Стас «выпустил пар», наорав на подвернувшегося ему под руку режиссера за брошенную в «монтажной» аппаратуру, грустно улыбнулся Кириллу и отчалил в неизвестном направлении.

За те шесть лет, что Кирилл проработал на телеканале, он так и не смог привыкнуть к этому странному явлению, именуемому – телевидение. Порой его раздражала суетливая активность и интриги, без которых телевидение, как живое тело без крови, а бывало – восхищало коллективное творчество, которое объединяло всю эту толпу таких разных людей в одну, слаженно действующую команду.

В таких случаях, «на гора» выдавалась отличная телепрограмма, которая радовала телезрителей и привлекала рекламодателей. Кирилл со всеми коллегами был в добрых, приятельских отношениях, но особенно близко ни с кем не сходился – был сам по себе. Да и положение обязывало – всё-таки зам! Никто к нему не лез. Хозяин канала был ему кое-чем обязан, поэтому создал все условия для наибольшего благоприятствования. В своё время, Кирилл спас его сына от тюрьмы. Но это другая история.

В общем, если сравнить работу Кирилла с футболом – он был вратарь-игрок. Хочешь – стой в воротах и лови мячи, а надоело – иди на опережение и играй на поле. Задачи себе он ставил сам. Иногда загружался работой по самую макушку, а мог позволить и отдохнуть. Чтобы уж совсем не расслабляться, он взялся делать еженедельную передачу о спорте. Это его увлекло. Пришлось вспомнить старые связи. Да и сами былые приятели по спорту напомнили о себе. С начала пресловутой перестройки бывшие спортсмены вошли в большую силу и заставили с собой считаться. Они создавали разнообразные спортивные и коммерческие объединения и активно лезли всюду, где пахло деньгами и властью. Кирилл сам брал деньги за рекламу в своей передаче, да и к другим программам привлекал солидных клиентов. Платой за рекламные услуги могло быть что угодно, – в большом ходу были бартерные сделки, не закрепляемые письменными договорами. Устные договоренности хоть и несли в себе определенную долю риска, зато позволяли обходить налоги. Кирилл «делал» на этом не только «черный нал», но и машины, бытовую технику, мебель, продукты, турпоездки, дорогие услуги, даже квартиры. Всем этим он делился с хозяином – своим патроном, владельцем золотодобывающей артели. Тому телеканал нужен был скорее для удельного веса и политических интриг, а не для добычи денег. По его совету – многое отдавалось наиболее ценным сотрудникам, чтобы покрепче привязать их к фирме. При случае, телевизионщикам напоминали о дорогих «подарках», если те забывали и вдруг начинали зарываться. Многое прилипало, конечно, к цепким ручонкам генерального директора – скользкого типа Жени Сержантова, который совмещал свою работу на телевидении с депутатской деятельностью и всякими темными махинациями.

Женя был человеком увлекающимся и несколько раз ставил фирму под угрозу полного разорения, но каждый раз, каким-то чудесным образом выскальзывал почти невредимым. Он умудрялся «подставляться» и бандитам и властям. Телеканал терпел огромный ущерб, и материальный и моральный, но хозяин не выгонял непотопляемого Женю, ограничиваясь нагоняями и временным отлучением шкодливого директора от излишних земных благ. Как-то он заставил его пару месяцев прозябать на одну зарплату. Это было большим наказанием для привыкшего жить на широкую ногу Жени. То, что хозяин терпел его, для всех было загадкой. Ходили неясные слухи о том, что они были чем-то связаны в прошлом. Некоторые остряки намекали даже на их нетрадиционные отношения. Но точно никто ничего сказать не мог. В свое время, хозяин и свел их, почти ровесников, тем не менее, продолжая общаться с каждым из них отдельно. Вероятно, это была для него своего рода страховка.

