– Конечно, когда они вещают о том, что экологическая катастрофа останется в прошлом, что теперь в почёте альтернативные источники энергии. Нефтяной бизнес медленно умирает, начался расцвет бионики… Бионика? – наморщила лоб Мари, – что-то знакомое.

– Это что-то связанно с животными и растениями? – заинтересовавшись, переспросил Коллин, – ну, Лора, ты же у нас умная, открой глаза тёмным ренегатам.

– Не называй себя так! – она скрестила руки на груди, – противно, словно мы предатели человечества!

– Брось, – Коллин скрестил руки на груди, отбросил со лба длинные волосы. – Так что там с бионикой?

– Бионика, м-мм, – Лора закусила нижнюю губу, – если включить мою внутреннюю Википедию – это биология и техника, решающие инженерные задачи. Что такое моделирование структуры и жизнедеятельности организмов? К примеру, если вспомнить Леонардо Да Винчи, на мой взгляд он один из первых биоинженеров, а его чертежи летательных аппаратов основаны на изучении строения крыльев птиц.

– Мне казалось, я знал об этом, – с интересом слушая Лору, улыбнулся Коллин, – просто никогда не задумывался.

– Бионика распространяется не только в конструировании самолётов, её используют и в архитектуре. Читала о том, что на основе строения злаковых культур, создали каркас высотного здания. Изучают строение растений и внедряют данные для строительства зданий.

– Никогда бы не подумала, – искренне удивилась Мари, – бионика в моём понимании нечто фантастическое.

– Мой отец занимается исследованиями в биоинженерии. Занимался, – добавила она после недолгой паузы. – Теперь он на стороне Зла.

– Как наши друзья и близкие, – тускло уронил Коллин.

– Теперь я понимаю, хотя, нет, я понимала это всегда, но отчего создаётся впечатление, что ангелы вершат хорошие дела. Они точно скупают души людей, заставляя их жить по своим правилам, лишив выбора, стерев личность, ну… не совсем так, но сильно изменив. Я, например, никогда не видела в Джиме такого рвения к религии, к выступлениям, его-то и в церковь затащить сложно.

– А интересно, среди священников остались такие, как мы? – спросила Лора.

– Об этом тебе вернее скажет Сэм, у неё список ренегатов. Она долго собирала информацию, и эти записи для ангелов лакомая информация. Только этот документ в надёжном месте, надеюсь. Мы всё так зашифровали, что никто не знает без ключа точное расположение хранилища.

Ночь грозила пройти в той или иной степени спокойно. Ренегаты старались меньше общаться по сотовой связи, чтобы не выдать месторасположения убежища. Позже Фрэнку удалось сделать сим-карты невидимыми для желающего найти человека совершающего звонок. Мятежники предпочитали пользоваться мобильниками в исключительных случаях, постепенно переходя на коротковолновые рации.

5

Ночь казалась по-настоящему тёмной, и когда глаза привыкли к мраку, можно с лёгкостью найти дорогу домой. Тем более если ты ходишь по одному и тому же пути каждый вечер.

Сквозь темноту ослепшие окна домов в ожидании рассвета. Одинокие фонари освещали безлюдные улицы. Никого. Ни поздно возвращающихся влюблённых, ни пьяниц, ни весёлых компаний. Все добропорядочные граждане дома: супруги, верные неверные, они теперь любят господа и следуют заповедям его, поедая котлеты из ренегатов. Бывшие сорванцы и хулиганы стали отличниками, падшие женщины и шлюхи – сёстрами милосердия и прихожанками церкви святого Петра, биржевые спекулянты больше не торгуют цветными бумажками. Экономика, производство, банки, биржа, всё стало принадлежать ангелам. Одним ренегатам кажется, что мир изменился, сделавшись искусственным, чужим, по мановению чьей-то руки. Мари не заметила, как закрыла глаза, ощущая, как Лора гладит её по волосам.

6

«Это утро особенное сегодня, ведь я увижу Джимми, но он ни в коем случае не должен узнать меня. Как быть, как заинтересовать его не выдав себя? Теперь я стала другой, похудела немного, и скорее всего, осунулась. К тому же у меня новая причёска, пришлось постричься короче и теперь его, прежде любимая сестрёнка стала брюнеткой, похожей на мальчишку. Нет, Джимми не узнает меня».

– Зачем тебе это, Мари? – Рокси вступив в войну с непослушными кудрями, наконец, расчесала вьющиеся волосы и собрала в высокий хвост.

– Я должна увидеть его глаза, должна понять. Знаешь, когда он болел, мы думали, он превращался в монстра, и стал похож на паука, вот тогда я жутко испугалась… – Мари, побледнев, замолчала и после короткой паузы добавила, сдерживая слёзы. – А потом он просто вышел из своей комнаты и покинул нас навсегда.

