Этот молокосос только моргает и делает тупое выражение лица, не здорово расплываясь мерзкой улыбкой, поглядывая на купюры в руках. Мне показалось, что от этой картины он вообще забыл человеческую речь, но нет, отдуплился и снова положительно помотал.

После этих слов, я выхожу на свежий воздух и сразу закуриваю сигарету. Свое неудовлетворенное возбуждение не так–то легко заглушить. Сажусь в свой мерседес выходного дня и лечу на полной скорости открыв окно на максимум. На улице апрель. Не самая теплая ночь месяца, но мне жарко. Меня греют стоны Алины, которые до сих пор эхом отдаются эхом в ушах. Третий окурок за двадцать минут летит к чертям в окно. Тянусь за следующей, но вовремя одергиваю себя и тянусь за мобильником.

Прокручиваю список своих баб, которые сегодня охладят мой пыл, но все не то. Пока не дохожу до буквы «с». Я вбил ее номер сражу же, как он оказался в папке досье на маленькую игрушку. «Сучка Амурская» – вот так мило и нежно я ее обозвал. Тогда, зло тыкая по экрану я представлял ее шею на месте экрана.

Резко торможу на пустой дороге и долго гипнотизирую экран.

Пришло время проверить свою игрушку в деле. Все равно я не найду ей замену на сегодняшнюю ночь. Я настолько заведен, что ледяная вода душа не остудит мой пыл, так пусть виновник моего адреналина и стоячего члена сам охлаждает разгоряченное тело.

Глава 9

Яна

Я осталась со своим страхом один на один, после как он вышел с комнаты. Возбужденная, с зашкаленным пульсом и забитая до смерти. Освобождаю шею от волос, которые беспощадно прилипли к вспотевшему телу и дарили неприятное ощущение, толи удушения, толи, как продолжения его пальцев, которые сдавливали совсем недавно хрупкую шею. Если бы Захар надавил чуть сильнее, я бы уже и не дышала. Только между ног предательски саднит, заставляя меня путаться в моих собственных показаниях. Странное чувство, его ласки мне нравятся и пугают одновременно.

Я никогда не приду к нему сама. Никогда. Но в глубине души понимаю, что мне никуда не спрятаться от Захара Шахова. Я и не думала, что он будет меня искать. Тем более сейчас, когда у меняя ничего нет. Да с меня даже взять нечего, кроме кулона матери. Это единственное, что мне осталось от нее, как воспоминание.

Еще и трусы взмокли от его ласк и прикосновений. Быстро вытираю ладонь салфеткой и привожу себя в порядок.

Прижимаю украшение в кулаке, и бегу в уборную. На пути встречаю управляющего. Но мне некогда слушать его строгие указы, сейчас для меня все как белый шум в ушах. Там, сразу включаю ледяную воду и окатываю лицо. Щеки горят до сих пор, и третья наполненная ладонь воды не может унять этот жар.

Черт. Мои бедра до сих пор ощущают его грубые и тяжелые руки. Захар так сильно сжимал мое тело, что скорее всего у меня пять синяков в ряд от его пальцев. Не рискую проверять в общественном туалете свою версию.

Приведя себя хоть в какой–то вид, выхожу в коридор. Постоянно оглядываюсь, сама не понимая кого боюсь больше сейчас. Захара или начальство, которое почти снесла по пути убегая.

– Что с тобой? – басом кричит на меня главный администратор клуба Сергей Борисович, который к слову старше меня на года три, но ему так нравится, когда к нему на «вы» и по отчеству, а мне не нужны лишние проблемы.

– Ничего. Скажите из вип–комнаты на меня жаловались? – меня не покидает чувство, что я почти уволена. Если Захар решил сделать мою жизнь адом, то это первое, что меня должно ждать.

Сергей с прищуром вглядывается в мой внешний вид, в его ухмылке толи злобная улыбка, толи брезгливость.

– Нет. Он оставил тебе чаевые. Между прочим, у некоторых такая сумма за месяц набирается. Но ты ничего не получишь, – мое удивление притупляется с его последней фразой. – Пойдет все в долг к твоим опозданиям. – Щелкает он меня по носу, как маленького ребенка и уходит, не сказав больше ни слова.