Поначалу, Кириллу нравился весёлый и общительный директор. Они стали добрыми приятелями, почти друзьями. Но после того, как Женя несколько раз подставил его, причем довольно жестоко, Кирилл изменил своё к нему отношение. Он стал замечать, как подло директор относится к людям, превращая их в свои игрушки. Сержантов неплохо владел прикладной психологией и мог просчитывать поступки людей, заставляя их делать то, что ему было нужно. Власть над человеком опьяняла его – он получал огромное наслаждение, перекраивая чужие судьбы, не обращая внимания на то, что они иногда от этого ломаются. У него были несомненные способности к управлению, сильная интуиция и к тому же – постоянная практика. Он и Кирилла пытался вовлечь в свои сатанинские игры, искушая наркотиком власти. Намекал на их с Кириллом избранность. Ему, как воздух, нужны были зрители, которые бы восхищались им. В Кирилле он видел не просто рядового ценителя его выдающихся способностей, а будущего мэтра созерцания, способного заменить собою весь зрительный зал, на его «моноспектаклях». В конце – концов, болезненный опыт, полученный от общения с начинающим монстром, оттолкнул Кирилла от него так далеко, что иногда ему хотелось даже убить Сержантова.

Однажды, в порыве отчаянной откровенности, он имел глупость сказать ему об этом. Женя не преминул воспользоваться такой полезной информацией, и всем раззвонил о том, что Кирилл сходит с ума и страдает манией убийства. Весьма кстати пришлось и многолетнее увлечение Кирилла восточными единоборствами, и его коллекция холодного оружия, и еженедельные походы в тир УВД. В общем, умело вплетая всякое лыко в строку, Сержантов сумел создать у окружающих довольно стойкое впечатление некоторого отклонения психики Кирилла от норм. Пошли сплетни. Вовремя не вычислив подлой «подножки», Кирилл с опозданием начал контр – игру. Поэтому на восстановление «статус кво» у него ушел почти год. Самым тяжелым испытанием стала потеря любимой. Женя, отлично изучив за эти годы его слабые и сильные стороны, сумел влезть в его отношения с Людмилой и настроить девушку против него. Они расстались. Кирилл переживал разрыв очень болезненно. А Женя, почти в открытую, потешался над ним, маскируя жестокие уколы дружескими подначками. Склонность к изощрённому садизму сочеталась у господина депутата Краевой думы Сержантова с нездоровой тягой к малолеткам, которую он пока ещё сдерживал усилием воли, компенсируя эту страсть оргиями в саунах.

Как говорится «с кем поведёшься», и Кирилл научился играть по правилам Жени. Он вычислил некоторые его слабости и нанёс несколько болезненных ударов. Сержантов страдал манией величия и приходил в бешенство от проигрышей, будь то потеря денег в казино или отказ женщины. Был и ещё один демон, терзающий его душу. Это жестокая, неутолимая зависть ко всем, кто хоть в чем-то превзошёл его, будь то имеющий талант, красавицу жену или более классный автомобиль. В эти его «болевые точки» и нанес Кирилл свои удары. Но это не принесло ему удовлетворения, а начинать войну на полное уничтожение противника он не хотел.

