– Я – Стефа, – сказала женщина. – Мне звонила Леся и предупредила, что вы можете придти и, что вы с работы Толика. Он работал в каком-то бюро. Сразу видно, что вы не заводские.

– Так и сразу, – пококетничала Соломия.

– Да, сразу. Вы такие хорошенькие, молодые, такие незамученные. Я на заводских насмотрелась. Лена всю жизнь прожила рядом, – сказала женщина, обращаясь к Соле. Было видно, что женщина как-то больше хочет говорит с ней, чем с Ди.

– Здесь немного, как говорится, чем богаты, – смутилась Соля, вынимая из сумки конверт.

– Тем и рады, – продолжила пани Стефа, с благодарным поклоном принимая деньги, – сколько есть все пойдёт Лене. Сейчас лето, есть что понести в больницу. И ягоды уже пошли и овощи молодые. Спасибо вам от Лены, она для меня как дочка, поэтому могу так сказать.

Пани Стефа расчуствованно посмотрела опять на Соломию и краем передника вытерла глаза. Нежная Ди отвела глаза в сторону, пряча навернувшуюся слезу. Чтобы подбодрить пани Стефу и скрыть неловкость, спросила:

– Я вижу у вас есть кот?

– А как вы догадались? – удивилась женщина.

– Да что-то мелькнуло под диваном.

– А я думала, что он на улице. Это Ленын, Мурзик. Он у нас старенький, но всё равно ещë ходит гулять, сибирский. Сейчас столуется у нас. Кис-кис, пошли дам тебе молочка и сварю вам кавы. Хотите кавы? – задним числом поинтересовалась пани Стефа.

– Кто ж откажется от кавы. С удовольствием! – за двоих ответила Соломия.

Пани Стефа, вышла на кухню, пропустив вперед Мурзика. Соломия взяла со столика журнал и с удовольствием стала листать. Когда дошла до моды, позвала Ди и они вдвоем углубились в изучение фасонов этого лета. Появились длинные юбки, но не очень приживаются. Украшения теже: браслеты, большие серги, короткие бусы. Волосы – удлинные стрижки, хотя, кто любит, можно и короткую носить. Сумки через плечо. Модны габеленовые, небольшие. Брюки вельветовые и из джинсовой ткани. Трикотажные облегающие, с длинными выточками и большими воротниками кофточки. Самых разных расцветок. Все живенько, разноцветно, веселенько. Проблема достать.

– Прошу, кофе готов, – сказала хазяйка, входя с подносом. Мурзик вошел следом.

Расположившись у стола, Соломия и Ди, с удовольствием пили добротно завареный кофе. Пани Стефа ещë раз вышла и принесла свою кружку и тарелочку с печеньем.

– Вы все время здесь живете? – спросила Соля.

– Да, я здесь выросла. Вернее здесь жила моя бабушка и я всё время проводила у неё. Потом бабушка умерла и я переехала от родителей сюда. Моя бабушка и Ленына тётя – хорошие подруги, знались ещë когда были совсем молодые. У Лены была очень хорошая тётка. Правда одинокая, поэтому охотно взяла к себе Лену. Леныны родители из поселка Краковец. Это Яворовский район. Лена приехала во Львов, хотела поступить учиться, но первый год не поступила, надо было идти на работу, она и пошла с надеждой, что завод направит. Да видать человек предполагает, а Бог располагает. Ничего не вышло из её задумок. Она как-то быстро родила Толика, мы и не видели, когда она ходила беременная. Да и не до того было. Все работали, тогда ещë не было выходных суббот. А воскресенье придет не знаешь, за что хвататься. И дети, и уборка, и стирка, своих дел по горло. Мы конечно по-соседски, если что, помагали. А так, то не очень вникали. Я имею в виду Леныного мужа. Он вроде как жил с мамой. У Лены тоже одна комната, а тетя ещë была жива, так они и жили на два дома. Я его видела один раз, такой пристойный, по-моему русский. А потом как-то он перестал приходить, так Лена сказала, потому что разошлись.

– А как же Толик? Он что не ходил к ребенку? – удивилась Ди.

– Так вам скажу, что ждать от москаля? Я не один такой случай знаю. Сначала прилепится, а потом даже к ребëнку не придёт. Раньше это как-то никого и не удивляло. Хотя Лена была строгих правил, а вот на тебе и на неё свалилось. Такая видно судьба.

– А что у Лены никого больше нет?

