выйдет твоя сменщица на три дня, за это время, надеюсь, мы кого-нибудь найдём.

– Спасибо большое, – кивнула я, чувствуя, как внутри разливается лёгкость.

Мысль о том, что смогу немного передохнуть, наполнила сердце теплом.

– Только не забудь зайти за зарплатой днём, – напомнил мужчина и поставил передо мной кружку горячего чая. – Хватит с тебя кофе; береги сердце, а вот чай успокоит.

* * *

Пирсинг «укус змеи» (или snake bites) – это стиль пирсинга губ, при котором выполняются два прокола в нижней губе, обычно с обеих сторон. Эти проколы могут быть украшены кольцами или другими типами ювелирных изделий.

Дементоры – это вымышленные существа из серии книг о Гарри Поттере, написанных Дж. К. Роулинг. Они являются стражами Азкабана, тюрьмы для волшебников.