ГЛАВА, в которой Этьен узнает Адель

А в Ледовом дворце за всем, что происходило в трактире, азартно наблюдали рождественские волшебники. Ведь, как я вам уже говорила, у них был шар, с помощью которого можно заглянуть в любой город и в любой дом, да что там – в любое сердце! Но сердце Этьена пока представляло собой загадку. Чего же в нем больше: легкомыслия или доброты?

Так что волшебники смотрели в шар, плотно рассевшись на сдвинутых скамейках – кто с попкорном, кто с конфетами, а кто и с чем посущественней.

– Совсем твой помощник распоясался! – сказал Юлемандену Микулаш, – Ты его зачем туда послал? Для работы. А он что? Сидит в кресле, прохлаждается! Того гляди, уснет!

Юлеманден и сам это видел: Пит, вместо того, чтобы оказывать содействие парню, откровенно бездельничал, да еще и использовал данную ему волшебную силу в свое удовольствие! Пришлось постучать пальцем по шару. И тотчас в шаре отразилась испуганная физиономия Черного Пита, он смотрел прямо на волшебников.

– Своевольничать! – погрозил Председатель Рождества.

Пит подскочил в кресле, как ужаленный.

– Этьен! – бодро крикнул он.

Кот чуток выполз из-за занавески и внимательно посмотрел на Пита.

– Чего? – шепотом спросил парень, продолжая разглядывать Адель – ему все не верилось, что придется развлекать не маленькую девочку, которой можно наплести с три короба, а девушку, да еще такую… эээ, симпатичную.

– Сударь, садитесь-ка к столу! – пригласила Адель и зажгла свечу.

Кот совсем выполз из-за занавески и осуждающе посмотрел на Адель: а ведь хозяйка предупреждала – свечу не жечь!

Этьен пошел к столу мимо кресла, на котором сейчас с ногами стоял Пит, смирно прижав ручки к груди.

– Чего тебе? – шепотом переспросил Этьен.

– Я забыл сказать: можешь загадывать, что угодно! – пролепетал Пит, и отчего-то глянул в потолок, – То есть, не успеешь подумать, как будет исполнено! Ты ж у нас главный претендент на трон в Ледовом дворце! – и тихо, себе под нос, упрямо добавил, – А я в запасе.

Этьен сел за стол, побарабанил пальцами. В животе заурчало от голода.

– Наверное, на твоей тарелке стынет еда? – спросил девушку Этьен, просто, чтобы начать беседу, – Может, тебя ждут наверху? Не стесняйся. Если тебе надо идти – иди. Все-таки, праздник…

Адель горько усмехнулась:

– Сударь, я сирота, у меня нет никаких родных. И трактир сегодня пуст, ни одного постояльца. Все успели к Сочельнику добраться домой. Так что меня никто не ждет. А хозяйка скупа, как сухой колодец. …Сударь. Вы разве не узнаете меня?

Этьен мотнул головой: нет. На самом деле ему сейчас было не до разговоров – так есть захотелось, просто страсть!

– А я вас сразу узнала. Вы – уличный музыкант…

И вот тут Этьен, наконец, разглядел ее.

– Погоди-ка, не ты ли сегодня бросилась под копыта лошадей? Ну, ты и дуреха! Кто ж встает посреди мостовой! – Этьен почесал лоб, – Значит, в такую ночь ты осталась без подарка?

– Мне не привыкать.

Пит хлюпнул носом.

– Ну, что ж. Тогда я могу… хотя бы спеть для тебя…

Пит – фьють – тут же оказался рядом с Этьеном, сел прямо на стол и ущипнул парня за щеку.

– Зачем петь?! Ты должен рассказать ей сказку! Именно сказку, ни больше, ни меньше! И не вздумай повторяться, разные там золушки, гуси-лебеди!

Адель повернула голову на дверь, ведущую на кухню – ее привлек новый звук переворачиваемых кастрюль, звук этот очень нервировал кота…

А Этьен шепнул Питу:

– Но ведь она выросла! Какие могут быть сказки!

