Глава 3

– И как будто все было по-настоящему! Да, диалоги отличались от тех, что я написала, но место, персонажи, сама цель их похода – точь-в-точь как в моей главе!

Вик ждет, когда вскипит чайник, и уже по третьему кругу рассказывает мужу о своем сне. Она ходит по столовой и эмоционально всплескивает руками, ставя воспоминания на повтор. В голове Вик не укладывается, как так получилось, что она лицом к лицу встретилась со своими героями – ну и пусть, что во сне – они говорили с ней! «Жаль только, что сон был короткий…» – бегает взглядом по столешнице Вик.

– Сон – это проекция наших чувств, мыслей, переживаний. Неудивительно, что тебе приснилась твоя история. Сознание посчитало это ярким событием и сгенерировало сюжет, – спокойный и улыбчивый утреннему солнцу Оскар проводит ножом по тарелке, разрезая омлет на несколько частей.

– Но я чувствовала себя по-другому! Как… как миг, когда падаешь во сне. Или как наяву сводит ногу, а во сне ты ей будто бы ударяешься. Только это на постоянке. Я ощущала себя собой во сне, – не успокаивается Вик.

– ОС, – пожимает плечами Оскар.

Вик в замешательстве: зачем он произнес свое имя вслух?!

– То бишь осознанные сновидения. Это не до конца подтверждено документально, но множество любопытных научных и антинаучных источников ты сможешь найти в интернете. Если тебе интересно, могу посмотреть на досуге.

– Очень интересно! Спасибо большое! – Вик обхватывает шею Оскара и стискивает в объятиях, целует в щеку.

Чайник давно вскипел, но Вик забывает про него напрочь, она пританцовывая идет в ванную, отложив завтрак на потом. Ее занимает одна лишь только мысль: «Вернуться». Вик жаждет вернуться в свой сон и посмотреть несколько сюжетов, созданных собственноручно, еще. И теперь она подобной оплошности ни за что не допустит: «Писать главы исключительно до конца! Больше деталей! Больше описаний!» Стоя под струйками освежающего душа, Вик молится всевозможным богам, настойчиво просит свое сознание о том, чтобы сон повторился. Размышляет: «А если дописать главу сейчас и лечь спать? Или только ночью?»

Но сегодня выходной, и все беспокойные мысли Вик прерываются последующей прогулкой по парку. Оскар предлагает супруге свою согнутую руку в локте. Вик хватается за первую возможность стать с ним ближе и прикладывается головой к его предплечью. Они неспешно идут по брусчатке и наблюдают вокруг себя жизнь: подростки разъезжают на самокатах, парочки фотографируются у реки Химки, двое пожилых людей сидят на лавочке с мороженым, дворник сметает опавшие листья в приличную горку у деревянной лестницы – спуску к воде. Ос плавно направляется к ступенькам, тянет за собой Вик. Они спускаются и садятся на ближайшую скамейку, где в открытую светит солнце и совсем нет тени от деревьев. Но Вик мерзнет в своей тоненькой ветровочке даже столь теплым сентябрьским днем. Оскар замечает, потому сразу же накидывает на ее плечи свой плащ. Почти романтично. Они сидят на скамейке одни, рядом – поблескивающая река, на горизонте – разрастающийся город и чистое небо, без единой тучки. Только это небо совсем не похоже на то, что было во сне Вик: здесь намного больше красок, и оттенок каждой точно особенный, не найти другого такого же на всем распластавшемся отрезке.

– Держи, – Ос протягивает жене панини с курицей и зеленью, приправленный соусом и специями, – ты не позавтракала.

Вик оглядывается на Оскара и ощущает себя самой счастливой женщиной на свете. «Да все он видит и слышит, просто в своей манере. Заботливый», – думает она. Девушка принимает угощение и почти сразу же вцепляется в тесто зубами. Откусывает огромный кусок и интенсивно жует, так, что щека оттопыривается. Ос расплывается в улыбке.

– Фто? – с набитым ртом интересуется Вик.

– Ничего, – отвечает он, отрицательно покачивая головой. А потом устремляет взгляд куда-то вдаль и говорит: – Обожаю твою непосредственность. Твои слова и поступки лишены фальши, ты настоящая, забавная и очень милая, когда вот так ешь. Еще люблю смотреть в твои глаза, когда ты что-нибудь рассказываешь. В такие мгновения из них разве что искры не летят. Ты так увлечена писательством.

