Итак, вести из Великой Британии: там зародилось и процветает общественное движение под названием «Не покупаем!». Смысл движения, собственно, и заключён в названии – протестуя против стандартов непрерывного потребления, хронического шопинга, британцы поддерживают друг друга в гордом стремлении отказаться от покупок, кроме самых необходимых, конечно. Хвастаются: я полгода не покупал новых вещей, а я уже год держусь. Призывают всех опомниться и выйти из бешеной гонки приобретательства. Совершенно не нужно, убеждают они, покупать новые брюки, если не износил старые…
Очень мило. Оказывается, мы, странные русские, давно состоим в модном тренде, не ведая о том. У нас имеется, к примеру, многомиллионная армия пенсионеров, которая без всяких лозунгов и общественных движений – просто и спокойно не покупает. А уж что касается Петербурга, то в ледяном презрении к показной роскоши и расточительству мы давно в лидерах. Попробуйте заняться продажами в городе хоть чего-нибудь, кроме пиццы, и вы согласитесь со мной.
В Петербурге так и не появилось ни одного модного журнала, навязывающего людям «новые коллекции». Где эти коллекции, кто их видел? Звенящая тишина и пустота царят в тех отделах, скажем, Гостиного Двора, где расположены так называемые бутики. А, вот мелькнула какая-то тень – это случайно забрёл приезжий из Нижневартовска. Или Нефтеюганска. Подавляющему большинству петербуржцев вполне хватает мощного описания бутика, сделанного писателем Дмитрием Горчевым: «В бутиках я несколько раз бывал. Там очень страшно. Когда заходишь в бутик, от стены бесшумно отделяется изголодавшаяся девушка, похожая на самку паука. Если вы вовремя не сбежите, она всучит вам трусы за двести баксов, а потом откусит вам голову и съест».
Но ладно тряпки, петербуржцы, ещё когда были ленинградцами, с ума по ним не сходили и явно предпочитали какую-нибудь тётю Женю, которая строчила им наряды на «подольской» машинке. Возьмём такой аксессуар, как часы. У меня довольно много знакомых – и я ни разу в жизни не видела, чтобы хоть кто-нибудь из них поменял часы. Купил что-нибудь престижное, дорогое, модное, громко говорящее о его статусе. Нацепил на руку и всем показывал. Не встречала таких!
Настоящий петербуржец живёт в ситуации, когда рядом расхаживает враг и подбивает его на расходы – а петербуржец не поддаётся. Есть замечательные отмазки – например, можно объявить себя убеждённым вегетарианцем, и тогда прости-прощай не только мясо-рыба, но и шубы, и сумки, и кожаная обувь. Декларируете любовь к бумажной книге – и спокойно ходите в бесплатные библиотеки, обходясь без айпадов. Ссылаясь на слабое здоровье, можно избежать покупки билетов в театры, а билеты эти за последнее время подорожали раз в десять… Пожалуй, единственный неизбежный кошмар – это холодильник: если он вышел из строя, делать нечего. Правда, такие старые коммунисты, как «Саратов-2», вообще никогда из строя не выходят и непобедимо ревут в рабочем режиме, особенно на дачах. Так что не нам брать с британцев пример и не им предлагать нам актуальные тенденции разумной жизни.
По части движения в сторону «Не покупаем!» мы давно – самые модные.
Василеостровский (в народе его кличут Андреевским) рынок подвергся реконструкции. Так называют то, что случилось с этим рынком. Вообще-то приставка «ре» обозначает повтор. Реконструкция – это возврат к прежней конструкции после её улучшения, восстановления и т. п.
А Василеостровский рынок исчез – если мы понимаем под этим словом то место, где люди покупают продукты не по фиксированной цене. Они бродят, прицениваются и торгуются. Обещают, что будет и продуктовый отсек, но пока что в зале выстроено то, что именуется «фудкорт», то есть скопище разных забегаловок быстрого питания. Там голодный мерчандайзер может съесть бургер «всего» за триста рублей.