– Это опасно, – Фрэнк улыбался, накручивая медную проволоку на батарейку, привычным движением.

– Ты опять что-то новое придумал? – улыбнулась Мари, Фрэнк махнул рукой,

– Брось, это просто баловство, Мэри, будь осторожна и, если что, уходи, не доводи дело до того, чтобы стать котлетой для них.

– Хорошо, – Мари нравился Фрэнк, немногословный, но умный парень, который без дела не трещал, и ей приятно, что он проявлял интерес к ней. Ему двадцать восемь лет, и Мари только недавно узнала, что вместе с Мэттью они служили в Пентагоне, а Фрэнк состоял в антитеррористическом подразделении. Фрэнк выше Мари, но не дотягивал до роста Коллина и Локки. Тёмные волосы Дауни покрылись лёгкой сединой, что, по мнению Мари, совершенно не портило его. Он нравился девушке, а его забота и внимание всегда трогали её чувства. Мари понимала, что сейчас нет места эмоциям. Она не любила делиться мыслями. Она старалась занять себя другими целями, понимая сейчас необходимо больше узнать о Джимми.

Проверила всё ли в порядке с документами. В сумке паспорт и удостоверение репортёра местной газеты «Глас Глоута», блокнот, ручка, диктофон. Мари поправила очки в тёмно-красной оправе, подаренные Лорой и сообщила, что теперь её может остановить только смерть.

Локки предложил услуги водителя, однако Мари решила одолжить велосипед Фрэнка, тем более так на самом деле безопаснее совершить вылазку к церкви, где вещал преподобный Джимми.

Мари выехала из убежища в 10:15. Велосипед резво мчался по асфальтированной дорожке. На пути никого, словно квартал вымер, и кроме велосипедистки резво крутящей педали на улицах Глоута никого не осталось. Мимо проносились аккуратно подстриженные газоны и кустарники. Около домов одинаково красивые цветники: петунья двух цветов – пунцовая и белая, причём в совершенно однообразном порядке. Она разрослась возле дорожек, ведущих к одноэтажным и двухэтажным коттеджам или в круглых гипсовых клумбах возле домов.

Вскоре Мари увидела вереницу людей. Они двигалась к входу в церковь Святого Петра. Прихожане направлялись, шествуя стройными рядами, не разговаривая, как будто потеряли способность издавать звуки. Похожие на зомби – последователи нового культа шли на проповедь преподобного Джима, как наркоманы за получением вожделенной дозы.

Людей собралось много, они выстроились в очередь, похожую на анаконду из старого фильма ужасов, длинную и толстую. Для репортёров не оказалось другого входа, и Мари пришлось встать в гудящий на разные голоса хвост вместе со всеми. «Возможно, так быстрее можно будет слиться с толпой»? – рассуждала она. Хотя поначалу люди раздражали её, как сейчас она понимала Коллина, пришедшего сюда накануне. Но им, не только ей, им всем необходимо вернуть Джимми.

Крики и улюлюканье толпы оповестили Мари о приезде посланника Ангелов.

– Преподобный! – закричали розовощёкие близнецы Блэкберри, приветственно поднимая руки верх.

– Святой Джим!!! – восторженно вторили толстяк Гэрри Блудгорн и официантка со станции технического обслуживания Вэлори Фиш. Они под стать друг другу грузные, краснолицые. «Вот из кого котлеты делать надо»! – пронеслось в голове Мари. Ей пришлось изображать восхищение. Она видела, что так фанатеют не все, но большинство. Остальные в силу своей скромности, просто улыбались и поднимали руки над головой, приветствуя Джимми.

7

В 10:35 Мари расположилась в первом ряду, сжимала в ладони диктофон, пыталась унять дрожь и теребила пальцами запястье. Потом немного упокоилась и ощутила, что немного пришла в себя. Она боялась встретиться глазами с братом и в тоже время хотела увидеться с ним лицом к лицу.

Джим появился на сцене под радостные возгласы прихожан, проверил микрофон и ласково проговорил, что любит всех. На нём отлично сидели белоснежный костюм и голубая рубашка. Чёрные волосы аккуратно подстрижены на висках, зачёсаны назад и уложены воском или гелем. Она смотрела на брата, понимая, игра началась, и не столько слушала, что он говорил, доверяя диктофону, сколько пыталась разглядеть в служителе культа ангелов прежнего Джимми. Очки скрывали глаза, пусть немного, но так казалось легче вынести то, что у Мари больше нет семьи. Слушая речь, она всё время задумывалась, почему люди не остановили алчность, войны, убийство планеты. Этих «столько» и «почему» набралось немыслимое количество, отчего многое становилось понятным.