Я действительно несколько раз отпрашивалась за все время работы и даже брала отпуск в неделю за собственный счет. После смерти отца мне в наследство остались только долги в неприличную сумму. Пришлось продавать квартиру. Я отучилась за одно мгновение доверять людям, поэтому пришлось все брать на себя. Показы, потом переоформление, переезд на съемную квартиру и продажа мебели и антиквариата, которые тоже пошли в уплату долга. После продажи машины переезд на окраину Москвы. До работы я добираюсь четыре часа, но это лучшее что я могла себе позволить. Я не стала давить на жалость и решила так все проблемы. Теперь у меня жизнь с чистого листа.

Ладно. Заработаю еще. Не уволена же. Мне надо обслужить девятый и двенадцатые столики. Эти мысли меня успокаивают и в этот момент в джинсах вибрирует телефон, оповещая меня о смс. Я чудом слышу и чувствую оповещение, так как обычно на работе все читаю ближе к утру. Поднимаю вверх свой дурацкий фартук–униформу и открываю входящие:

«Я жду тебя на парковке. Сейчас»

Смс от неизвестного номера, но я точно знаю от кого. Меня бесит этот факт и в своем нездоровом состоянии я пишу ответ:

«У меня работа. Я не могу».

Это должно остановить Шахова. Засовываю свой уже старой модели айфон обратно в карман джинс и иду на кухню за подносом. Я не могу лишиться работы, поэтому и делаю такой выбор. Он должен понять, тем более я не давала положительный ответ, что разрушу свою жизнь из–за его невыполнимых условий.

Тогда я еще не знала, что неповиновение может мне обойтись дороже, чем работа.

Глава 10

Яна

Я вышла с работы почти на рассвете. Свежий воздух сразу вдарил в ноздри, даря еле уловимое головокружение. После табачного дыма, глоток свежего воздуха проникает в легкие, выталкивая никотин из меня. Я чувствую свободу, легкость и счастье. У меня будто кожа становится светлее и здоровее и настроение улучшается, несмотря ни на что. Все беды будто остались там, за дверьми клуба.

Решаю немного прогуляться, несмотря на ледяное утро. Застегиваю куртку до конца и обхватываю себя руками. Рюкзачок сразу вешаю за плечо. Сегодня была насыщенная ночь, мне нужна эта прогулка в тишине и одиночестве. Нужно подумать, что делать дальше.

Но мое уединение нарушает джип, который явился как из неоткуда и остановился прямо передо мной. Я даже пискнуть не успела, как бугай, который до смерти меня напугал, затащил меня в салон и бросил в меня мой же рюкзак, который я потеряла, вырываясь на ходу.

– Куда вы меня везете? Кто вы такие? – я не пытаюсь угомониться, защищая себя до конца. Но в ответ лишь тишина, неопределенность и страх, что это последний день в моей жизни. Устав от дороги и мучительного ожидания ответов, которых так и не поступило, я все же затыкаюсь и начинаю думать, кто мог это сделать. Ничего не лезет на ум, ни одной зацепки. Может враги отца? Но у меня ничего нет, чем можно поживиться, да и отца уже тоже нет. Я не смогу расплатиться с новыми долгами, имея за плечами лишь комнату в коммуналке.

Автомобиль въезжает на частную территорию. Я с ужасом начинаю всматриваться в места и не могу понять, где я. Особняк не из дешевых, но до жути знакомый. Вот только. Черт. Надо было лучше запоминать дорогу. Мне ведь не закрывали глаза, значит не боятся, что я узнаю или запомню. Надеюсь, меня привезли не на смерть.

Я не успеваю опомниться, как меня подхватывают за локоть и вытаскивают из автомобиля, затаскивая в дом. Я уже не пытаюсь сопротивляться, осознав свое положение. Выхода нет. Будь что будет. Даже если я выберусь из этих грубых рук, с территории я точно не найду выход. А злить своих похитителей не самый лучший вариант на сегодня.

– Зачем ты меня похитил? – с презрением смотрю на хозяина дома.

