Цитаты из книги «Сад вечерних туманов»

Применяли его четырьмя способами, объяснил он: «энсаку» — отдаленное заимствование, включение гор и холмов в виды сада; «ринсаку» – использование видов, имевшихся у соседа; «фусаки» — заимствование из окружающей местности, и «гёсаки» — отображение облаков, ветра и дождя.

Время, похоже, слоится, словно тени листьев, давящие на другие листья, слой за слоем

Вот нежится Земля, ночь напролет купаясь в непроглядной тихой благости дождя»,

мои познания в этой области – лишь жалкие скребки граблями по верхнему слою почвы.

Насекомые издавали клацающие металлом звуки. Цикады ткали вокруг звенящие сети. Птичьи крики впивались в воздух острыми блестящими гвоздями. Было похоже, что мы вошли в какую-то кузницу на задворках Джорджтауна, где вовсю кипела работа. Солнечный свет сочился сквозь переплетения веток и листьев над головой, не в силах пролиться ниже, чтобы разогнать дышащую влагой тьму у самой земли. Толстыми петлями свисали с ветвей лианы.

Стоит только потерять всякую способность контактировать с окружающим миром, как не останется ничего, кроме того, что я помню. Мои воспоминания уподобятся песчаной отмели, отрезанной от берега приливом. Со временем они уйдут под воду, станут недосягаемы для меня. Такая перспектива ужасает. Ведь что за личность без хранимого в памяти? Призрак, обреченный витать между мирами – не имеющий ни индивидуальности, ни будущего, ни прошлого.

Воспоминания, которые я держала взаперти, стали пробиваться на свободу, как ледяные торосы, разрывающие трещинами арктическое мелководье. Течение сна плавно несет эти треснувшие льды к утреннему свету памяти.

«Придет день, и ты поймешь, что нет никакого ветра и флаг не движется, – сказал он. – Только души и умы людей не ведают покоя».

мы походили на два падающих с дерева листка, то и дело задевающих друг друга, кругами снижающихся до лесной подстилки…

Мы все умираем, – говорю. – День за днем, секунда за секундой. Каждый вздох, который мы делаем, истощает те ограниченные запасы, с какими все мы рождаемся.