В СМИ уже появились первые восторженные отзывы «студентов», «галеристов» и «дизайнеров одежды» – они счастливы, что «наконец-то на Васильевском острове есть где покушать, мы кушали и нам понравилось».
А вы спросите не у дизайнеров, которые кушают, но у тех граждан, что едят и семье своей готовят еду. Спросите у домохозяек с кошёлками – нравится им фудкорт вместо рынка?
Я ходила на этот рынок восемнадцать лет. Жизнерадостные продавщицы солений спрашивали, как делишки у сынишек, и обязательно вручали вкусный подарок – черемшу или пару малосольных огурчиков. Хмурый мясник заранее знал, сколько мне отрубить антрекотов. Кроме того, на рынке имелись разные удобные услуги – сделать ключи, подшить шторы, не проблема! Короче говоря, рынок мне был нужен позарез, а фудкорт мне не нужен ни для чего. Было мне хорошо и удобно, а стало нехорошо и неудобно.
Вернутся ли на прежнее место мои милые тётки с огурцами? Что-то сомневаюсь. Скорее всего, их заменят некие «фермерские продукты» такого же качества и вкуса, как в соседнем с рынком «Магните», только в три раза дороже.
Боюсь, от рынка осталось одно название – и это меня нисколько не радует. И ещё раздражает ложь. Скажите прямо – рынок закрыт, на его месте сооружена новомодная дрянь, а не врите про реконструкцию. А кстати, владельцам что, разрешили перепрофилировать рынок в таком масштабе, явно отменяющем прежнее назначение? Это так можно?
Консерватизм – это не отсталость и косность. Консерватизм – это желание и стремление оставить ценные, удобные, хорошие вещи и явления неизменными. Когда вы узнаёте, что сегодня в академическом театре читают лекции, заведены кружки йоги и проводятся встречи, вам ясно, что вместо театра теперь клуб по типу сельского. А рынок, где не продают продукты, а вместо прилавков поставлены в ряд точки общепита, – не рынок, а забегаловка-жральня.
На Васильевском негде «покушать»? Вокруг рынка на каждом шагу кафе, рестораны, кофейни – чуть не в каждом доме пешеходной зоны Шестой-Седьмой линий. А вот купить качественные продукты на острове затруднительно.
Было славное место – рынок. Нет рынка. Сиди в фудкорте, пей крафтовое пиво, слушай речи дизайнеров одежды. Забудь ароматный призрак домашнего борща! Нет, граждане, таких штук, не советуясь с жителями, предпринимать нельзя.
Как совместить приятное с полезным – об этом, наверное, надо спрашивать в иных городах или странах. Мы, петербуржцы, знаем толк в другом: как совместить неприятное с бесполезным. И мастеров этого дела у нас в избытке, можно даже сказать, что это умеет любой рождённый в Санкт-Петербурге.
Только этим врождённым инстинктом отыскивать нужную пропорцию неприятного с бесполезным я могу объяснить то, что я побывала на «реконструированном» Василеостровском рынке, обошла тамошний фудкорт… И не слушая голоса ангелов, приветливо шептавших мне – мимо, Танечка, мимо, и на большой скорости, – купила гриль из морепродуктов, и не только купила, но и съела. А съесть купленное можно лишь на пленере, то есть на площадке возле рынка, пластиковой вилкой из бумажной коробки.
В состав гриля входили: три тигровых креветки, одна королевская, три крупных мидии и одна тушка кальмара. Стоимость сырых продуктов набора составляла примерно 150–200 рублей. Выложила я за этот гриль 670 рублей.
