– Круто, да? Я тоже так стояла, когда сюда впервые приехала, чуть на работу не опоздала. Я Аша, а ты? Тебе куда, на другую сторону парка, да? ― Мои ответы ей были явно не нужны, ей просто нравилось болтать. ― Идем, там дальше еще лучше.

Она двинулась по дорожке в глубь парка, я последовала за ней. Ее присутствие придавало уверенность ― идти за кем-то легче, чем идти самой. Так что я просто шла и глазела по сторонам, слушая болтовню Аши и время от времени поглядывая на экран, чтобы убедиться, что я не отклоняюсь от курса. Судя по навигатору, я отклонялась, но в меру, и время позволяло идти за Ашей и представлять, что я просто гуляю. Она принялась рассказывать то о том, чем занималась («…на другом конце парка детский сад, и они искали уборщицу на вторую смену, прикинь, как повезло, я там уже год работаю, и мне сказали, что если я окончу курсы, то потом смогу работать помощницей воспитателя, я уже записалась, это потому, что у меня хороший индекс, туда ведь кого попало не возьмут, все-таки дети…»), то о своей семье («…и приходится каждый день ездить туда-сюда, я хотела подать заявку на квартиру в рабочем поселке, но мама говорит ― а кто будет следить за младшими, и вообще там опасно, а я говорю ― ага, как будто у нас не опасно, а младшие уже могут и сами за собой следить, и тогда мама говорит ― там надо платить аренду, это дорого, а я ей говорю ― ездить тоже дорого…»), о Сити («…приехала пораньше, чтобы посмотреть на центр, специально нарядилась, и я тебе говорю ― никто не понял, что я из Гетто, все такие вежливые, я ходила посмотреть на собор Иоахима, даже внутрь зашла, и никто ничего не сказал, правда, меня потом остановили и проверили пропуск, но у меня недельный рабочий, могу тут хоть на ночь остаться, если надо, но я не остаюсь…»). Ее болтовня странным образом успокаивала, и я дошла с ней почти до самого детского сада, помахала рукой и свернула на улицу Канделя.

Дом, который был мне нужен, оказался многоквартирным. Невысокий ― по меркам Сити, этажей двадцать, он закручивался спиралью, почти на каждом этаже была терраса с садом, напоминающая тарелку для фрисби. Дальше стояли похожие дома, соединенные воздушными арочными мостами, ― белые, с зелеными садами на крышах и открытых площадках, словно вертикальные леса, с огромными окнами, они выглядели хрупкими и легкими, почти невесомыми. Обманчивое впечатление на самом деле. Фундамент у них уходит куда-то в земную кору, мантию и ядро, во время землетрясений внутри таких домов вообще ничего не заметно. Я задержалась у ворот, чтобы нажать номер квартиры и просканировать свой пропуск, и двинулась к дому. Песчаная дорожка огибала фонтан. В центре возвышалась статуя какого-то морского животного, бок его порос лишайником. Я покосилась на чашу фонтана ― у нас дома из крана вода текла грязнее. Вокруг все зеленело, хотя и поскромнее, чем в парке, а кое-где даже виднелись засохшие стебли. Низко гудели очистные системы, фильтрующие воздух. Я замедлила шаг у одного из боксов, прямо перед вентилятором, и с удовольствием вдохнула. Дальше еще было что-то вроде спортплощадки, но дорожка уже привела меня к подъезду. В лифте оказалось зеркало, и я мельком глянула на себя. Вроде порядок. Комбинезон не помялся, брови не размазались.

Лифт остановился. Ну все, момент истины. Я представила, что держусь за руку Коди, и вышла.

Одна из двух дверей на этаже была приоткрыта. На пороге стояла приветливо улыбающаяся девушка, и я остановилась. Я уже говорила, что в Гетто мало красивых людей? Ну вот, таких, как эта девушка, и в Сити немного. Она явно выиграла в генетическую лотерею. Смуглая кожа отливала перламутром, локоны цвета красного дерева спускались почти до пояса, волосинка к волосинке, травянисто-зеленые глаза были широко распахнуты. Короткое платье подчеркивало стройную фигуру, но не как у Тени, по которой можно было изучать строение скелета, а скорее как у моделей, которых показывали в модных передачах. Узкие плечи, длинные ноги. Мне захотелось спрятаться обратно в лифт.

