2. Я бы его… до пепла!

– Вы… вы что наделали?! – мои губы дрожат.

И я не знаю, то ли рыдать, то ли обрушить гнев на этого нахала. Не пугает тот факт, что он такой огромный и при желании легко прихлопнет меня одной левой. Как букашку.

Так, стоп! Порыдать я всегда успею. А вот высказать этому наглецу все, что я о нем думаю, лучшего момента не найти. Все равно терять нечего.

В груди разрастается настоящий Армагеддон из негодования и возмущения, рвется наружу.

– Вы хоть понимаете, – задрав голову, толкаю мужчину в грудь подносом, – что вы мне всю жизнь испортили!

Господи, как же жалко себя! Мечтала о счастье с любимым, а теперь на нашем с Арсением будущем стоит жирный черный крест!

– А вы мне мою жизнь спасли! – лыбится великан, отступая под натиском подноса. – Я умирал без кофе.

– Этот кофе был не для вас! Кто вам разрешил брать чужое?

У–у–у, как меня злит этот тип! Почему нельзя взглядом убивать? Я бы его… до пепла!

– Сварите другой. Вы же его сами варили?

Конечно сама! Я для Арсения всегда кофе варю сама! И даже круассаны учусь печь. Ну как учусь – пока только подсматриваю за Петровичем, как он их крутит и в печь ставит.

– Он великолепен, – продолжает великан. – Как и вы… – взгляд синих глаз опустился ниже лица, застопорился в районе груди, сместился чуть левее, на бейджик, – Анастасия. Вам говорили, что вы прекрасны? – снова уставился в мое лицо. И взгляд такой… ласкающе–кошачий. И губы… улыбаются.

Это что такое происходит? Это уже зелье действует, что ли?

Беспомощно оглядываю зал. Все, абсолютно все посетители смотрят на нас. Еще бы, такое представление! Кто–то даже снимает нас на видео.

Взгляд цепляется за черно–оранжевое пятно. На крыльце за стеклянной дверью нашего кафе стоит Арсений! Он не один, а с какой–то девчонкой в короткой шубке! Мне прекрасно видно, как он обнимает ее за талию. А вот наклоняется к ее ушку, что–то говорит, она смеется и смотрит на него влюбленными глазами!

В груди щемит и колет.

Гад, гад, гад! Как обидно и больно! Зайди Сеня на пару минут раньше, он был бы сейчас моим! И все эти одноразовые девицы больше не липли бы к моему парню, потому что он бы им больше не улыбался! Никогда!

– Анастасия… Настя… – сквозь гул в ушах доносится голос великана. – Выходите за меня замуж!

Чего?

Перевожу взгляд с Арсения на того, кто самым бессовестным образом выпил волшебный напиток, и глазам своим не верю!

Великан стоит передо мной на одном колене и протягивает мне малиновую бархатную коробочку. С открытой крышечкой. И на белой подложке переливается кольцо с камушком.

Кто–то подсказывает, выкрикивая «соглашайся», «скажи ему да».

Это что… шутка такая? Розыгрыш? Вас снимает скрытая камера?

Теперь более осознанным взглядом всматриваюсь в улыбающиеся лица присутствующих.

Где спрятались девочки? Это же их рук дело, да? Решили посмеяться надо мной, наняли клоуна, разыграли представление?

– Яна! Майя! Галя! Выходите уже, я знаю, что это вы все придумали. Я оценила, очень смешно! Ха. Ха. Ха! – кричу на весь зал. – Вставайте мужчина, спасибо, отыграли вы классно, я почти поверила. Если бы могла, дала бы вам «Нику» за лучшую роль или что там дарят артистам? «Оскар»?

– Настя, вы не поняли. Меня никто не нанимал. Я реально предлагаю вам выйти за меня замуж.

Ой–ой. А если и вправду его не нанимали?

Тогда…

Так вот как они выглядят – душевнобольные люди! Или, еще хуже – маньяки!

– Да кто вы такой? Я вас не знаю! Впервые вижу. И встаньте, наконец!

Великан послушно поднялся, но кольцо так и продолжает держать в раскрытой ладони. Она у него широкая, с сильными ухоженными пальцами.

– Давайте знакомиться. Константин Ширин. Можно просто Костя.

