– А ты сможешь забыть его, если спрячешься? Не получится так, что ты сделаешь себе ещё хуже, оттолкнув его от себя? – было странно слышать такие слова от Паши, которая постоянно убеждала Лину в том, что её «прекрасный принц», как называла Паша Арона, просто надсмехается над ней.

– Не знаю! – Лина поёжилась, девушке показалось, что её окатило ледяным холодом, хотя на улице было жарко. Даже сама мысль о том, что она должна будет пережить ещё месяц, а может, и не один, без Арона, пугала её настолько, что легче было заставить остановиться сердце, чем думать об этом. – Но я постараюсь! – пообещала подруге Лина. – Так больше продолжаться не может. Я просыпаюсь, и думаю о нём. Иду на работу, и думаю о нём. На работе последнее время я думаю тоже только о нём. На прогулке, дома, в кино, в театре, даже во сне я думаю только о нём! А его нет… Он не рядом. Он не может разделить мои чувства. Он не может скрасить моё одиночество. Он просто не хочет делать этого. Он играет со мной, расставляя свои ловушки. А я попадаюсь в каждую из них!

Лина замолчала, пытаясь отдышаться, стряхнуть обуревающие её чувства. Паша грустно покачала головой.

– Ты любишь его, подруга! – убеждённо резюмировала она речь Лины.

Лина вскинула брови и с горечью в голосе ответила на фразу подруги:

– Это не любовь! Это наваждение! Любовь бывает только взаимной!

Паша вздохнула.

– Как скажешь! – сдалась она. – Но как бы тебе не аукнулось то, что ты сейчас собираешься делать. Не следует рубить гордиев узел, если в состоянии его развязать! Не нужно принимать такие решения, изменить которые ты будешь не в состоянии. Решив сделать что-то неотвратимое, задумайся над тем, что ты уничтожаешь все дороги к отступлению.

– Сегодня ты превратилась в философа! – горько усмехнулась Лина. – Пойдём к тебе, не будем испытывать судьбу!

– Но… – Паша всё ещё сомневалась в правильности решения подруги.

– Послушай! – прошептала Лина. Голос не слушался её, и она перешла на шёпот. – Если это действительно тот Арон, который чувствует связь со своей Линой, который ощущает биение её сердца, словно своего собственного, он отыщет меня и в твоей квартире!

– Ты сама-то поняла, что сказала? – округлила глаза Паша.

– Я поняла, – вздохнула Лина. – Но… я не верю в то, что говорю. Он не найдёт меня, если я изменю свой путь. Да и… – Лина замялась. Слова, которые она собиралась сказать, больно хлестнули, оставляя кровоточащую рану в сердце. – Кто знает? Возможно, ему надоело играть, и сегодня он просто не придёт.

– Не придёт! – скептицизм Паши настораживал. – Сомневаюсь…

Лина внимательно посмотрела на подругу. Мелькнула мысль, что той известно что-то, недоступное ей самой. И снова в душу закралось сомнение. Почему Паша так резко изменила своё мнение? Отчего она сейчас не поддерживает её решение, когда не далее, как вчера, сама говорила ей о том, что её «сказочный принц» просто надсмехается над Линой?

– Паша… – Лина заглянула в глаза подруги, пытаясь лучше понять то, что творится в её душе. – Ты хочешь, чтобы я сегодня встретилась с Ароном?

Паша затрясла головой, как бы невзначай отводя взгляд от испытующих глаз Лины.

– Нет! Всё, что я хочу – это то, чтобы тебе было хорошо. Я одобрю любое твоё решение. И я помогу тебе во всём, что бы ты ни задумала!

Лина улыбнулась. На душе стало спокойнее.

– Я хочу попытаться забыть Арона вместе с его сказками! Я хочу почувствовать вкус свободы, жизни без постоянных мыслей о нём! Я хочу интересоваться чем-то ещё. И хочу начать это прямо сейчас!

– Тогда пойдём ко мне! – потянула Паша за руку Лину. – Я вчера в прокате такой фильм взяла! Тебе точно понравится!

И девушки, весело хохоча, побежали по направлению дома Паши. Но Паша с грустью отметила, что смех Лины был каким-то неестественным. Раньше она смеялась по-другому. Словно подруга пыталась заставить и её, Пашу, и саму себя поверить в то, что ей действительно сейчас очень весело.

