Внезапно из-за угла послышались шаги. Нэрин прыгнула в сторону и пригнулась. Только спустя долю эйнса Первая поняла, что в нее стреляли – пластина, состоявшая из сплавленных нитей родия, пролетела на теневой скорости прямо над головой, заметно повредив одну из стен. Теневая скорость была велика, поэтому даже существа, обладавшие самой быстрой реакцией, замечали совершенный выстрел лишь в том случае, если им удавалось выжить после него.

Нэрин не стала понапрасну тратить родий. Она, позабыв о страхе, погналась за нападавшим, ориентируясь с помощью хемосенсоров. Через несколько эйнсов ей пришлось остановиться – вдруг яркий свет озарил все вокруг. Нэрин убедилась, что оказалась в круглом помещении, а вокруг нее было более ста зеленокожих противников.

Она знала, что ее заманивали в ловушку, но не стала пытаться навредить барлокам. Нэрин не могла обезвредить каждого, ранив. А лишить жизни другое существо она считала недопустимым. Все же решив напугать их главаря, Первая сжала в руке оружие. Барлок отреагировал мгновенно, выстрелив ей в ногу из огнемета.

Несмотря на различия в физиологии, боль была свойственна многим существам во Вселенной, ведь она являлась наиболее надежным сигналом о повреждениях организма.

Нэрин упала на пол, но не из-за боли – так она могла защитить хотя бы спину от противников. Ярость всегда придавала ей уверенности, но сейчас Первая с трудом сохраняла самоконтроль, чтобы не напасть на барлоков. Предчувствие подсказывало, что мирным путем ничего не удастся решить. Контратаковать было неразумно, и Нэрин молча лежала на блестящем полу.

Главарь контрабандистов подошел к Первой, не сводя пристального взгляда с ее лица. Высокий, почти два рийтса, с темно-зеленой кожей, украшенной черными полосами – признаком высокого положения в обществе барлоков – главарь гневно махнул длинным уплощенным хвостом, склонив маленькую голову набок.

– Теряешь навыки, Нэрин! – его низкий голос эхом разнесся по помещению. – Уже давно пора «отдыхать» на дне океана Анты. А ты все еще пытаешься что-то доказать…

– Зачем нам неприятности? – спросила Нэрин с издевкой. – Я могу просто уйти, и забудем об этом маленьком происшествии…

Светло-серые глаза главаря недобро блеснули. С молниеносной скоростью он выхватил свой родсп и направил его в сторону Нэрин. Первая же изловчилась и достала из небольшого кармана круглую шашку, содержавшую хлор. Ее палец оказался в опасной близости от кнопки активации.

– Ты же не убьешь одну из Первых? – спросила Нэрин полушутя.

Она поняла, что барлок настроен решительно: оружие по прежнему было рядом с ее головой.

– За тебя назначено вознаграждение! – объявил главарь контрабандистов, ликуя. Эта фраза вызвала ухмылку на лице Нэрин.

– Я нарушила Кодекс, причем не раз… Официально я в розыске. Еще раз повторю, для Протей, – Первая улыбнулась, удачно скрывая ярость, – официально! Никто из Разумных не посмеет причинить мне вред!

Будто осмыслив собственные слова, Нэрин замерла. Она знала, что нельзя доверять многим существам, особенно преступникам, но всегда была уверена, что на нее никто не рискнул бы напасть.

– Ты же понимаешь, что я не побоюсь убить тебя прямо сейчас? – пригрозил барлок, ударив хвостом по полу.

С лица Первой пропала улыбка: сомневаться не приходилось, что контрабандист говорил правду.

– Зачем тебе это все?! – воскликнула Нэрин, изобразив испуг и удивление, хотя ее палец уже лег на кнопку хлорной шашки. – Неужели не лучше просто поговорить? Обсудим все, что тревожит тебя и твоих… последователей!

Барлок ничего не ответил. Нэрин ужаснулась: подобного раньше не случалось. Никто, даже самые опасные преступники, не осмеливались угрожать ей.

Главарь контрабандистов сделал шаг навстречу беспомощно лежавшей на полу Первой. Его глаза неотрывно смотрели на ее лицо. Вдруг Нэрин почувствовала острую боль в груди – родиевая пластина насквозь пронзила ее тело. Первая дернулась и попыталась сжаться в комок. Лишь спустя эйнс она поняла, что случайно активировала шашку.

