Глава вторая

Амирель очнулась от неприятного покалывания в затылке. Кто-то трогал ее кожу прохладными пальцами, сердито выговаривая на едва знакомом языке. Хотя касания были еле ощутимыми, острая боль все равно пронизывала ее от макушки до самых пяток. Почувствовав на шее что-то отвратительно липкое, вонючее, попыталась потрогать голову, но рука бессильно упала.

– Что это со мной? – прошептала она и услышала в ответ:

– Тебя крепко приложили по голове, колдунья. – Голос был незнакомым, чуть насмешливым, со странным акцентом. Почему-то подумалось, что так могла бы разговаривать королева Лусия, если б была жива. – Но вот какого демона я кинулся тебя спасать, не понимаю.

Она с трудом подняла тяжелые веки. Солнце слепило, хотя она и лежала в тени высокого вяза. Немного привыкнув к яркому свету, разглядела склонившегося над ней тонкокостного мальчишку в странной одежде с надвинутым на самые глаза капюшоном. Но когда он заговорил недовольно-укоризненным баритоном, решила, что перед ней все-таки парень.

– Почему не выздоравливаешь? – укоризненно спросил он. – Я на тебя столько своей сажи извел, хотя ее осталось совсем мало, и ее беречь нужно, а ты все лежишь, как покойница! – И сделал странный вывод: – Вредная ты, похоже, чересчур.

– Ты лечишь меня сажей? – удивленно уточнила Амирель, сообразив, откуда у нее на коже мерзкое ощущение липкости и грязи.

– Ну да. Причем всем помогало, а тебе нет. – Он рассматривал ее, как странную букашку, не подчиняющуюся общепринятым правилам.

Она приподнялась на локте, чтоб внимательнее посмотреть на него, и вскрикнула: на нее смотрели ее же пронзительно-синие глаза. Ей все стало понятно.

– Ты тоже древней королевской крови, – сказала, обессиленно откинувшись на траву. А кровь не лечит кровь.

– Бредишь? – сердито-обеспокоенно спросил парень. – Какая кровь? Королевская? Откуда у меня королевская кровь?

– Истинная королевская кровь, – упрямо повторила Амирель. – И лечишь ты не сажей, а просто руками, как и я. С чего ты приплел какую-то сажу?

– Нет, я тебя вообще не понимаю, – парень озабоченно пощупал ей лоб. – Жара вроде нет, но порешь ты чушь.

С трудом сглотнув тягучую слюну и осознав, что разговаривать больше не в силах, Амирель попросила:

– Дай пить, а то в горле пересохло.

Но парень ворчливо возразил:

– В чем я тебе пить дам? В ладони? И где воду возьму? Нет у меня ничего. Я вообще налегке еду, один. И спешу. Мороки с тобой мне только и не хватало. И с чего ты навязалась на мою голову?

Амирель припомнила, как перед беспамятством позвала на помощь.

– Ты меня спас, потому что я тебя позвала. И ты меня услышал! Значит, мы одной крови!

– Я тебя вообще впервые в жизни вижу! – прикрыв глаза ладонью, он с тоской посмотрел на заходящее солнце. – Как ты могла меня позвать? Я никаких голосов не слышал!

– Наверное, кровь спасает кровь, – разумно предположила она. – Я сама в этом плохо разбираюсь, нигде о своей крови не нашла, хоть просмотрела почти все книги и рукописи о королеве Лусии, что были в королевском книгохранилище. Может быть, ты знаешь больше?

– Ничего я не знаю и знать не хочу! – сердито отрезал он, выпрямляясь. – И вообще, мне ехать пора!

Амирель сосредоточилась и приказала, надеясь на помощь своего амулета:

– Дай мне сначала пить!

– Вот пристала! – парень вконец разозлился. – Ты не понимаешь, что тебе говорят? Повторить? Нет у меня для тебя ничего!

Девушка растерялась. Неужто она утратила возможность управлять людьми? Или те, в ком тоже течет истинная королевская кровь, не подчиняются ее приказам? И камень Лусии не может ими управлять?

