Цитаты из книги «#идикомне»

– Твой автобус, кажется, отъезжает от остановки, – кивком головы Никита указал на окно. – Последний? – Чёрт! – выдохнула я обреченно. – Я подвезу тебя, – он нисколько не пытался скрыть хитрую улыбку. – Ты специально мне зубы заговорил? – Отчасти, – продолжал он улыбаться. – Хорошо. Я сейчас переоденусь, – направилась к раздевалке. – Но больше так не делай. – Ничего не могу обещать, – качнул он головой и, очевидно, довольный собой спрыгнул с высокого стула. Быстро переодевшись, вышла в основной зал и растерялась, не увидев сразу Никиту. – Я здесь, – позвал он меня, стоя у выхода из кафе. – Не передумала? – Передумала, – двинулась к нему. – Но ты же не отстанешь. – От тебя? Вряд ли, – открыл для меня дверь и вышел следом.

– Наверное, предложить тебе место у камина будет излишне нагло и самонадеянно? – спросил Никита и состроил рожицу, будто я вот-вот ударю по ней полотенцем.

– Возможно, это будет моя очередная попытка, которая ни к чему не приведет, но… – повисла пауза, вынудившая меня посмотреть на парня напротив. – … но могу я тебя подвезти до общаги? Улыбнулась, выдержав его прямой взгляд светлых глаз, в уголках которых читалась улыбка. – Я на автобусе. Уже поздно и нам в разные стороны. Тебе незачем делать такой большой крюк.

– Она молодец, – хохотнул Никита. Придвинул к себе напиток и, перемешав, неторопливо отпил ровно половину. Не давая себе отчета, следила за тем, как он пил. Как с каждым глотком шевелился его кадык, а птичка на крепкой шее, словно приходила в движение. Подняла взгляд чуть выше и заметила, что волосы его влажные.

Зачем снова здороваться? Мы сегодня уже виделись в университете, у расписания. Когда он стоял ко мне плечом к плечу и случайно касался пальцев моей руки своими пальцами.

– Ник, будь другом, – обратился Данияр к Никите. – Плесни моей кучеряшке кофе, я пока в тубз сгоняю. – Нет, дружище, – потрепал его Никита по плечу. – Каждый ухаживает за своей девушкой сам, – сказал он и вышел из кухни, на ходу снимая свитер через голову. Внутри что-то задребезжало. Либо его слова – невинный подкол друга, либо… Нет никаких «либо». В мою сторону он не смотрел, а вот друга вниманием не обделил.

– Может, хочешь что-нибудь съесть? – спросил Никита, вновь привлекая внимание к своему лицу. – Нет. Мне кажется, я вчера наелась на два дня вперед. И, честно говоря, я сейчас хочу просто проспать весь день в комнате в общаге. – Я, наверное, сегодня тоже этим займусь. Вечеринка вышла выматывающей, правда, не так, как я планировал изначально, но так оказалось гораздо лучше. – Лучше? Почему? – нахмурилась я, непонимающе. – Ты приехала, – ответил он так просто и прямо, что мне пришлось вновь утопить всё своё внимание в горячем чае, чтобы мой румянец не был столь очевидным.

– Мне ко второй, – буркнул едва различимо. – Ко второй жизни? – усмехнулся Никита. – Вставай. Девчонок в общагу нужно вернуть, пока общественность со своим мнением не очнулась. – М, сейчас, – промычал он лениво и повернулся на бок в сторону Карина. Ногу её прижал к груди. – Какие пальчики, – промурлыкал он и заржал, начиная щекотать Карину, которая сразу его пнула, даже не проснувшись. – Дальше они справятся, – резюмировал Никита и закрыл и перед нашими носами дверь, за которой, судя по возне, началась борьба.

– Эй! – прикрикнул Никита и только в этот момент я поняла, насколько близко он стоит за моей спиной. При каждом вдохе его грудь касалась моего плеча и кидала в чувство

Так называет меня отчим: бракованная кукла. Он считает лучшей своей шуткой, что других детей находят в капусте, а меня нашли в коробке с уцененными товарами, куда меня положили из-за дефекта глаз. И из-за того, что мама всегда экономит на всём, то и на мне она тоже сэкономила. Теперь поднять взгляд было подобно казни. Волна сдерживаемых слёз набирала силы. Посмотри я ему в глаза – её будет невозможно сдержать, дверь подсознания разлетится в щепки. – Урод, – донеслось с кресла напротив. Злобно и даже яростно. Невесело усмехнулась. – Он предпочитает, чтобы я называла его папой. – Он… – кажется, Никите тоже было сложно говорить. Голос его дрогнул и стал сиплым. – Он тебя… бил? – Неважно, – отмахнулась я, нахмурившись. – Как это «неважно»?! – нервно и отрывисто. – Это ничего не изменит. Всё в прошлом. – Надеюсь, он сдох? – спросил Никита без тени шутки. – Нет, – качнула головой. – Однажды, когда я сидела на лестничной клетке после школы и ждала, когда меня, наконец, запустят в квартиру, одна старая соседка сказала, что такие люди, как мой отчим, живут долго. Рай их точно не примет, а Ад сделает всё возможное, чтобы такие люди, как он, как можно дольше не оскверняли подземелье. Так что, он живее всех живых. – Надеюсь, ты больше никогда не вернешься туда, где есть он? – И я на это надеюсь ничуть не меньше. Между нами повисло молчание. Оно не было тяжелым или неловким. Оно было уместным и нужным, потому что нам было о чем подумать. Мне – точно. Хотя бы о том, что скоро я пожалею о сказанном. – Обнимаю, – донеслось из кресла напротив. – Что? – поднимать взгляд не стала. Больно. – Прикоснуться к себе ты, наверняка, не позволишь. Но, чтобы ты знала – сейчас я тебя обнимаю. Только теперь я решилась поднять взгляд и посмотреть на парня в кресле напротив. В его глазах отражалось не только пламя камина. В них виднелось отражение волн, заточенных в черной комнате, носящей моё имя. – Спасибо, – выдохнула я.