7. На выход

Отключаю звонок, проверяю мессенджеры в надежде, что Леонид как–то отреагирует на мои звонки и сообщения. Но в телефоне все безжизненно.

После разговора с Юлей стало чуть–чуть легче. Подруга мне верит, потому что знает, как я люблю своего мужа. Почему же муж мне не верит?

В груди разливается едкая горечь от мыслей, что Лёня во мне разочаровался.

Господи, зачем я пошла в тот клуб? Зачем вообще согласилась на встречу с девочками? Сидела бы дома, как обычно, пекла ватрушки, хранила наш семейный очаг.

Дура!

Как жаль, что нельзя отмотать назад и все исправить.

И как жаль, что нельзя попасть в будущее, когда весь этот кошмар закончится.

Я верю, что все у нас с Лёней наладится, надо только набраться терпения и пережить сложный этап в нашей жизни.

Пью кофе, не чувствуя вкуса. Прислушиваюсь к шорохам с улицы, ожидая услышать шаги любимого. Но за окном только шум ветра и дождя.

Готовлю обед. Лёня любит все свежее. Дважды есть одно и то же он не будет. Несвежее тоже.

После, закутавшись в плед, сижу на диване в гостиной, поджав под себя ноги.

Весь день.

Вечер.

Ночь.

С телефоном под боком.

.

– Ты еще здесь? – просыпаюсь от грубого толчка в плечо.

Раздираю ресницы, замечаю, что за окном светло. Я проспала на диване до позднего утра. Почти сутки. Засоня. Видимо, стресс и прошлая бессонная ночь «уложили» меня в спячку.

Молниеносно в памяти проносятся события последних дней, но муж передо мной вселяет надежду, что он вернулся и готов слушать и прощать.

– Лёня! – обрадовано подскакиваю, с досадой думая, что выгляжу, наверное, растрепанной и заспанной, и тут же падаю обратно, встретившись с его ледяным взглядом.

Наивно думала, что муж, проведя два дня вне дома, остынет, простит, выслушает.

Ничего в его лице не изменилось. Те же ненависть, холод, брезгливость.

Кутаюсь обратно в плед.

– У тебя десять минут, чтобы убраться из этого дома, – чеканит Игнатов.

Стоит перед диваном, широко расставив ноги, руки за спиной сцеплены в замок.

Чужой человек. Страшный. Опасный. В оболочке моего любимого мужа.

– В смысле? – непонимающе хлопаю глазами. О чем он говорит?

– Я подал на развод.

– Что ты сделал? – не верю своим ушам.

– Я. Подал. На развод.

Сжимаю голову обеими руками, отказываясь принимать действительность.

Это все сон. Плохой сон. Кошмар.

Глаза мгновенно наполняются слезами.

– Лёня, послушай…

Встаю с дивана, хочу положить руки на плечи мужа, чтобы говорить с ним глаза в глаза.

Он одним взглядом показывает, что не стоит этого делать.

– Лёня, – тороплюсь высказаться, пока он не перебивает, – я тебе уже говорила, ничего не было. Я тебе не изменяла. Этот парень заставил целовать его, иначе он бы меня изнасиловал. И кто–то сфотографировал нас. Поверь мне, пожалуйста. Ты же знаешь, как я тебя люблю. Мне никто не нужен.

– Пять минут, – морщится как от зубной боли.

– Лёня! – вскрикиваю. – Да услышь же ты меня!

– Пошла. Вон! – жестко проговаривает.

– Да что с тобой случилось?

Толкаю его в каменную грудь ладонью, надеясь пробудить, привести в чувство. Заглядываю ему в лицо, пытаюсь поймать взгляд, ведь глаза – зеркало души. Мои глаза не врут!

Эту глыбу не сдвинуть. Любимые черты заострились, нос, кажется, стал длиннее и тоньше, придавая лицу орлиный вид. А взгляд…

ТАК Лёня на меня ни разу не смотрел. Брезгливо, будто я заразная.

– Почему не хочешь просто выслушать все от начала до конца?! – волна возмущения и отчаяния овладевают мной. – Ты же любишь меня, Лёня! И знаешь, что я люблю тебя, только тебя! Маленькая оплошность и все, за борт? Ты же не такой, – качаю головой. Как достучаться до него? – Я тебя знаю – ты добрый, чуткий, внимательный. Ты никогда не делал поспешных выводов, всегда проверял каждую мелочь. Почему сейчас не хочешь разобраться, любимый? Почему так просто вычеркиваешь меня из своей жизни?