Но пить хотелось ужасно, и Амирель, привстав, посмотрела вокруг. Она лежала на краю леса, вдалеке угрожающим темным абрисом виднелись сторожевые башни Авернбурга. Городской посад отсюда совсем близко!

– У меня здесь неподалеку дом, – она махнула рукой направо. – Там есть и вода, и кружки. И деньги.

– У меня есть деньги, мне чужих не надо! – высокомерно отказался парень – Вот еще! Обойдусь!

– Я тебе свои и не предлагаю. Они мне самой нужны, – миролюбиво пояснила она, размышляя, как бы стереть с затылка и шеи мерзкую сажу. – Кстати, как тебя зовут? Я Амирель Верити, из крестьян.

Он приосанился и горделиво сообщил:

– Феррун. Я сам по себе.

Амирель недоверчиво прищурилась.

– Какое странное имя. Никогда ничего подобного не слыхала. Ты откуда?

Он повернулся к югу и чуть принахмурился, вглядываясь в неизвестную ей даль.

– Из Терминуса.

– Терминус? – Амирель никак не могла вспомнить, что это. Название было знакомо, но голова от напряжения разболелась так, что в глазах начали плавать кровавые точки, не давая думать. – Где это? Никак не могу сообразить…

Он посмотрел на нее как на недоумка.

– Это страна на юге от Северстана. Не знаешь, что ли? Хотя, если ты из крестьян, то откуда тебе про это знать?

Привыкнув к его высокомерной манере изъясняться, Амирель на пренебрежительный тон не отреагировала.

– А, вспомнила! – обрадовалась она неожиданному просвету в мыслях. – Оттуда к нам приехала королева Лусия. Это от нее у меня королевская кровь.

Он недовольно хрюкнул, задрав нос.

– Говорят, королевская кровь голубая. Она у тебя что, голубая? – Феррун провел по ее затылку рукой и показал ей красную от крови ладонь. – Что-то не похоже.

– Это же просто так говорится, – недовольно выдохнула Амирель. – У людей крови голубого цвета не бывает.

Феррун брезгливо вытер окровавленную руку о траву.

– У тебя кровь не останавливается. Сочится и сочится. Перевязать есть чем? Я свою одежду из-за тебя портить не собираюсь.

Она оглядела себя. Если б она была в платье, можно было бы оторвать полосу от нижней юбки. Но рвать и без того порванную рубаху значило остаться полуголой. Снова попросила:

– Давай пойдем ко мне домой, там у меня есть чем перевязать рану. Это недалеко. Правда, там на меня засада была устроена. Наверное, это опасно. Вдруг кто-то там остался и подкарауливает? – Амирель тут же пожалела о сказанном. Ей казалось, что после этого предупреждения Феррун тут же откажется с ней идти.

К ее удивлению, эти слова возымели обратное действие. Парень тут же взбодрился и удовлетворенно заявил:

– Никаких засад я не боюсь, это для меня развлечение, так что пойдем к тебе, уговорила. Но тебя перевязать надо сейчас, быстро, пока кровью не истекла. Может, от твоих штанов кусок оторвать?

Амирель представила, как ее голые ноги мелькают сквозь драные штанины. Да еще и сапог на ней нет, кому они вдруг понадобились? Мало того, что ноги босые, так еще и мужские штаны на ней будут рваными! Вот позор-то какой! Если кто-то встретится, не миновать оскорблений.

Решительно запротестовала:

– Меня и так чуть не убили за то, что я по-мужски одета, а если еще и ноги наголо будут…

– Ну и отсталая же у тебя страна! – он посмотрел вокруг с выражением превосходства и задрал подбородок.

Она поразилась.

– А у тебя что, не так? Женщинам можно в мужской одежде ходить? В самом деле? Ты не врешь?

Феррун озадаченно почесал в затылке.

