9. Консилиум

– Проходи, располагайся.

Втаскиваем мои вещи в комнату, сгружаем на диван, который будет теперь мне вместо супружеского ложа.

Комната маленькая, выполняет роль зала – сервант, диван, два кресла и телевизор на стене. И веселенькие обои в цветочек.

– Ну извини, это не ваши хоромы, – замечает мой погрустневший взгляд Жданова.

– Нет–нет, все нормально, – поспешно успокаиваю подругу. – Что бы я без тебя делала, Юль… – шмыгаю носом.

– Так, отставить сырость. Живо на кухню, будем отмечать твой приезд. Сейчас я позвоню Лебедевой, пусть дает контакты своего адвоката. Игнатов к тебе еще на коленях приползет, обратно звать будет, когда узнает, что ты его без штанов оставить хочешь.

Юлька настроена решительно. Будто не я, а она собралась разводиться с Леонидом и отсуживать у него половину имущества. Хотя мне чужого не надо. Мне бы только свою квартиру вернуть.

– Ну и где она? – хмуро пялясь в экран телефона, спрашивает Юля.

– Не отвечает? – я не удивлена. Я до Лебедевой тоже дозвониться не могла.

– Не доступна, – кидает телефон на кухонный стол. – Не, ну что за человек, а? Тут у человека беда, а эта лохудра игнорит.

Мой телефон, прикидываясь мертвым, лежит передо мной. А я очень надеюсь, что муж с минуты на минуту позвонит. Хотя бы спросит где я. Не верится, что я ему стала совсем безразлична.

Юля открывает старенький холодильник отечественного производства и начинает вытаскивать из него все съестное – сыр, масло, помидоры, сметану. При виде скромного набора еды мой желудок урчит, напоминая, что я давно не ела.

– Она же не знает… Дела может важные, – защищаю Лерку. Сама я уже не питаю надежды не то что увидеться, но и дозвониться.

– Что может быть важнее подруг? – Юлька ворчит. И вызывает тем самым у меня улыбку.

Которая сползает, как только я вижу бутылку вина, которую Жданова достает из шкафа. А еще штопор и два бокала.

– Я не буду, – сразу предупреждаю.

– Надо!

– Юля!

– Ксюша! У нас стресс. Стресс снимают сексом либо алкоголем. Так как первого у нас нет, лечимся вторым.

– Не уговаривай, – качаю головой. После клуба меня от одного запаха мутит. – Я лучше чай.

Жданова закатывает глаза, но больше не настаивает. Открывает бутылку и наливает себе. А мне чай.

Юля осушает свой бокал за раз.

В две руки строгаем бутерброды. Мой рот полон голодной слюны. И едва я делаю первый кусь, как невероятное блаженство растекается по всему телу. Это похлеще оргазма.

– И что думаешь, твой насчет развода пошутил или как? – Юля подливает себе еще вина.

– Я бы хотела, чтобы пошутил, – вздыхаю. – Но… видела бы ты его. Смотрел на меня как на прокаженную.

– Ксюх, он тебя ударил! – возмущается подруга. – Неужели простишь?

– Я его люблю, – пожимаю плечами.

– Ударил раз, будет бить систематически! – философски заключает Юлька.

– Не верю, – качаю головой. – Лёня был не в себе, больше такого не повторится.

– Наивная… Такие не исправляются. Слушай… – подруга замялась, – а ты не допускаешь, что у него кто–то появился? Потому так быстро от тебя и избавился.

– Ты что! Нет! Нет, нет и еще раз нет! – машу головой. – Лёня однолюб, он сам говорил.

– Пфф, все они так говорят, а как увидят новую дырку… Ксюх, давай по чесноку. Твой Леопольд…

– Леонид, – поправляю.

– Тьфу ты, Леонид конечно, богатый, успешный красивый. И поставь себя рядом с ним…

– А что со мной не так? – растерявшись, уставилась на подругу.

– Не обижайся, подруга, но ты, ммм… – Юлька подбирает слова, – слишком простая. А потому, поверь, я слышала неоднократно: на твоем месте мечтает оказаться каждая.

– И ты? – начинаю злиться на откровение подруги. Так далеко наши разговоры ни разу не заходили. Или это отсутствие Леры и вино делают Жданову такой смелой в высказываниях?

– Я? Нет. Мне такой тип мужиков не нравится. Твой Леонид, прости, но скажу, как вижу – скользкий, наглый, высокомерный. Мне более приземленные по душе.

– Спасибо за откровенность, – в шоке откладываю бутерброд обратно на тарелку. – И много у тебя этих… приземленных? – не удерживаюсь от укола.