Ну точно больной!

– Знаете, Константин, – меняю тон на ласковый. Аккуратно закрываю крышечку бархатной коробочки, сжимаю пальцы мужчины, а сама не отрываю взгляд от невозможно синих глаз. Именно такого цвета совсем недавно было небо над деревней Лопушки, куда мы с Янкой ездили за зельем. Я еще любовалась им, не обращая внимания на крепкий мороз. – Костя, вы идите. Идите отсюда, – подталкиваю красавчика к выходу. – Где ваша одежда?

– В машине куртка. Только я не уйду. Точнее, уйду вместе с вами, Настенька, – на полном серьезе заявляет мужчина, – вы моя судьба. Само провидение заставило меня остановиться возле вашего кафе… Как это кафе называется? – великан обратился к парочке за ближайшим столиком.

– «Лакомка», – с готовностью подсказала ему девушка.

– Я просто чувствовал, что умру, если не выпью хотя бы глоток кофе, а тут ваше кафе «Лакомка» по пути и вы в нем, прекрасная Анастасия. С кофе. И теперь я жив, здоров и влюблен!

Мда–а, тяжелый случай.

В этот момент колокольчик над дверью дзинькнул – вошли люди. Это Арсений с той самой девушкой. У обоих улыбки до ушей.

Он довольный, что очередная «розочка» клюнула на его обаяние и ямочки на щеках.

Она – что подцепила такого красавчика.

Немного притормозили, заметив нас с великаном посреди зала. Мы перегородили проход к столику, который стоит за фикусом. Матвеев давно понял, что этот столик его и всегда для него не занят. С моей подачи!

Брови теперь уже не моего парня взлетели вверх в немом удивлении.

Пихаю поднос в руки великана, сама подлетаю к Матвееву.

– Знаешь что, Арсений! – в сердцах тыкаю пальцем ему в грудь. – Мы могли бы быть с тобой счастливы. Могли бы! Но ты опоздал! Второго шанса больше не будет. Все! Это была разовая акция. К сожалению! Или к счастью. Это еще как посмотреть.

– А вы девушка, – обращаюсь к его спутнице, – губу не раскатывайте. Ваш парень завтра же поменяет вас на другую. А может быть даже сегодня! На двух!

Высказав все это опешившей парочке, развернулась на пятках и бросилась в подсобку, локтями расталкивая персонал, что весь, даже поварята, вышел посмотреть на представление.

Какой кошмар!

День, который обещал быть лучшим в моей жизни, стал самым ужасным.

– Настенька! – долбится в запертую дверь подсобки человек, сломавший мне жизнь.

Господи, его не хватало на мою голову! Как от него теперь избавиться?

3. Некоторое время назад. Пари

– Ну что, Константин, Илюша, чем порадуете старика? Когда женитесь? Кто первый? Или удивите старика, устроите двойную свадьбу?

Антон Вадимович Ширин, глава компании «Ширин и К» и по совместительству наш с Илюхой родной дед, с ироничной улыбкой на лице уставился бездонными серо–голубыми глазами на нас с братом.

– Дед, – недовольно вращаю глазами.

Илюха ерзает на кресле и молчит.

Мы с Ильей двоюродные братья. Наши отцы были родными. Только Илюхин давно умер – несчастный случай, а мой – художник и к компании интереса не имеет. Вообще далек от нее и в прямом, и в переносном смысле. На данный момент отец во Франции вместе со своей музой – моей матерью, у него там выставка. А потом Италия, Испания и т.д.

У деда одна надежда – на нас с Ильей. Он спит и видит, чтобы кто–то из нас занял его место, только для этого у него ряд условий и одно из их – жениться на достойной девушке.

– Что дед? – ворчит старший Ширин. – Заладил «дед, дед». Я уже почитай тридцать лет как дед, а мог быть лет десять как прадед.

Тридцать два недавно исполнилось Илье, а мне всего двадцать пять. Но требования у деда к нам с братом одинаковые.

Нет, я согласен, что Ильке жениться пора, все–таки тридцать плюс, а вот мне еще рановато. Я планировал найти себе жену лет через пять, а пока погулять как следует.

– Тогда тебе пришлось бы ломать голову на сколько частей делить компанию, – усмехаюсь.

На правах младшего в семье Шириных мне позволительно иногда дерзить. В пределах разумного, конечно.

– А я и сейчас ломаю! – дед в сердцах хлопает ладонью по столу. – У меня два внука и оба безголовые! – с укором.

Это задевает.

– У нас с Ильей по вышке, – напоминаю гендиру. – Опыт. Почему ты думаешь, что мы безголовые? Вдвоем мы, может, еще круче компанию раскрутим. Слышал, одна голова хорошо, а две лучше?

Илюха одобрительно кивает, поддерживая меня.

– Как вы сможете управлять людьми, компанией, если у вас семьи нет? – бушует дед. – Будет в семье мир и порядок, будет и фирма процветать, а как я пойму, способны ли вы управлять такой махиной, если вы оба с ветром в голове?

Теперь глаза мы с Илюхой закатили одновременно. Дед у нас упертый и непробиваемый. Что втемяшит себе в голову, на том и стоит.

– Короче, воля моя такова, – дед сурово сдвинул белые брови к переносице. – Чтобы к моему юбилею представили мне своих невест.

– В смысле к юбилею? – обомлел Илья. – Через месяц?

– Именно. И не просто невест, а достойных нашей семьи девушек. Оба будете жениться – оба будете управлять компанией в равных долях. Один – значит один. Никто из вас – продам эту компанию чертовой бабушке, а деньги пущу на благотворительность. И имейте в виду – никаких фиктивных браков!

– Ты, дед, давно у врача проверялся? Мне кажется, ты с ума сошел, – набычился братец. – Ставишь нереальные сроки.

– Да, дед. Илья прав. Ты хочешь, чтобы мы не просто нашли девушек, но и влюбились в них, а они в нас? За месяц? Нереально.

– Тогда прощайтесь с компанией.

Дед отрезал и отвернулся, задрав кверху нос, давая понять, что разговор окончен.

– По кофе? – спрашивает братец, когда мы в смешанных чувствах покидаем кабинет гендира.

– Давай.

Идем с ним к кофейному автомату.

– Ну, что делать будем, Костян? – выбрав напиток, Илья нажимает кнопки. – Лично я – ничего. Старик из ума выжил. Если все–таки дойдет до продажи компании, доказать, что он сумасшедший, сможем на раз–два. Я вообще думаю, что он блефует и ничего продавать не собирается.

– Даже если он серьезно, тебе–то, Илюха, чего переживать? У тебя Милена есть. Представишь ее своей невестой и все, компания твоя.

– Так–то и у тебя Света есть. Шансы у нас равные.

Мы одновременно морщимся.

Не знаю, как Илюхина Милена, а вот моя Света – девушка, с которой время проводить в горизонтальной плоскости приятно, но представить ее в роли жены…

– Я Свете делать предложение не планировал. И вообще после Нового года хочу… хотел с ней расстаться.

Почему после? А чтобы не кирять игристое в одно рыло, а напоить Светку и весело провести новогоднюю ночь. Она, когда выпьет, – огонь любовница. Тормозов ва–аще нет.

Ну и следуя примете: как новогоднюю ночь встретишь, так и год проведешь, а встречать ее в одиночестве – не мой вариант.

Не отходя от аппарата, мелкими глотками пьем горячий кофе из одноразовых стаканчиков с символикой нашей компании.

Мимо нас проходят две девчонки с бейджиками стажеров на груди. Белые блузки, обтягивающие высокие троечки, узкие темно–синие юбки до середины бедра, бесконечные ноги, шпильки.

Они как близняшки. Только одна светленькая и в очках в модной оправе, другая жгучая черная.

Цок–цок каблуками. Цок–цок.

И глазками в нас стреляют. Вжик–вжик. Вжик–вжик.

Хихикают о чем–то своем.

Отвечаем им плотоядными улыбками.

– Девчонки, а девчонки? – слащаво скалится Илья. – А вы из какого отдела?

– Рекламного, – кокетливо хором.

– М–м, мой любимый отдел. Загляну как–нибудь. С проверочкой.

– Приходите, Илья Алексеевич, – взглядом на все готовой девушки вещает беленькая.

– Будем ждать, – вторит ей черненькая.

Понятно, пробили уже, что начальство молодое, холостое, красивое.