– Не знаю, я на баб вообще не смотрю. Какое мне дело, в чем они ходят? Хотя Агнесс в штанах от графа убегала, это я помню. – И угрюмо сказал: – Ладно, пошли к тебе. Хотя времени жаль. У меня его мало. Меня ждут.

Амирель обрадовано кивнула и вскрикнула от острой боли, пронзившей череп. Приложив руку к пульсирующему затылку, простонала:

– Надеюсь, засады мне больше устраивать не будут. А то еще одного такого удара мне не пережить.

– А вдруг будут? – это было сказано с тайной надеждой. – А что, тебя именно там и стукнули?

Она нервно подтвердила. Вспомнились злорадные слова «попалась, голубушка» и последовавшая за этим сильная боль. Ей не хотелось возвращаться в ставший опасным дом, но там осталось все нужное для жизни. Теперь, когда у нее страшно болела голова и сосредоточиться она не могла, управлять людьми не получится. Без денег ей не прожить. Идти все равно придется.

– Ладно, сейчас, – невесть чему обрадованный Феррун посвистел, на его зов примчалась симпатичная тонконогая лошадка. Похлопав ее по крупу, он представил ее, как человека: – Это Агфе. Она все понимает. Умница.

Амирель прикрыла глаза и попыталась позвать свою, вернее, угнанную лошадь, но ничего не получилось. Стоило ей напрячься, чтоб вызвать в голове образ лошади, как боль нарастала, не давая ни о чем думать.

Видя ее слабость, Феррун легко поднял девушку на кобылку, заскочил сам. Она бессильно положила болевшую голову ему на плечо, пачкая кровью его дорогой кафтан. Он поморщился, но промолчал.

Агфе легко донесла их по пустынной дороге до посада.

– Никого из горожан нет. Похоже, все в городе, отмечают нашу свадьбу. Там какого-то пойла выкатили несколько десятков бочек, пока все не опустошат, не опомнятся. – Феррун оценивающе смотрел по сторонам, отмечая и невзрачность местных домишек, и неприбранность дворов. – Ну и убого тут у вас, – сделал он неприятный для Северстана вывод. – Я бы здесь жить не хотел.

Амирель услышала только одно и переспросила, решив, что от боли ей слышится что-то несусветное:

– Чью свадьбу отмечают?

Он фыркнул:

– Я уже сказал: нашу. После удара плохо слышишь?

Она помолчала, осознавая сногсшибательную новость.

– А зачем ты на мне женился? – сил возмущаться у нее не было, но все равно голос прозвучал разочарованно.

– Можно подумать, это мое желание! Я также хотел на тебе жениться, как ты выходить за меня замуж, – скандально заявил Феррун. – Мне пришлось, чтоб спасти тебя. Кстати, я хотел все это быдло просто-напросто порубить в капусту, но ты мне не дала! Поэтому без претензий! Сиди тихо и не возмущайся попусту! – и уничижительно добавил: – Милая женушка!

Амирель вообще не помнила, что произошло на городской площади, поэтому решила не злить своего вспыльчивого спасителя. Указав на крайний дом перед логом, радостно воскликнула:

– Вот стоит мой домик. Вернее, не мой, а колдуньи, которую за что-то сожгли на площади в прошлом году.

Феррун возмущенно округлил глаза.

– Какие дикие тут обычаи. Я не помню, чтоб у нас кого-то жгли. Вот разбойников вешают, бывало. Но и то редко. При мне ни одной публичной казни не было. А тут это развлечение, что ли, такое, вроде балагана скоморохов? Живете скучно?

Остановившись возле невысокого штакетника, он спешился, открыл калитку, завел Агфе внутрь заросшего сорняками дворика, осторожно спустил Амирель с лошади и посадил на низкую скамеечку возле чаши колодца.

– Вот, пей сколько хочешь, а я проверю, что там у тебя в доме делается. Интересно, из засады кто-то остался? Хорошо бы… – с предвкушением проговорил он.

Вытащив из ножен меч, одним прыжком заскочил на крыльцо, распахнул незапертую дверь и вошел внутрь.