И хоть парень старался говорить как можно тише, Адель его услышала. И так обрадовалась!

– Сказка в подарок?! Вот это да! Погодите, я принесу вам хлеба с мясом!

И она тихонечко прокралась на кухню.

Этьен схватил Пита за воротник.

– Я ведь сказок-то не знаю!

– Но ты свою подпись поставил! У нас договор! Так что потрудись!

– Хотя бы идею подскажи!

– Это твое задание, а не мое! – огрызнулся Пит, но тут же глянул в потолок, присмирел, и добавил, – Ладно! Начни как-нибудь, а там посмотрим!

Адель тихонечко выскользнула из кухни с тарелкой, на которой лежал ломоть хлеба и кусок жареного мяса – остатки от ужина трактирщицы. Сама-то Адель ела, что придется.

Девушка поставила тарелку перед парнем, и он быстро уплел еду. Стало гораздо веселее, и Этьен взял в руки лютню.

– А я возьму шитье, – Адель заглянула за ширму, попутно погладила притихшего кота, и достала рукоделие, – Хозяйка не любит, когда я сижу без дела.

Девушка села у камина и принялась за вышивку, улыбаясь своим мыслям.

– Для начала… Я спою тебе песенку менестреля, – сказал Этьен и запел:

Я знаю, что есть за морями земля
Тра-ля-ля-ля, тра-ля-ля-ля-ля
Где сладкою ватой покрыты поля
Тра-ля-ля-ля, тра-ля-ля-ля-ля.
И речкой парное бежит молоко
– Ого-ого, бежит молоко!
– И всем на земле той живется легко.
– Легко? – переспросила Адель.
– Конечно, легко!
Представь, как доволен туземный народ:
Там снедь на деревьях растет круглый год,
Там волки овечек на склонах пасут,
Лисицы девицам мех сами несут.
– А как же… – удивилась Адель.
– Да у них к зиме новые шубки отрастают!
– А! Тогда еще ничего! – сказала Адель.
– Ни горя, ни хвори не знают в стране,
Ни пушек, ни ружей, ни зова к войне.
– Чем занят король, если нету войны?
– Счастливой стране короли не нужны!
– Совсем не нужны?
– Ну, нисколечко!
Петух карамельный встречает зарю,
Послушай, я правду тебе говорю!
– Ах, как я хотела бы в этой стране
Сейчас очутиться, хотя бы во сне…
А то все работа, да работа…

Девушке вдруг стало так весело, что она залилась тонким смехом. Засмеялся и Этьен. И тут же раздался громоподобный окрик трактирщицы:

– Не сметь петь!

ГЛАВА, в которой Этьен начинает рассказывать сказку Адель

От этого крика Адель вскочила со стула, шитье упало на пол. А ведь только что было так уютно! Свечка, камин, песенка…

Девушка умоляюще посмотрела на Этьена и прижала палец к губам: тсс!

– Сударь, мне так жаль, что я не услышу вашу сказку! – Адель говорила шепотом.

– Почему? – тоже шепотом спросил Этьен.

Девушка вздохнула, глянула на рога и клыки, украшавшие стены…

– Потому что у моей хозяйки тяжелый нрав, – сказала она как можно тише, – Наши постояльцы часто твердят, что она настоящая ведьма!

Этьен и Пит вскрикнули в голос:

– Ведьма?!

– Тише, прошу вас!

Адель стала суетиться по хозяйству: убрала тарелку, сгребла крошки, встряхнула плащ и шляпу Этьена.

– Знаете, если жить в одиночестве, у всякого характер испортится. Однако мне несдобровать…

Этьен подошел к девушке, взял ее за руку.

– У тебя ангельское терпение, раз ты сносишь побои.

И он быстро отвернул манжету на ее рукаве. Адель убрала руку за спину.

– Мне некуда идти, сударь…

Черный Пит был добряк по натуре. А ворчал лишь потому, что работа у него была тяжелая. Представьте, дымоходы облетай, письма сортируй, подарки собирай! Да еще куча мелких поручений! Поэтому сейчас, глядя на бедняжку Адель, он так разволновался, так раскачал свое кресло, что чуть не перевернулся. Но все-таки Пит злился на проходимца Этьена, поэтому чувства скрывал, напустив на себя суровый вид.

