ГЛАВА 7

– Я тоже кое-что принес, – у Веника в руке был бумажный пакет, из которого он стал доставать маленькие коробочки. – Тут сыр, копченое мясо, булочки. Я уже все нарезал, а выкладывать на тарелки наверное не будем, пусть так и стоит, в коробочках, чтобы посуду потом не мыть.

Мистирья смущенно улыбнулась, а я перехватила влюбленный взгляд Веника, обращенный к ней.

– Да, пусть лежит в коробочках, – согласилась я с пониманием. Посуду мыла бы все равно я, но эти двое видимо так привыкли.

Мы выпили еще по чашке чая, перекусили булочками и сыром, обсудили урожай моркови, который вчера собрала Мистирья. Ее заклинания роста помогли вырастить столько овощей, что кикимора любезно предложила мне немного. Я спросила цену, а Мистирья и Веник замахали руками.

– Что ты, все бесплатно!

– Не возьмем никаких денег!

Я, улыбнувшись, поблагодарила супружескую пару.

– Счастливого дня Сбора урожая! – раздалось за моей спиной, а Мистирья вдруг вскочила из-за стола, увидев Миреллу.

– Счастливого дня Сбора урожая, – ответила я. – Присядешь с нами?

Старушка взволнованно теребила в руках платочек, на локте правой руке у нее висела корзина с тарелками. Мирелла достала одно из блюд и поставила на стол.

– Остаться не могу, обещала подругам праздновать с ними. А это картофельные оладьи к вашему столу.

Я не стала уговаривать бабушку остаться, понимала, что ей будет не по себе рядом с внуком, с которым не общается уже несколько лет, да и с кикиморой, после всех их ссор. Мистирья заметно выдохнула, когда Мирелла ушла, а Веник наконец выпрямился на стуле и поднял взгляд, который до этого прятал в землю.

К оладьям не притронулась ни кикимора, ни ее муж, да и я есть не стала при них, чувствуя себя неловко. Ну и пусть, значит, останутся мне на завтрак.

– Ой, а ты слышала о Брачном бале? – задала Мистирья, явно первый попавшийся вопрос, чтобы разрядить обстановку, и я поддержала разговор.

– Слышала. Более того, планирую в нем участвовать.

– Ого! – удивленно воскликнул Веник. – Мы думали, у тебя уже есть жених. Ну, господин Догрус.

– Не верьте всем сплетням, что пишут журналисты, часть из них наглая ложь. А господин Догрус не может быть моим женихом, я бы с таким как он никогда не обручилась!

– Это с каким же? – раздалось за спиной, и я подпрыгнула. Что за привычка у всех сзади подкрадываться?

– Господин Догрус, счастливого дня Сбора урожая! – одновременно произнесли мои гости, и Райн ответил им тем же, а потом сел на единственный свободный стул рядом со мной.

– Так все-таки – с каким “таким”?

– Вы знаете, что я имела в виду, – буркнула я, стараясь не показать радости от того, что Райн пришел на праздник, да еще и за наш стол. Хотя, возможно, он заскочил всего на минуту и сейчас уйдет. Я так же не понимала своего искреннего восторга от присутствия журналиста, поэтому ждала, что мужчина все же уйдет, но в глубине души надеялась на обратное.

Господин Райн Догрус вырядился как на праздник во дворец. Костюм, не хуже того, в котором он ездил к герцогам, начищенные до блеска ботинки, аккуратно уложенные волосы. Всем видом мужчина выражал свою причастность к высшему обществу, но картофельные оладушки хватал голыми руками и перекладывал себе на тарелку, а потом совершенно не аристократично вытирал руки друг об друга.

– Такие вкусные, – прожевав оладушек, заметил он. – Кто готовил?

– Мирелла, – ответила я.

Тут взгляд Райна упал на пирог с вареньем, такого же, который ему не достался в прошлый раз, и хмыкнув, мужчина медленно потянул в рот кусочек. Я лишь закатила глаза, фыркнув.

Шум на улице становился все громче, люди смеялись, пели, танцевали, при этом совсем не обращая внимания на наш, стоящий в отдалении, столик. Музыканты, их было четверо, с флейтами и инструментом наподобие балалаек, гуляли по всей улице вдоль длинного стола. Когда один из парней приблизился к нам, наигрывая веселую мелодию, Райн, вытерев руки салфеткой, подхватил меня за талию и выдернул из-за стола.

– Идем танцевать, – шепнул он мне на ухо, отчего по моей коже побежали мурашки, а потом мужчина увлек меня на дорогу.

Мистирья и Веник присоединились к нашим пляскам. Первые минуты я все еще чувствовала себя немного зажатой, но после почувствовала внезапно нахлынувшую радость, когда видела счастливое лицо кикиморы. Райн танцевал что-то вроде канкана, я повторяла за ним, музыка становилась все громче и ритмичнее, и я рассмеялась. Дышать становилось трудно, сердце билось все быстрее, я вспотела и ткань платья прилипла к спине, но я и не думала возвращаться за стол.

Мне было хорошо и весело, Райн держал меня за руки, иногда кружил вокруг себя, подхватывал и поднимал в воздух. и выглядел при этом не менее радостным чем я.

Когда сил уже не осталось, я, хватая ртом прохладный вечерний воздух, осела на землю. Мистирья и Веник все еще танцевали, и музыкант кружился вокруг них, радуясь тому, что его музыка приносит удовольствие.

– Все, не могу больше! – хохотала, вырывая ладони из рук Райна, когда тот пытался поднять меня. Мужчина сел рядом со мной, тяжело дыша от усталости, и положил свою голову мне на плечо. Я замерла, чтобы не спугнуть его, и постаралась выровнять дыхание.

– Как так получилось, что кикимора в твоей компании? – спустя несколько минут спросил Райн, когда уже мог спокойно говорить, не задыхаясь.

– Тоже будете говорить о том, какая она плохая? – я взглянула на Мистирью. Женщина веселилась, и все еще танцевала, а вот ее супруг уже развалился на полянке. Музыкант играл для кикиморы, наплевав на ее принадлежность к болотным созданиям.

– Нет, не буду. Я человек не консервативных взглядов, не цепляюсь за прошлое, не живу обидами, – на последнем Райн сделал акцент, а я едва слышно хмыкнула. – Кто-то не любит дроу за их враждебность и упрямство, а я рожден от темного эльфа. Кто-то, на удивление, на дух не переносит светлых эльфов за их любовь к окружающему миру, за зубоскрежечущую доброту и желание помочь всем и сразу.