Паша жила недалеко от того кафе, в котором работали они с Линой, в двенадцатиэтажном доме на седьмом этаже. Лина часто бывала у подруги. Это была двухкомнатная квартира с довольно большой кухней, которую Паша любила больше, чем остальную часть помещения. Здесь всё было прекрасно оборудовано. Длинный Т-образный стол, на конце которого располагалась раковина, стоял прямо посередине, так, что от центра стола до плиты было около метра. Паша говорила, что так удобнее готовить. Около плиты висело множество навесных шкафов, под которыми располагались тумбочки с большими рабочими поверхностями. У противоположной от плиты стены стоял удобный маленький диванчик, а над ним, подвешенный к высокому потолку, располагался плазменный телевизор, на экране которого Паша и предлагала Лине посмотреть взятый напрокат фильм. Вся мебель была из бука. Причём это был действительно бук, а не его имитация. Стены были выложены цветной плиткой, на которой, как мозаика, располагались картины с огромными цветами. Пол был паркетным. Карниз, такой же буковый, как и вся мебель, держал тяжёлые полотняные шторы – бежево-жёлтые, украшенный золотым шитьем, – и лёгкий полупрозрачный ослепительно-белый тюль.

Пока Паша хлопотала с обедом, Лина, поджав ноги, расположилась на диванчике, откинув голову на его высокую спинку, и закрыла глаза. Девушка сидела неподвижно, словно спала, в голове её появлялись разнообразные образы. Медленно погружаясь в какую-то полудрёму, Лина наблюдала странные картины, возникающие в её мозгу. Она была между явью и сном и в таком состоянии не могла сопротивляться мыслям и образам, лезущим в её голову. Она видела высокие шпили древнего замка, словно нависающего над пропастью, через которую перекинут мост. А на этом мосту толпилось огромное множество золотых статуй, так напоминающих живых людей, что если бы не жёлтые блики, вызываемые солнечными лучами по всей поверхности каждого из изваяний, то могло бы показаться, что все эти статуи – живые люди, играющие в какую-то странную игру, по правилам которой нужно было замереть и не шевелиться в течение некоторого времени. Лина наблюдала, как из ворот крепости, гордо вскинув голову, выходит красивый сероглазый юноша лет семнадцати. Он вышел из тени. Его длинные светлые волосы, прихваченные чёрной лентой, попали под лучи полуденного солнца и загорелись таким же золотым цветом, как и у изваяний, толпящихся на мосте. Страшный испуг сразил девушку.

– Арес! – прошептали её губы.

Лина резко открыла глаза, непонимающе уставившись на встревоженную Пашу. Она всё ещё не могла прийти в себя от странного видения, возникшего, когда Лина была в полубессознательном состоянии на границе яви и сна.

– Что? – Паша присела на корточки возле Лины, взяв гостью за обе руки. – Что ты сказала?

– Нет… – Лина оглянулась, и, увидев вокруг себя знакомую обстановку Пашиной кухни, облегчённо вздохнула. – Ничего!

Паша бросила на подругу подозрительный взгляд, но больше ничего не произнесла.

«Дожила! Грежу наяву!» – подумалось Лине. Надо же было такому привидеться. Арес… О-о-о! Лина готова была закричать, но подруга всё ещё внимательно смотрела в её глаза. Сможет ли она когда-нибудь отделаться от этого наваждения, или до конца дней её будут преследовать образы из историй, рассказанных Ароном? С этим нужно заканчивать!

– Ты обещала, что мы посмотрим фильм! – напомнила Лина подруге, попытавшись улыбнуться, но по взгляду Паши поняла, что не смогла обмануть её. Видимо, Лина не до конца уничтожила выражение ужаса, обуявшего её при виде золота в волосах Ареса, на своём лице.

– Мы посмотрим! – кивнула подруге Паша. – Только пообедаем сначала. Тебе нужно поесть. За последние… – Паша запнулась, но потом всё же продолжила: – месяцы ты очень осунулась.

Лина опустила глаза. Да, она знала. С тех пор, как Арон вошёл в её жизнь, она потеряла интерес ко всему, даже к любимым блюдам. Фрукты – это было единственное, что она за это время клала в рот, да и то зачастую раз в день, или даже раз в два дня. И это тоже доказывало ей, что пришло время отвлечься от юноши, который занял всё её сердце, до последнего уголка в нём.