– Привет, ― сказала девушка. ― Ты Рита, да? Тео сказал, придет Рита. Я Анне.

Это ― А. Маноа? Однако.

Может, она модель или актриса? Не удивлюсь, если за дверью обнаружится телохранитель, из тех, что каждый месяц отчисляют государству круглую сумму за специальную лицензию, которая дает право избить или даже убить любого, защищая своего клиента.

– Здравствуйте. ― Я выдавила из себя улыбку.

– Идем! ― Анне только что не подпрыгивала от нетерпения.

Ну что же, кажется, я ей понравилась, так? Или они тут всем так улыбаются?

Видно, посчитав, что я слишком медлю, она схватила меня за руку и потащила за собой. Что-то внутри царапнуло, но я тут же сама себя успокоила ― если бы я ей не понравилась, она бы меня тут же выставила, правда? ― и сосредоточилась на том, что Анне мне показывала. Огромный зал, посреди которого закручивалась лестница на второй этаж. Настоящее дерево, черный матовый камень. На стенах картины с цветными пятнами. Какие-то металлические конструкции. Камин! Черт, я такого в жизни не видела.

– Это гостиная, ― болтала Анне, волоча меня за собой, ― там дальше ванная и кухня, там гостевые комнаты, спальня на втором этаже, еще там терраса, ну я сейчас покажу…

Беспокойство снова дало о себе знать, хотя я не могла понять, в чем дело.

– Анне, подождите, ― прервала я ее. ― А что мне нужно будет делать? У вас в семье есть кто-то, хм, с проблемами слуха?

– О, это все Тео придумал, ― засмеялась Анне. ― Он как раз наверху, пойдем. ― Она потащила меня к лестнице.

Мое беспокойство превратилось в плохое предчувствие. Очень плохое. Мне не хотелось идти за Анне, хотелось развернуться и убежать, но я все равно пошла.

Лестница закончилась слишком быстро. Не выпуская моей руки, Анне направилась к широким раздвижным дверям.

– Тео! ― крикнула она. ― Пришла Рита!

– Привет, ― сказал знакомый голос, и меня едва не вырвало.

Передо мной стоял Теодор собственной персоной. Краем глаза я уловила движение ― на другом конце террасы в кресле с бокалом в руке восседал Марко. Когда мы виделись последний раз, я наставляла на него пистолет и теперь, видимо, за это расплачусь по полной.

Я застыла, в ужасе глядя на приближающегося Теодора. Марко тоже поднялся со своего кресла и двинулся ко мне. Я поняла, что мне конец. Скинут они меня сейчас с балкона, а потом скажут, что так и было. Наврут, мол, я сама на них напала ― не в первый, получается, раз, ― и ничего им за это не будет. И этой тупой улыбчивой Анне, чтоб ее. Как можно так улыбаться человеку, которого планируешь убить?!

Я стояла и как загипнотизированная смотрела на всю эту компанию. Теодор, видно, что-то увидел в моих глазах, потому что остановился и перестал улыбаться. Вот с таким же лицом он стоял тогда в Вессеме, глядя, как возвращается Коди, и Марко стоял позади и готовился задать вопрос, после которого все стало плохо. Все повторялось. Только Коди не было.

Коди.

«Беги!»

Мне показалось, что я снова слышу его голос, и тело пришло в движение.

Да, Коди. Я побегу.

– Рита, ― начал было Теодор, но я уже не смотрела на него.

Выдернув руку из цепких пальцев Анне, я со всей силы толкнула ее на стеклянную дверь и кинулась бежать.

– Рита! ― крикнул кто-то за моей спиной, я не поняла, Теодор или Марко, Анне вскрикнула, но я была уже у самой лестницы.

Пока они разберутся, не ранена ли их подружка, я уже буду далеко.

Или не буду.

Нога вдруг поехала вперед, я взмахнула руками, пытаясь удержать равновесие, но в следующий миг уже кубарем летела вниз. В глазах потемнело, я попыталась сесть, но едва пошевелилась. Когда же я справилась с непослушным и ставшим слишком тяжелым телом, рядом со мной уже стояла вся троица. Волосы Анне немного растрепались, и она старалась держаться чуть в стороне, но в целом, кажется, была в порядке.

