Глава пятая. Серов и правда, о пришельцах

Игра на бирже равносильна выживанию, она учит лавировать между жизнью и смертью

1

«Просто не верится, что это происходит со мной. За несколько месяцев я стал банкротом. И при всём при том, что не первый год играю на американской бирже. Это не Россия, ребята – это Уолл Стрит, и это не обвал или сбой системы! Вы даже не догадываетесь, что стали жертвами заговора. Сейчас, когда вы всё это слушаете, меня уже нет в стране. Поэтому искать меня не стоит. А я расскажу людям правду, терять мне нечего и…»

– Ты прослушал всё до конца? – Аристотель скрестил руки на груди, – Из-за таких, как он, мы можем потерять контроль над ними.

– Успокойся, а то и тебе придётся вшивать контроллер, – Никодим рассмеялся сухим лающим смехом. – Всё под контролем, поверь. Всего пять процентов населения не восприимчивы к внедрению контроллера путём заражения, но мы работаем над этим.

– Изготовление полуфабрикатов дело верное, я всегда за правильную утилизацию мусора. Теперь люди, которые привели нас в тупик, меняют мир в нужном направлении. Жаль только, что в нашем времени останется выжженная земля.

– Даже если мы изменим прошлое, Аристотель? – Никодим всё ещё не хотел верить словам старого друга.

– Необходимо сделать всё, чтобы прибытию наших людей ничего не помешало, мы слишком многое поставили на карту. Мы оставим необходимое количество местного населения, но ренегаты должны быть уничтожены.

– А кто этот парень? – Никодим ткнул пальцем в изображение на экране монитора.

– Какой-то Аркадий Серов. Русский еврейчик, эмигрировавший в США. Он успел скрыться, но теперь мы знаем, что он в нашей юрисдикции. Коллеги с североамериканского материка, как раз нам и передали эту запись. Только кто её будет слушать. Только если ренегаты, – протянул Аристотель. – А это мысль, с помощью ретранслятора мы сможем вычислить подключившихся к радиосигналу? Как думаешь?

– Этим вопросом занимается Октавиан.

– Хорошо, Никодим. Я вижу, вы работаете в правильном направлении. Как Мара, она всё ещё обижается на меня?

– Не то что бы обижается, просто ваши методы… Она считает – это неправильным.

– Хм, – Аристотель встал из-за стола, налил себе воды из графина, – вода здесь вкусная, хоть и грязная, но сам понимаешь не сравнить с тем, что пьём мы.

– Да. Мы уже приступили к очищению сточных вод и приведения водозабора в идеальное состояние. С нашими технологиями это доступно.

– Молодцы. У вас остался месяц, только месяц, чтобы закончить подготовку. И к этому времени всё должно быть готово.

– А как же ренегаты, – Никодим нахмурился, – не думаю, что за месяц мы сможем произвести полное истребление несогласных с новым режимом.

– Могу пожелать удачи, – Аристотель покрутил головой, – в этом теле неуютно, ты как быстро привык к своему?

– Нет, – он покачал головой, закусив губы, – поэтому пришлось прибегнуть к выращиванию собственного клона.

– Это мысль, но почему-то я уверен, есть какое-то «но», потому что для меня клона не нашлось. Я прав?

– Для создания клонов требуется большой ресурс энергии. А в России это сделать сложно. Мы хотим запустить в новом режиме адронный коллайдер, кто у нас работает в Швейцарии?

Аристотель задумался, решив, что идея отличная.

– Я свяжусь с Густавом, а этого Серого оставь в покое, пока, – он хищно улыбнулся, – посмотрим, сколько просмотров наберёт его разоблачение нового режима, – он снова лающе засмеялся. Никодим выключил монитор, обдумывая, чем заполнить повисшую паузу. Аристотель явно чем-то озабочен. Может, я напрасно сказал про клонов, подумал Никодим, почёсывая колючий подбородок. Впервые за последние месяцы у него начала расти растительность на лице. Может и волосы вернуться?

– В этом теле можно слиться с толпой, – Аристотель рассматривал себя в зеркале, – что не скажешь о твоём клоне.

– Но, Аристотель, мне кажется, переселение пошло мне на пользу, у меня скоро вырастут волосы…

– Поздравляю, – прервал его Аристотель, направляясь к двери, – я свяжусь с тобой. Работай.

– Так точно, господин Генерал.

2

Мёрзлый снег под ногами хрустел, напоминая поджаренные вафли. Серов решил, что возвращаться домой бессмысленно. Ему необходимо где-то переждать, затаиться, но теперь город стал чужим. Здорово – обнаружить таких, как он ренегатов. Только объявление об этом не дашь. Он посмотрел на часы. До начала комендантского часа оставалось три с половиной часа.

Санкт-Петербург встретил холодным ветром и срывающимся дождём. Промозглая погода обычное явление для конца февраля. Серов скучал по России, по Питеру, где любил гулять по старинным улочкам. Он учился здесь много лет назад, ещё в конце восьмидесятых. Уехал в девяностых и теперь этот город стал другим, чем-то отдалённо напоминающий прошлое.

