– Кноут и Доут несут на себе явные следы разрушений, тогда как Нью-Грейндж, похоже, сохранился в неприкосновенности. Украшения и монеты IV века нашей эры, обнаруженные вокруг могильника, дают основания полагать, что Нью-Грейндж и в то время имел репутацию священного места…

Прекрасно. Очень поучительно. И незачем протирать штаны в библиотеке, просто спроси своего возлюбленного. Об этом он может говорить часами, даже на голодный желудок. Как-то раз (Анна долго не могла об этом забыть) он принялся рассказывать ей о наименовании ирландских кланов ночью, в постели, после классного секса.

– Ирландские кланы часто носили имена животных. Одни назывались «телятами», другие «грифами», третьи «оленями». Этот клановый тотемизм, возможно, лежит в основе историй о Кормаке Мак Арте, вскормленном волчицей, об Ойсине, матерью которого была олениха и поэтому он отказывался есть оленину…

Первые пять минут она слушала (еще одно слово, и я тебя задушу), потом выдернула из-под его головы подушку и плотно прижала к его лицу.

Ему понравилось, хотя он и не сказал об этом прямо. Не было у него такой привычки – прямо говорить о том, что он чувствовал и чего хотел. Но она догадалась, потому что с тех пор он начал поддразнивать ее, явно напрашиваясь на новые репрессии.

* * *

Но сейчас, напоминает она себе, рядом с тобой совершенно другой мужчина. Мужчина, которому здесь не место. Вернее, тебе не место в его машине. К чему, как ты думаешь, это в конце концов приведет? Поверхностные, необременительные отношения. Сказка без начала и конца. То, чего ты всегда обоснованно опасалась. Ну, и где же твое хваленое благоразумие?

Позади осталась деревня Слейн. Живые изгороди по обочинам дороги радуют глаз новенькой пластмассовой зеленью, отмытой до глянцевого блеска под сильным, но кратковременным утренним дождем.

Ничего особенного, просто мужчина решил покатать тебя в автомобиле. Ты можешь повторять это, пока не устанет язык, но на самом-то деле ты прекрасно знаешь, что ПРОСТО ТАК мужчины никого не катают в автомобилях, а женщины никогда не садятся в автомобиль ПРОСТО ТАК.

– Ты не хочешь спускаться к Бругу или не хочешь, чтобы я спускалась туда? Но разве это может представлять какую-то опасность? Тысячи туристов ежегодно…

– А кто говорит об опасности?

Встречный ветер, врываясь в открытое окно, треплет темные волосы Дэймона. Вот бы узнать, что происходит в этой красивой голове.

– Никто, насколько мне известно. Хотя… Я слышала, что не стоит располагаться на отдых у подножья или на склонах полого холма, потому что он является своеобразной шлюзовой камерой, соединяющей два мира, видимый и невидимый. И если вдруг, боже упаси, тебя одолеет сон…

– Знаю. Я тоже слышал об этом. Опасно приближаться к чудесным холмам в дни Самайна, иначе станешь добычей воинов из клана Туата-Де-Даннан. Опасно спать на холмах, о которых точно известно, что они ведут в подземные покои бессмертных.

Сказано ровно, без эмоций. Человеком, который делится прочитанным, не более того.

– Разве есть холмы, помимо Бруга, о которых можно с уверенностью сказать, что в них обитают сиды?

– Конечно. – Тот же размеренный голос, тот же невозмутимый вид. – К примеру, Сид-Бри-Лейт, холм недалеко от Арды, графство Лонгфорд, считается жилищем Мидира. Бодб Дерг, сын Дагды, является господином Сид-Фемен, нынешний Сливнамон, графство Типперери. Владыкой Сид-Нента на Лох-Ри называют Сигмалла, брата Элкмара, того самого Элкмара, что проживает в Сид-Клеттейх в долине Бойн. Но только в Бруг-на-Бойн деревья круглый год приносят плоды, и гости несравненного Мак Ока пируют вокруг котла с жареной свиньей и чана с вином, от которых не убывает.

– Котел Дагды?

Дэймон кивнул.

