Русская медведица

«Das ist fantastisch!»

(популярное немецкое восклицание)

Вот и мне довелось «дойти до Берлина». Со второй попытки.

Было это в 2013 году. Про первый наш неудачный поход читайте в «Отпускной саге».

Оформив новый загранпаспорт, не оставляющий сомнений в том, кто же я, мужчина или женщина, мы сели в самолет и вылетели в Берлин.

В наши планы входил главный театр-ревю Friedrichstadt-Palast и не менее знаменитый АкваДом.

На календаре было католическое Рождество, на улицах Берлина – туристы. Такие же лошарики, как мы.

Мне еще в Москве сказали: «Если хочешь попасть во Friedrichstadt-Palast, билеты надо покупать заранее, месяца за три. Потому что рождественское шоу здесь самое крутое, самое красивое, и готовится оно почти год. Для любого немца попасть на это шоу – счастье и большое событие».

3 месяца я профукала, но на главное зимнее шоу Германии попасть хотела так страстно, что не сомневалась, что буду там. Выйдя в интернет из гостиницы и не обнаружив на сайте театра ни одного билета, мы рванули в театральные кассы города.

Был декабрь, самый пиковый сезон для Friedrichstadt-Palast.

Мы, упертые русские, шли на удачу, упражняя в дороге дочкин немецкий. В двух кассах нам вежливо сказали: «Nein!».

Но русские не сдаются. Мы решили «победить немцев» и пошли дальше по берлинским улицам, переговариваясь на родном языке.

Первое чудо случилось через минуту. На язык Достоевского среагировал наш соотечественник Сергей, который несколько лет назад получил в Германии гражданство.

Живя в Берлине один, Сергей сильно скучал и ностальгировал. Услышав родную речь, он так обрадовался, что сам предложил нам помочь доехать до знаменитого театра и попытать счастья там.

Вот так неожиданно у нас в Берлине появился русский друг.

Второе чудо случилось уже в театре Friedrichstadt-Palast. В кассу кто-то неожиданно вернул два билета. «Такого не бывает! – сказал нам Сергей, – обладатели этих билетов либо заболели, либо просто умерли! Такие билеты не сдают назад». Но эти последние билеты мы купили. Места, правда, оказались на галерке, но с хорошей видимостью.

Тем же вечером мы с дочкой уже сидели на знаменитом шоу. Поражаясь роскошной сценографии, перьям и блесткам, мы изо всех сил сражались со сном. Наш вылет в Берлин был ранним утром, мы не спали много часов, так что к вечеру наши уставшие организмы настойчиво просили отдых.

Видя двух русских, клюющих носами на самом дорогом шоу года, немцы толкали друг друга в бока и показывали в нашу сторону. Какое-то время мы тоже толкали друг друга в бока, пока Соня окончательно не уснула.

Пуча сонными глазами в сторону сцены, я дотерпела до антракта, потом растолкала дочь, смотревшая уже десятый сон, и мы вышли прогуляться в фойе.

Всё было чинно и благородно. Публика была в мехах и вечерних туалетах. Сделав в антракте дефиле друг перед другом, немцы потянулись в буфетную зону. За ними потащились и мы. Одеты мы были по-походному: в чем прилетели из Москвы, в том и приехали в театр, не успев переодеться. Я была в дорожных джинсах, дочь – в ненавистном ею свитере, надетом из соображения удобства и еще потому, что «всё равно его никто не увидит».

Ах, как же мы ошиблась: дурацкий свитер и мои дорожные джинсы увидели все, кто оказался тогда на главном рождественском шоу Германии. Как говорится, «Das ist fantastisch!» ☺

Буфетный прейскурант тоже поражал, но уже своими ценами. Фужер шампанского здесь стоил, как полноценный обед. «Ничего, чаю выпьем!» – сказала я дочери, вспомнив, что в рюкзачке у меня был термос с чаем и штук пять «Мишек косолапых». Мы прибились к столику с немецкой парой и, сохраняя невозмутимость, стали пить-есть. Немцы оказались очень воспитанными людьми. Но глядя на русские харчи, не могли скрыть своего удивления. Они пили дорогое шампанское. Мы – чай вприкуску с конфетами. «Какие же странные, эти русские», – читалось на их лицах…

Второе отделение шоу было краше прежнего. На сцене мелькала огромная кукла, сделанная из пышных перьев. Кажется, кто-то очень хотел ее похитить, да не вышло, потому что добро победило зло под звуки живого оркестра. На литаврах дочь вздрагивала, просыпалась и повторяла короткий вопрос: «Скоро?». Шикарное рождественское представление пронеслось, как во сне.