Нет, Мари не поддерживала авторитарную политику ангелов, и убийства тех, на кого не повлияло влияние извне. Она сама была изгоем и возможно, большинство зомби более счастливы, чем ренегаты. К чёрту свободу выбора, они и не думали о том, что можно жить иначе. Но… что ждало всех нас через год, через десять лет, в марионеточном мире, где каждый человек лишь винтик в огромном механизме. Что нужно пришельцам…

– Вы что-то хотели, мисс? – ласково спросил её Джим. Мария и не заметила, как быстро закончилась месса. Она удивилась, что он не узнал её, и немного успокоилась, ведь если бы узнал, появились бы проблемы.

– Да, я заслушалась, преподобный Джимми, – улыбаясь, солгала Мари, ощущая, как краска прилила к щекам, – я из «Гласа Глоута» и хотела бы взять у вас интервью в удобное время, если вы, конечно не против, Джим.

Он смотрел на неё, перебирая в руках чётки. Смотрел с неким подозрением, как показалось Марии, хотя его губы тронула лёгкая улыбка. Создавалось впечатление, что программный механизм дал сбой, и преподобный не мог сообразить, что ответить незнакомке.

– Простите, вы себя плохо чувствуете? – участливо спросила Мари, подойдя ближе.

– Нет-нет, – он быстро пришёл в себя, нацепив улыбку-маску. – Всё в порядке мисс? – Мисс Карлтон, – улыбаясь, протянула руку Мари, – Джоан Карлтон.

– Очень приятно, – он пожал ей руку, задержав пальцы на её ладони. – Какая у вас интересная рука.

Мария ощущала, как язык прилип к нёбу. Внезапно её бросило в пот.

– Пройдёмте в мой кабинет или вам удобно поговорить в другом месте?

– Я хотела бы прогуляться в сквере около церкви, погода замечательная, и место это очень красивое.

– Ну, да, вы правы, – он внимательно смотрел на неё, словно изучал, прощупывал взглядом, как будто пытался прочитать мысли сестры, которую, казалось, и не узнавал.

Мари нашлась ответить, что работает в «Гласе Глоута» недавно, и её первым заданием стало это самое интервью.

– Я ещё ни разу не общалась со знаменитостями, поэтому немного волнуюсь.

– Господь с тобой, дитя, только одного не пойму, разве сейчас людей интересуют новости? – Джимми обнял её, поцеловал в макушку, – идём, и ничего не бойся, да хранят тебя ангелы.

– Да, они ждут больше узнать о вас и вашей жизни, преподобный Джим. И вас пусть хранят ангелы, – улыбнулась Мария, вкладывая в свои слова совершенно иной смысл.

Он говорил с ней, как с близким человеком, отвечал на вопросы. На какое-то мгновение Мари решила, что он стал прежним. Ей не хотелось уходить, и она боялась заплакать и выдать себя. Дрожь в её голосе, преподобный Джим, принял на свой счёт. Тщеславие у него отсутствовало, но он знал, как люди любят его, и иной раз им трудно говорить с посланником ангелов.

– Последний вопрос, преподобный Джимми, – Мария перевернула лист блокнота, читая пометки Локки. – Какие планы у вас на будущее и что, вы, думаете о грядущем, которое нас ожидает, смогут ли ангелы сохранить мир на планете и ту идиллию, что раскинулась повсюду?

– Я бы хотел жениться, завести детей, – мечтательно и, казалось, искренно улыбнулся Джимми, – наша религия не запрещает браки для священников, как у католиков. Поэтому на первую часть вопроса я ответил, – он нежно коснулся её руки. – А что касается будущего, оно всецело принадлежит новому миру, очищенному от скверны. Ангелы идут с нами рука об руку, и я, надеюсь, не скоро оставят нас. Как пастух не бросает овец своих, а холит их, кормит и выводит на зелёные луга, так и посланцы с небес охраняют нас.

Мари закончила запись и, улыбнувшись, поблагодарила преподобного Джима. Некоторые ответы, полученные от него, удивили, испугали, ввергли в сомнения. И когда она хотела попрощаться, Джим сжал снова её руку, немного твёрже, чем раньше.

– Мне приятно общаться с вами Джоан, – Джим прикоснулся к плечу сестры. В его глазах появилась тоска, а потом странный недобрый блеск, не предвещающий ничего хорошего. – Вот, думаю, вы мне очень подходите. Что-то в вас есть родственное, душа это или что-то другое. Но я принял решение.

Джим провёл пальцем по губам Мари и обрушил на неё известие о том, что именно на ней он и хотел бы жениться.

Мари сначала кисло улыбнулась, попробовала отложить разговор о браке, переключившись на другую тему.