– Ладно. Удивим ее, – пробурчал Пит, глянув в потолок, – Начинай строить из себя героя. Любое чудо – на заказ!

Этьен радостно потер руки: хорошо же! А Адель схватила метелку и принялась мести и без того чистый пол.

– Любое чудо, Адель! Брось метлу! Я покажу тебе лучшую сказку в мире!

Девушка остановилась.

– Правда? А как это?

Этьен посмотрел на Пита:

– Как?

Пит изобразил глубокомыслие.

– Ну… бывает достаточно показать чью-то истинную сущность…

Все-таки, он был очень умен, этот Черный Пит!

– Истинную сущность?! – обрадовался Этьен, – Спасибо, дружище, за подсказку! Я понял! За работу!

Парень взъерошил волосы, пробежался туда-сюда, и, видно, ему в голову пришло что-то занятное. Потому что он вдруг оглядел комнату… и тут же, повинуясь его взгляду, по стенам заплясали разноцветные огоньки!

Метла выпала из рук девушки! Мышь выскочила на середину зала и чихнула, изумленно оглядывая неожиданную иллюминацию. А кот стал тихонько подкрадываться к мыши.

И тут раздались тяжелые, как будто каменные, шаги. Огромная клыкастая тень, изгибаясь на ступенях лестницы, стала спускаться вниз, а потом за тенью показалась и ее обладательница – трактирщица. Она несла в руке керосиновую лампу, шла медленно, и отчего-то походила на каменный истукан, какие иногда будто вырастают из-под земли на нехоженых дорожках.

Все замерли. Трактирщица остановилась перед Этьеном, осветила его лицо лампой, и стала говорить медленно и монотонно, глядя парню в глаза, но обращаясь при этом к служанке.

– Адель, лежебока, лентяйка, нахлебница. Разве я не обещала превратить тебя в курицу и сварить суп?

Адель, хоть ей и было сейчас очень страшно, но все же опешила:

– В курицу, госпожа? В суп? Надеюсь, вы шутите?

Однако трактирщица и не думала шутить. Все так же глядя на Этьена, она продолжала:

– Со мной разговор короткий. Так-то. А свечу жгла, паршивка. И мясо из кастрюли стащила. Так-то.

Адель лишь развела руками: происходило что-то странное!

Но Этьена, похоже, поведение старухи лишь позабавило. Он отвел от своего лица руку с лампой, и насмешливо отвесил поклон трактирщице.

– Добрый вечер, сударыня.

Та обошла его вокруг, оглядывая с головы до ног, потом сильно втянула воздух носом, и стала похожа на огромную крысу, обнюхивающую кусок сыра.

– А! Человек! Что вас занесло в наши края? Да еще в такую ночь? Поговаривают, злобные тролли поселились в здешнем лесу.

Трактирщица не спускала с гостя хищных глаз. А парень был на удивление спокоен. Без приглашения вольготно расселся за столом. Того гляди, крикнет: «Тащи-ка мне ужин, старая карга!».

– Тролли? – усмехнулся Этьен, – Оставь свои рассказы детям, хозяйка. Ты-то не боишься их, раз держишь трактир в таком месте? Что это там у тебя в котелке, чертова бабка? Мне бы подкрепиться!

Адель так и присела! Вот сейчас-то трактирщица точно вышвырнет его на улицу в метель!

Но этого не случилось! Старуха лишь приблизила свое картофельное лицо к постояльцу.

– Шустрый ты на язык, бродяга.

– А ложкой я орудую еще шустрее! – подмигнул Этьен.

– Да деньги-то есть у тебя?

– Я, хозяйка, музыкант. Мои монеты – песни да сказки. Давай так. Ужин, если засмеешься.

И тут трактирщица засмеялась! Да так жутко, что мышь и кот прижались к полу и зажмурились, со стены упали рога – их едва успела подхватить Адель, а Пит до носа натянул плед, хоть его и так не было видно.