Подарком судьбы стало то, что Сережа встретил нас после шоу на своей машине. Он включил подогрев наших сидений и всю дорогу до гостиницы расспрашивал, что мы видели в театре, хотя мы не видели почти ничего.

Третье чудо было самым сильным и осталось в памяти навсегда.

Хорошо выспавшись после театрального броска, мы бодро вышли из гостиницы и направились в сторону метро. Нам очень хотелось побывать в знаменитом берлинском Аква Доме.

Завидев почтенную пару, мы вежливо уточнили у них дорогу. Пожилые немцы были неторопливы: сначала они долго обсуждали между собой, какой маршрут до Аква Дома предложить нам, чтобы он был оптимальным. И только после этого рассказали, как лучше добраться до цели.

Всё это время рядом с нами крутилась какая-то молодая ничем парочка, которая вроде бы тоже не знала, куда идти.

Мы уже направились к перрону, через который предстояло пройти, как я вдруг я почуяла неладное и бросила взгляд на сумку. Она была раскрыта. Молодая парочка шла на обгон, ускоряя шаг.

Сумка! Моя сумка! Шесть отделений на молниях! В потайной карманчик я, как на грех, положила кредитные карточки и всю наличность. Сумка была открыта, а потайной кармашек пуст.

Это было воровство высочайшего полёта! Покрутиться рядом и открыть молнии чужой сумки, нащупать потайной карман и выудить из него содержимое – такого мастерства я еще не видела.

Я вздрогнула и закричала: «St-o-o-o-p!!!!! St-o-o-0-0-p! I s-a-y: St-o-o-o-p!!!».^[1]

Парочка не оглянулась, лишь прибавила скорость.

Я начала показывать на них пальцем и продолжала кричать. Вид у меня был, наверное, ужасный, а голос – полный отчаяния. Все, кто стоял на перроне, тут же оглянулись в нашу сторону.

И случилось третье рождественское чудо. Из толпы выпрыгнул неприметный человек и бросился наперерез воришкам. Он прыжком кинулся на вора, ловко перегнул его пополам и сунул руку под его куртку. Вуаля! И вот уже пакетик с кредитками и деньгами возвращались к своей хозяйке!

Всё произошло молча, в три секунды. Секунда потребовалась герою, чтобы оценить ситуацию и выпрыгнуть из толпы, вторая – чтобы догнать и скрутить воришку, а третья – отнять добычу и вернуть ее мне. Все, кто был на перроне, разинули рты.

Я держала в руке пакет со своим богатством и не верила, что оно ко мне вернулось. Отпуск в Берлине был на исходе, как и средства. Если бы воришка удрал, сидеть бы нам на голодном пайке четыре дня до отъезда.

Раскинув вверх руки, я пошла к герою русской медведицей.

«Thank you very much, ser, very much thank you!^[2]» – я ломала каноны английского, и всё мяла и мяла плечи моего героя, – you saved all my credit cards, you saved me!»^[3]

Мяла я немецкого товарища мощно. Весь перрон, включая женщин-золовок героя, праздновал со мной победу, с интересом наблюдая за моими неуклюжими русскими объятиями.

Но вот подошел поезд, пассажиры погрузились в вагоны, и двери закрылись. Наш герой вошел в вагон последним. Он развернулся ко мне лицом, прощально мне улыбнулся и посмотрел в глаза. Все в волнении наблюдали сцену «прощания славянки».

Когда поезд тронулся с места, что-то русское, глубокое и родное, что хранилось на уровне хромосом, вдруг включило рубильник и пошло прямо к сердцу. Я выпрямила спину и, сама от себя не ожидая, отвесила немцу поясной поклон. Эх, жаль, сарафана на мне не было да русой косы!

Прижавшись щекой к стеклу, немец смотрел на меня широко распахнутыми глазами. Так обычно смотрят на китов, которые выбрасываются на берег.