С трудом наклонившись, Амирель набрала в ладони холодную чистую воду и принялась пить маленькими глотками, то и дело вздрагивая от раздающихся внутри стуков и шорохов. Напившись, прилегла на скамейку, сил сидеть не было, слабость донимала.

Феррун вышел наружу, уже убрав меч в ножны, и разочарованно заявил:

– Нет там никого. А жаль. Давно мечом не махал.

Амирель с укором спросила:

– Тебе нравится убивать людей?

Легко подхватив девушку на руки, он понес ее в дом, поясняя на ходу:

– Нормальных людей нет, врагов да. – И как само собой разумеющееся заявил: – Знаешь, какой я сильный воин? Лучше меня на всем белом свете нет!

Амирель верила, что это так, но неумеренная похвальба резала уши. И чего он постоянно хвастает? Не знает, что так не принято?

Усадив ее на кровать, он спросил:

– Чем тебе голову перевязать? Кровь все еще сочится. Это плохо. И как тебе помочь, я не знаю. – С укором добавил, будто это исключительно ее вина: – Всех лечил, а тебя не получается.

Она велела достать из сундука белую ночную сорочку. Подняв крышку, Феррун присвистнул:

– Да ты девица с приданым, однако! Чего тут только нет! – вытащил отделанные тонким кружевом нежно-розовые панталоны и небрежно растряхнул.

Амирель стремительно покраснела. Лучше бы она сама что-нибудь нашла!

Феррун приложил их к себе, дрыгая длинными ногами и кокетливо поворачиваясь то одним боком, то другим, вихляя при этом тощим задом.

– И как я тебе, нравлюсь? – пропищал, подражая высокому женскому голосу.

– А ну положи обратно, глупый мальчишка! – прошипела Амирель, напрасно пытаясь встать. От усилия кружилась голова, и чернота застилала глаза.

Рассмеявшись, он небрежно швырнул панталоны обратно в сундук и достал тонкую белую сорочку.

– Эта, что ли? – она кивнула.

Рубашку было жаль, ее шили для нее по заказу Мелисси еще в Холлтбурге, но что делать? Больше рану перевязать было нечем.

Феррун одним движением разорвал ее на две неровные части. Подошел к Амирель, перевернул ее на живот и поднял наверх волосы. Увидев грязный колтун и перемазанный в крови и саже затылок, выругался, взял со стола пустую кружку и вышел из дома. Вернулся уже с водой. Намочил половину сорочки и принялся осторожно оттирать ей кожу и волосы.

Амирель морщилась от ледяной воды, ткань казалась жесткой, но она стойко терпела. Дольше всего он оттирал запекшуюся пополам с сажей кровь с шеи. Потом туго перевязал рану и спросил:

– Тебя вымыть всю, а то ты больно грязная?

Застеснявшись, Амирель немедля отказалась.

– Ну и воняй дальше, если хочешь, – милостиво разрешил он и пошел к выходу. – А мне пора ехать.

Разобиженная Амирель хотела сказать, что он волен делать все, что хочет, но вспомнила о привидевшемся ей на площади элдормене Ветте. А если это и впрямь он? И это тогда, когда она совершенно беспомощна? Ее накрыла волна страха.

– Ты хочешь меня тут оставить? Но меня же убьют! – она в панике протянула к нему руки. – В Авернбурге сам глава королевского тайного сыска! Он наверняка приехал за мной! И засаду мне устроил тоже он!

Но Феррун небрежно отмахнулся.

– Мне не до тебя, нужно спешить, в Терминусе идет война.

– Ты приехал в Северстан за подмогой? – догадалась Амирель.

– Можно и так сказать, – протянул Феррун. – Мне нужен ваш король.

– Тогда ты просто обязан взять меня с собой! – Амирель до дрожи боялась оставаться здесь в одиночестве. – Я знаю дорогу в столицу. К тому же я твоя законная жена, и ты поклялся меня защищать!

Он сердито возразил: