Итальянский стиль

Осень 1997 года была теплой. После приезда мы «окунулись» в другую жизнь – все было иным, и мы изучали этот новый стиль жизни. Было очень поучительно общаться с тремя разновозрастными девочками для изучения языка, ведь у каждой был свой уровень общения – уровень детского сада, начальной школы и школы последнего уровня. Девочки были спонтанными, играли с нами в мяч во дворе дома, но на улицу их не выпускали.

Я постигала итальянский быт. Мать девочек была учительницей начальных классов и поначалу помогала разбираться с произношением некоторых окончаний в итальянском языке. Я смотрела, как она вела хозяйство. Она была домохозяйкой. Я ее понимала – трое детей, большой дом, однако я знала примеры матерей, которые успевали работать, содержать в порядке дом и заботиться о семье. Некоторые привычки мне не были понятны. Ее жизнь была устроена таким образом: утром она отвозила детей в школу, потом убирала дом, стирала, гладила, готовила обед. Затем забирала детей из школы. Садом она не занималась – вызывали садовника. По моим понятиям, у нее было много свободного времени, а могло быть еще больше, если бы некоторые операции из управления семьей были заменены или упразднены. Так, мне было непонятно, зачем гладить постиранные носки и нижнее белье. Белья было много и эта процедура занимала несколько часов. Поначалу я старательно гладила носки и белье, но вскоре вернулась к прежней, по моему мнению, более интеллигентной схеме – складывать белье без глажки, а свободное время посвящать чтению.

Первое время супруга брата отвозила и моего сына в школу – ее средняя дочь была его ровестницей. В свои 10 лет мой сын был самостоятелен и вскоре начал ездить в школу на автобусе, благо, она была всего в 5 км. Вскорости узкое пространство сада стало ему тесным, он стал выбираться в центр поселка и заводить себе компаньонов для игр. Однако его свободный выход на улицу встретил порицание супруги брата. По ее мнению, нельзя позволять 10-летнему мальчику одному уходить из дома и играть со сверстниками. Запретить это моему сыну означало забыть о его автономности, которой он пользовался в Минске – он сам ездил на трамвае в школу, сам на автобусе ездил на дачу, которая находилась в 25 км. Я предпочла не посягать на его автономность, только потребовала соблюдения времени на прогулки и на учебу. Однако моя самостоятельность в воспитании сына вызвала недовольство супруги брата. Складывалось такое впечатление, что этим запретом она хотела держать под контролем не только своих детей, но и моего сына.

Школа

Школа начиналась 15 сентября. Мы стали готовить документы для школы и нашего бракосочетания, которое назначили на 25 октября. Документов было много.

Наступил день, когда мы пришли в школу знакомиться с учителями. Директор представил нам 2-х учителей – Кармела – учитель итальянского языка, а Синьора Майо – учитель английского. Никто из учителей в школе не говорил по-английски, только Синьора Майо. Поскольку сын с 1-го класса в Беларуси учил английский в специализированной школе № 64, то учитель английского часто была переводчиком.

Кармела была южанкой. Мой сын был ее первым иностранным учеником или, как нас здесь называли, из страны ЭКСТРА-ЧЕ (вне территории Европейского Сообщества). Когда мы пришли в школу знакомиться с Кармелой, в ее темных глазах я, еще не зная итальянского, читала опасение, отчаяние и одни вопросы… Уже потом она мне объяснила, что не знала, как поступать с моим сыном… Позже, когда мы стали друзьями, когда на нас навалились все беды Италии вместе взятые…

В целом, Кармела была настроена очень позитивно и по ее лицу было видно, что даже если что-то пойдет не так, она сделает все, чтобы это исправить. Я смотрела ей в глаза и понимала, что она действительно сделает все, что сможет, и даже более. Я всегда допускала, что жизнь в чужой стране может иметь вовсе не позитивный оборот и заручиться поддержкой стоящих людей всегда разумно. Когда Кармела начала говорить, я была заворожена ее голосом. Она не говорила, она пела. Голос ее был низким, глубоким, томным, он лился как спонтанный джаз, она не думала долго, когда беседовала, это свидетельствовало о том, что говорила она сердцем.