Внезапно зазвонил телефон. Серов вздрогнул от неожиданности. Кто мог звонить ему из России. Все связи давно оборваны. Он, недоверчиво, взглянул на дисплей. Номер незнакомый, звонящий настойчивый.

– Алло, – Серов пытался говорить уверенным голосом. В трубке тишина, потом щелчок и незнакомый голос.

– Это защищённая линия, Аркадий. С вами говорит Дмитрий Малышев, я тоже, как и вы, ренегат, – недолгая пауза, – мы бы хотели помочь вам, главное узнать какой вы располагаете информацией…

– Постой-постой, – Серов не мог вот так вот запросто поверить незнакомцу, называющему себя другом. – О каких ренегатах идёт речь и откуда у тебя мой номер телефона?

– Простите, забыл сказать самое главное, мы расшифровали код в вашей записи, где вы просили о помощи. Транс мутант не смог бы это сделать, как и белые люди или ангелы, как вы их называете.

– Нет, я называю их просто пришельцы, – в сердце Аркадия что-то ёкнуло. Страх и желание встретиться с такими же, как он боролись. Он молчал, на том конце терпеливо ждали.

К сожалению, до Николаевска добираться несколько тысяч километров и переночевать негде. Реально – негде.

– У вас около трёх часов, Аркадий, – голос выплыл из динамика снова неожиданно, как будто читая мысли Серого, – наши люди в Питере свяжутся с вами. Запомните на вопрос, у вас не найдутся сигареты, необходимо ответить, в вашем возрасте пора иметь свои.

Серов рассмеялся:

– Это вы только что придумали?

– А что ещё делать, первое, что в голову пришло. Зайдите в кафе «Амбасадор», это на Лиговском, после салона красоты «Махаон», дом 14. Ждите, к вам подойдёт наш человек. Не волнуйтесь хозяин кафе из наших, и нам очень важно, чтобы эта встреча состоялась.

Серов хотел что-то спросить, но связь разорвалась. Он посмотрел на номер, записанный в журнал телефона, и обнаружил пустоту. Входящий вызов отсутствовал. Аркадий покачал головой, посматривая на часы. Пришлось взять такси и сообщить место, куда нужно добраться. Он не стал называть точный адрес, решив пройтись пешком от Площади Восстания по Лиговке.

Таксист из новообращённых – улыбчивый, немногословный, спросил как дела, удовлетворился ответом и больше не проронил ни слова, что Серого радовало. Удивило его, что глаза таксиста, ярко-голубого цвета, Серов и не подумал, что по глазам его могут вычислить так же. «Может, стоит обзавестись линзами, чтобы сойти за своего?» – пронеслось в мыслях.

3

– Ты думаешь, нам стоит переехать в Питер? – спросила Лена, накручивая на палец локон. Малышев смотрел на неё – стройную в леггинсах и объёмом свитере, словно с чужого плеча и жалел. Леночка Фримен хоть и улыбалась, старалась держаться похудела и осунулась.

– Там ребята более продвинутые, скажу тебе, – Малышев нервно грыз карандаш, переводил взгляд с монитора на записи, потом на Леночку. – Здесь оставаться опасно. Ищейки прочёсывают все подобные места. Недавно ликвидировали группу с железнодорожного района.

– Да ты что, – всплеснула руками женщина, побледнела, а между бровей изломом залегла морщинка, – но мы не можем всё время прятаться…

– Да пойми, нам нужен этот человек, Серов, у него важная информация и не думаю, что её можно передавать посредством Интернета. Понимаешь?

– Сейчас всё отслеживают, – вставила Катя, подкатившись на офисном стуле. – А вот в Питере ребята обзавелись настоящим бункером, не то, что наша котельная.

– Сегодня Серов должен приехать к ним, а потом, наверняка, они сообщат, как действовать дальше.

Малышев казался похожим на параноика, он опасался, что скоро их вычислят, придут сюда и потом уже точно их «песенка будет спета».

Феодор понимал, что друг боится за Леночку, Катю, Ивана Сергеевича. Не каждый день приходится стрелять в людей. Но в тот момент выбора не было. В тот вечер – либо пустить себе пулю в лоб – либо уничтожить одного из приспешников ангелов.

– Отец Феодор, а как же вы будете сражаться с пришельцами, вы ж священник? – спросила Катя, прищурилась и склонила голову на бок.

– Как это делает солдат, Катюша, – он серьёзно взглянул на девочку, и вернулся к чистке карабина. – Приходят и такие времена, малышка, что надо защищать не просто близких и страну. А человечество, как вид.

Лена серьёзно посмотрела в его сторону. Иван Сергеевич покачав головой, подозвал Леди, которая виляя хвостом, выпрашивала кусочек варёной колбасы.