– Мне кажется, что мы плохо поговорили. Ты не уяснила то, что теперь ты выполняешь только мои указания. Мне плевать на твою работу. Если я сказал выходи, то ты выходишь, немедленно. А теперь раздевайся. Буду перевоспитывать.

Голос Шахова срывается на крик, он еле себя контролирует. Блеск в глазах говорит о серьезности его намерения. Я трясусь как осиновый лист, понимая, что как ночью, не отделаюсь. Если Шахов приказал раздеваться, значит изнасилование неизбежно. Все же я надеюсь на его отходчивость, решая попросить по–человечески. Вдруг сработает и сердце зверя растает, хоть немного.

– У меня работа. Меня уволят, если я буду просто так уходить, без предупреждения, – почти плачу в ответ.

– Если ты с следующий раз не повинуешься, то вылетишь со своей работы, как пробка от шампанского.

Он нависает надо мной, понимая, что сейчас мне еще страшней, чем раньше. Я, кажется, разворотила этот улей, и теперь мне точно не скрыться от его укуса.

– Раздевайся, не зли меня еще сильнее, – дает последний шанс на реабилитацию. Я не собираюсь просто так подчиняться, смотря на него исподлобья. Взгляд прыгает по мебели в гостиной, а щеки вспыхивают от его предложения. Я нервно обнимаю себя за локти, делая маленький шаг назад. Я не могу отдаться первому встречному, это будет мой первый раз. Я мечтала, чтобы этот день был особенный, а не ужасный.

– Нет. Пожалуйста. Прости. Я не знала на что толкает меня отец, – голос дрожит. Я слышу его будто со стороны, отражающейся о стены в помещении.

Он надвигается плавно и решительно в мою сторону, а у меня все сжимается от резкого сокращенного расстояния. Я не смотрю в его глаза, боюсь в них увидеть ответ на свой вопрос. Может он снова сжалится, как и в вип–комнате и не станет доводить дело до конца? Все же кончить в ладонь не так мерзко, как лишить меня девственности.

Расстояние между нами уничтожается с бешенной скоростью.

Я все же поднимаю на Захара свой взгляд. Его тяжелый и темный взор просто стирает мою решимость в порошок. Если минуту назад я думала, что пронесет, но сейчас я вижу, что второй раз судьба не сделает мне такой щедрый подарок.

Нет, он не трогает меня как в прошлую нашу встречу. Захар пьет алкоголь большими глотками, пристально сканируя меня своим взглядом. В глазах у меня все плывет от его пряного парфюма, который смешивается с запахом алкоголя и жарким дыханием. Внезапно он дотрагивается до моего подбородка, приподнимая лицо чуть выше. Проводит пальцами по лицу и большим указательным сминает мою нижнюю губу. А меня будто парализовало от этого движения. Я боюсь сделать шаг назад или убрать руку. Даже глотнуть не решаюсь, чтобы у него не возникло никакого желания, в связи с этим жестом. Ловлю мысль, что мне нравятся его ласки. В ту ночь я горела от его рук и губ. Внизу живота снова растекается лава, покалывая словно иголочкой все мое тело. Оно меня предает снова. Заставляю его не подчинятся врагу, но оно не слушает и поддается вперед. Я жду продолжения, хоть мозг и сопротивляется, и ищет ходы отступления.

Лицо Шахова надвигается на меня, неприлично сокращая наше расстояние. В миг, когда наши губы соединяются, я забываю обо всем. Его язык нагло и жадно вторгается в мой рот.

Его рука отпускает мой подбородок и прячется в волосах, грубо держа меня за волосы. Стыдно признаться, но мне нравится такая напористость и уверенность в каждом действии. Целовалась я только со своим бывшим парнем Сашкой, с которым познакомилась на одной из вечеринок, организованный отцом года три назад. Наглый и самоуверенный мажор моего возраста, мне нравилось в нем все. Но потом я стала замечать детство в его поведении, и мне резко стало скучно в его обществе, которое ограничивалась походами в ресторан и в клубы. До секса дело так и не дошло, я сбежала сразу, как только представила весь механизм действий. Я хотела, чтобы все было по любви, а любовью в наших отношениях и не пахло.