Речь ее была богата сравнениями очень опытного и видавшего виды преподавателя. Когда она обращалась к кому-то, то всегда смотрела в глаза. Впоследствии Кармела стала одной из моих лучших итальянских подруг, которая в значительной степени помогла сохранению нашей семьи.

Помимо моего сына ЭКСТРА-ЧЕ, в классе у Кармелы было несколько учеников-инвалидов – в Италии эти дети учатся вместе со всеми. Было непросто, но Кармела была высококлассным преподавателем и прекрасно преодолела проблемы, связанные с образованием моего ребенка. Но первое, что он и его товарищи по классу постигли друг у друга, как я потом узнала, – было изучение матерных слов на обоих языках.

Сын пошел в 5-й класс начальной школы (в Италии начальное образование длится 5 лет, в Беларуси – 4 года), начав повторять программу последнего года начальной белорусской школы, которая была уже ему известна. Зная уже пройденный материал, ему было легче освоить новый язык. Я понимала, что ему трудно. Мы были двумя пловцами, заброшенными посреди океана, и каждый из нас пытался добраться до своего берега. Сын пытался добраться до своего весьма оригинально, хитростью: в школе он говорил, что «у него очень строгая мать, которая заставляет его делать много упражнений дома». Дома он говорил, что «у него очень строгие учителя, которые заставляют его делать много упражнений в школе». Очень быстро я раскрыла эти хитрости и начала беседовать с учителями.

В основном я беседовала с Кармелой – она была воспитателем в классе. Для своего первого иностранного ученика она разработала план работы, получив одобрение от директора, нажимая на изучение итальянского языка. У детей образное мышление. Когда я смотрела на тетрадки сына, то видела множество цветных картинок с изображением предметов – так ребенок лучше запоминал и со скоростью увеличивал языковый запас.

Он учился быстро, слушал «ушами» – самый проверенный метод для впитывания информации. Он был приучен этому методу, когда, будучи маленьким, слушал, как зачарованный, пластинки с русскими сказками. Через 3 месяца он уже мог объясняться с учителями и товарищами по классу без помощи учительницы английского языка.

Первые годы мы часто ездили в Минск. Я поддерживала хорошие отношения с директором специализированной школы, где раньше учился сын, брала книги на русском языке по школьной программе в Беларуси. Через год я их возвращала. Пытаясь сравнивать две школьные программы, русскую и итальянскую, я беседовала с некоторыми учителями. С учителем математики пришлось разговаривать много раз и несколько лет. После первого разговора учитель информировала меня, что «с учебой сына все в порядке», однако в конце года выставила ему оценку «удовлетворительно». На следующий год я вновь часто беседовала с ней и каждый раз она уверяла меня, что «с учебой сына все в порядке». Но в конце года вновь ставила ему «удовлетворительно». Так мы поняли, что с учителем математики сыну явно не повезло.

Сын пошел в последний класс начальной школы, а я записалась на курсы итальянского языка при местной школе в ожидании подачи документов на признание моего диплома и степени кандидата наук при Миланском Университете.

Курс итальянского

Курсы вели 2 преподавателя – Луиза и Гастон. Гастон был учителем по профессии, Луиза заканчивала факультет юриспруденции и подрабатывала в школе, преподавая итальянский язык для иностранцев. У нее был лаконичный, очень конкретный и системный стиль преподавания, поэтому я сразу переключилась в ее группу. В школе были ученики всех национальностей, весьма смешанного образования и культурного уровня. 80% составляли китайцы. Учеба им давалась с трудом, вероятно, по причине другого алфавита. В школе обучались также чилийцы, испанцы, аргентинцы, одна финка, выходцы из Сенегала, Марокко. Из русских в тот год только я. До этого у меня было мало общения с иностранной культурой, только в письмах с моими научными иностранными коллегами.