– Нельзя причинять ей много травм, – объяснил главарь другим барлокам. – Она должна быть живой…

Едва он успел договорить, как все помещение заполнилось хлором. Зеленокожие существа не успели что-либо предпринять. Хлор был абсолютно безвреден для Первых, но тела барлоков, состоявшие из водородных соединений, растворились за считанные эйнсы.

Нэрин наблюдала, как образовавшаяся желто-зеленая дымовая завеса поглощала одно существо за другим. Послышался лязг оружия и вольфрамовых одежд, падавших на пол – всего, что осталось от барлоков.

Первая очень сожалела о случившемся. Единственным ее желанием было заставить время идти вспять. Тогда она бы попыталась вытолкнуть хоть нескольких из этого загазованного помещения, прикрыть собственным телом, взять весь удар шашки на себя – сделать хоть что-нибудь, чтобы спасти, исправить ошибку. Но изменить течение времени невозможно.

«Иначе не получилось бы. При всем желании, – думала Нэрин. – Они не пощадили бы меня… Но почему?! Почему они не побоялись ранить меня без причины? Тиара – очень сомнительный повод, чтобы нападать на одну из Первых».

Нэрин понимала: хоть и не желая того, она стала убийцей, совершила самое тяжкое преступление. Что-то подсказывало, что эта череда событий: исследовательская работа барлоков, подозрительная активность контрабандистов – только начало. Вселенную ждали перемены, несомненно, в худшую сторону.

Первая с трудом встала, оглянулась и медленно направилась к возможному месту хранения тиары. Из круглого помещения с низкими потолками, в котором только и было, что несколько дешевых украшений на стенах, вела одна узкая, почти черная, дверь.

«У барлоков строгая социальная иерархия. Вероятно, тиара должна находиться в отсеке главаря», – размышляла Нэрин.

Нога была сильно повреждена – от высокой температуры нарушились структурные единицы организма. Рана на груди начинала медленно затягиваться. Первая шла, пытаясь не обращать внимания на боль.

Вскоре она обнаружила еще две двери: та, что была справа, вела в большое помещение, в котором находилось очень много вольфрама, цезия и соединений кремния – это подсказывали хемосенсоры организма Первой. За второй дверью хранились те же вещества, но в меньших количествах.

Логика и опыт подсказывали, что за дверью слева должен был находиться отсек главаря, а за другой дверью – жилье для остальных барлоков. Чтобы не ошибиться, Нэрин попыталась сконцентрироваться и подошла вплотную к одной из дверей: очень слабо, но Первая почувствовала, что там был очень редкий элемент – золото.

Несколько снарядов почти полностью расплавили стену помещения, находившегося слева. Квадратная комната была хорошо обустроена для жизни: светло-зеленая капсула стояла в одном углу, в другом – сложное строение из оксида кремния с прикрепленным к нему полупрозрачным многогранником – вычислительным устройством, названным миртэкс, которое применялось почти всеми Разумными видами во Вселенной.

На небольшом постаменте в центре комнаты, освещенной лишь в инфракрасном диапазоне электромагнитного излучения, лежало много вещей. Среди них были образцы различных минералов, несколько титановых самородков, даже маленькая ампула с жидким азотом. Среди всего этого, как нечто, не представлявшее ценности, лежала тиара владычицы и пантэйра МХ-12.

В последние триксы удача была на стороне Нэрин. Схватив добычу, Первая из последних сил поспешила покинуть летательное средство барлоков.

Лишь на своем корабле она принялась внимательно рассматривать легендарную тиару. Легкая, из палладия, тиара была инкрустирована пластичным золотом. Это украшение, хоть и выполненное из относительно дешевых металлов, было бесценно. Тиару без вести пропавшей сорок девятой королевы МХ-12 не могли найти уже более двухсот тысяч ктайтов. Нэрин не сводила глаз с желтого блеска золота, борясь с навязчивым желанием примерить прекрасный венец. Но посчитав, что недостойна такой чести, Первая осторожно поставила тиару рядом с другими похищенными ценностями.