В общем-то комментарии излишни. Я сама готовлю, и на 670 рублей могла бы соорудить полновесный обед на двух человек. Или подзаправиться в недурных окрестных кафе. А я с отвращением тыкала пластмассовой вилкой в ускользающего кальмара, зябко ёжась на ветру. Дорого и невкусно – ладно, это вполне могло бы быть слоганом данного фудкорта, чья изначальная творческая мысль (не на наших равнинах родившаяся) состояла в том, что питание там должно быть недорогим, иначе какой смысл. Но это было и невкусно, и некрасиво. Ни сущности, ни эстетики – вот и обретено заветное сочетание неприятного с бесполезным!
Ладно я, которая всё-таки отбивает худо-бедно потраченные деньги путем описания своих житейских передряг. Но людям нормальным за что такие добровольные страдания и потери?
Наши фудкорты (дорогие и невкусные жральни-забегаловки), используя народную тягу к модным иностранным словечкам и явлениям, тем временем рьяно расползаются по городу. Недавно фудкорт открылся аж на территории киностудии «Ленфильм» – действительно, чего месту пропадать. Вы можете сказать, что возрождение киностудии должно начинаться с организации сценарного отдела под руководством профессионала, дабы заполнить портфель качественным материалом на нужные темы? Умник какой. Возрождение киностудии выглядит так: быстренько малюют акриловыми красками громадные ширмы-щиты с чудовищными карикатурами на Ливанова-Холмса, Гурченко неизвестно в какой роли и тому подобное, а за ширмами – жральни. Кинематографисты на очередной пир духа вряд ли заглянут (правление Союза кинематографистов Петербурга на открытие этого праздника желудка и симфонию прямой кишки даже не сочли нужным позвать – я в теме, потому как два года в этом правлении состою). А люди – что люди, будто мы с вами людей не знаем.
Побродить, потолкаться, прицениться – ну и что, интересненько… Глаза закроешь, нос зажмешь, уши заткнешь – да не иначе, ты в Европе!
В Петербурге стартовал новый телеканал под названием «78» (дело было в 2017 году). На той кнопке, где прежде интригующе кипел новостями канал «Life78», а ещё прежде пытался оригинально вещать канал «100ТВ». Чем провинился перед небесами «100ТВ», не знаю, а вот темпераментному «Лайфу» откровенно не повезло с городом. Как говорит один персонаж в романе Максима Горького «Жизнь Клима Самгина», «в проклятом городе – никаких событий! Хоть сам грабь, убивай, поджигай – для хроники».
То есть события, разумеется, в Петербурге случаются. Но той плотности и густоты чёртовой каши, к которой привык современный потребитель новостей, они не достигают. Как бы ни старался новый канал, он неминуемо дойдёт до показа котёнка, застрявшего на дереве, и острой проблемы очистки памятников от продукта жизнедеятельности голубей. Это неизбежно. Короткий расцвет петербургского ТВ длился недолго (примерно с 1987 года по 1998-й) и был вызван к жизни не столько повышенным профессионализмом его создателей, сколько общественной волной. Волны больше нет, а жить надо, «милые сёстры» – как говорят у Чехова.
На новом острове-78 постепенно собрались выжившие после кораблекрушения тележурналисты – кто с Пятого канала, кто с Соточки. Движения их чуть замедленны и неуверенны, словно ногой они пробуют зыбкую почву. Откуда черпать вдохновение? Как вывести клеймо провинциальности и неоправданного высокомерия с грустного лица петербургского телевидения?
Я бы предложила два направления. Первое: найти наконец действительность и примириться с ней. Пойти туда – в больницы, тюрьмы, школы, заводы, суды и так далее, найти людей, живущих здесь и сейчас. Из судов и больниц можно и онлайн-трансляцию сделать. Это будет скучное, здоровое, социально полезное ТВ. Снимать уроки– иностранных языков, вязания, быстрого чтения, гимнастики, пения, рисования, игры на музыкальных инструментах, да мало ли ещё чего. Очень эффектно было бы показывать, кто сегодня в Петербурге родился, сыграл свадьбу, отпраздновал юбилей, покинул этот грешный мир.
О проекте
О подписке