В группе ученых не было. Я долго не раскрывала свое происхождение, пока Луиза меня не «вычислила». Мне было все интересно. Все было так необычно. Мы учили времена, грамматику, каждый рассказывал о своей стране. Я старалась особо не касаться работы, в группе народ был простого происхождения и моя научная деятельность была бы им вряд ли понятна. Однажды на уроке женщина по имени Зара, родом из Марокко, как только смогла связать несколько слов по-итальянски, начала меня спрашивать: «Тебе твой муж разрешает одной ходить по делам, например, к подругам?» Я ответила, что конечно разрешает. «А он разрешает тебе водить машину?». В тот период я еще ходила на повторные курсы вождения, поскольку, как оказалось, белорусские водительские права в Италии не признавались. Зара была одета по мусульманским обычаям, голова покрыта. Она очень удивилась, когда я ей рассказала, что открыла свой счет в банке, как это делали многие женщины в Беларуси. Для меня же стало открытием, что традиции и культурная дистанция с мусульманскими женщинами были огромными.

Свадьба

Приближался день нашей свадьбы. Наконец он настал. Все было готово – мы купили скромный костюм голубого цвета для меня с расчетом использовать его не один раз в жизни, устояв от настойчивых советов супруги брата купить шикарное свадебное платье стоимостью в несколько тысяч.

Осенний день 25 октября выдался теплым и солнечным. По итальянской традиции невесту на регистрацию должен сопровождать отец. Мой отец находился далеко и был болен. Поэтому меня сопровождал знакомый семейства Тино – седой мужчина лет 70.

Перед нами шла младшая дочь брата, которая несла в руках набивную кружевную подушечку в форме сердца, сшитую мною к церемонии. На подушечке лежали 2 кольца. Моим было то самое, купленое в Праге. В зале муниципалитета собрались самые близкие родственники – брат с супругой и детьми, мать с отцом, сестра с мужем. Мэр, молодой человек по имени Серафино, минут 15 зачитывал нам наши права и обязанности. Я мало что понимала. В зале было очень жарко и меня начал морить сон. Взглянув на Вальтера, я увидела, что и он закрывал глаза от духоты. Мы потихоньку “похихикали” глазами, слушая речь мэра.

В зале царила напряженная тишина. Наконец нам дали знак расписаться, и мы обменялись кольцами. Все начали выходить из зала – дома был приготовлен небольшой фуршет – торт и шампанское. Церемония была скромной и ничто не предвещало неожиданностей.

Но вдруг, как только мы появились в дверях мэрии, на наши головы посыпался рис – это итальянская традиция – так поздравляют новоявленных мужа и жену. Осыпали нас рисом прибывшие на бракосочетание коллеги Вальтера по работе в компьютерной компании «БУЛЬ»: Рик с супругой Моникой, Альдо с Франческой, Паоло с супругой и Сирена. Их приезд оживил нашу скромную церемонию – мы нафотографировались все вместе в парке мэрии и я, тоже по итальянскому обычаю, метнула свадебный букет с прицелом в Сирену. Она поймала его. «Отлично», – подумала я. Теперь была ее очередь выходить замуж.

Нам всем стало весело – у Вальтера были отличные коллеги – и мы все вместе дружно двинулись к дому, чтобы отметить наше бракосочетание. На 2-м этаже был накрыт стол, на котором стоял огромный многоэтажный торт. Я начала разрезать и выдавать всем по кусочку, затем мы наполнили бокалы шампанским и громко зазвонили ими. Нам было очень приятно появление коллег Вальтера, поскольку в зале чувствовалась какая-то напряженность и натянутость. Было заметно, что семья брата неохотно участвовала в нашем торжестве. Это почувствовали и коллеги, поэтому минут через 30 тепло распрощались с нами, оставив Вальтеру конверт.