Несколько раз, Кирилл хотел уйти на другую работу, но его удерживала привычка к лёгким деньгам, весёлая и интересная жизнь телевизионщика, сталкивающая с интересными людьми, необычными ситуациями и позволяющая постоянно чувствовать себя в центре событий. А ещё, в этом Кирилл не хотел признаваться даже самому себе, его увлекла болезненная и опасная игра, в которую его вовлёк Сержантов, просто обожающий всякие психологические эксперименты.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Прокурор края, старший советник юстиции генерал Сироткин был человеком, если уж не либеральным, то, по крайней мере, не лишенным передовых взглядов. Поэтому и пробился наверх в начале перестройки, всячески демонстрируя эти свои передовые, «демократические» взгляды. Однако сегодня, он был суров. Причин для этого было несколько. Его мучил застарелый геморрой, заработанный многолетней сидячей работой. Давно надо было решиться на операцию, но он панически боялся боли и под любыми предлогами избегал радикального лечения, опробуя на себе все средства, о каких только узнавал от знакомых – «товарищей по несчастью» и из назойливой рекламы, каждый раз обещающей решение болезненной проблемы очередным чудодейственным препаратом. Второй причиной была жена, достававшая прокурора похуже геморроя. Старая грымза, насмотрелась мыльных опер по телику и теперь разнообразила свою скучную жизнь вечной домохозяйки импортными латиноамериканскими страстями – вздумала ревновать его к молоденькой секретарше. Звонила на работу через каждые полчаса, отслеживала каждый его шаг. Дошло до полного маразма – супруга стала нанимать старушек из их дома, чтобы те следили за Павлом Михайловичем. Естественно, это не могло остаться незамеченным, и весь дом активно обсуждал «бурную личную жизнь прокурора края». Идиотизм, конечно. Но ведь могло дойти и до вышестоящего начальства. Да и враги не дремлют – всегда готовы «подсидеть». У него даже мания преследования началась. В кошмарных снах его преследовали злобные седые бестии, которые превращались то в кровожадных вампиров, жаждущих прокурорской крови, то в группу ведьм, летающих на старой лавочке от подъезда их дома и постоянно грозящих ему сверху бомбёжкой пустыми кефирными бутылками. В последние дни супруга изменила тактику. Стала ходить в косметический и массажный кабинеты и посещать группу здоровья. Кроме того, накупила ярких платьев и начала пользоваться почти забытой ею в последние годы косметикой. Удовлетворенная его встревоженными взглядами, сообщила ему позавчера, перед уходом на службу, что завела себе любовника. С ума сойти! Павел Михайлович не знал, что делать. Не в «психушку» же её сдавать? Хотя, кто знает, может быть, это было бы наименьшим из тех зол, что свалились в последнее время на его голову.

А тут ещё странное убийство этого проходимца Сержантова! Кое-что о «художествах» господина депутата Краевой Думы до прокурора уже доходило. Доносили «добрые люди». И всё же, это ведь ни в какие рамки не лезет! Когда бандюки «мочат» друг дружку, это нормально, издержки их «профессии». А тут все-таки – депутат, представитель власти! А посягать на власть, это уже беспредел, даже если эту власть представлял не самый лучший из людей. Подняли телефонным звонком ни свет ни заря! Губернатор к себе вызывал, даже машину свою прислал к подъезду – будто у него своей нет! Все службы на ушах стоят. Город оцепили. Злые все, как собаки. Ещё бы – даже из «первопрестольной» звонили, интересовались, как они допустили такое! Будто у них в Москве депутатов не отстреливают, причем регулярно. Быстро же кто-то подсуетился – настучал на самый верх. Теперь недели три, а то и весь месяц не дадут покоя, пока что-нибудь другое не стрясётся, и об этом деле благополучно забудут.

Павел Михайлович нажал на селекторе кнопку вызова секретарши и, подождав несколько секунд, вышел из кабинета крайне раздраженный её отсутствием. Люся ему нравилась. От неё веяло молодостью, здоровьем, какой-то утренней свежестью. Он вспомнил, что несколько минут назад сам услал её с заданием, найти следователя по особо важным делам майора Темнова, которому он собирался поручить расследование явного «висяка» по убийству депутата. Он конечно мог, да и обязан был по службе оставить это в компетенции своего зама, начальника следственного отдела, но дело обещало быть очень щекотливым, а Темнов подавал в свое время большие надежды. Одно время, Павел Михайлович даже видел в нём своего возможного преемника, в обход трех своих замов, но потом что-то с Темновым произошло на самом жестоком фронте – фронте личной жизни, и он «сломался». Как-то весь поник, потух в нём огонёк. Темнов стал выпивать, опаздывать на работу, к порученным делам относиться формально.