Поезд ускорял ход, а я всё кланялась и кланялась, пока машина не умчала героя прочь. Скорее всего, он был полицейским. В штатском. И ехал куда-то к своим родственникам, оставаясь полицейским в душе.

Этот был очень хороший человек из Берлина. Профессиональный полицейский. Я думаю, что ему в вагоне потом аплодировали. В тот день на глазах десятка людей он показал, как нужно приходить на помощь людям, и оказался настоящим героем.

А я – просто русской медведицей…

2019, по событиям 2013

Плавали, знаем!

– Лё-ё-ньк, поросятам дал?!

– Дал!!!

(из к/ф «Любовь и голуби»)

Скажите, вам случалось оказаться в таком месте, где всё плохо организовано, но окружающие тебя люди изо всех сил делают вид, что всё хорошо? И ты стоишь, как идиот, и тоже подыгрываешь этой игре. У меня такое случилось летом.

О Джаз-клубе предпринимателей я узнала от Кати Коваль – талантливого скульптора и души-человека. Катя прислала мне на вотсап красивую рекламу Джаз-Клуба, где был изображен музыкант с поднятой вверх трубой, передающей атмосферу изысканного праздника. Билет на вечеринку стоил 5 000 рублей, но был парный. Это значило, что если ты хочешь приобрести этот билет, надо сначала найти себе пару, а потом сразу оплатить двойной билет на за 10 000. Такой вот хитрый маркетинг.

Кате хотелось, чтобы ее парой на празднике жизни была я, да и я была не против. Мы быстро скооперировались, купили вскладчину билеты и стали, что называется, предвкушать.

Заявленный вечер был с закосом на светскую избирательность: двухпалубный теплоход, джаз, фуршет, аукцион авторских работ и личные анкеты – это чтобы Клуб был в курсе, кто ты такой, что решился пришвартоваться к тусовке «клубных» предпринимателей.

Заранее был прописан и дресс-код: дамам рекомендовалось явиться в коктейльных платьях, мужчинам – в бабочках.

Последний раз коктейльное платье я покупала еще в Берлине, а было это лет десять назад. С тех пор я набрала лишние килограммы и в чудесное платье уже не влезала. После стенаний у гардероба, что «вещей полно, а надеть нечего», я выбрала брючный костюм, блузку с бойким вырезом и туфли на высоком каблуке. Упасть с высоты каблуков по дороге я боялась, поэтому в дорогу на теплоход надела удобные белые тапочки, а каблуки приберегла до судового туалета. Из пароходного тубзика я вышла совершенно в товарном виде и неспешно продефилировала на палубу.

Надо вам сказать, что я впервые оказалась на клубном отдыхе бизнеса, где господа предприниматели развлекались и знакомились друг с другом, и где Катя Коваль, рассчитывая на их бабло, проводила выставку-продажу своих шикарных скульптур.

Каждая из нас надеялась на свое: Катя – продать расставленные на столах скульптуры, я – свести новые знакомства и использовать их для работы или в личных целях, как получится. Мы хорошо выглядели, но Катя была, конечно, заметнее. Она была на вечере настоящей фигурой, приглашенной лично президентом Джаз-клуба, меня же тут никто не знал и знать не хотел, потому что представляла я не нефтяные скважины, а благотворительный фонд и заявилась просто с брошюркой «Как деньги спасают детей».

Ни брошюрка, ни бойкие мои речи интереса у присутствующих не вызвали, поэтому я задвинула свои россказни и превратилась в наблюдателя.

Человека, который рулил Джаз-клубом и вальяжно подходил к гостям, все величали Владимиром Ильичом. Его уморительное сходство с историческим тезкой не вызывало ни у кого улыбки, поэтому и я сдержалась на гостевых фразах: «Я спросил Владимира Ильича, и он сказал…».

Да. Ленин жил. Ленин жив. Ленин будет жить.

А тем временем на теплоходе чинно собирались уже все дамы и господа.

На верхней палубе, где притулилась хилая джаз-банда, были накрыты праздничные столы. Из угощений здесь стояли три сорта газировки «Черноголовка» и бумажные тарелочки-лодочки, в каждую из которых были положены 5 мятых клубничек, 5 черешенок и по одному абрикосу. Ягодных лодочек на каждом столе было по шесть штук, строго по рассадке. Я было цапнула из лодочки черешенку, но быстро поняла, что ягода прямо с базы. Немытой она оставалась в лодочке для того, чтобы окончательно не скиснуть. Черешня, клубника и абрикос тоже держались в лодочке, как герои на тонущем Титанике.

