-А что? Я это, всеведущ, шутка ли, семьсот с лишним лет живу!– ухмыльнулся я,– и мой богатый жизненный опыт подсказывает, что тут есть трупак! Синий гроб без него не имеет права на существование!

-Хозяин, мы наклеили! Всё наклеили!

-Вот, учитесь,– обратился я к помощничкам,– они клеили, а вы тут мне мозги полоскали!

Я вытащил из шкафа туго свёрнутый рулон плакатов и заглянул внутрь– пусто. Вытянул руку, постучал по задней стенке– нету Нарнии! Всё наврал Клайв Льюис…

На нижней полке обнаружились окаменелые ботинки пятидесятого размера, и к ним в комплект пара носок, основательно поеденных молью.

-Ну, чё?– ехидно спросил кажется Никита,– где трупак?

-Как где?– я посмотрел на него как на идиота,– моль сожрала! Только боты и остались от бедняги. Хотя, возможно во втором шкафчике…

-А это что?– Акулька развернула рулон плакатов,– фу, какая гадость!

Я с трудом подавил рвотный позыв– на ватманском листе очень талантливо и натуралистично был изображён полусгнивший труп. Акулька отшвырнула от себя плакаты, и прижалась ко мне, Дунька мигом очутилась у меня за спиной. Плакаты рассыпались по полу– один отвратнее другого.

-Вы чё, стебётесь опять?– парни явно не понимали, чего мы так прикинулись.

-Блина, по-твоему это что?– сдавленно спросил я, пиная ближний ко мне лист.

Матвей( кажется) присел на корточки и прочитал : «Приём изображения перспективы».

-Какая нах перспектива!– заорал я,– тут трупак и нарисован!

-Вы того, что ли? Сдвинулись на трупаках?– осторожно поинтересовался Никита, точно, Никита!

-Хозяин,– робко прошептала Дунька,– тут морок, ты не видишь, а они видят!

Я осторожно ткнул пальцем в лист. Изображение задрожало, на долю секунды я увидел таки академическую картинку, знакомую каждому с детства– уходящие вдаль провода и рельсы, потом мерзкая расчленёнка вновь заняла своё место.

–Как это вы сделали?– заинтересовался Никита,– раз– и трупак на картинке! А потом опять эта… перспектива!

-Трупак и есть, – плюнул я,– просто вы его не видите. А мы видим. Посему эту гадость надо сжечь, нех такому дерьму в моём кабинете делать.

Внезапно с громким хлопком закрылась дверь. Наверное сквозняк. Я ,с трудом преодолевая брезгливость, собрал весёлые картинки и понёс к двери, не в помещении же костёр инквизиции устраивать!

Матвей ринулся вперёд и дёрнул ручку. Дверь не поддавалась. Я видел, как в нашей маленькой компании появился ещё один член– паника. Парни изо всех сил тянули ручку, девы тихо подвывали от страха, а где то на границе слышимости прозвучал мерзкий смешок… Всё, я разозлился и вышел на тропу войны!

-А ну, отошли от двери!– скомандовал я,– нечего тут! –и добавил, адресуясь к хихикающему нёху *– убью, нах, и суд меня оправдает!– и со всей дури пнул дверь. Она не просто открылась, она отлетела и впечаталась в стену. Я с удовольствием услышал затихающий вой. А нехрен злить парня в гриндерах, я и не так зарядить могу. Хорошо, что кеды не обул.

Дети выскочили из кабинета со сверхзвуковой скоростью. Я вышел за ними.

-Ты чего буянишь?– по коридору к нам подходили Маша и Лариса.

-Дверь открываю,– я улыбнулся,– руки заняты .

-Имущество портишь,– недовольно скривилась Лариса,– смотри, чего натворил!

Я наклонился– блина…я с пинка не просто открыл дверь– нижняя филенка теперь держалась на честном слове. Ну, я был крут!

-А мы открыть не могли…– к недорослям вернулся дар речи,– оно тут! Оно дверь захлопнуло! Мы тянем, а оно держит! А он пинком!

-А всё почему?– назидательно спросил я,– а всё потому, что дверь, вообще-то в коридор открывается, а вы, идиоты, её в кабинет тянули! Думать надо, осваивать мозги!

Народ переглянулся…потом до них дошло. Ржач стоял дикий.

Мы пошли на улицу. Дети шли впереди, и вдруг Лариса тихонько сказала:

-Граф, в этом кабинете дверь открывается вовнутрь…не наружу!