– Рита, только не беги, ― обеспокоенно сказал Теодор. ― Мы ничего не собираемся тебе сделать. Давай помогу встать.

Они с Марко подхватили меня под руки и переместили на диван.

Значит, они ничего плохого не хотят, да? Ладно. Спокойно. Я сделаю вид, будто поверила или ничего не соображаю после падения, надо только, чтобы они расслабились, усыпить их бдительность, а потом бежать. Коди, я не подведу.

Я вдруг обнаружила, что на светлую обивку льется кровь из моего носа, и задрала голову.

– Не запрокидывай, ― тут же отреагировал Теодор. ― Наоборот, наклони вперед. Сейчас, подожди… Анне, есть что-нибудь?..

Анне куда-то вышла, потом вернулась и протянула мне влажное полотенце. Я прижала его к лицу. В голове прояснялось.

– Рита, мы просто хотели поговорить, но не знали, как тебя найти, ― начал Теодор. ― Искали тебя в «таккере», но тебя там не было, и твоего брата тоже не нашли. Решили попробовать через службу занятости, я же помню, вы с братом общались жестами, и вот…

Я чуть не застонала. Идиотка! И я ведь ничего не заподозрила! Так радовалась! Конечно, такой добрый дядя из Сити решил нанять девушку с судимостью, всех требований к которой ― знание языка глухих. На каждом шагу же такие попадаются!

Кровь остановилась, и я отняла полотенце от лица. Анне отвернулась, но Теодор и Марко пристально смотрели на меня. Нет, еще не время. Давай, Рета, заговаривай им зубы.

– Как же вы тогда нашли Коди в первый раз? ― спросила я. ― Я думала, в «таккере».

– Через вашего друга, Акселя. ― Марко улыбнулся, видимо радуясь, что я пошла на контакт, и меня перекосило от ненависти. Я поскорее снова прижала к лицу полотенце. ― Он в «таккере», в группе, где обсуждали Вессем, написал, что знает человека, который там был. Мы его спросили, что это за человек, и он дал телефон Коди. ― Да. Ведь телефон Нико он дать уже не мог. ― Мы хотели и про тебя у него спросить, но его аккаунт заблокирован.

Точно, этот кретин кому-то угрожал, и на него подали жалобу. А искали они, видимо, Риту-Лину Корто, а не Рету Немет. Потому и не нашли.

Марко собрался еще что-то сказать, но в этот момент хлопнула входная дверь. Я покосилась ― вошла девчонка лет шестнадцати.

– Анне, я так и знала, что ты дома, увидела твою машину! ― крикнула она с порога.

Прищурившись, я наблюдала за ней. А она, наткнувшись взглядом на Теодора, вдруг смутилась, но тем не менее мысль закончила:

– Ты мне дашь ключи? Мы с Анитой съездим в центр.

Про себя я отметила это секундное смущение. Ну да, ей шестнадцать, а тут такой Теодор все время под боком. Или не все время? Что это вообще за новое действующее лицо?

– Привет, Илена. ― Анне попыталась улыбнуться, но вышло плохо.

– Илена, ты не вовремя, ― не поворачиваясь, бросил Теодор. ― Подожди там. ― Он махнул рукой в сторону кухни. ― А лучше вообще иди погуляй.

Девчонка надулась было, но, окинув взглядом всю живописную композицию в гостиной, ничего больше не сказала и направилась в кухню. Впрочем, едва перешагнув порог, она остановилась. Теодор, кажется, этого не заметил и вообще тут же забыл о ней.

– Рита, пожалуйста, просто выслушай нас, ― попросил Марко.

Я кивнула. Говори, говори, я послушаю. Судя по всему, Илена, кто бы она такая ни была, дверь за собой не закрыла.

– Я… Мне жаль, что тогда так вышло. ― Он опустил глаза, а я посильнее прижала к лицу полотенце. ― Я хотел попросить прощения. Мы… в общем, мы пытались объяснить, что ты не виновата, уже потом, когда тебя арестовали. Правда пытались. И прости, что я наставил на тебя пистолет. Честно говоря, я тогда здорово запаниковал. Сам не пойму, что на меня нашло.