Решив поручить ему это крайне запутанное дело, Павел Михайлович загадал, если у «важняка» что-то получится, то надо заняться им лично, выяснить причины хандры, и, поговорив по душам, настроить его на карьерный рост, снова проча в дальнейшем на своё место. А если Темнов отнесется к поручению с прохладцей и ничего не накопает, то поставить на нем окончательно крест и «повесить на него всех собак», которые к тому времени накопятся. Он предварительным звонком поставил в известность своего зама по следствию, прямого начальника Темнова. Тот не возражал. Поговорив с замом по телефону, он вышел в приемную, и стал нервно прохаживаться туда-сюда. В приёмную впорхнула Люся, и озадаченно стрельнув в хмурого шефа голубыми глазками, заняла своё рабочее место, за столом у окна. Следом за ней вошёл Темнов. Выглядел он неважно. Лицо бледное, на щеке свежий порез от бритвы, под глазами траурные круги. Наверняка вчера пил, подлец!

Ну, заходи, заходи, дорогой! – приветствовал его прокурор, изрядно подпустив иронии в голос.

Темнов поднял на него изнурённые тайной мукой глаза и молча прошёл в кабинет.

Павел Михайлович открыл сейф и достал оттуда бутылку коньяка и пару хрустальных рюмок. Наполнил их. По селектору скомандовал Люсе, – велел принести лимон и сделать кофе. Сделав приглашающий к столу жест, ободрил:

Садись, Юрий Андреевич, угощайся, лечись.

Спасибо, Павел Михайлович, я никогда не опохмеляюсь, – честно признался тот во вчерашнем.

Зря, – сосуды расширяет, и врачи советуют, – не удержался от банальности прокурор.

Выдержав длительный, изучающий взгляд, Юрий всё же пригубил коньяк, зажевав его терпкий вкус долькой лимона. Стал пить кофе.

Не радуешь ты меня в последнее время, Юра, – по отечески пожурил его Павел Михайлович, – к делам относишься абы как, жалуются на тебя. Выглядишь плохо. С коллегами не общаешься, дичишься. Что случилось?

Да так, это личное. Неважно.

Ну, вот что, дорогой, – слегка повысил голос прокурор, – личное твое не должно влиять на коллективное! Давай, кончай хандрить и жалеть себя! Соберись и делай своё дело! Решили вот поручить тебе ответственное задание. Сегодня ночью убит известный депутат и общественный деятель Сержантов. Звонили даже из Москвы. Губернатор на свой контроль это дело взял. В общем, не подведи! Бери машину и дуй в Центральный РОВД. Всё что будет нужно, получишь без промедления. Твоего начальника я предупредил. Так что он в курсе. Ну, давай!

Не давая ему опомниться, прокурор пожал Юрию Андреевичу руку и похлопывая поощрительно по плечу, выпроводил из кабинета. В приёмной, Темнов поймал на себе в высшей степени сочувствующий взгляд Люси, но никак на него не отреагировав, вышел в коридор.

Идя к себе, пытался выстроить схему своих дальнейших действий на сегодня. Включился механизм профессионала и подчинил себе его мысли. «Ну, вот и всё. Похоже, это твое последнее дело на этой работе, Андреич. «Висяк» явный. Очередное заказное убийство. Ловить здесь нечего. А потом начнётся «разбор полётов» и тебе припомнят всё, что было и чего не было».

Вот с таким безнадёжным настроем он и начал это дело.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Сдав готовую передачу выпускающему режиссёру, Кирилл мог теперь спокойно отдохнуть. Материалов для следующего выпуска у него было достаточно. Кроме того, друзья обещали принести практически готовый, снятый и отмонтированный в Штатах видеоблок про чемпионат мира по «Драке», что проходил в Сан-Диего. Их представители должны были прилететь оттуда в это воскресенье. Так что беспокоиться было не о чем. Оставалось только смонтировать готовые блоки, озвучить и прилепить титры. Сегодня – четверг. Передача в эфире – в пятницу вечером. Впереди заслуженные выходные. Никаких авралов. На пятницу он ничего не планировал и решил вообще на работу не ездить – обойтись простым звонком, предупредив, что его не будет до понедельника. Чем он будет заниматься в эти дни, он ещё не знал – предпочитал импровизации. Так было интереснее.