Я похолодел.

-Ларёк, ты шутишь, да?– с надеждой спросил я.

-Нет,– она была белая, реально белая, как мой потолок.

-Как же тогда?– недоуменно спросила Маша.

-Не знаю.– я пожал плечами,– навески-то на эту сторону! Нет тут двусторонних!

-Лариса,– Маша требовательно посмотрела на подругу,– ты что– то знаешь! Во что ты графа втравила!

-Ребята, я не хотела.– Лариса выглядела ужасно виноватой,– я же здесь второй год только, думала обычные байки…ну, что в этом кабинете привидение живёт, и вроде в нём кто– то из учителей умер…

-Кто умер?– насторожился я,– как умер?

-Я не знаю,– расстроилась Лариса.

-А я знаю!– опять Никита,– училка, ну, то есть по рисованию учительница, Альбина Эдуардовна! Она того, на голову больная была, и по ночам в этом кабинете рисовала и свечки жгла! Её ругали, а она всё равно! А один раз утром пришли, а она лежит вся синяя, а свечки сгорели до конца!

-И чего дальше?– осторожно поинтересовался я,– от чего старушка кони двинула?

-Ну,– паренёк замялся,– сказали– инсульт, а так– наверное её этот призрак того…

-А хозяин сильнее!– авторитетно заявила Акулька,– ему семьсот лет и он летать умеет!

-С дивана на пол,– откомментировала Лариса,– особенно спьяну.

-Что теперь делать?– Маша смотрела на меня, как на несчастного сироту,– увольняться, да?

-Ещё чего!– возмутился я,– я только вчера потолок покрасил! И вообще, кто ещё этих бедняг научит понимать прекрасное?

Лариса фыркнула, Маша заулыбалась…

-Да ты любого нёха уболтаешь до смерти,– заключила она.

Ну, в принципе правильно…чего их бояться? Я всяко страшнее! Просто этого пока никто не знает.

______________________________________

*Нёх– в терминологии сайта «Крипер.ру»– неведомая х-ня, обозначает любую нечисть неопределённого вида. Определённая нечисть имеет своё название и нёхом не является– она переходит в разряд вЕдомой х-ни.(примечание автора)

История 13-я. Снова страхи.

Я сидел на подоконнике туалета и курил. Да, каюсь – не выдержал…Бежать за ворота школы, чтобы дымить по правилам было слишком лениво, и потом– чем я хуже школоты?

Хлопнула дверь, раздались шаги и голоса.

-Да нет тут никого, ща подымим.

-Вроде накурено уже…

Помощнички…я притих, а вдруг чего интересное услышу?

-Да кто тут курить будет, наверное с улицы пахнет.

Журчание.

-Слышь, Никитос, а этот, чудной какой-то!

Так…я навострил уши, это я-то чудной? Я великий и уникальный!

-Да уж, придурок тот ещё, только дверь-то с пинка вынес, а я пересрался. Честно!

-Я тоже, только эта дверь утром внутрь открывалась, как он понял, что наружу?

Так…Я тоже не понял, но сработало же! Да если меня качественно разозлить…нет, Колизей я не трогал, но порушить могу всё. Просто туда я ещё не добрался – лень.

-А плакаты эти, вроде сжечь хотели, а забыли.

-Ну, да, в мусорку бросили, а чё?

Ох, ёпрст…упущение однако! Надо это исправить… Я спрыгнул с подоконника, и выбрался из-за стенки последней кабинки. И нифига я не прятался – просто там окно легко открылось, а с другой стороны– хрен подцепишь.

Помощнички малость ошалели, явно не ожидали увидеть меня любимого с сигареткой. Тот, что повыше, вроде Матвей,( да что за! Почему я их никак не запомню!) торопливо сунул в задний карман джинсов сине-белую пачку. Я бросил окурок в унитаз и лучезарно улыбнулся.

-Курить вредно, дети!

-А…а вы сами!

-Доживите до моих лет,– ухмыльнулся я,– и поговорим…а теперь на выход! И не врите, что всё сделали.

-Не, ну мы это… стену того…

-Того, этого,– передразнил я,– накатали? Ровно? Пока ровно не будет , жрать не отпущу.

-Чё за на!– попробовал возмутиться другой, Никита? Точно, он понаглее.

-Хавчик зарабатывать надо!-я назидательно поднял палец,– кто не работает, тот не ест!