Сейчас я жалею, что у меня нет никакого опыта в этом деле. Не то, чтобы я хочу удивить Шахова, но он явно не будет думать о моем комфорте и ощущениях. А я читала, что в первый раз может быть очень больно.

Глава 11

Захар

Я сгребаю ее в охапку и тащу в спальню. Нет сил ждать дальше. Я слишком желаю эту девчонку, чтобы еще отодвигать это мгновение. Чувствую дрожь в ее теле, но она точно будет сопротивляться. Такие не могут сдружить мозг с телом. Знаете, когда тело уже ждет секса, а мозг отпирается. Таких обычно уламывать надо. Но я просто получу свое, без прелюдий.

– Отпустите, – заливаясь слезами шепчет очень жалобно. Но нет. Я настроен решительно.

– Чуть позже, – большим пальцем смахиваю соленые слезы, которые даже не думают останавливаться.

Сама виновата. Лишила меня ночного секса и даже не подумала о последствиях. Да любая на ее месте сразу бы потекла, узнав кто ее зовет. Но Амурская решила, что может выдвигать свои условия и играть со мной как с мальчишкой. Никому нельзя со мной играть. Еще не родилась такая баба, которая будет выдвигать свои требования. Все в этом мире играют по моим правилам.

В спальне уже кидаю ее нежное и мягкое тело и падаю следом, пока не остыла. Яна сводит с ума. Как долго я ждал этого. Утренний секс ничем не хуже ночного.

Я раскрываю ее губы напористым поцелуем. Мой язык глубоко проникает во внутрь. Девушка сначала вся сжимается, потом начинает робко отвечать, немного высунув свой язык на встречу.

Я одной рукой сжимаю ее упругую молодую грудь, явно по ощущениям размера третьего. Второй пытаюсь снова проникнуть в джинсы. Яна силой сжимает ноги, но я уже ощущаю мягкий и чувственный лобок. Действую без промедления, обхватывая утонченную шею руками. Одним рывком стягиваю джинсы, благо они свободные и не надо сильно напрягаться. Уже и забыл, что значит раздевать и готовить к сексу. Обычно все бабы уже готовые с раздвинутыми ногами. Но я знал, на что иду.

Я ловко стягиваю и кофту через верх, оставляя девчонку в одном нижнем белье. Так и знал, – простое, без кружев и совсем не эротичное для меня. Я сглатываю, предвкушая уже, что под ним.

Нежно целую ее шею, грудь освобождаю от лифчика и зарываюсь в ее мягкие и упругие сиськи полностью. Не думал, что у меня встанет на девчонку. Пару часов назад я собирался разломать ей шею, а сейчас… сейчас я опускаюсь ниже, всасывая ее сосок в рот, нежно прикусывая и слушая вздохи, которые она упрямо держит в себе.

Аромат ее плоти божественный. Давно мне не срывало крышу настолько, я хочу каждый сантиметр ее тела. Жадно облизывая грудь, изучаю то, что между ног, и это сводит с ума не меньше. Яна выгибается от моих ласк, нежно подрагивая губой при каждом всхлипе.

Член уже стоит колом, даря неприятные ощущения, но отвечающие губы Амурской заглушают весь дискомфорт. На секунду кажется, что я кончу сразу, как только окажусь внутри, поэтому уже направляю свой ствол во внутрь, освобождая от боксеров.

Моя маленькая девочка уже не контролирует себя, отдаваясь полностью в омут страсти и наслаждения.

Одними зубами я разрываю пакетик с презервативом, припасенный для этого случая. Не отстраняясь и не прерывая ласки, раскатываю его по всей длине члена. Резкий толчок и крик Яны приводит меня в чувства за одно мгновение. Бл*ть. Сразу понимаю, чем вызван этот гортанный крик души, но не останавливаюсь и просачиваюсь глубже. Как же узко. Даже не привычно, что приходится быть первопроходцем и дарить сначала боль, а не сразу наслаждение. Стенки ее лона обволакивают мое естество, даря наслаждение. Я не могу отказаться и прекратить.

