Глава 8

Алиса почувствовала, как превратилась в маленькую точку и, повинуясь чьей-то силе, начала двигаться в определённом направлении. В момент осознания она попыталась изменить траекторию, но её снова направили. Вокруг расстилалось серое пространство, лишённое света и та частичка её разума, которая осталась ей подконтрольна, вспомнила признания умерших о тоннеле и ждущем их впереди свете. Повезло им, подумала она. Где она? Внезапно она вспомнила, как падала и слепящие фары машин. А потом такой же туман, как сейчас. Кажется, было ещё что-то. Ах да, она позвонила в ту контору и дала согласие. Неужели путешествие уже началось? Ну если она всё помнит, значит, она всё та же Алиса. Или, как принято, говорить душа. Алиса снова попыталась двинуться назад, просто из упрямства, но её, словно маленького ребёнка, потянули за руку вперёд, с той лишь разницей, что у неё не было руки.

Внезапно Алиса вынырнула на свет, такой яркий и солнечный. Над ней раскинулось голубое небо. И смотреть на солнце вовсе не требовались солнцезащитные очки. Она могла нежиться под лучами солнца, словно на пляже. Ох, как же приятно. Наверно, я не умерла, подумала Алиса. Движение прекратилось, она опустилась вниз, достаточно быстро, чтобы увидеть, как приближаются сугробы и дорога, по которой двигались экипажи. Кажется, я попала туда, куда хотела, подумала она и с удивлением заметила девушку, лежащую на мостовой. Меховая шляпка валялась в стороне, ноги в широкой синей юбке были неестественно раскинуты в стороны, словно она пыталась бежать, но не успела. Девушка не двигалась. Бледное лицо было повёрнуто в сторону, и Алиса смогла рассмотреть её сбоку. От увиденного даже дух захватило. Если бы я могла выбирать внешность, я бы стала ей, подумала Алиса, которая никогда не жаловалась на то, чем обладала. Но эти ангельские правильные черты лица с тонким носиком и чётко очерченная линия полных губ, длинные ресницы, подрагивающие на щеках, вызывали умиление. С ней никогда не произойдёт того, что со мной, грустно подумала Алиса. От таких мужья не уходят. И вдруг Алиса почувствовала, что её грубо оттолкнули, словно она была в толпе на земле, а не зависла в воздухе.

– Убирайся, она моя! – услышала Алиса и увидела рядом точку, похожую на светлячка.

– Что значит, твоя? – возмутилась мысленно Алиса. Как, вообще, такое тело может быть ничьё? Оно обязательно должно принадлежать кому-то. И тут в её памяти быстро всплыл разговор с Сергеем Петровичем: направить туда, куда ты хочешь, мы тебя отправим, а дальше всё зависит от тебя. И ещё он рассказывал про борьбу тел. Только теперь Алиса поняла, что та сила, которая притащила её сюда, исчезла. Теперь она могла двигаться в любом направлении, что и произошло, когда она испугалась. Внезапно Алиса увидела нить, которая связывала девушку и удалялась в небо. Нить становилась всё тоньше и тоньше. Внезапно Алиса осознала: если помедлить, то эта красавица умрёт, а в мёртвое тело уже не войти. Войти можно только в состоянии между мирами. Алиса быстро приблизилась к телу, замечая, что вокруг девушки собралась толпа, а какой-то мужчина в военной форме стоял возле неё на коленях.

– Мари, пожалуйста, не оставляй меня. Мари! О Господи! Не дай ей умереть.

Алиса почувствовала, как её снова грубо толкнули, потом ещё раз. Ещё и ещё. Алиса увидела, что вокруг очень много светлячков, и все они пытались приблизиться к девушке. Наверно, со стороны я выгляжу так же. Слетелись, как мухи. Ну вот уж на этот раз я не буду медлить и отступать. Хватит быть размазнёй, у которой всё отнимают. Почувствовав внезапный прилив сил, она быстро, не обращая внимания на толчки, направилась по нужной траектории, изгибаясь и уворачиваясь, пока вместо чувства невесомости не в голове не появилась боль.

Огромным усилием воли, словно на веках лежали камешки, она открыла глаза и увидела голубые глаза мужчины, в которых стояли слёзы.

– Мари, посмотри на меня. Доктор скоро будет.

– Я здесь, – ответила она еле шевелящимися губами, чувствуя, как опускаются веки, отгораживая мир тёмным занавесом.

Алиса проснулась. Боль в затылке стала тупой, лежать на подушке было тяжело, она чуть повернула голову набок и открыла глаза. Напротив кровати стул из красного дерева со скруглённой спинкой и подлокотниками, украшенными головами льва. Передние ножки выдвинуты вперёд.

