Петр был немного ошарашен таким ответом: он ожидал другого, поэтому немного растерялся.

Бешенство прошло, гнев затихал.

– Добро, Янка, – глуховато произнес он. – Я прощаю тебе сей поступок и с Алексашкой потолкую, однако, чтоб более этого не повторялось. Понял ли?

Янка серьезно кивнула: мир был восстановлен.

Вечером Янка собралась с духом и извинилась перед Меньшиковым. Тот тоже немного притихший после разговора с Петром попросил прощения. Петр втолковал ему, наконец, что Янка – просто гость, а он, Алексашка, незаменимый друг, и что Петр уважает и ценит его как прежде. Настроение у Алексашки поднялось, и он тоже решил помириться с Янкой, хотя этот мир носил натянутый характер. На этот раз Янке было отведено место на лавке в комнате Петра, где она и заснула.

* * *

На другой день Петр растолкал Янку в пять утра. Янка от природы любила поспать, и поэтому после первой попытки Петра разбудить ее, она сквозь сон послала его подальше. Рассерженный Петр легко поднял ее за шиворот и еще сонную встряхнул и поставил на ноги. Янка после такой встряски еще плохо соображала, но когда Петр подтащил ее к тазу для умывания и плеснул в лицо ледяной водой, Янка взвыла и окончательно проснулась. Петр, смеясь, натянул рубаху и надел кафтан. Потом вместе с Янкой, утиравшейся бейсболкой, спустились во двор. Там быстро закусили вчерашним пирогом и отправились в кузнецу.

Часа через два Яким привез какого-то немецкого кузнеца Иоганна Фокса. После длинных объяснений Янки, тот восторженно одобрил проект. Дело пошло. Мотор делали три дня. Все это время Петр работал больше всех. Мокрый как мышь стоял у горна, чумазый, вытирая черной рукой пот со лба во время краткого отдыха. Янка тоже почти не отдыхала, ей приходилось сверять с чертежом все размеры деталей, перемерять, переделывать кое-что, постоянно разговаривая с Фоксом. А так как по-русски он не говорил, приходилось все время отвлекать Петра, чтобы переводил. Но, несмотря на смертельную усталость, от которой все уже валились с ног, Петр по-прежнему вставал рано и ложился за полночь. «Неугомонный царь-путешественник» вспомнились Янке эти слова, где-то слышанные, а может вычитанные.

Наконец все детали готовы. Янка быстро свинтила их в один корпус. Потом смонтировала динамо-машину. Пока делали детали, Петр еще сконструировал под янкиным руководством руль, тормоза и еще кое-какие автомобильные принадлежности. Алексашка тоже не отставал, ему Янка поручила переделку кареты под автомобиль. Он старался изо всех сил, и вскоре усилиями Меньшикова и помогавших ему всех царских стольников получился вполне сносный кабриолет середины XIX века.

* * *

Янка лежала под новоиспеченной машиной и с деловым видом подводила к заднему мосту тормоза. Петр, приделав руль, теперь крутил его и смотрел, как двигается передний мост. Янка высунулась из-под кареты и свистнула Петру. Он оглянулся.

– Тормозни, я посмотрю! – попросила его Янка. Петр кивнул и залез в кабину.

– Отлично! – крикнула Янка и вылезла из-под кареты. Подошла к Петру, он еще копался в кабине. Янка проверила мотор и захлопнула капот, который был сделан из большой железяки похожей на щит. Ее Алексашка приволок из подвала дворца.

– Ну, рискнем, испытаем? – Янка взглянула на Петра.

– Погоди, – Петр махнул Меньшикову, – Поди, маменьку позови да Наташу. Пущай посмотрят!

Алексашка поклонился и быстро ушел. Через пятнадцать минут на крыльцо вышли Наталья Кирилловна и Наташа с ближними боярынями и служанками.