Нэрин специально оборудовала хранилище на корабле для перевозки уникальных вещей. Серебристо-белые пол, стены и потолок были идеально гладкими. Расположенные вдоль стен титановые ящики образовывали подобие шкафа. Каждая из тысяч ячеек была дополнительно защищена покрытием из родия. В этом хранилище тиара находилась под надежной защитой. Рано или поздно, на МХ-12 будет избрана новая королева, и тогда Нэрин вернет ей по праву принадлежащий символ власти.

5

Нэрин быстро успела оправиться от пережитых травм – темпы регенерации были очень высоки – и решила навестить лучшего друга.

«Давай встретимся у остатков той скалы. Через трикс», – голографическое сообщение было отправлено. Предстояло очередное путешествие в Центр Вселенной.

Первым потребовались считанные ктайты, чтобы понять устройство Вселенной. Материя и энергия, названная теневой, были связаны между собой. Эта «теневая» энергия не подлежала обнаружению, ее существование заметно лишь косвенно.

Центром Вселенной называли пространство, где наблюдалось минимальное количество теневой энергии. По мере удаления от Центра ее концентрация росла, что приводило к различным аномалиям материи – черным дырам и квазарам.

Именно благодаря изучению теневой энергии стали возможными не только путешествия на большие расстояния, но и создание голографических сообщений, которые передавались на доступной лишь сверхтионам скорости, намного превышавшей теневую.

Центр был стабилен триллионы универсальных единиц отсчета времени – ктайтов – слабый звездный ветер не позволял светилам гаснуть. Именно там, окруженная четырьмя яркими звездами, удерживавшими ее своим притяжением, находилась Алат. Она была первой планетой, населенной жизнью. Там обосновались Первые еще до начала Отсчета времени. Сейчас она поражала красотой: почти незаселенная, изобиловавшая фотосинтетиками. Никто из Разумных существ там не проживал – это была дань уважения Первым.

Прилетев на орбиту Алат, Нэрин очень грустила – ностальгия стала часто ее терзать. Как только корабль коснулся твердой поверхности планеты, Первая осторожно ступила на темно-коричневую почву. Атмосфера почти полностью состояла из кислорода. Опасный для большинства, такой агрессивный окислитель, напротив, позволял Первым поддерживать жизнедеятельность на высоком уровне.

Вскоре неподалеку совершило посадку небольшое треугольное летательное средство серо-желтого цвета. Из него вышло странное существо, издали напоминавшее человеческого мужчину, но все его тело, даже волосы и глаза, переливалось металлическим блеском и имело цвет оловянной бронзы. На нем было много слоев вольфрамовой одежды, покрытой тонким слоем меди. Существо улыбнулось, увидев Нэрин.

– Бен! – Первая стремглав побежала к другу и угодила в его объятия. – Я так соскучилась!

– Я тоже, Нэн! Я тоже… – искренне сказал Бен.

Крепкая дружба Бена и Нэрин, длившаяся с начала Отсчета времени, была редкостью. Особенно в последние миллионы ктайтов, когда различие в образе жизни этих двух Первых становилось все заметнее. Нэрин совершала все больше и больше ограблений, тогда как Бен, довольно влиятельный политик, получал новые должности.

– У меня очередное повышение, – с натянутой полуулыбкой сообщил Первый.

Только услышав эти слова, Нэрин обратила внимание на небольшую платиновую брошь, инкрустированную разновидностью корунда: на темно-синем фоне были изображены четыре Центральные звезды и Алат. Это символика «Илиат» – союза всех Разумных видов во Вселенной.

Бен был одним из основателей Илиат, хоть идея этого союза не принадлежала Первым. В Илиат входили все жители Вселенной, за исключением тех, чья цивилизация не достигла достаточного развития. Но таких видов было очень мало – миллиардная доля процента, в которую входили даже Примитивные жители далекой Земли.

По одному представителю от каждого вида выдвигалось в подобие сената – пантэй, объединявший межгалактическую законодательную и исполнительную власть и представлявший интересы всех видов. Свод законов, единых для всех, был принят в первые триксы существования Илиат и назван Кодексом.

Первые считали создание Кодекса ненужным, ведь поначалу многим древним видам удавалось мирно существовать и без него. Поэтому официально в пантэй не было представителей от Первых, и единственный, кто был причастен к политике – Бен – избирался жителями других галактик. Многие хотели, чтобы их пантэйром стал один из Первых, но на эту должность часто могли назначить своего кандидата пантэйры Центральных галактик.