Откуда у нас с Антоном такой стул? Алиса перевела взгляд на окно. Из приоткрытых зелёных штор, спадающих складками до самого пола, струился слабый свет. Потолки были высоченными. Слева от окна стоял резной туалетный столик с зеркалом, украшенным позолотой. Этот предмет мебели Алисе всегда хотелось иметь в спальне, но мечта осталась мечтой. Значит, я не дома, подумала Алиса. Или мне это снится. Если бы не слабость, принуждающая закрыть глаза, она бы рассматривала комнату, словно была в музее.

Воспоминания приходили постепенно. Измена Антона. Звонок в фирму. Пустота. Коридор. Тело красивой девушки на мостовой. Борьба. Неужели я вошла в тело этой красавицы? Вспомнился мужчина, стоящий перед ней на коленях и называющий её Мари.

Дверь отворилась, в комнату заглянула девушка с белой наколкой на голове. Их взгляды встретились.

– Мария Алексеевна, вы проснулись?! Вот счастье-то. Сейчас Андрея Ивановича позову. Они только что приехали со службы.

Девушка выскочила из комнаты, Алиса почувствовала, как от напряжения голова стала тяжёлой и заболела. Неужели она та самая Мари, которая лежала на мостовой?

В комнату быстрыми шагами вошёл мужчина средних лет в зелёном военном мундире.

– Мари, – он быстро пододвинул стул к кровати и сел, склонившись над ней. – Как ты себя чувствуешь?

Кажется, этот мужчина мой муж, подумала Алиса, вглядываясь в его лицо. Пышные волосы с проседью и бакенбардами. Большой, красивый нос. Спрятанные под густыми бровями голубые глаза казались беззащитными. Лоб прорезали глубокие морщины. В наше время таких мужчин называли брутальными. Алиса вдруг с ужасом подумала, что совершенно не знает, как говорили в те годы, поэтому пролепетала, что ей лучше.

– Как ты нас испугала, милая?!

– Что случилось?

– Ты не помнишь?

Алиса покачала головой.

– Прости меня, – вдруг склонил голову мужчина. – Не нужно было тебе этого рассказывать.

– Но о чём ты?

– Не будем об этом. Во всём моя вина. Я не заметил извозчика.

Интересный сюжет, подумала Алиса. Там меня сбил автомобиль, здесь карета или что там у нас ходит по дорогам? Её снова охватил приступ паники. Она ничего не знает об этом времени. Как она собирается здесь жить? И вот этот чужой мужчина, который так нежно на неё смотрит, её муж. И если она теперь его жена, то придётся лечь с ним в постель. А она к нему ничего не чувствует.

Вот уж отправилась на поиски любви, так отправилась.

– Мари, я велю подать завтрак?

– Попозже, – сказала Алиса, чувствуя, что от волнения не сможет ничего проглотить. – Мне бы хотелось поспать. И…– Алиса сомневалась, но ей не терпелось посмотреть на себя. – Могу я попросить зеркало?

– Зеркало?

– Ну я хочу убедиться, что с лицом, – Алиса вынула руку из-под одеяла и коснулась щеки, – всё в порядке?

Брови Андрея немного приподнялись, и Алиса подумала, что словосочетание «всё в порядке» не было принято в том веке.

– Твоё лицо так же прекрасно, как и всегда, – он взял руку Алисы и коснулся её губами, продолжая смотреть с какой-то невиданной в их времена нежностью. Кажется, он меня любит, подумала она, приятно удивлённая.

Может, и я его полюблю?

Андрей Иванович встал, Алиса проводила взглядом его крепкую фигуру и расправленные по-военному плечи. Он подошёл к туалетному столику, взял зеркало и протянул его Алисе.

– Сможешь удержать? Оно тяжёлое.

– Конечно. – Алиса взяла зеркало в руку и положила его на кровать. Ей не хотелось смотреться при нём. Вдруг на её лице отразится бурная радость или, наоборот, разочарование. Она чувствовала, как дрожит от нетерпения.

– Тебе, наверно, надо на рабо… службу? – спросила она.

Андрей наклонился и поцеловал её в щёку. Поцелуй был лёгким и бережным. Не такой быстрый клевок, какими награждал её Антон, когда они наспех прощались.

– До вечера, дорогая. Постараюсь сегодня быть пораньше, несмотря на то, что сегодня мне непременно нужно … – его густые брови сдвинулись, лицо стало напряжённым.

Как, этот тоже что-то от неё скрывает? Ну началось.

– У Рылеева, – наконец, выдохнул Андрей и быстро, словно боялся проговориться, пошёл к двери.