– Теперь можно! – Петр кивнул Янке. Иевлев вставил ручку в передок машины и закрутил. Петр уступил место Янке. Она взялась за баранку. Иевлев выдернул ручку и отошел. Янка повернула ключ электропривода и услышала, как заработал трансформатор, а затем как трактор заработал мотор. Янка нажала на педаль, карету дернуло, и она поехала по двору. Все отпрянули и испуганно ахнули, но потом заорали «ура», стольники с разбегу повскакали на машину. Она ездила кругами. Дворовые смеялись, некоторые крестились. Из всех окон смотрели челядь, приближенные. Петр хохотал и кричал «ура» громче всех. Наконец Янка выключила мотор и машина остановилась. Петр быстро подошел к матери, сидевшей в кресле на крыльце.

– Как вам, маменька?

– Странно и страшно, Петруша, – смущенно сказала Наталья Кирилловна. – Кто же придумал сию забаву?

– Янка! – Петр указал на Янку, которая вылезла из машины. – А как тебе, Наташа? – обратился он к сестре.

– Изрядно! – с восторгом сказала та. – А твой новый дружок не промах! Держись его! – улыбнулась Наталья. Петр с благодарностью и восторгом посмотрел в сторону Янки. Она с озабоченным лицом подошла к Петру.

– Что-нибудь случилось? – спросил Петр.

– Глушак делать надо, – сказала Янка.

– Чего? – не поняла Петр.

– Глушитель, вот чего. Слышал, как гудит?

– А-а! – понял Петр, хлопнул ее по плечу и они пошли к машине. – Сделаем, Янка! – он повернул ее к себе и взял за плечи. – А за твою выдумку награжу тебя! Проси, чего хочешь! – он весело оскалился и внимательно посмотрел на нее.

– Прежде всего, – деловито и серьезно начала Янка, – обещай, что ни один чертеж ты не покажешь иностранцам.

Петр кивнул.

– И еще, – продолжала Янка, – ты уничтожишь все бумаги, связанные с машиной.

– Но как же так, – растерялся Петр, – мы же вместе трудились, и вдруг все в огонь!

– Это историческая необходимость, – пояснила Янка и виновато улыбнулась. – Я и так нарушил закон истории, соорудив с твоей помощью этот агрегат, – она кивнула в сторону кабриолета. Петр расстроился, это Янка поняла по выражению лица.

– Не грусти, – подбодрила она его. – В случае чего, чертежи у меня! – она подмигнула Петру.

– Где же? – удивился он.

– Вот тут. – Янка постучала себя по макушке и засмеялась. Петр тоже рассмеялся.

– Да будет так! – торжественно сказал он. – И все же ты не спрашиваешь о награде! – он снова внимательно взглянул на Янку.

– Я не знаю, что мне нужно, – пожала плечами Янка.

– Тогда первую твою волю я исполню как свою собственную! – громко сказал Петр, наклонился и поцеловал Янку в губы. Она покраснела, все рассмеялись. Алексашка озорно подмигнул Янке:

– Ты что рдеешь словно девка, а Янка?

Все снова засмеялись, а Янка усмешливо посмотрела на Меньшикова, мотая на ус его слова.

– Ну, что прокатимся?! – задорно крикнула она и залезла в кабину машины.

– Айда! – свистнул Петр и уселся рядом с ней. Алексашка, Сильвестр, Апраксин и Воронин залезли в отсек напоминающий салон автобуса. Машина задрынчала, загудела и дернулась с места.

– Поехали! – крикнула Янка, и они со свистом и гиканьем выехали за ворота. «Кабриолет» ехал со скоростью примерно двадцать километров в час. Прилично для XVII века, подумала Янка. Ана колдобинах трясет, оё-ёй. Да шины еще не скоро изобретут. Даже язык во рту дрыгается и в животе ноет. Как там пассажиры, не укачались? – Янка посмотрела на Петра. Он, восторженно блестя глазами, глядел вперед. Этот в порядке, отметила про себя Янка. А остальные как там? – она обернулась в салон, немного сбавив скорость. Иевлев и Воронин еще держались, а вот у Меньшикова с Апраксиным, похоже, начиналась морская болезнь. Это Янка поняла по их позеленевшим лицам. Она усмехнулась и толкнула локтем Петра. Он посмотрел на нее.

– Взгляни в салон, Пит! – сказала Янка.

Петр посмотрел, потом фыркнул как кот:

– Чего-то там не важно, а, Янка?