– Помимо чудесных холмов, в Ирландии имеются пять bruidne, то есть постоялых дворов, которые тоже представляют собой не совсем обычные жилища, потому что не имеют постоянного места. Говорят, если забредешь туда случайно в непогоду или темной ночью, то позже – при условии, что останешься жив, – никогда не найдешь его снова. В каждом из таких bruidne есть неисчерпаемый котел, подобный котлу Дагды, от которого никто не уходит недовольным.

Интересно, что он говорит обо всех этих вещах в настоящем времени. Не так, как Константин: «были, имели, считались», а по-своему: «есть, имеют, считаются», как будто те времена, когда дети Дану владели ирландской землей наравне с сыновьями Миля, заключали между собой династические браки и объединяли усилия в борьбе с общим врагом – фоморами, еще не прошли.

Чтобы он не заметил ее бесцеремонных взглядов, Анна надевает солнцезащитные очки. Для мужчины это настоящее преступление – иметь такие ресницы, такие волосы, такую кожу. Все это должно было достаться какой-нибудь женщине!

И тут она кое-что увидела. То, чего раньше не было. Не было ни вчера, ни позавчера. Обручальное кольцо.

– Я не надевал его, потому что Шэннон злилась, – пояснил Дэймон без намека на смущение. – А теперь, когда она уехала…

– Понятно, – пробормотала Анна.

Дэймон дал ей немного помучиться и добавил:

– Это не тот брак, который заключается в церкви, в присутствии свидетелей и родственников, с тем чтобы приговорить несчастных супругов к пожизненному совместному существованию. В богатстве и в бедности, в радости и в печали, покуда смерть не разлучит вас… – Он усмехнулся. – Нам это в голову не приходило. Мы обменялись кольцами на Ламмас^[16], и никаких свидетелей, кроме неба и земли, у нас не было.

– Когда же это случилось?

– Пять лет назад.

– А где она сейчас? Твоя сестричка Ламмас. Твоя жена.

– Дома, в Хоторне. Это в Неваде.

Все это было так неожиданно, что Анна какое-то время чувствовала себя выбитой из колеи. Графство Вестмит – земля озер, болот, равнин, дольменов, земляных укреплений, заброшенных деревень и заросших травой дорог – очаровало ее, но не заставило позабыть о таинственной супруге Дэймона Диккенса, проживающей в Хоторне, штат Невада.

– И вы оба до сих пор считаете свой брак действительным?

Дэймон как раз успел сообщить, что перед ними Гайрех и Илгайрех – местность, где в финале саги «Похищение быка из Куальнге» происходило решающее сражение. Вопрос Анны привел его в недоумение.

– Конечно.

– Тогда при чем здесь Шэннон?

– О! – Он остановился посреди дороги и поднял руки, как будто Анна собралась в него стрелять. – Сдаюсь. На этот вопрос не существует другого ответа, кроме того, который безвозвратно уронит меня в твоих глазах. – Губы его чуть дрогнули, но улыбки не получилось. – Я считаю, что по-прежнему состою в браке с Донной, но это не мешает мне проводить время с другими женщинами. Видимо, я просто не способен хранить верность.

– А она?

– Хранит ли она верность мне? – Дэймон пожал плечами. – Не знаю. Я не спрашивал.

* * *

Прощаясь с Донной у калитки, он достал из внутреннего кармана куртки черную бархатную коробочку, открыл, дал ей взглянуть, а потом без единого слова надел ей на палец кольцо из белого золота с крупным квадратным бриллиантом.

Она ухватилась за руль мотоцикла, чтобы не упасть, и также молча уставилась на него огромными золотыми глазами феи-сиды.

Дэймон почувствовал неловкость.

– Не смотри на меня так. В том, что я сделал, нет ничего противозаконного.

– Это очень дорогая вещь, – промолвила Донна.

– Да. – Он заставил себя улыбнуться. – К счастью, я располагаю кое-какими средствами.

Донна молча разглядывала кольцо.

– Черт с тобой, – разозлился Дэймон. – Если тебе обязательно нужно все испортить…

Он вторично запустил руку в карман и вручил ей кассовый чек из ювелирного салона и сертификат, удостоверяющий подлинность камня.