Бурча под нос они поплелись к моему кабинету. Покалеченная дверь слегка покачивалась на сквозняке. Девы отмывали вытащенные в рекреацию столы и стулья. Полная благодать…

По коридору ко мне навстречу спешило чудное видение предпенсионного возраста весом около центнера– завхоз.

-Ох, я Вас ищу! Представляете, какой-то спонсор для нашей школы закупил линолеум, теперь срочно нужно в вашем кабинете старый снимать! Как раз перестелим!

Она, тяжело дыша вошла в кабинет. Стены сияли нежно– бирюзовым цветом, потолок– ослепительной белизной. Контрастом выделялись только неподъёмные гробообразные шкафы.

-Тамара Петровна,– подхалимским тоном начал я,– а как бы сюда бы новые шкафчики, а? Ведь всю картину портят…

Она изумлённо воззрилась на меня.

– Так они всегда тут стояли…ещё до революции. Их никто и не трогал никогда…Крепкие же, зачем новые?

Страшны уж больно,– доверительно сообщил я,– не вписываются. И цвет у них не того.

-Даже не знаю…– она покачала головой,– лучше директора спросите.

Я придирчиво осмотрел стены, конечно, мне было к чему прикопаться, но я решил не мучить детей сегодня слишком сильно. Мой мозг был занят тайной синих гробов.

-Обед бригаде!– объявил я,– все в столовку! А потом пойдём костёр жечь.

В столовой к нам присоединилась Лариса. Потом позвонила Маша, я очень хотел её увидеть, но она не могла прийти…жаль, чесслово! Я скучал.

Мы стояли у мусорных баков маленькой скорбной толпой. Бумаг не было…от слова совсем.

-Кто-то спёр ,– озвучил я,– небось прекрасного захотел.

-А может они вернулись…в шкаф?– сдавленным голосом произнёс Матвей.

-Ну, сгоняй да проверь,– лениво предложил добрый я.

– Хозяин,– Акулька тихонько поскребла ногтем по моей руке,– а мы их не сюда клали…

-В смысле?– не понял я,– а куда?

-В другой ящик,– Дунька кивнула,– который вон там.

Мы помчались к другому ящику– лежат, сволочи! Как миленькие лежат!

Я поднёс зажигалку к краю листа. Он долго не загорался. Зажигалка нагрелась и больно обжигала пальцы, но я не сдавался– по кромке пробежала огненная дорожка. Я выдохнул.

К нам подошла завхоз, посмотрела на костерок в баке, поморщилась.

-Зачем жечь-то? Новые не достать. И в баке– вонь же!

-Нарисую,– угрюмо ответил я, наблюдая за процессом. Пламя принимало странные формы – то какая-то отвратная рожа, то мерзкого вида птица…Вдруг птица выпорхнула из мусорки. Не соображая, что делаю, я сцапал её за хвост, как Иван-царевич на картинке. Гадская тварь скрипуче верезжала и немилосердно жглась, Дунька с Акулькой с дикими воплями кинулись на помощь, остальной народ , похоже, малость охренел от такого зрелища. Втроём мы изловчились, треснули тварюгу головой об ящик, он аж оплавился от такого, забросили внутрь и накрыли валяющейся рядом крышкой. Она ещё немного повизжала, потом затихла.

-Ну них себе птичка,– только и мог сказать я. Обожжённые ладони дико болели. Дунька с Акулькой стояли с геройским видом, все в саже. Наверное, и я был не лучше. Лариса вдруг начала тихо хихикать, глядя на нас.

-Чего ржёшь, Ларёк?– недовольно поинтересовался я. Не хватало мне ещё чокнутой Лариски…

-Раймон, не обижайся. Но вы как три геройских трубочиста…-помощнички и завхоз присоединились к веселью. Девы, как всегда– за любой кипиш, кроме голодовки. Подумав, я махнул рукой и тоже заржал.

По идее нужно было открыть крышку и погасить костёр. Причём желательно старым добрым пионерским способом, но не в такой компании же! Даже я на такое действо не способен. Я вытащил пачку курева и только примерился выудить из неё предпоследнюю сигаретку, как завхоз побледнела, схватилась за левую грудь и грузно осела на землю. Я едва успел её подхватить, уронив и сигарету и пачку.

-Ларёк, звони в скорую!– заорал я,– плохо человеку!