Пальцы разжались, зеркало выпало на постель. Он сказал у Рылеева?! Но ведь это означает, что он один из тех, кого потом назовут декабристами. Участник заговора. Ведь не танцевать же они там собрались у Рылеева.

Алиса закрыла глаза. Прочитанные страницы вставали перед глазами. Декабристы собирались создать манифест. Или уже создали. Этим занялся или будет заниматься князь Трубецкой. В плане было: убить царя и всех членов его семьи. Назначили Каховского. Алиса почувствовала, что дрожит. Вот так история. Неужели из-за того, что ей хотелось любви, теперь она оказалась, запутанной в историю восстания. И, вообще, какое сегодня число? Алиса вытерла мокрый лоб. Ей было холодно и жарко одновременно. Шутка ли за сутки пережить две аварии?! Да ещё новость, что муж заговорщик. Надеюсь, он не один из тех, кого повесят?! Но тогда ему светит каторга?!

Алиса удобнее переложила голову на подушке. Выхода нет, придётся принять всё, что случилось и, возможно, даже кое-что изменить. Если бы она была, конечно, одной из тех роковых женщин, можно помечтать о том, чтобы изменить историю и предотвратить роковое восстание. Но ведь она была Алисой, рождённой под созвездием рак, которая, приняв решение, пятится назад, а потом ругает себя за слабость. Но, может, у неё хотя бы хватит сил удержать мужа возле себя? Она вспомнила борьбу возле тела красивой девушки. Вдруг в этой жизни она не так слаба, если уж захватило такое тело. И, вообще, она собиралась взглянуть на себя.

Алиса нащупала в складках накрахмаленного пододеяльника, зеркало и поднесла к лицу. Зеркало чуть не выпало из рук. Забыв обо всём, Алиса рассматривала отражение. Удивительного цвета глаза, не голубого, а какого-то фиалкового. Точёный носик. Дуги бровей над высоким лбом. Волосы светло-русого цвета: густые и блестящие раскинулись по кружевной наволочке. Губы пухлые, чётко-очерченные. На щеках прелестные ямочки. Под глазами, правда, залегли тени, и лицо было слишком бледным.

Неудивительно, что муж – Алиса улыбнулась – сказал, что её лицо прекрасно. Наверно, Алиса могла бы разглядывать себя вечно, но рука сама собой опустилась вниз, а мысли, как и в прошлой жизни, вернулись к мужчине. Итак, в той жизни – неверный жене, в этой -неверный царю. Как перекликаются некоторые вещи.

И всё же Алисе стало легче. С такой красотой можно строить планы. Эх, прилагался бы ещё и характер. Но одна мысль о том, что эти прекрасные образованные мужчины отправятся на каторгу, подвергнув тому же их жён, придала Алисе храбрости. Она попробует что-нибудь сделать с этим. Задача минимум – хотя бы удержать мужа от участия в восстании. Возможно, удастся подговорить жён других декабристов. Ведь они будут встречаться на балах и приёмах. Но для всего этого нужно время, а у неё от слабости руки дрожат, а уж о том, чтобы встать и речи быть не может. Зря отказалась от завтрака. Надо поесть, выспаться и как можно скорее действовать. Как бы позвать служанку? Алиса повернула голову, разыскивая колокольчик или звонок, как показывали в фильмах, но послышались голоса, а потом топот, и вот уже светловолосый мальчик примостился на краешке её кровати.

– Мама, – он обнял и поцеловал её в щёку и начал быстро говорить, коверкая слова и проглатывая окончания.

Алиса почувствовала необыкновенное тепло маленьких, обхвативших её ручонок, и особенный детский запах. Из всех забавных словечек, что на неё обрушились, она уловила, что ему не разрешали пойти к ней, но ему удалось вырваться. Мальчик отстранился и, усевшись на кровати, принялся болтать. Мальчик показался Алисе очаровательным. Светлые прямые волосы немного взлохмачены, серые глазёнки смотрели вокруг с любопытством. На месте ему не сиделось, он ворочался, размахивал ручками и посматривал на дверь.

Когда дверь открылась и на пороге появилась полноватая строгая женщина с ребёнком, мальчик спрятался с другой стороны кровати, выдавая своё присутствие громким сопением.

– Простите за беспокойство, Ваше Сиятельство, не уследила. Привыкли вот утром к вам приходить, и Кити тоже раскапризничалась. Завтракать отказывается. Как ваше здоровье? Так напугали вы нас всех.

– Спасибо, уже лучше, – Алиса немного приподнялась на подушках, чтобы разглядеть входящих.

– Ма-ма, – тут же пролепетала девочка и, добавив переливчатый звук, очевидно выражающий восхищение, протянула к ней пухлые ручонки. – Хо-тю! – заявила она.