Паша всё также внимательно следила за мелькающими на лице Лины отражениями её чувств, не выпуская рук подруги.

– Ты в порядке? – ласково спросила она.

Лина кивнула. Она не могла сейчас сказать «да». Она знала, что была далеко не в порядке, но подругу пугать не хотелось.

– Дать тебе полистать журнал? – спросила Паша.

Лина почувствовала волну благодарности. Подруга пыталась отвлечь её, хотя бы чем-нибудь, в то время как сама готовит ей, Лине, еду. А Лина при этом сидит на Пашином диване, поджав ноги и переживая невесть что. Подумаешь, сон! Мало ли что привидится, когда засыпаешь? Лина тряхнула головой, отчего её светло-русые волосы, до этого закинутые на спинку дивана, рассыпались по плечам.

– Может быть, я лучше помогу тебе? – предложила подруге Лина.

– Что? – замешательство отразилось на лице Паши. – Нет-нет, не нужно! – поспешно отказалась она. – Я уже практически всё сделала! Осталось лишь чуть-чуть обождать, пока плита доделает всё за меня. А ты бы пока журнальчик почитала!

– Ну, тогда… – Лина улыбнулась Паше, и на этот раз её улыбка была именно такой, которую так любила Паша – открытой и обворожительной. – Давай журнал!

Через пятнадцать минут девушки, смеясь и шутя, ели тушёные овощи, которые Паша умела готовить как никто другой. Паша вообще очень хорошо готовила. Она как-то сказала Лине, что закончила кулинарный колледж. Сразу после их знакомства Паша всё время пыталась привести подругу к себе и накормить чем-нибудь, но Лина боялась стеснить тогда ещё малознакомую девушку, и чаще отказывалась, чем соглашалась на её приглашения. В конце концов, Паша прекратила свои попытки, и Лина тогда вздохнула свободнее.

Горячая еда и непринуждённая обстановка сделали своё дело. Лина расслабилась. Впервые за многие дни она почувствовала себя в относительной безопасности, и на некоторое время даже образ Арона отодвинулся на задний план. Девушка откинулась на спинку дивана, странная сонливость обволокла, засасывая в дремоту. И стоило гостеприимной хозяйке отправиться в зал, чтобы принести кассету с обещанным фильмом, казалось бы, лишь на миг, Лина прикрыла глаза.

И не успела девушка смежить веки, как странное чувство накатило на неё. Сейчас она ощущала присутствие кого-то, кого очень хорошо знала. И этот кто-то пугал её до глубины души. Хотя нет… Пугал он её именно сегодня. Раньше за собой такого страха Лина не замечала. В её мозгу ещё не успело сформироваться слово, которым можно было назвать того, кто находился рядом, а она уже знала, перед кем предстала в этот миг.

– Я не позволю тебе разрушить весь мир! – его голос был прекрасен, почти также прекрасен, как и у Арона.

– Повелитель! – колени подкосились сами собой, голова упала, склонившись ниц, плечи ссутулились.

Нет! Это просто сон! Этого не может быть! Она нечаянно заснула на кухонном диване Паши. Да! Она закрыла глаза и… А раз это её сон, то она сможет изменить его! Все члены тела словно одеревенели, не позволяя ей выпрямиться. Лина с трудом подняла голову, затем огромным усилием воли расправила плечи и поднялась на коленях, но встать с них девушка не успела.

Огромные, выше человеческого роста языки пламени с неимоверной скоростью помчались прямо на неё. Лина широко раскрыла глаза и в ужасе закричала. Девушка уже забыла, что находилась в своём собственном сне. Страх сковал каждую частичку внутри неё. И в этот миг в море надвигающегося на неё огня появился вихрь, кольцами уплотняющий огонь по бокам и освобождающий пространство в центре. А в этом пространстве рядом со старым деревянным колодцем, обхватив руками прижатые к телу колени и склонив на них голову, тихо сидел маленький мальчик в шёлковой сиреневой, украшенной серебром тунике, в разрезах которой были видны светло-серые шерстяные рейтузы. На ногах мальчика были обуты серые мокасины, а чёрные волосы прихвачены серебряным обручем. И от этого ребёнка исходила такая печаль, которая чувствовалась даже через море огня, омывающего открывшуюся перед Линой картину…