-Это он мстит,– прокричал Никита,– он нас всех теперь…

-Не болтай хню!– одёрнул я его,– быстро, нашли носилки!

-Хозяин,– кикиморки подлезли ко мне с обеих сторон,– мы поможем! Мы умеем!

-Помогайте,– разрешил я.

Они вцепились своими когтистыми лапками в руки завхоза и что-то тихо зашептали. Я ни слова не понял – да и наплевать. Хорошо, что не испугались. В следующий момент я понял, что ладони больше не болят.

Скорая подъехала на удивление быстро– мы только успели занести потерявшую сознание женщину в школу.

Ко мне подошла директор. Она то и дело оглядывалась и нервно теребила большой перстень на среднем пальце . Внезапно я понял– она боится! Эта немолодая, решительная тётка до смерти напугана, её страх был каким-то осязаемым, точно загустевший воздух.

-Мне надо с Вами поговорить…без посторонних…– она облизнула губы и так стиснула руки, что костяшки побелели.

-А пойдемте, покурим?– предложил я,– и поговорим заодно.

Она как-то сразу обмякла, точно её отпустило нервное напряжение.

-Да, конечно,– блин, даже улыбнулась!– пойдёмте, не в школе же…

Грёбаные непонятки, подумал я, плетясь к воротам, но теперь вы меня отсюда поганой метлой не выгоните!

История 14-я. Рассказ директора.

Я выудил из пачки последнюю сигарету и протянул директору. Она схватила ее трясущейся рукой, сунула в рот, прикурила от поднесённой мной зажигалки, неумело затянулась и закашлялась.

-Вы же не курите,– сделал вывод я.

Она кивнула, не выпуская сигарету, потом оглянулась на школьное здание, сейчас полускрытое за деревьями школьного сада.

-Нужно, чтоб всё было натурально,– пробормотала она.– Чтоб не догадались, иначе…

-Кто не догадался?– чего– то я туплю. Кому какое дело, курит директор или нет?

-Понимаете,– у неё было лицо человека перед прыжком с парашютом,– это трудно объяснить, но может, Вы поймёте, Вы и Ваши девочки, они ведь не совсем люди, верно? Да и Вы…

– Что я?– я предпочёл перевести стрелки на себя, и не палить девчонок. Люди, нелюди…право на образование у всех одинаковое!

-Вы же не просто так плакаты сожгли,– она не спрашивала, она утверждала.– Просто, выслушайте меня, ладно? Просто выслушайте.

-Хорошо, я слушаю.

-Знаете, конечно, мы сами виноваты…я, Тамара и Альбина. Мы дружили давно, учились вместе.

Тааак, интересненько. Директор, завхоз и учитель рисования.

– Тамара рано вышла замуж, Альбина…она всегда была немного сумасшедшая, по– хорошему сумасшедшая, как все талантливые люди, понимаете?

Да, я это понимал. Сам такой.

-А я, я была обычная, просто всегда хотела быть лучше всех, теперь это называют синдромом отличника,– она горько усмехнулась. – меня после педучилища направили на практику сюда. Тома тогда была в академке, она недавно родила, а Альбина ушла из училища. Она решила стать знаменитой художницей, у неё появились какие-то странные друзья, но она продолжала с нами общаться. А когда узнала, что я работаю в этой школе, она стала требовать, чтобы я провела её в этот кабинет.

-А шкафы там стояли?– поинтересовался я, синие гробы меня никак не отпускали.

-Ну, да…– директор не ожидала такого вопроса,– они там всегда стояли. Альбина тоже спрашивала про эти шкафы, вот и Вы теперь…

-Да я так, ничего, вы рассказывайте,– подбодрил её я.

-Тогда у Тамары заболел малыш, сильно заболел, он умирал, положили в реанимацию, её даже не пускали, а Альбина пришла и сказала, что знает, как помочь, она была как одержимая, и мы ей поверили. Представляете, ночью, в пустой школе…я даже и не вспомню точно, что мы делали, она что то рисовала на полу, свечи…кошку зарезали…но они пришли, понимаете, пришли!

-Кто пришли?– я чего-то совсем потерялся,– сторожа, что ли?