– Поэфому ты на мне вэнился? – Вик старается произносить слова четче, но панини слишком вкусный и сочный, и здесь приходится выбирать – либо адекватность речи, либо хомячьи щеки с куриными залежами.

– Нет, конечно нет. Я бесконечно влюблен в твои девяносто семь баллов по литературе, – на полном серьезе отвечает он и тут же оглядывается на насупившуюся супругу, снова улыбается: – Шутка. Было бы странно любить человека по какой-либо причине.

– Да? А где твои эти доказательства в сухой форме? Ну теоретическая часть, практическая, заключение? – Вик, наконец, совладала с булкой и теперь может легко поспорить с Оскаром о сути бытия. Ну или об их престранном браке.

– Смысл? Здесь моя наука бессильна. И как ты можешь аргументировать по факту наше бракосочетание?

– Я возьму за основу другую науку, если ты не против. Во-первых, твои родители. По собственному желанию или по иному стечению обстоятельств они не стали расписываться и решили жить в гражданском браке. Пусть тебя это прямо никак не касается, но косвенно – на подсознательном уровне – задевает, ты сделал то, что не смогли они, то есть закрыл образовавшуюся социальную потребность. Во-вторых, взыгравшие отцовские чувства. У меня не было семьи как таковой, все детство я провела в детдоме, отсюда исходит твоя забота, желание защитить, накормить и согреть. И, в-третьих, ты все-таки мужчина, Ос.

– Правда? – подначивает он.

– Так и есть, – подыгрывает ему Вик. – Я тебя привлекаю как женщина. И здесь, кстати, не знаю, может быть, у тебя в голове засел образ из юношества, и я чей-то прототип, теплое воспоминание, к которому хочется возвращаться снова и снова.

– Хм…

– Ладно! Чушь это все, признаюсь, ответ лежит на поверхности: просто мы любим собирать эти долбаные коллекционные домики! Мы – конструкторные маньяки, – хохочет Вик, ее серьезность тут же испаряется на глазах. Она смотрит на Оскара и откровенно смеется. У него бровь ползет вверх. Девушка догадывается: – Укроп, да?

– Есть немного, – очередной раз окидывает взглядом ее зеленые зубы Ос, – возьмем кофе, тебе же нравится разбавленный водой флэт уайт?

– Ничего он не разбавленный! Нормальная кофемашина в этом ларьке! – возмущается Вик.

– Не может быть нормальный кофе там, где на вывеске написано «экспрессо», Вик.

– Это фишка у них такая. То есть «унылатте» тебя не смущает?

– Меня смущает «на вынос», написанное раздельно.

– У-ух! – наигранно злится Вик и толкает мужа в плечо.

Несмотря на кофейные пересуды, они все-таки берут два стаканчика с бодрящим напитком и прогулочным шагом идут домой. В гостиной на квадратном столике их ждет интерьерный конструктор, который Вик и Оскар готовы собирать до вечера. Ос, как повелось, выбирает виниловую пластинку из собственной коллекции и кладет ее на диск проигрывателя. Настраивает его и опускает иглу на самый край. Сначала по комнате проносится легкий шорох, уютный, располагающий прислушаться к тому, что будет дальше. Мелодия нарастает, и Вик ухмыляется. Scorpions. Оскар все чаще выбирает Scorpions, для супруги он иногда ставит Lana Del Rey, которая звучит достаточно мощно, но сейчас совершенно бы не подошла для их кропотливого занятия.

Вик сосредоточенно с помощью пинцета собирает будущую люстру из проволоки и пайеток для двухэтажного домика, а Ос «проводит» в нем электричество, сцепляя провода в аккуратный букет. «Первый этаж» они сделали на прошлой неделе, выставив фундамент, пол и стены, поклеив обои и собрав мебель кукольных размеров. Труднее всего Вик пришлось с горшочными цветами – пластиковые листья приклеивались не столько к стеблям ненастоящих растений, сколько к ее пальцам.

Надо отметить, что подобное занятие хорошо подходит размеренному Оскару, который без труда может усидеть на одном месте хоть десять часов. Но как сюда затянуло Вик? Пожалуй, это одно из немногих флегматичных увлечений, способных ее занять. В остальном Вик – сорванец. Ее привлекает движение: ролики и лыжи, танцы, веревочный туризм, опять же, шумные концерты. И, наверное, муж в целом слегка притормаживает ее энергичность, иначе Вик сама бы и развоплотилась от своей чересчур активной активности. Но что самое полезное в таком увлечении, считает Вик, это возможность размышлять о других вещах. К примеру, вернуться к своим книжным героям и покрутить предстоящие сцены в голове.