Выйдя из Дома Радио, где их телеканал арендовал помещения, и набрав полные легкие воздуха свободы, Кирилл улыбнулся своим мыслям и «оседлав» своего «Боливара», покатил в центр города. Для начала он решил побаловать себя хорошим обедом в ресторане, тем более что сегодня это было вполне заслуженно. Припарковался на стоянке, рядом со стильным зданием ресторана, больше похожим на буддийский храм. Его недавно открыло совместное российско-японское предприятие «Ниигата» – и носил он имя этой же фирмы.

Кроме его «Боливара» на стоянке было только два автомобиля. На один, серебристо-синий «Рено Меган», Кирилл сразу обратил внимание. Номера автомобиля были нездешние, приморские. Кирилл сразу же решил обратить внимание на его владелицу. В том, что этим серебристым красавцем владеет женщина, он даже не сомневался. На первом этаже он задерживаться не стал и сразу поднялся на второй. Зал там был меньше и уютней. Вторую часть этажа занимал валютный бар.

Войдя, Кирилл «просканировал» пространство зала и тут же обнаружил парочку симпатичнейших созданий. Усевшись напротив и сделав заказ официантке, одетой на манер японской гейши, он тут же установил контакт глазами с одной из девушек. Она улыбнулась нахалу, блеснув в улыбке идеально ровными жемчужными зубками. Девушки представляли собой рекламную картинку из модного журнала – отличные фигуры, умение «подать себя», неброские, но очень стильные одежды. К тому же, одна была блондинка, а вторая – темная шатенка с удивительно яркими, василькового цвета глазами. Кирилл просто не мог отвести от нее глаз. Девушка ела, ловко орудуя деревянными палочками, и время от времени, насмешливо поглядывала на очередную «жертву» своей красоты. Её товарка что-то ей негромко сказала, и обе засмеялись, негромко, но очень заразительно. Этот смех еще больше заворожил Кирилла. Он поборол свою неуверенность и решил идти напролом. Решительно поднявшись из-за стола, так и не притронувшись к пище, он, под встревоженным взглядом администраторши, восседавшей у входа в зал, быстро вышел. Чтобы не терять время на объяснения, он успокоил «главную гейшу», быстро положив перед ней на столик «зеленую» сотню. Выскочив на улицу, быстрым шагом, срываясь на бег, добрался до цветочного салона, который, к счастью, располагался неподалеку. Буквально ворвавшись в салон, он, молитвенно прижал к груди сложенные ладони и обратился к уже знакомой ему хозяйке:

Инна! Выручай! Вопрос жизни и смерти! Букет, самый огромный и самый лучший, как ты можешь!

Инна, миловидная дама, чуть за тридцать, поняла всё без дальнейших объяснений, и видя, что он просто подпрыгивает на месте от возбуждения, хлопнула в ладоши:

Девочки! Вариант – «Экстра»: орхидеи, корзина, высокая ваза и все остальное. Быстро! Быстро!

Из подсобки выпорхнули две девушки, и на глазах изумленных посетителей произошло чудо. Порханье быстрых рук, короткие, точные команды Инны, быстрые пристрелочные оценки глазами, мельканье цветов, листьев, красиво искривленных сухих веточек, каких-то проволочек и еще массы непонятных непосвященным предметов и вот, из всего этого возникло произведение искусства. Букет и вправду был великолепен. Остальные посетители, на время, забыв о своих букетах, странно посматривали на виновника всей этой суматохи и на огромную, метра полтора высотой, композицию, достойную любой выставки цветов. Хозяйка, с гордостью профессионала, оглядев результат трудов, кивнула на него Кириллу:

Забирай, Дон Жуан! Эх, кто бы в меня так влюбился!

Инна! Я уже тебя люблю!

Кирилл обнял хозяйку и крепко поцеловал в губы. Не ожидавшая такого бурного проявления чувств, она вытаращила на него глаза и вдруг, страшно засмущавшись, замахала на него руками и убежала в подсобку. Кирилл расплатился, и, схватив цветочное чудо, быстро вышел, провожаемый улыбками девушек и посетителей салона.