– Это не обсуждается, – улыбка с лица преподобного слетела, точно её сорвал ветер, бесцеремонно, не спрашивая разрешения. – Вы странно себя ведёте, мисс Карлтон? Любая женщина из прихожан мечтала бы об этом. Я должен жениться и, наконец, выбрал кандидатуру…

– Хорошо, только я должна сообщить родителям, – пыталась выкрутиться Мари. Ощущая, как страх пытается схватить её за горло.

– Разве нам нужно кого спрашивать? – спросил он, притягивая девушку к груди, раскрывая губы для поцелуя. Мари не выдержала, попыталась вырваться и оттолкнула обезумевшего брата от себя.

Джим грубо схватил её за плечи, заглянул в лицо, вдыхая её запах, как будто пытался прочитать, что у неё на уме.

– Зачем изворачиваться и претворяться, ты же мерзкий ренегат, – злобно прошипел он. – Я вижу тебя насквозь, потаскушка. Кто тебя подослал?!

Он яростно встряхнул Мари, отчего у неё закружилась голова.

– Я не ренегат, Джимми, – пробормотала Мари, – и ты даже не представляешь, насколько сильно я люблю тебя.

– Неужели, – усмехнулся он, сдерживая нарастающую ярость. – Тебе останется пройти транс-церебральную процедуру, тогда мы можем успеть спасти твою душу. Пройдёт время, наступит равновесие, когда любые эмоции будут проявлением преступного замысла. Пока нам позволено радоваться и любить, все негативные эмоции под запретом. Пока нам позволено любить, я хочу оставить потомство! – Безумие в глазах брата причиняло Мари нестерпимую почти, что телесную боль.

– Джимми, – прошептала напуганная Мари. – Я тоже люблю тебя. Но не как мужчину, а как… брата…

– Как же ты можешь смеяться надо мной? Мне трудно сдерживать гнев, но я должен…

– Джимми, неужели ты забыл всё…

Мари краем глаза заметила, как он вытащил из кармана незнакомый ей предмет, похожий на дистанционный пульт от автосигнализации и, направив в её сторону, нажал кнопку.

– Я всё помню, Мария. – На лице Джима появилась гримаса невыносимого страдания, отчаяния, словно её брат на мгновение выбрался из оболочки чужака. Словно он заключён внутри другого злобного и жаждущего власти существа.

На мгновение Мари почувствовала жжение в области живота. Она инстинктивно прижала к нему руки. Внутри пульсировало, точно там появилось что-то живое. «Неужели можно телепортировать внутрь человека нечто, что может внедриться в организм»? – подумала она с ужасом.

– Джимми, – пробормотала Мари, падая к его ногам, ощущая, как перед глазами ползает мгла, чёрная удушающая масса, сотканная из страха и боли.

Преподобный набрал номер телефона матери, ласково заговорил с ней, пока Мари пыталась подняться. Её словно парализовало, она всё слышала и видела, но не имела возможности пошевелиться.

– Мама, я, кажется, нашёл невесту. Да. Конечно…

Он не договорил, получил резкий удар в спину и выронил телефон, не понимая, что происходит. Парень в маске, не стал дожидаться, пока Джимми поднимется, а нанёс ему удар ногой в живот. Джимми выпустил воздух из лёгких вместе с криком, согнулся пополам и задохнулся кашлем. Парень на этот раз не стал церемониться и добавил ещё ботинком в лицо несостоявшемуся жениху.

Мари попыталась подняться. Насмешка на лице преподобного Джима застыла точно маска. Он лежал рядом с сестрой на асфальте, пытаясь прийти в себя. Кровь окрасила лицо и белоснежный костюм, волосы пришли в беспорядок и напоминали чёрных ужей, потревоженных в гнезде логова. Тело Мари отказывалось слушаться, веки стали тяжёлыми, пока она не ощутила, что её куда-то тащат. Она не знала, стоило ли жалеть Джима, или в произошедшей неприятности виновата она сама.

Поведение брата ещё раз доказало, что ангелы не смогли стереть из сознания Джима все воспоминания о ней. Возможно, оставив негатив, который нужен для поддержания ненависти к той, кто когда-то была его сестрой? Мария ничего не ощущала, не слышала, все чувства отключились, только мысли и осознание того, что она жива. Все ещё жива.

«Листья падают на землю. Они падают, так же, как и снежинки и всё, что принадлежит планете. Все мы под действием земного магнетизма». – Мария чувствовала, как слёзы катились по щекам. – «Я уверена, падут и ангелы пока принадлежат Земле, мы похожи тем, что каждый из нас имеет выбор и право бороться, если мы сдадимся, то грош нам цена. Если сдаться, то останется только сдохнуть».