Последние деньги закончились, и еды оставалось мало. Миха, Валёк и Катька промышляли воровством в супермаркетах, что очень печалило Леночку. Иначе выжить невозможно. Рассказ ребят о том, что происходило в Центре Здоровья, удивил и напугал. Получалось, что пришельцы не очень похожи на инопланетян, но отлично маскируются в чужих телах, выращивают клоны или похищают людей для этого. Лена опасалась, что от увиденного, её впечатлительная дочь будет плохо спать. Отнюдь, с некоторых пор, Катя перестала близко к сердцу принимать многое. И матери больно смотреть, как резко изменившийся мир делал из детей циников. У них с Дмитрием так не получалось. Да и Касатко оживал лишь рядом с микросхемами, пытаясь создать нужный прибор, чем очень помогал молодёжи, успешно обчищающей магазины.

– Иван Сергеевич, – Лена накрыла на стол, сообразив не хитрый ужин, – что же вы там снова придумали?

– Да так, есть одна мыслишка, Леночка, – он хитро сощурил глаза, поправил очки и вздохнул, – если объяснить просто, это как плащ-невидимка. С помощью этого приборчика можно будет не попасться на отслеживающие устройства пришельцев. Мы сможем выходить даже днём, главное – вести себя, как трансы. Я подготовил опытный элемент, надо будет попробовать завтра.

– А если не получится и … – прервала старика Катя.

– Я всё предусмотрел, девочки, а теперь давайте ужинать.

– Да, уж, – Малышев потёр ладони, потушил недокуренную сигарету. – Леночка из ничего может приготовить шедевр кулинарной мысли.

– А вы, мальчики прокурили весь подвал, – поморщилась Фримен. – Тут всё-таки дети.

– Прости, солнце, – Дмитрий виновато мотнул головой, – иначе никак пока.

Ужин состоял из тушёнки с макаронами, салата из фасоли, хлебцев гречневых и пиццы, которой все обрадовались.

– Безотходное производство, – пробормотала Лена, указывая на пиццу.

– Так в древней Италии её вообще из объедков делали, – вставил Иван Сергеевич, подвигая ближе тарелку с макаронами.

Малышев, отложив карандаш, присоединился ко всем, с уверенностью, что, что сам отправится испытывать прибор Ивана Сергеевича. Ему просто необходимо снова почувствовать выброс адреналина. Надеясь, что страх, поможет ему немного отодвинуть картинку убитых полицейских. Их образы всё так же стояли перед глазами, раздражали и не давали покоя.

4

Серов расплатился с таксистом, вышел около метро «Московский вокзал». Снега мало, зато ветер пронизывающий напевал заунывную песню Родины. На улице стало оживлённо, хоть уже час остался до окончания комендантского часа. Он не узнавал Питер, ведь жил здесь ещё мальчишкой. Город теперь сиял огнями, новыми зданиями, отреставрированными старыми на Невском. Одно смущало Серова, так это люди. Странные они какие-то, хотя в Нью-Йорке они такие же. На бледных лицах гримаса равнодушия, а в глазах пустота. Только какое-то необычное свечение, сначала Аркадий подумал это цвет глаз такой, при дневном свете так и казалось, теперь он понимал, что что-то заставляло глаза светиться.

Главное быть, как все не торопиться, размышлял он, понимая, что как раз глаза и выдадут его. В Нью-Йорке такого он не встречал. Вместе со всеми он остановился на светофоре, считая секунды до зелёного света, потом так же пошёл по бело-жёлтой зебре. Повернул на Лиговский, где людей оказалось не меньше и надеялся, что удача не подведёт его. Хватило смелости удрать из Америки на угнанном самолёте. Никто не хватился его там, ни о чём не спрашивали здесь. «Может, мне просто фартит» – с надеждой размышлял Серов, но осматривался, понимая, бежать некуда. Пот струился по вискам, и от этого невозможно избавиться, он поднял воротник на куртке, стараясь не оглядываться.

Там, где света оказалось меньше, он увидел вывеску салона красоты «Махаон», а потом указатель, показывающий куда отправиться, если хочешь напиться и забыться. Серов криво усмехнулся и свернул в подворотню.

Во внутренней стороне двора висела тусклая неоновая вывеска «Бар». Названия он так и не разглядел, дёрнул за ручку, чувствуя, что нервничает и потеет. Выругался про себя, ощущая, как пересохло во рту. Дверь открылась, он втиснулся внутрь через узкую дверь. Посетители бара сразу повернули головы, изучающе всматривались в него, курили и пили пиво. Он споткнулся и, подойдя к барной стойке спросил:

– Не увидел названия это бар «Амбасадор»?

– Допустим, – вяло ответил бармен, разливая кофе по чашкам, – а у вас не найдётся сигареты?

– В вашем возрасте пора иметь свои, – ответил Серов и чуть не рассмеялся. Ему к сороковнику, а этому зелёному пацану лет двадцать, ну два года ещё можно прилепить.

– А вы хам, Аркадий, – ответил бармен, показывая глазами на дверь, – туалет там.

– А… понял, спасибо, – пробормотал Серов, повернув в указанном направлении.