– Теперь я один из Наблюдателей Центра, – сказал Бен, улыбаясь.

– Но, – Нэрин не удалось скрыть недоумения, – теперь ты не парламентер одной из галактик?!

– Увы, моя новая должность считается престижнее только для тех, кто не знает принципов Илиат. Фактически, меня лишили права быть пантэйром той крошечной и далекой от Центра галактики Мартикс…

– Ты же знаешь, что это неспроста?! – вспылила Нэрин, взгляд ее черных глаз был устремлен куда-то вдаль. – От Первых стараются избавиться всеми возможными способами!

– Пока еще рано об этом говорить, Нэн… Но то, что нам уже давно не рады, очевидно.

Нэрин задумалась, перевела взгляд на неразумных фотосинтетиков, что покрывали грунт цельным ковром, и взяла Бена за руку.

– А помнишь, как Алат была совсем пустынной? Как же она была прекрасна тогда! Только раскаленные от света звезд коричнево-красные камни! Не то что сейчас… Хоть этими «растениями» и восхищаются многие Разумные, я сожалею, что они сейчас живут на планете, некогда никому не принадлежавшей.

– Я тоже скучаю по былым временам, – прошептал Бен.

Первые стояли и оглядывались по сторонам. Сейчас коричневые горные породы были скрыты под слоем переплетений стеблей существ всех оттенков сине-зеленого. Невысокие пологие холмы чередовались равнинами, кое-где виднелись высокие древовидные травы. Ярко-белый цвет неба резко контрастировал с пестротой благоухавших подобий растений.

Друзья стояли вдвоем, молча, воссоздавая в памяти события многомиллиардной давности.

– Жаль, что Тари нет сейчас с нами! – тихо сказал Бен.

Она была одной из ста тысяч Первых и при этом единственной, кто стал жертвой убийства. Бен хорошо знал это существо, поэтому воспоминания о ее гибели приносили ему боль даже большую, чем остальным.

Подруга Бена была убита более трех тысяч ктайтов назад, став жертвой политических игр его противников.

– Она была прекрасна… – прошептала Нэрин. – Прости за вопрос, но почему до сих пор ничего не известно о ее убийцах? Такое неслыханное преступление…

– Тот, кто это подстроил, не заинтересован, чтобы правду узнали.

– Я пыталась выведать, кто это! – призналась Первая. – Но ничего не получилось.

– Нет смысла во всем этом, Тари уже не вернуть.

– Убийство Первой – единственный случай в истории, и виновники не были найдены! Это угроза, причем не только тебе – всем нам! Ни одна из катастроф на планетах, далеких от Центра, ни один несчастный случай не лишили жизни ни одного из Первых с начала Отсчета времени! Только подлое убийство стало причиной гибели!

– Они могут быть опасны, – возразил Бен.

Нэрин внимательно посмотрела другу в глаза.

– Мне кажется, тебе что-то известно, – возмутилась Первая.

– Вовсе нет. Даже если бы я знал, я не сказал бы тебе. У тебя и так слишком много проблем, – сказал Бен. – Я наслышан о пропавшем лоуренсии…

– Ты же знаешь, что я не могла иначе! – Нэрин разгневалась не на шутку. – Зачем барлоки затеяли эти «исследования»?! Неужели Вселенная все еще нуждается в исследованиях?! Неужели Разумным необходимы дополнительные источники энергии?! Это просто повод продемонстрировать свое могущество!

– Может быть, ты и права насчет убийства Тари… Но вредить барлокам было лишним.

– Грядет что-то очень нехорошее, – Первая покачала головой. Она не решилась рассказать другу о произошедшем на корабле контрабандистов. Признаться в том, что она стала причиной гибели сотни живых существ, Нэрин не смогла. Ей хотелось, чтобы Бен как можно дольше оставался в неведении.

Они еще долго стояли посреди поля, любуясь красотой неба.

– Знаешь, я не вправе просить тебя об этом… – начал Бен, – но я рассчитываю на твою помощь. Я узнал пару триксов назад… довольно важную информацию.

– А именно? – спросила Нэрин, коснувшись плеча друга.