– Мама плохо себя чувствует, – попыталась увещевать её дородная нянечка с круглым румяным лицом. –Мы отсюда маме помашем ручкой.

Но маленькая Кити тут же скуксилась и всхлипнула. Алиса ещё не успела опомниться, как по нежным щёчкам покатились бусинки слёзки.

– О, не плачь, милая. Дайте мне её, – Алиса удобнее уселась, подоткнув подушку.

Няня послушно передала девочку. Малышка была одета в розовое фланелевое платье в белый горошек с оборкой по низу. На ножках вязаные башмачки. Девочка заулыбалась. Она, как и её брат, тоже была светленькая, только волосики у неё были совсем белые и лежали локонами до плеч. И снова этот детский дурманящий запах, мягкость прижавшейся горячей щёчки. Беспокойные пухлые ручки, теребящие ворот её ночной рубашки.

Алиса чувствовала себя самозванкой. Мать этих прелестных детишек погибла, а она здесь и принимает вместо неё все эти ласки. Что ей делать? Она ведь даже не знает, как зовут няню. Пока размышляла, почувствовала, как маленькая девочка трётся крошечным носиком об её нос и снова издаёт весёлый гукающий звук.

– Ваш прекрасный утренний ритуал, – услышала Алиса слова няни. Видимо, тереться носами, её приучила мама. Ну что ж: спасибо объяснили. Алиса прижала девочку, потёрлась носом, пощекотала по животику. Гукающие радостные звуки. Алиса не выдержала и расплакалась.

– Подумала, что могла погибнуть и не увидеть их, – объяснила она няне.

Как она хотела ребёночка в той жизни от Антошки. Заглядывалась на малышей в песочнице, представляя, как будет играть со своим малышом или малышкой. Она тогда думала, что не будет тратить время на болтовню с другими мамашками, а будет вместе с ней или с ним лепить куличи или строить замки из песка.

Из-за кровати высунулась головка мальчика, делавшего сестре смешную рожицу. Девочка залилась смехом. Няня сделала серьёзное лицо.

– Пётр Андреевич, вы не должны входить без разрешения.

Ничего себе, подумала Алиса. Трёхлетнего – как ей показалось на вид – карапуза тут называют по имени отчеству и на «вы». Наверно, ей следует называть няню на «ты».

Через некоторое время няне удалось увести детей, и Алиса откинулась на подушки передохнуть. Если её муж-декабрист будет отправлен на каторгу, она должна бросить детей, чтобы последовать за ним. Да как такое возможно?! Алисе казалось, что она уже влюбилась в малышей. А что должна чувствовать их мать, которая их рожала и растила? Впрочем, занимались тут этим, похоже, слуги. Мамашкам лишь доставались поцелуи и приятное общение. Может, всё дело в этом. Как только поправляюсь, буду проводить с детишками больше времени. Итак, мальчика зовут Петя. А девочку Кити. Имя из романа Льва Толстого.

В комнату просунулась голова уже знакомой девушки с наколкой на голове.

– Марья Алексеевна, не желаете чаю выпить с пирожками? Вот только что испекли.

Алиса почувствовала себя ужасно голодной. Даже спать уже так не хотелось, как есть.

– Да, пожалуйста. Я что-то проголодалась, – она улыбнулась девушке.

– Значит, выздоравливайте, – сказала с улыбкой горничная. – Бегу с завтраком.

Кажется, прежнюю Мари здесь все любят. Любят так, как не любили Алису. Не разочаровать бы их, подумала она, устраиваясь в мягкой постели. Интересно, что раньше ели на завтрак? Алиса, хоть и давала себе слово, завтракать полезной кашей на воде, но до дела дошло только несколько раз. Да и времени не было. Готовый йогурт и бутерброд с сыром или колбасой, пока просматриваешь новости из сетей. Они с Антоном так и завтракали, каждый уткнувшись в мобильный. Она бы, конечно, лучше поговорила, но Антон, вовсе не жаворонок, редко вставал в хорошем настроении.

Зато теперь какая интересная жизнь её ожидает: любящий муж, прелестные, уже готовые, даже рожать не надо, детки и прислуга. А ещё платья и балы. А, судя по её спальне, дом у них огромный. Может быть, даже с колоннами. Алиса всегда любила Большую Никитскую за сохранившиеся особняки бледно-жёлтого цвета. Вдруг она живёт в одном из них? Глупая, тут же отругала она себя. Муж пойдёт на собрание к Рылееву. И надо не о балах и платьях думать, а как людей спасать от каторги и виселицы. Как только вспомнила о восстании, сразу голова разболелась. Надо сначала поправиться, а уже потом думать, решила Алиса.