Погоняв во рту черешню, я отважилась и проглотила. Значит, жди поноса – такая судьба! Я поискала шампанское и не нашла. Списав это на недоразумение, спустилась на нижнюю палубу в надежде найти шампанское или вино в судовом баре. Но бар не работал. Не было нигде ни вина, ни коньяка. Кроме безалкогольной «Черноголовки» на теплоходе не было ничего, что могло бы скрепить наши бокалы в момент отплытия.

Как потом объяснили, у Клуба Владимира Ильича была такая «концепция»: никакого алкоголя. Только лимонад! За наши 5000 рублей с носа.

Ай да Ильич! Ай да сукин сын!

Среди гостей пронесся было слух, что где-то на судне имеется безалкогольная водка, но это не вдохновило. Все откровенно хотели выпить, но поскольку алкоголя не было, глушили лимонад и делали вил, что им весело.

Хитроумный Владимир Ильич ловко сэкономил на кейтеринге и официантах. Поляна была накрыта еще и на нижней палубе: хочешь поесть, спустись по крутой лестнице вниз и поклюй, что Бог дал.

Именно что поклюй! Гостеприимный хозяин хотел накормить все наши 80 ртов, поэтому в кейтеринге сделал особый акцент на хлебобулочных. На пластмассовых тарелочках пластмассовыми вилками можно было подцепить несколько видов мини-круассанов с почти не различимыми начинками.

На нижние столы был также подан порционный салат в стаканчиках, наполненный хрустящими листьями зеленого «Айсберга» под майонезом. В салате «царила» вареная креветка с двумя «придворными» – дольками помидорки черри. Розовая креветка на фоне зелени действительно имела эффектный и даже законченный вид, вот только наесться ею было невозможно.

Ах, да, еще же были блинные мешочки, пробитые шпажкой – те, внутрь которых обычно кладут копченый угорь или другую рыбку, а то и икру. В наших мешочках угря не было, а было грибное пюре. Я поняла это, когда один из мешочков добыла и отправила в рот. Было стремно глотать мешочек: в союзе с немытыми ягодами, грибы могли бы вызвать «взрыв на макаронной фабрике». Но рядом были люди, которые тоже лопали, вот я проглотила, ища в грибном пюре хоть какой-то вкус и смысл.

Зато уж хлебных вариаций было на пароходе шесть штук: можно было что-то поклевать, что все и делали, запивая хлеб газированной водой.

«Пейте без остановки напитки из Черноголовки!»

Оценивая угощения «главного по тарелочкам», я тихо смеялась, комментируя маме происходящее в мессенджер.

Мама хохотала в голос. «Ржу-не могу: богатый же стол у предпринимателей! Греби домой!» – советовала мама, утирая от смеха слезы.

Но мы только проплыли монументального Петра Первого, а до причала оставалось еще часа два. Я спустилась на нижнюю палубу в поиске кофе. Но и с кофе вышла неувязочка: маленькая кофе-машинка была одна на 80 ртов и рулил ею местный хмырь, одетый под бариста. Он исполнял только американо. На просьбу сварить капучино бариста честно сказал, что это сложно, но он может сделать американо и добавить в него молоко из пакета. «И будет как капучино!». Так мы и сделали.

На кофейный десерт нам подали коробку с надписью «Сахар», из которой пальцами все доставали кусочки и пальцами же клали их в стаканчики. Щипцы для сахара кому-то показались лишней роскошью. Ну уж а пакетированного чаю-то было просто завались: пей – не хочу!

Время от времени, соблюдая особые меры предосторожности, из недр нижнего судового помещения появлялась женщина с тарелкой, где лежали мини-эклеры. По шесть штук на каждом выносе. Те, кто пошустрей, успевал цапнуть эклер, рассчитанный на два укуса. Остальным оставалось ждать с безразличным видом нового выхода женщины, которая являться не торопилась.

Я опять прыснула в кулак и пошла курить на открытую палубу. Любуясь красотами проплываемых мест, я думала о том, как причудливо устроена наша жизнь и что в движении она похожа на теплоход…