Я изо всех сил вцепилась в полотенце. Тихо, тихо, сиди молча. Сейчас он заткнется, и ты уйдешь.

– Словом, ― продолжил Марко после паузы, ― мы знаем, что у вас там плохо с работой. И хотели предложить тебе, ну, вроде как компенсацию. За то, что так получилось.

Полотенце в красно-черных разводах полетело в сторону, и я вскочила.

– Получилось?! ― заорала я, забыв, что собиралась бежать. ― Ни хрена это не «получилось»! Это ты, долбаная мразь, открыл свой долбаный рот, когда Коди сказал тебе молчать, это из-за тебя он погиб, а я оказалась в тюрьме! Какую еще, мать твою, компенсацию ты мне собирался предложить за смерть моего брата? Какую работу? Возможность убирать за тобой дерьмо?!

– Рита, ну пожалуйста, ― Теодор встал и протянул ко мне руки, ― мы ведь не знаем, ведь неизвестно, может, он и не погиб, его ведь не нашли, да?

– Да его никто и не искал!

– Рита, послушай, я понимаю, разговор пошел вообще не так, но поверь ― мы хотели попросить прощения!

Ну все, с меня хватит.

Я поднялась и направилась к выходу.

– Рита, возьми хотя бы… ― услышала я и поскорее захлопнула дверь.

Пусть засунет свои деньги в свою богатую задницу и повернет до щелчка.

Двери лифта распахнулись, я юркнула внутрь и нажала на кнопку первого этажа. Взгляд упал на зеркало, и я поморщилась. В таком виде я дойду до первого патруля. Достав из рюкзака упаковку влажных салфеток, я прислонилась к стенке и принялась стирать с лица кровь и разводы косметики. Глаза защипало. Синяк, конечно, у меня будет знатный, но синяк ― не преступление. Напоследок я потерла комбинезон. Он тоже был залит моей кровью, но на черном это было почти не заметно. Ладно, это подождет. Двигаясь на силе чистой ненависти, по уже знакомой песчаной дорожке я пошла к воротам, миновала их, направилась к парку, отошла подальше и, почувствовав, что больше не могу сделать ни шагу, опустилась на траву. Что я скажу Эме? Она так радовалась, что я нашла работу. Хотя я говорила ей, что, может, ничего и не выйдет, она в меня верила. А я не просто упустила шанс ― оказалось, и шанса-то никакого не было. Им просто хотелось успокоить свою совесть ― круто, конечно, что она у них есть, но почему это должно делаться за мой счет? Я уткнулась лицом в колени. Голова болела. А еще ужасно хотелось есть. И поговорить с Нико, но я боялась достать комм ― вдруг после падения с лестницы он не включится? Так что я продолжала сидеть, уставившись себе под ноги. Я совсем выпала из реальности, и от размышлений меня оторвал вопрос:

– Вам нужна помощь?

Я вздрогнула и увидела перед собой высокие шнурованные ботинки. Отлично. Достойное завершение дня.

– Нет, офицер, ― отозвалась я и с трудом поднялась, стараясь не поворачиваться к нему правой стороной.

Он прищурился, глядя на меня:

– У тебя есть разрешение на пребывание?

Видимо, я перестала быть для него «вы», как только он увидел мой заплывающий глаз.

– А как же. ― Я достала из кармана карточку и протянула ему.

– Дневной рабочий пропуск, ― констатировал офицер. ― И почему не на работе?

– Не взяли, ― сказала я. ― Приезжала знакомиться с работодателем, но рожей не вышла.

Он подозрительно покосился на меня и отправил какой-то запрос со своего планшета. Правая рука его легла на шокер, и я перестала шевелиться. Через минуту планшет пискнул, офицер что-то прочитал, убрал руку с шокера, и лицо его стало более дружелюбным. Видимо, ответ его устроил.

– В другой раз повезет, ― сказал он. ― Советую тут не задерживаться. Надвигается пылевая буря.

Ух ты, день все лучше и лучше. Оказывается, пока я поливала кровью диван Анне Маноа и созерцала травинку, объявили штормовое предупреждение. Интересно, сколько часов назад это случилось?