– Давай девочка, потерпи, – успокаиваю ее, вытирая слезы. Скоро боль пройдет. Не знаю, важны ли эти утешения, но я стараюсь быть максимально нежным, плавно двигаясь внутри. Мышцы ее лона сокращаются в ответ, даря незабываемый кайф в данную минуту. Нежно целую ее припухшие губы, какая же она сладкая в этот момент, хрупкая и беззащитная. Ее язычок проникает в мой рот, полностью подчиняясь моему напору я охотно впускаю его, отвечая взаимностью. Скоро этот язык будет ласкать и другой мой орган. Но сейчас я ловлю кайф и от таких робких движений.

Яна молчит, лежит как неживая, и только напряженное тело и сжатые кулаки выдают ее истинное состояние. Единственное, что она дарит, это поцелуй, поздно осознав, девчонка отбирает и его, пряча губы. Этот поцелуй не такой как тысячи остальных, которые были в моей жизни до. Он особенный.

– Только моя, – выдохнул я, разглядывая ее идеальное лицо в этот момент. Моя маленькая непокорная девочка, которая еще покажет себя, я в этом уверен. Просто так этот поступок не останется для меня безнаказанным. Это читается в ее пустых глазах, полными слез, которые она держит глубоко внутри, в душе. Она еще себя покажет, но я готов к вызову. Я готов к войне, так как знаю, что выиграю эту битву. Яна еще сама попросит добавки. Сама захочет, чтобы я трахал ее во всех позах. Сейчас у нее шок, который скоро забудется.

После нескольких нежных и осторожных толчков я вошел в нее грубо, будто до самого упора, пронзив на сквозь. По этому движению понял, что ей уже не больно, так как горловой стон выдал ее полностью. Снова поцеловав ее мягкие губы, Яна слегка наклонила голову навстречу.

Острые зубки зажали мою нижнюю губу слегка прокусив. Металлический привкус смешался с ее сладким ароматом, но я не остановился. Это придавало особую искру нашим отношениям. Обожаю такой коктейль. Скучно точно не будет. Обожаю противостояние.

Делаю последние интенсивные толчки, пока не достиг ядерного взрыва внутри своей девочки. Яна в ответ ногтями впивается в мою спину, слегка царапая своими острыми ноготками. Дыхание сбилось, пульс участился, а она сжала собой внутри мой член, что подтвердило ее оргазм.

Глава 12

Захар

Встаю и направляюсь в душ. Прохладная вода мелкими иголками бежит по моему телу, приводя меня в состояние покоя. Девственница! Как такое могло произойти? Значит тогда она тоже приходила невинной. А если бы дело до дела дошло то, как бы она выкручивалась? Я не могу понять, что двигало Амурским старшим в тот момент, когда он присылал свою дочь целку в мою койку. Ладно девчонка без мозгов, но папаша же должен был предвидеть исход своей игры. Неужели тот настолько был уверен в положительном исходе для себя?

Еще и мои остолобы, которые пробивали все о ее жизни не удосужились проверить такой значимый для меня факт. Настолько привыкли, что все дырки уже бывалые, что даже не подумали о таком? Хотя, я тоже даже не подумал о такой маленькой, но очень важной делали ее тела. После той ночи я был уверен в обратном.

Злюсь скорее на себя, что не проверил эту информацию, но я был уверен в опытности Амурской. Надеюсь, для нее потеря своего сюрприза не пройдет очень мучительно. В моей жизни почти никогда не было целок, и я совершенно не знаю, что с ними делать. Никогда не желал оказаться с ними наедине. Не люблю учить и уговаривать. Еще больше ненавижу вытирать слезы, сопли и женские истерики. Сегодня особый случай. Я старался быть нежным. Теперь она для меня почти особенная. Нетронутым цветочек оказался. Даже льстит, что я первый. Я ее научу всему, постепенно.

Выхожу обратно, нацепив на бедра одно полотенце прямо на мокрое тело. Яна все так же лежит свернувшись калачиком. Только одеяла по самые уши, чтобы скрыть себя от меня.