При всей своей красоте, обаятельности и покладистом характере у Ждановой на личной фронте никого.

Юлька на мой укол не обижается. Наоборот, всовывает бутерброд мне обратно в руку. Протягивает бокал. Вздохнув, стукаюсь кружкой с чаем. Не могу злиться на подругу. Она меня выручила в сложный момент жизни.

– Мой тебе совет, Ксюха, – разводись, – выпив все до дна, со стуком ставит свой бокал на стол Жданова.

– А как же бороться за личное счастье? Ты, Юля, как мой Лёня – чуть возникла проблема и сразу развод. А дать нам еще шанс? Мы ведь семья, я детей от него хотела. Не обижайся, подруга, но мне такие советы не нужны! – я надулась. Обиженно сложила руки на груди.

То, что у подруг не складывается личная жизнь, не означает, что все должны быть одинокими и брошенными. А Лёня, знаю точно, потому в меня и влюбился, что я простая, без завышенных требований и притязаний. Извини, откровенность за откровенность.

– Та–ак, подожди секунду.

Юля потянулась за телефоном. Снова набрала Лебедеву, в итоге отправила ей голосовое с просьбой срочно позвонить. Отложила гаджет в сторону и вперила в меня полупьяный взгляд.

– Я серьезно, Ксюх. Ну что в твоем Леониде такого, чего нет в других мужиках? Он тебя использовал, пока ты была ему выгодна, а по сути – что ты из себя представляешь? Сидишь дома, как клуша… Без обид, окей? – киваю. Откровения пьяной подруги мне все более интересны. Пусть выскажет все, о чем молчит в трезвом уме. – Образования нет, – загибает пальцы. – Ладно, поправочка, пока нет. Денег в семью не приносишь. Экономишь на себе. Не спорь! – направляет в меня указательный палец, после чего мне приходится прикрыть рот и не выступать с возражениями. – Ты когда в последний раз шопилась? Жены твоего уровня каждый день в новом ходят, а ты?

– У меня хорошие вещи, брендовые! – оправдываюсь.

– И что? Они были актуальны два сезона назад, сейчас все поменялось. И вообще, современнее надо быть, наряды можно и посмелее носить. У тебя муж выглядит львом, а ты овечкой.

С натяжкой принимаю и это.

– Далее. Ксюх, ты красивая женщина, это факт, но! Красоту надо подчеркивать. Тряпками, бельем, йогой, – на последнем слове Юлька возвела глаза к потолку и сомкнула пальцы на обеих руках в кольцо, разведя руки в стороны. Как будто уже собралась медитировать.

Я же мысленно представляю, как сумма трат на «красоту» увеличивается с геометрической прогрессией. Моя совесть не позволяла столько тратить на себя. Я ведь знаю, как много и тяжело работает Лёня. Свободных денег нет.

– … А ты все для Лёнечки, все для него любимого, – вернулась из медитации Жданова. – Растворилась в быту, себя потеряла. Да–да, потеряла, не спорь. Только и умеешь, что дом до блеска драить, да жрать готовить. А, ну еще в кровати ублажать.

– Будто это какой–то огромный недостаток, – ворчу, признавая и это.

– Я тебе дело говорю, Ксюх. Разводись, отбирай половину у своего драгоценного Лёнечки. Вернешь свою квартиру из аренды, будет тебе и время на себя, и мужики нормальные.

– Не нужны мне мужики, – отмахиваюсь.

– Ладно, не надо мужика, заведи собаку. И назови ее Козел.

– Почему сразу Козел?

– А вот представь: гуляешь ты такая с собакой, кричишь ему: «Козел!», и все мужики на тебя оборачиваются.

Мы ржем аки кони на всю небольшую Юлькину квартиру. Пока наш смех не прерывают одновременные сообщения на наши оба телефона, что абонент «Лера» в сети. А затем раздается звонок на Юлькин телефон.

– О, Лерка, – глянув экран, обрадовалась Жданова. – Слышь, подруга, – с претензией заявляет в трубку. – У тебя совесть есть? … Что случилось? … У твоей лучшей подруги беда, а до тебя не дозвониться – вот что случилось! … У кого–кого. У тебя что, много лучших подруг? У Ксюхи нашей. Давай, дуй ко мне, у нас тут кос… конц… консилиум, вот.

10. Сама виновата

Лера приезжает через час.

Встречаем ее с Юлькой в коридорчике.

Первым делом Лебедева без слов сочувствующе обнимает меня, гладит по спине.

Потом проходит на кухню.