Оставшись одни, мы распечатали конверт – там было оплаченное коллегами 3-х дневное путешествие в Венецию с проживанием в 4-х звездочном отеле «Малибран». Это путешествие стало единственным подарком ко дню нашей свадьбы. Но мы были счастливы.

2. Реставрация Оргàна

15 сентября 2012–1-я Пуническая война. Руководство по уничтожению – Признание дипломов – Приезд моей матери. Письмо адвоката – 2-я Пуническая война, финансовая – “Демократическая” улица имени Кеннеди

15 сентября 2012

15 сентября 2012 года, предпоследний день недельного отпуска был проведен в машине – 160 км туда и 160 обратно – в город Турин – забрать и привезти в Новедрате монахиню Сантину и ее коллегу. Выехав в 8:30, через 2 часа мы были уже в Турине. 10 минут, чтобы «пробраться» среди прилавков марокканского рынка и вот мы в Коттоленго. Монахини уже готовы – небольшие дорожные сумки запакованы и рядком стоят на столе. Приветственные поцелуи, объятия при встрече, краткий разговор «как дела» – прошло полгода с нашей последней встречи.

Поднимаемся на 2-й этаж выпить кофе – в столовой все готово к обеду монахов. Столы составлены буквой П, приборов человек на 40. Пью кофе и как обычно беглым взглядом осматриваю разложенную литературу, что-то подбираю. Монахини, уже зная мою пристрастность просматривать все подряд, предлагают мне несколько журналов. Видим их нетерпение – у них тоже отпуск, хотя и небольшой, всего неделя, грузим сумки в машину и отправляемся в обратный путь.

Монахиня Сантина – это сестра отчима моего мужа, Вальтера. Ей 84. Сколько я ее знаю, а знаю уже лет 15, она не меняется. Небольшого роста, в черной монашеской униформе, на груди – большой крест на цепочке. Из-под черной шапочки выглядывают седые, аккуратно уложенные волосы. Из-под очков глядят большие, темные, добрые, всегда немного удивленные глаза. Иногда Сантина напоминает мне маленькую девочку, которой просто много лет. Каждый раз при нашем приезде она дарит нам что-то, сделанное своими руками – то ли кружево на стол, то ли кухонные прихватки, выполненные крючком. В этот раз мы получили в подарок прихватки и решили приберечь их для нашего нового дома.

Мы выехали с расчетом приехать в Новедрате к обеду, к 13 часам.

Стояла середина сентября. Надо же какое совпадение – именно 15 сентября, 37 лет назад, меня приняли в Лабораторию Гидробиологии…

Утром прохладно, а днем, когда солнце прогревает воздух, становится опять жарко. Сантина не любит холод, у нее всегда мерзнут руки. Она не участвует в разговоре, и мы видим, что тепло в машине ее разморило, она придремала. Ее коллега монахиня намного моложе, ей лет 50, она на административной работе и это чувствуется по разговору – независимая худощавая женщина с четкими суждениями.

Вот мы и в Новедрате. Отвозим коллегу Сантины к ее родственникам и подъезжаем к Вилле брата по улице Кеннеди. Перина, мать мужа, уже в нетерпении – 13 часов, а мы еще не за столом. Рассаживаемся за стол. На первое – спагетти с мясным рагу, на второе – курица с салатом и помидорами. Перина – отличная кухарка. Мы проголодались с дороги и быстро уплетаем обед. Вижу, что глаза Сантины светятся радостью – она счастлива провести неделю отпуска вместе с Периной, вдовой ее брата.

Несколько раз обед прерывается хождениями рабочих и брата Вальтера. 2-й этаж переделывают, идут работы по перестановке кухни, ванной и спальни – мать Вальтера перемещают в 1-комнатные апартаменты. Закончив обед, мы прощаемся и направляемся домой. Перед уходом Перина просит нас на следующий день, в воскресенье, подъехать к Чезарине, сестре Вальтера и племяннице Сантины, куда они приглашены на обед.