– Боже, – прошептала Донна, изучив чек. – Он оплачен.

– А ты думала, я его украл?

– Извини. – Она обняла его за шею, пряча лицо. – Извини… Я сама не знаю, что думала.

– Я приехал в Редстоунс не для того, чтобы Крис помог мне завязать. Я не джанки и никогда им не был. В помощи нуждался Лоренс.

– Понятно. – Донна опять посмотрела на кольцо, потом на Дэймона, сидящего на мотоцикле. – Почему именно сегодня?

– Сегодня первое августа – Ламмас. Согласно обычаю древних предлагаю тебе вступить со мной в брак сроком на один год и один день, и если за это время твоя любовь ко мне не остынет, мы будем вместе до конца наших дней, покуда смерть не разлучит нас.

– Но, Дэймон… Дэй…

– Что?

– Я старше тебя на десять лет. Ты не забыл?

– Забыл. Может, тебе тоже удастся забыть? Попробуй.

Сдерживая слезы, она взяла его руку и медленно поднесла к груди.

– Во славу отца и господина нашего Луга, сына Киана, я, Донна из рода Мак Грейн, беру в мужья Дэймона из рода О’Кронин сроком на один год и один день с тем, чтобы соединиться с ним навеки, если будет на то воля богов.

Не разнимая рук, они смотрели друг другу в глаза еще ровно минуту, после чего Дэймон запустил мотор и рванул с места, оставив за собой небольшое облачко пыли.

На всем белом свете был только один человек, способный их разлучить, и для этого в его распоряжении имелось одно-единственное средство. Его-то в конечном итоге он и пустил в ход.

* * *

Стоя на Высотах Уснеха^[17], Анна смотрела вниз, на аквамариновые кляксы Лох-Эннелл и Лох-Оуэлл, и думала о том, что сказала ей утром миссис Флетчер, проживающая в номере, расположенном дальше по коридору. Кто-то, доложила почтенная дама, совершенно определенно перебрался прошлой ночью через ограждение лоджии и проник в спальню мистера Диккенса, причем мистер Диккенс, судя по отсутствию какого-либо протеста, ничего против этого вторжения не имел. Перебрался через ограждение лоджии? Анна уставилась на нее в полном недоумении. Но… откуда? В этом месте под окнами даже деревья не растут. С крыши? Она представила себе скользкую после дождя, покатую черепичную кровлю и тут же убедилась в несостоятельности подобной версии. Никто не мог проникнуть в спальню мистера Диккенса непосредственно с улицы, минуя входную дверь. Разве что Бэтмен. Или…

Как-то раз поспорил Энгус с Триатом, сыном Фебала из народа Фир-Болг. Вместе с Энгусом растил его Мидир, и немногим Триат уступал сыну Дагды. В ту пору думал Энгус, что приходится Мидиру сыном и в наследство получит королевскую власть над Сид-Бри-Лейт.

И вот, заговорил Энгус с Триатом, а тот ответил:

– Негоже мне разговаривать с подкидышем, который не знает своего отца и своей матери.

В слезах и в печали пошел тогда Энгус к Мидиру.

– Что с тобой? – спросил Мидир.

– Позором покрыл меня Триат, оттого что не знаю я своего отца и своей матери.

– Есть у тебя отец и мать, – ответил Мидир.

– Скажи мне, кто же они?

– Пора сказать, – согласился Мидир. – Отец твой – Эохайд Оллатар, прозываемый Дагда. А мать – Боанн, супруга Элкмара из Бруга. Я, Мидир из Бри-Лейт, вырастил и воспитал тебя вдали от Элкмара, дабы не пал на него позор из-за сына Боанн, зачатого в его отсутствие.

– Пойдем же скорее, – сказал Энгус. – И пусть признает меня отец, ибо негоже сыну Дагды сносить поношения от Фир-Болг.

Отправились они в путь и вскоре прибыли к Уснех Миде в самом центре Ирландии, ибо там было жилище Дагды, от которого на равную меру расстилалась ирландская земля на юг и на север, на запад и на восток.