Выдвигаем стол на центр, чтобы места всем хватило.

– У меня полчаса. Важная встреча, – деловито сообщает Лера.

Заметно, что торопится и наши посиделки ее не привлекают.

– Оу, а это что у нас такое? – Юля нетрезвая, но глазастая. Заметила у Леры в ушах серьги с изумрудами. – Так это комплект? – с восхищением дотрагивается до мочки уха кончиком пальца.

– Ну… да, – Лера, повращав глазами, разрешает нам ощупать ее уши с новым украшением.

– Щедро, щедро, – цокает языком Жданова. – Следующим будет кольцо?

– Возможно… – Лебедева уходит от ответа. Достает из сумочки зеркальце и блеск для губ, мажет свой пухленький рот.

На некоторое время зависаю, разглядывая подругу.

Огромные изумрудные глаза, брови вразлет, ровный носик, полные губы, высокие скулы. И вся эта красота в обрамлении пышных, блестящих, светло–русых волос. Брючный костюмчик нежно–зеленого цвета подчеркивает стройную фигуру, аксессуары в виде уже знакомого изумрудного браслета и сережек, бежевых лодочек и в тон им сумочки – все кричит о том, что девушка перед нами дорогая и самодостаточная. А нескрываемый блеск в ярко–зеленых глазах говорит еще и о том, что подруга счастлива.

После Юлькиного откровения, что я не пара своему Лёнечке, воображение вдруг подставляет вместо меня Леру. Так четко, что плакать хочется. И даже обоняние подводит, потому что мне мерещится запах духов. Тех самых, которыми я брызгала нашу с Лёней кровать перед уходом из дома.

Картинка, где мой муж может быть с Лебедевой, надо сказать, до обидного красивая.

Я вдруг вспоминаю причину, почему наши встречи с девочками стали реже. Потому что однажды я заметила, как мой муж пускает слюни на мою подругу. Да и она тоже кокетничала. А еще слегка подтрунивала надо мной и восхваляла Игнатова. Восхищалась его умом и все норовила посчитать кубики на прессе. В шутку я била ее по рукам, не позволяя трогать МОЕГО мужа.

И на уровне интуиции я прекратила посиделки у нас дома. Предпочла встречаться на нейтральной территории, только и эти встречи сошли на нет до недавнего времени.

Можно подумать, что девочкам со мной было просто скучно. То ли дело у нас дома. В компании Леонида…

Нет–нет, никто из моих подруг не может сделать мне такую подлянку. Помимо Леры и Юли полно красивых женщин, которые могут запасть на моего мужа.

Встряхиваю волосами, отгоняя от себя нехорошие мысли.

Но настроение падает ниже некуда.

Стараюсь не подавать вида.

Иду к чайнику, наливаю себе еще одну кружку.

– Когда ты уже познакомишь нас со своим аллигатором? – пытает подругу Юля.

– У нас еще пока все неопределенно, – зеркальце и блеск для губ отправляются обратно в сумочку. – Присматриваемся друг к другу. Вот замуж позовет, тогда и познакомлю.

– Не женат, уже плюс. Эх, а где же мой аллигатор бродит? – мечтательно тянет Жданова. Ее вопрос виснет в воздухе.

Лера осматривает наш стол, задерживает взгляд на почти пустой бутылке вина на столе, один бокал.

– И что отмечаете?

– Ксюхин развод, – сдает Юлька.

– Эй, еще ничего не решено! – торможу ее. – У нас с Лёней временная размолвка по причине недопонимания.

Вкратце рассказываю Лерке всю историю. И показываю пару фотографий с Тимуром, что прихватила с собой.

– И теперь я хочу, чтобы вы со мной сходили в тот клуб. Мне надо найти Джокера и Тимура и спросить, кто заказал всю эту постановку.

Чем больше я думаю об этих фото и обстоятельствах, при которых они были сделаны, тем больше убеждаюсь, что все подстроено специально. Осталось только выяснить кем.

– Хм, – Лера хмурит изящные брови. – Согласна с Юлей – идея так себе. Я пас. Я не настолько смелая, чтобы искать каких–то обдолбышей в сомнительном месте. Репутация у клуба так себе.

– Так себе? Сомнительное место? – всплескиваю руками, едва не опрокидываю кружку с кипятком. – И потому ты повела нас туда?

– Я же не знала! – натурально выпучив глаза, Лебедева хлопает ресницами. – Мне потом сказали.

Вглядываюсь в ее лицо. Как же мне хочется залезть в эту голову. Почему–то мне кажется, Лера знает больше, чем говорит.