– Вообще то двоюродных много. Но когда она родила Толика, кроме родителей никого не приглашала. Никто и не приезжал. У неё ещë есть родные сестра и брат. Они где-то в России. Брат живет вроде в Томске, он окончил лесотехнический. А вот сестра даже толком и не знаю где сейчас. О ней как-то не рассказывала ни Лена, ни Геня, Ленына тетка. Так между строк можно было понять, что она тоже уехала. Как-то Геня стала что-то говорить про Зеню, это про сестру, так Лена услышала и накричала на Геню, что, мол, нечего о ней распространяться. Геня и замолчала. Помню только, что Геня с возмущением сказала, что Зенька записалась Женькой и не хочет, чтобы её называли Зеновия. В своё время она тоже переехала во Львов. Но эта здира, Зенька, умудрилась поступить и жила в общежитии торгово-экономического.

– И что ж никогда не приходила? – удивилась Ди.

– Так это и не удивительно! Она не хотела, чтобы в институте знали про бедную тётку и сестру, которая работает на заводе. «Нечем хвалиться», – как она сказала когда-то Гене.

– Да, колоритная натура, эта Зеновия – Евгения. Надо же! В каких то 18 – 19 лет так круто решала вопросы.

– В семнадцать, она моложе Лены на полтора года, в школе хорошо училась и поэтому поступила сразу. Чуть ли не с медалью окончила 11 классов. Тогда, по-моему, можно было при медали сдавать один экзамен, вот она и сдала.

– Крутая чёртовка! – опять не удержалась Соломия.

– В одной семье, а такие разные дети, – философски заметила пани Стефа.

– Да это часто. Я с сестрой тоже непохожи ни внешне, ни внутренне. Моя сестра ещë училась в школе, а уже перца родителям так давала, что мама родная! С возрастом, могу заметить, ничего не изменилось. Правда у нас разница большая и она всегда пользовалась правом младшего, – резюмировала Соломия.

– А Лена и Зеня были погодки, и мне казалось, что Лена даже моложе выглядела, чем Зенька. Хотя похожи конечно. Обе такие небольшие, щуплые, Зенька всё красила волосы, а Лена всегда была светленькая.

– А что же брат? Никогда не приезжал?

– Да кто ж его знает! Лена не рассказывала, а я не спрашивала. Помню когда-то говорила, что он и дальше в Томске. А как то, может год или больше тому, сказала, что он на очень хорошей должности и даже прислал ей деньги.

– А как же родители Лены, неужели не помогали?

– А они попали в аварию и в один день их не стало, так Лена и осталась почти одна, вернее с Толиком да с Геней. Когда тётка была жива, то вопросов не было, она сидела с ним, а Лена работала в этом вредном цеху. Таам всякие льготы и денег побольше. Она такая бережливая, никто ведь не помогал, после смерти родителей. У Гени тоже пенсия мизерная, но вместе они давали себе раду. Толик был в пятом классе, когда умерла Геня. Но и после её смерти, они как-то дружно жили и Толик продолжал хорошо учиться. Он вообще-то всегда был сообразительный, всё схватывал на лету. Чего не дослушал в школе или пропустил, как-то догонял всё равно. Сам почитает в учебнике или спросит в школе, всегда умел докопаться до сути. Школу закончил как мальчишка с тройками, но их было немного и не по основным предметам, сама видела. Я ещë помню ходила с Леной, чтобы купить ему костюм. И Лена меня пригласила с собой на выпускной. В Политех он всё сдал, только недобрал баллов. Мы думали, что его не возьмут в армию, ведь он у Лены один. Почему-то взяли, я уж не знаю причину. Но он хорошо попал, здесь недалеко, под Тернополем служил, а потом… вот такое горе.

– Ну что с ним могло произойти, как вы думаете?

– Я думаю какой-то несчастный случай, ведь бывает. А при нём не было документов, молодежь не носит документы.

– Но ведь тело не нашли.

– Да, не нашли… А может и нашли да не сообщили.

Соломия, Ди и пани Стефа впали в ступор задумчивости. Молчание нарушил Мурзик, который послушав всё о своей хозяйке решил покинуть убежище под диваном и подошёл к двери. Он положил передние лапы на двери и, потягиваясь, оглядывался, в ожидании, когда кто-нибудь откроет двери. Пани Стефа выпустила Мурзика на балкон и вернулась в комнату.

– Ну что ж, мы будем прощаться, – сказала Соломия, – пора идти, спасибо за беседу и за кофе.

– Вам тоже спасибо за внимание, за заботу и за помощь, – сказала пани Стефа и её глаза опять наполнились слезами.

Так переминаясь и прощаясь Соля и Ди ещë долго стояли в маленькой кухоньке, пока Ди решительно не взялась за ручку двери и не вышла на балкон. Стефа хотела провести до лестницы, но зазвонил телефон и она попрощалась у порога. Динка и Соля прошли по балкону, не сговариваясь выняли из сумок пудреницы, бросили взгляды в зеркальца и решительно двинулись на выход. У дверей Лены сидел Мурзик. Динка нагнулась его погладить, но он решительно скинул её руку и мяукнул.