– Спасибо. ― Я забрала пропуск и быстрым шагом двинулась к остановке.

Автобус должен был вот-вот подойти.

Улицы опустели. Ветер усилился, на зубах начал хрустеть песок. Я глянула на часы ― автобус опаздывал уже на десять минут.

Пятнадцать.

Семнадцать.

Я вышла на дорогу, высматривая автобус, но увидела только зеркальные башни, сиявшие в лучах заходящего солнца.

Внезапно меня бросило в жар. Только самоубийца поедет по старой дороге во время бури, с минимальной видимостью. Не будет никакого автобуса. А я не могу остаться здесь на ночь. Одно правонарушение ― и меня вернут в тюрьму. Даже если перейду улицу в неположенном месте. А незаконно находиться на территории Сити ― это куда хуже. Надо идти на пропускной пункт. Может, мне разрешат там пересидеть, пока буря не пройдет. Или удастся напроситься кому-то в попутчики ― вдруг кто-то все же решит ехать.

Я попыталась мысленно воспроизвести карту, не зря же я пялилась на нее всю дорогу. Кажется, можно срезать путь ― если пройти напрямую через парк, выйдешь к университетскому городку, а там до терминала рукой подать. Я кинулась бежать обратно в парк ― и с размаху налетела на силовое поле. Меня отбросило на дорогу, я растянулась во весь рост, из носа снова пошла кровь.

Конечно. Вокруг может хоть апокалипсис разразиться, но парк не должен пострадать. И сияние вокруг зеркальных башен ― это тоже силовое поле, а не отраженный свет.

Вытирая кровь рукавом, я кинулась бежать. Через парк не пройти, значит, терять время нельзя.

Резко стемнело, небо стало грязно-оранжевым. Уже близко. Ветер толкал в спину, помогая бежать, и скоро я уже была у университетского кампуса. Я остановилась и отстегнула с пояса респиратор. Фильтров в нем нет, но все же лучше, чем ничего. Бежать я уже не могла, поэтому просто шла быстрым шагом. Легкие горели огнем, голова кружилась все сильнее, тело болело ― и после падения с лестницы, и после бега.

Пропускной пункт не был накрыт полем, и дежурных у шлагбаума не оказалось. Тем не менее, когда я подошла, один из них вышел мне навстречу.

– Далеко собралась? ― спросил он.

– Мне нужно выбраться отсюда! ― Я пыталась перекричать шум ветра, но из-за респиратора мне это плохо удавалось.

– Что? ― не понял охранник.

– Выбраться! ― Я стянула респиратор в надежде, что так он меня быстрее поймет. ― У меня дневной пропуск! Но из-за бури автобус не пришел!

– Нечего было зевать, ― ответил охранник неприязненно, разглядывая кровавые разводы на моем лице. ― Давай сюда пропуск!

Я протянула ему карточку, и он быстро сунул ее в ридер на поясе и вернул мне.

– Все, теперь проваливай!

– А можно переждать бурю у вас? ― спросила я, уже понимая, что он ответит.

– Нельзя! Давай иди, вон видишь белую линию? Вот чтоб ближе я тебя не видел.

Ветер уже почти сбивал с ног. Щурясь в странном желтом свете, я разглядела линию, о которой говорил охранник.

Что ж, еще не все потеряно. По крайней мере, я отметилась на выходе и не нарушила закон. А дальше будут склады и рабочий поселок, можно пересидеть там.

Но через десять минут я поняла, что до поселка мне не дойти. Мне нужно укрытие. Любое, неважно какое, но прямо сейчас.

Я снова побежала. Глаза уже засыпа́л песок, дышать было почти нечем. Я свернула с дороги в лес. Ветер там дул поменьше, но и идти оказалось тяжелее. Меня задело падающей веткой, я несколько раз споткнулась, упала, порвав комбинезон на коленке, и осталась сидеть. Все, я больше не могу.

Я достала комм. Если он заработает, позвоню Эме и скажу, что случилось, потому что до утра, до первого автобуса, я не дотяну. Комм включился, хотя трещин на экране прибавилось. Я тупо пялилась на экран загрузки ― крутящийся цветочек с мигающими по очереди лепестками ― и внезапно поняла, что нужно делать.