Полуденное солнце, сделавшись неожиданно жарким, заставило Дэймона скинуть куртку. Анна медленно прошлась взглядом по его фигуре. Белая футболка, джинсы – пожалуй, более раздетым она его еще не видела.

Ну и ну! На правой руке выше локтя чернела татуировка. Толстое суковатое колесо с восемью спицами. Живое, контрастное, выполненное, несомненно, профессионалом. Колесо и загадочная надпись причудливым шрифтом.

Позабыв о приличиях, почти не контролируя своих действий, Анна протянула руку и коснулась смуглого татуированного плеча. Подняла глаза, собираясь задать вопрос, и увидела, что Дэймон смотрит на нее в упор, не мигая.

– Раб Колеса, – произнес он вполголоса.

– Что?

– Ты ведь это хотела узнать? Что означает надпись?

Анна молчит, стараясь не прислушиваться к его дыханию, не считать удары его сердца. Труднее всего не замечать его взгляда. Оба глаза – живой и мертвый – просвечивают ее лучами рентгена, вызывая колючую дрожь в позвоночнике.

– Так вот, она означает: Раб Колеса.

Предплечье также украшено татуировкой. Длинная черная черта от запястья до локтя, перечеркнутая множеством коротких – огамическое письмо^[18].

– А здесь что написано?

– Этого я сказать не могу.

– Не можешь, потому что не знаешь?

Дэймон располагается на травке под деревом и лезет в карман за сигаретами. Вот артист! Он сидит, прислонившись спиной к стволу, вытянув длинные ноги, щурясь на солнце.

– Не могу, потому что знаю слишком хорошо.

Заметив, что Анна нерешительно переступает с ноги на ногу, он расстилает для нее на земле свою куртку.

– Садись. Знаешь, что это за дерево? Ясень. Священное дерево друидов.

– Разве священным деревом друидов был ясень? Мне казалось, что дуб.

– Наверно, ты слишком увлекалась трудами сэра Джеймса Джорджа Фрэзера. К священному дереву – биле – предъявлялись два основных требования: оно должно было иметь почтенный возраст и произрастать поблизости от чудотворного источника. Пять таких биле описаны в сборнике преданий «Старина мест» и среди них упоминаются не только дуб, но также тис и ясень. Во время войны одно племя изо всех сил старалось уничтожить биле другого. Так в десятом веке биле майгхе Адайр было уничтожено Мэлеохленом, что вызвало великие бедствия. И это не единственный случай. О биле Боррисокане говорили, что дом, в котором сожгут хотя бы его щепку, в скором времени сам сгорит дотла.

Ну и ну! Если ты и вправду познакомишь их, как обещала, Константин, наконец, обретет в его лице достойного соперника.

На обратном пути Анна все же решила спуститься в долину Бойн и сообщила об этом Дэймону, но тот сразу же после Слейн нарочно прибавил газу, и «понтиак» промчался мимо нужного поворота со скоростью реактивного истребителя. Анна рассердилась. Несс уговаривала ее не ходить с Дэймоном к Бругу. Сам он, кажется, тоже не в восторге от этой идеи. Но в чем проблема? Просто пойти и осмотреть древний курган… Сговорились они, что ли?

В отместку она рассказала ему о подозрениях миссис Флетчер.

Дэймон реагировал очень бурно.

– Эта старая кошелка? Господи, да у нее совсем… – он поискал слова, – turn one's head!^[19] И кого же я, по ее мнению, принимаю по ночам в своей спальне? Графа Дракулу? Человека-Паука?

Но у Анны на языке вертелось совсем другое имя.

– Поедем завтра в Трим-Кастл^[20]? – спросил Дэймон, немного успокоившись.

– Ты что, ухаживаешь за мной?

– Да. Как ты догадалась?

– Я здесь с мужчиной. Это тебя не смущает?

– Смущает, – признался Дэймон. – Но не останавливает.

Остаток пути они молчали, и только в вестибюле отеля Анна сказала ему:

– Ладно. Поедем завтра в Трим-Кастл.