Все тщетно. Его разум спит. Ни одна мышца на красивом лице не дрогнула. Лишь в глазах, глубоких, темно–синих, обрамленных густыми цвета молочного шоколада ресницами, появилось некое раздражение.

– Время вышло. На выход, – берет меня за локоть.

Вырываюсь.

– Ты… ты же знаешь, мне некуда идти, – теряю выдержку. Вот–вот сорвусь в истерику.

– Это больше не мои проблемы, Ксения, – ему как будто даже мое имя произносить неприятно. – Убирайся.

Хватанув воздуха, сквозь пелену в глазах несколько секунд молча смотрю на своего мужа.

Может быть, нам действительно нужно пожить какое–то время отдельно, только лучше бы ушел муж. Но он сейчас не готов обсуждать и этот вопрос тоже.

– Ладно, если ты так хочешь… я уйду, – голос дрожит, но я пытаюсь держать лицо перед этой бездушной машиной. – Только дай мне еще десять минут собрать вещи.

– У тебя было время. Ты им не воспользовалась.

– Что? – Губы сами растягиваются в улыбку – это смешно. – Ты хочешь сказать, что выгонишь меня в этом? – оттягиваю в стороны спортивные штаны на бедрах.

– Именно, – кивает.

– А знаешь что? – начинаю злиться на этого упрямого осла. – Это и мой дом тоже. У меня здесь столько же прав, сколько и у тебя. Не хочешь меня видеть – уходи сам. Где–то же ты ночевал две ночи подряд? А кстати, где ты ночевал?

Костюм тот же, что был на нем, а вот рубашка свежая, новая, не мной купленная. Но он мог и сам купить.

Муж закатывает глаза, будто я сказала какую–то чушь. И отвечать явно не собирается.

– Десять минут на сборы вещей. Потом выволоку за порог в этом, – кивает на мои штаны.

Непробиваемый!

Чурбан!

Это не тот человек, за которого я входила замуж!

Я уже сама хочу развода с ним! Это ж надо – чуть проблема в семье, вместо того, чтобы разбираться, слышать, слушать, он кардинально рубит все, что так старательно мы с ним строили.

8. Со стороны виднее

Понимаю, что конструктивного диалога с мужем не получится.

Хочет, чтобы я ушла?

Я уйду.

Как бы больно и обидно не было – уйду. У меня тоже гордость есть.

Надо же, пуп земли! Меня обвинил в измене, которой не было, а сам дома не ночевал. Две ночи!

Это я ему концерты закатывать должна, а не он!

Развернувшись, быстрым шагом иду в спальню.

С минуту стою посреди комнаты, не понимая что делать. Какие вещи брать? На сколько?

Судя по виду Леонида – навсегда.

Но я за то, чтобы сохранить семью. Муж одумается. Пусть не сразу, чуть позже, но это случится.

Достаю чемодан с антресолей, кладу его на кровать, открываю крышку. И начинаю кидать в него белье, какие–то платья, юбки, блузки, брюки. А еще куда–то надо положить обувь, косметику, украшения. Последних немного, но они мне дороги.

Напоследок окидываю супружескую спальню грустным взглядом, цепляясь за всякие мелочи.

Картины на стене. Стильный торшер. Ковер на полу с высоким мягким ворсом. Бра у изголовья кровати. Сама кровать с шелковым комплектом – это все я заказывала сама. Обустраивала нашу спальню, чтобы была уютной. Вила наше семейное гнездышко.

А сколько сладких ночей мы здесь провели с мужем! Сколько стонов удовольствия и страстных криков слышали эти стены, мебель, ковер…

Черная тоска гремучей змеей сдавливает сердце. А если…

Если я сюда больше не вернусь?

Нет, даже думать боюсь об этом.

Достаю из сумочки маленький флакончик любимых духов, брызгаю ими на подушку и одеяло со стороны мужа. Пусть их аромат напоминает ему обо мне, быстрее в чувство приведет.

Ровно через десять минут сгружаю тяжелый чемодан и битком набитые два пакета к порогу. Сумочку перекидываю через плечо.