– Насчет Тари…

– Почему ты не сказал сразу?

– Я все еще сомневаюсь в разумности этой затеи… Я не хочу подвергать тебя опасности.

– Уже поздно размышлять, – сказала Первая.

Бен тяжело вздохнул и, прикрыв глаза, прошептал:

– Это зеты. Опытные наемники. Они скрываются где-то на Глыбах.

– Считай их уже нет, – Нэрин направилась к своему кораблю.

– Прошу, будь осторожна! – Бен догнал подругу и с виноватым видом взъерошил свои, будто выкованные из тонкой бронзовой проволоки, волосы. – Я обещаю сделать все, чтобы никто не узнал об этой авантюре.

– Не переживай, я справлюсь.

– Мы справимся, Нэн! Ты же не думала, что я останусь в стороне?

6

Глыбы – безжизненная планета, история которой должна служить хорошим уроком для Примитивных с Земли. Ее обитатели, даже не входившие в Илиат, в погоне за выгодой многочисленными опытами хотели достигнуть ядра своей планеты и добыть источник несметных, как они думали, богатств. Существа состояли из кремниевой кислоты и были похожи на сферические медленно передвигавшиеся камни; этот факт и дал название планете. Жители Глыб добились желаемого – почти добрались до ядра планеты. Но не успели насладиться выгодой этой затеи. Технология не была совершенной, был нарушен верхний слой мантии и коры, кубические килорийтсы жидкой смеси металла расплавили медлительных существ. Не выжил никто.

– Будет нелегко их обнаружить, – предупредил Бен, – на это потребуется время.

– Если честно, я плохо представляю, как нам удастся застать их врасплох. Целая планета, маленькая, но все-таки…

Бен быстро подошел к окну, когда корабль Нэрин остановился на орбите Глыб. Темно-серая, почти черная поверхность планеты не отличалась разнообразием рельефа. Конкретного плана у Бена не было. Можно попытаться выследить контрабандистов – острое зрение Первых было подспорьем, как и хемосенсоры, расположенные по всему организму.

Бен до мельчайших подробностей помнил, как ему стало известно об убийцах Тари. Его ожидал лично пантэйр галактики Глауз, теперь, фактически, самое значимое существо в Центре и во всей Вселенной. Бен был удивлен, когда влиятельный политик полунамеком сообщил ему, что в убийстве Тари есть подозреваемые. Вернее сказать, не подозреваемые, а виновники – в этом убеждал пантэйр Глауз. Бену так и не удалось добиться ответа: откуда пантэйру было известно, что в смерти Первой виновны трое зет, которые последние несколько ктайтов скрывались на Глыбах. Одно Бен знал точно: парламентер Глауз не стал бы делиться непроверенной информацией. Но с какой целью он сообщил это, Бен не догадывался.

Как ни странно, официально ничего не было известно о трагедии, произошедшей с Тари. От нее просто избавились, а союз правопорядка толком не расследовал это преступление. Свидетелей не было – Тари, одну из Первых – выследили на пустынном планетоиде в крошечной галактике Эйз недалеко от Центра. Бен не был удивлен, когда узнал о планах Тари посетить этот планетоид – она часто путешествовала, изучая особенности распространения теневой энергии. Эти исследования были более, чем безопасны, поэтому весть об убийстве Первой, единственном в своем роде, всколыхнуло всю Вселенную. Первые могли жить бесконечно долго, а гибель одной из была невосполнимой утратой. Никто не сомневался, что виновниками ее смерти были влиятельные противники Бена – слишком мало расследований проводилось, будто заказчик этого убийства всячески пытался остаться неизвестным. К сожалению, ему это удалось.

Нэрин опечалилась: она знала, что Бену сейчас больно, как никогда. Первая не только хотела поддержать друга – ее терзало желание отомстить за прекрасную Тари, похожую на жителей далекой Орфэ. Нэрин понимала, что зет-наемников ожидала казнь в соответствии с Кодексом. Но последует ли наказание, если в этой ситуации замешаны влиятельные личности?

Нэрин действовала решительно. Ничего не говоря другу, она активировала двигатель и направила корабль на небольшой скорости ближе к поверхности Глыб. Первый только кивнул, прикрыв глаза.

– Куда мы летим? – тихо спросил он.