– А если чуть-чуть поменять первую главу? Интересно, она мне приснится снова? – рассуждает Вик вслух. – И вообще, какова сила изначально заданных параметров? Вот, допустим, я уснула и не успела описать переправу героев с одного берега на другой, могли бы они там самостоятельно придумать способ?

– Вик, это всего лишь сон. Конечно, там могло произойти что угодно. Проблема, скорее всего, кроется в понимании ограниченности возможностей нашего сознания. Не каждый человек в управляемом им же сне решится, к примеру, взлететь. Так и ты: твое сознание четко сформировало конец для той истории, обозначило рамки.

– Надо попытаться убрать их! Поэкспериментирую, – кивает Вик, приклеивая к антикварному шкафчику изогнутую ножку.

– Похоже на новую исследовательскую работу, – намекает Ос.

– Я не магистр и уж точно не соискатель ученой степени кандидата наук! – подразнивает мужа Вик.

– Но будешь. У тебя основательный подход к делу.

– Это касается только писательства.

– Писательство – тоже своего рода исследовательская работа, – Оскар отвлекается от сборки конструктора и начинает загибать пальцы один за другим: – Определение проблемы и выбор темы; планирование структуры работы и выделение ее этапов поглавно; сбор информации с последующим анализом возможных результатов; написание работы с применением различных методов; выводы по теме и публикация; потом защита, то есть презентация сего исследования. И, в конце концов, подведение итогов и их оценка.

– Что за методы? Я просто ищу информацию и придумываю сюжет! – отпирается Вик.

– А как же интервьюирование? Помнишь, как ты пристала к официанту в ресторане? Просила его рассказать о тонкостях профессии, задавала ему каверзные вопросы. Чем не метод? Или социологический опрос: ты спрашивала подруг, как бы они поступили на месте героини, которая застала своего мужчину в постели с другой женщиной. И уже на основе результатов ты продолжила писать.

– Ну ты завернул, конечно. Интервьюирование, опрос. Может, я еще диаграмму какую составляла? Или опыты проводила?

– И опыты были. Уже забыла, как мы с тобой строили башенку из кубиков, чтобы узнать ее максимальную высоту? Еще опыт со связыванием: ты попросила тебя связать, потом ползком добиралась до столовой, чтобы найти острый предмет и освободиться, – вспоминает Оскар не без улыбки. – А помнишь, я захожу, а ты с пылесосом…

– Помню! Не продолжай.

– Пытаешься поставить себе…

– Хватит!

– Засос…

– Ос!

– На ноге, – тихонько посмеивается Оскар. – Да-а, с тобой не заскучаешь.

– Поняла уже, – фыркает по-доброму Вик.

Они продолжают собирать домик. На часах уже четыре вечера. Вик примерно рассчитывает время: чтобы успеть написать главу и при этом не отрубиться на каком-нибудь значимом моменте, как вчера. Возможно, Оскар говорит дело – и Вик действительно увлечена новым исследованием. Но когда еще герои будут находиться так близко к своему создателю?

«За это стоит побороться!» – думает Вик.

И она делает все возможное, чтобы в эту ночь оказаться в выдуманном ей же мире. Писательница неистово стучит по клавишам ноутбука вплоть до 23:00, пока Оскар «на досуге», то есть сидя за компьютером и вычитывая свежие новости о библиотечном деле, заодно кидает Вик информацию об осознанных сновидениях. Она, закончив главу, ложится и полностью расслабляется, но не позволяет себе заснуть. Вик, конечно же, толком не понимает, как добиться альфа-состояния, но силой мысли внушает себе: «Я управляю сном, я управляю сном». В будущем она думает закупиться рекомендованными витаминами и обзавестись сонным дневником. Ставить будильники, практикуя метод «проснись и ложись снова», девушка остерегается: все-таки трезвонящий телефон посреди ночи – не лучший компаньон в супружеской постели. «Это будет, наверное, перебор, – решает Вик. – Или нет? Надо поговорить об этом с Оскаром. Оскар? А где он? Я что, сплю?»

– Спокойной ночи, Вик…