Выжидаю, что муж выйдет, поможет с вещами. В итоге вытаскиваю их на крыльцо нашего особняка сама, затем за ворота. Лёни в поле зрения все это время нет. Я тоже в нем разочарована!

Нужно вызвать такси.

Я еще не решила куда ехать. Родителей давно нет, а их, точнее, мою трехкомнатную квартиру, что находится почти в центре, практически сразу после свадьбы мы сдали в аренду на пять лет. Оплату взяли вперед, чтобы купить этот дом. Конечно, всей суммы с аренды не хватило на покупку, помогли подаренные на свадьбу деньги и совсем чуть–чуть взяли в кредит. Он уже выплачен и благополучно забыт.

Если все же развод будет, дом придется делить, а это значит либо продавать его, либо вытаскивать деньги из фирмы. Последнее муж точно делать не станет.

Так что Лёне совсем не выгодно со мной разводиться.

Проверяю кошелек. Налички у меня мало. Снять гостиницу или квартиру на несколько суток не хватит. На карте деньги есть, но я их тратить не буду.

Из гордости.

От обиды.

Потому что это ЕГО карта!

Вариантов, куда ехать, не много. Самый оптимальный – к Лебедевой.

У нее просторная квартира, она живет в ней одна, и я надеюсь, что подруга позволит мне пожить у нее пару дней.

Именно такой срок я определила для Лёни. Должен же он прийти в себя, в конце–то концов. А я за это время найду тех парней и добьюсь их признания.

Эти мысли не дают мне совсем пасть духом. Наоборот, заряжают энергией, ведь на кону – моя семья и любимый мужчина.

Набираю Леру.

Телефон механическим голосом извещает, что абонент занят. Лерка с кем–то треплется. Терпеливо выжидаю пять минут, чтобы позвонить снова.

На самом деле очень надеюсь, что мой муж выйдет на улицу и позовет домой. Но…

Нет.

Это очень царапает нутро.

Повторно набираю Лебедеву. А теперь ее телефон отключен!

И мне ничего не остается, как звонить Юле. К счастью, вторая моя подруга на связи.

И вместо обычного «привет» она сразу спрашивает:

– Ну что, Ксю?

По голосу чувствую – переживает.

– Юль, он меня из дома выгнал…

Только не плакать! Только не плакать!

– Идрид–мадрид! – шокировано. – А ты?

– А я собрала вещи и ушла.

– Ушла? Капе–ец… И где ты сейчас?

– Пока возле дома. Хотела к Лебедевой напроситься на пару дней, но она недоступна.

– Давай ко мне. У меня диван есть.

Юля живет в маленькой двушке, которая досталась ей от бабушки. В свое время Юлины родители забрали бабушку к себе из деревни, а ее дом продали, но бабушка жить с ними не смогла. И ей купили простенькую малогабаритную квартиру, которая позже досталась Юле.

Предложение подруги греет душу. Ее помощь в данный момент неоценима.

– Ты уверена? Не хочу тебя стеснять.

– Ксюх, – возмущается, – ну ты чего?

– Ладно, сейчас приеду. Спасибо, – голос все–таки дрогнул. К горлу подкатил комок, и я тут же сбросила звонок, чтобы не показать слабость перед подругой.

Через приложение вызываю такси. И те семь минут, что едет до меня машина, из нашего дома ни звука, ни хлопка двери.

Ничего.

Очень больно от осознания, что ты не нужен человеку, которого любишь больше жизни. Правду говорят – от любви до ненависти один шаг. Лёня ведь клялся мне в любви. Говорил, что я у него единственная, что ему со мной повезло – отличная хозяйка, в постели позволяла ему все. Называл меня малышкой, принцесской, куколкой. Ксенькой! Ласково, как моя бабушка когда–то.

Я его боготворила, считала самым умным и сильным. Рядом с ним чувствовала себя защищенной и любимой. Счастливой!

А что в итоге? Он выкинул меня как ненужную собачонку из своей жизни.

С новой силой накатило отчаяние. Хоть возвращайся назад к мужу и на коленях умоляй его простить. К черту гордость и обиду.

И я едва держусь, чтобы не попросить водителя повернуть назад. Но представляю, как унижаюсь перед Игнатовым, а у него тот же брезгливый взгляд, и…

Молчу, а такси везет меня все дальше от дома, где я еще недавно была счастлива.