-Нет, сторож спал, как всегда,– она внимательно посмотрела на меня,– они…другие, мы их позвали и они пришли! И мы попросили, Тамара– здоровья для сына, я– чтоб стать тут самой главной, а Альбина– славы и известности…они сказали, что надо платить…всегда платить, и они сами возьмут плату, всегда сами выберут, но они обманули нас! Так легко обмануть трёх наивных дурочек…Малыш выздоровел, но навсегда остался малышом– пострадал мозг, ему теперь всегда шесть лет…я стала самой главной здесь– директор захолустной школы, и никаких перспектив, а Альбина, да, она получила славу и известность, наверное вы слышали о ней– Альбина Занкевич, понимаете, её слава и известность– совершенно не те, на которые она рассчитывала.

Блина…конечно я знал Альбину Занкевич, городская сумасшедшая, её знали все, кто как-либо был связан с нашим училищем. Её работы часто анализировали педагоги, а её история… безумно талантливая, она решила, что окружающее быдло не достойно её гениальных работ, а потом по наклонной…я даже видел её на какой-то выставке, куда мы, студенты явились толпой. Безумного вида тётка, в каком-то бордовом балахоне, она говорила странные вещи, странно верные…но мне показалось, что она больше играет на публику, я тогда ещё подумал, что с ней интересно пообщаться, когда она в себе…

-Она пришла ко мне четыре года назад,– продолжала директор,– говорила, что мы должны всё исправить, ведь они брали свою плату, понимаете, если поднять статистику несчастных случаев по школе, то всё понятно, три смертельных случая, и травмы…мы снова собрались вместе, но они больше не пришли…я взяла Альбину на работу, она сказала, что будет искать, искать путь…я не знаю, что она нашла, но…и теперь даже не спросить…

-А они ведь вас не обманули,– задумчиво сказал я,– просто выполнили всё буквально, в точности. Нельзя шутить с потусторонними силами.

-Да, да, мы слишком поздно поняли,– она почти плакала,– Альбина, теперь Тамара, а потом я…мне не страшно, не думайте, я одинока, у меня нет семьи, но если бы моя смерть могла всё прекратить…

Мне было жаль их. Всех троих, по глупости вляпавшихся в такое мерзкое дерьмо. И самое гадкое, что я не знал, чем помочь. Хотя… зря я что ли кабинет ремонтировал? Хитрожопые нёхи решили поиметь с меня ремонт на халяву? А вот хрен им! Не уйду!

– Если Вы напишете по собственному, я пойму,– обречённо сказала директор,– никто не хочет быть жертвой. Я всех предупреждаю, но они хитрее меня…

-Но не хитрее меня,– усмехнулся я.– Не надейтесь, я так просто не уйду! Я ещё всем тут нервы попорчу, в своё удовольствие.

Она слабо улыбнулась.

-Я так и поняла с самого начала, Вы другой, не как остальные…и девочки ваши тоже.

-Дети не при чём,– отрезал я,– пусть спокойно учатся.

-Хорошо,– она серьёзно кивнула.

Мы возвращались обратно в школу. Здание старинного трёхэтажного особняка среди древних деревьев казалось мне несмотря ни на что, уютным и симпатичным.

У крыльца стоял грузовичок, охранник с физруком перетаскивали в школу рулоны линолеума. Я свистнул помощничков и присоединился к работе.

Девы отправились в Ларисин кабинет, помогать с уборкой и мытьём мебели. Директор расписалась в накладной и ушла к себе, а мы раскатали линолеум по коридору, чтоб выровнялся.

Я зашёл в свой многострадальный кабинет. Рассказ директора что то прояснил, но что то и запутал И каким боком тут синие гробы? Задницей чую, не просто так они тут стоят… Я остановился, прикидывая объём работ, и тут только заметил, что плинтус идёт вокруг шкафов– когда настилали линолеум в прошлый раз, их даже не трогали, просто вырезали дыру в линолеуме, и пустили плинтус, чтоб не отдирался.

-А чё нам делать?– недоросли топтались в дверях.

-Валите домой,– великодушно разрешил я,– завтра будем полы готовить, я сегодня плинтуса расколочу, сколько успею, а завтра всё снимем.

-А чего вам директриса рассказала?– осторожно поинтересовался Никита.

– А это под грифом 18+,– усмехнулся я,– рано вам мелким такие вещи знать.

-А правда, что тут чёртей вызывали?– о, как, вся школа в курсе, что ли?

-Государственная тайна,– я состроил страшную рожу,– так я вам все и рассказал! Короче, каждый думает в меру своей испорченности.

Они разочарованно покинули школу, а я пошёл искать гвоздодёр. Надо было отодрать плинтуса хотя бы…