– Я тоже так думаю, придется остановиться. – Янка сбавила скорость и выключила двигатель. Из машины сперва вытек Меньшиков, а за ним Апраксин. Потом вылезли остальные. Вылез и Петр, разминая ноги.

– Чего такое? Укачало? – спросила Янка у Меньшикова, который медленно приходил в себя.

– Ох, смертушка моя! – стонал Апраксин, присев возле заднего колеса.

Петр разглядывал их какое-то время, наконец, не выдержал, рассмеялся:

– Эка как вас! А ведь мы корабли задумали строить! На море всякое бывает!

– Дышите глубже, – посоветовала Янка. – Вдох через рот, выдох через нос и ни о чем не думайте.

Ребята старательно начали дышать, и вскоре краска вернулась на их побледневшие лица.

– Айда назад! – скомандовала Янка. – Поехали!

Все снова забрались в машину и направились ко дворцу. Испытание для машины прошло успешно. По приезду машину завезли в каменный сарай.

* * *

Поздно вечером, когда все угомонились, Янка еще долго лежала с открытыми глазами и, глядя в темноту, думала: «Как странно и неожиданно сложились обстоятельства. Прошлое, молодой царь. Фантастика. Сегодня меня впервые поцеловал парень. – Янка улыбнулась. – Надо же не в классе ни на вечеринке, а в прошлом. Обалдеть можно! И не просто какой-то парнишка, а сам царь! Прикольно». Она вспомнила поцелуй, покраснела. Аж дух захватило. Приятное это занятие, целоваться, подумала она. Знала бы раньше, не гоняла бы от себя пацанов. Она вдруг поймала себя на мысли, что хочет повторения и опять с ним, с Петром. Нет, нельзя, разоблачат на счет раз. Янка вздохнула. Мысли потекли дальше. Алексашка тоже ничего на фейс, а вот заподлянщик еще тот. Иевлев – мальчик-зайчик, скромный такой. Воронин еще сопляк, ему и шестнадцати нет. Янка теперь уже с закрытыми глазами перебирала и анализировала всех стольников из отряда. А Пит все же…но не надо об этом. Я здесь по делу, а не для развлечения. Нельзя себя выдавать. Янка еще раз вздохнула и заснула.

* * *

Наступило утро – суббота. Янка проснулась на этот раз сама, протерла глаза, посмотрела в окно, потом на кровать Петра. Спит как праведник. А время, посмотрела на часы, уже семь тридцать. В выходной да не поспать. Янка тихо слезла с лавки, достала из сумки плеер, нашла трек «Атас» группы «Любэ». Потом с хитрой улыбкой подкралась к кровати Петра, поднесла плеер прямо к его уху и нажала «play».

 
Атас!
А веселей рабочий класс!
 

Неожиданно громко началась запись. Петра подбросило от неожиданности, а Янку отнесло к лавке. Она тихо выключила плеер и быстренько заняла исходное положение. Когда Петр ошалело закрутил головой и глянул на лавку, Янка притворилась, что спит, хотя сама давилась от смеха. Петр, уже окончательно проснувшись, сел на кровати и еще раз недоуменно оглянулся. Потом прищурился и впился сверлящим взглядом в Янку, он уже догадался, кто его разбудил. Янка чувствовала его пристальный взгляд, но не оглянулась, а замерла и даже затаила дыхание.

Но чутким ухом уловила шорох шагов. Петр подошел к ней, посмотрел, усмехнулся.

Вдруг Янка почувствовала, как его пальцы крепко сжали ей ухо и резко потянули вверх. Янка взвыла и поспешно вскочила за рукой, так как сопротивление грозило бы потерей уха.

– Ах ты, сукин сын! – с расстановкой, но без гнева сквозь зубы заговорил Петр, продолжая выкручивать ей ухо. – Ты по что же посмел разбудить меня?

Янка, все это время мычавшая от боли и стараясь попасть в такт движения руки, весело сказала:

– Взаимно! – потом вцепилась обеими руками ему в запястье и повисла так, чтобы уменьшить боль. Петр наконец отпустил ее. Янка зажала ладонью горящее ухо и обиженно сказала:

– Ты, значит, можешь меня будить, а я, значит, не смей! Нет уж, я с тобой на равных! Понял?

– Вот как? – Петр весело-удивленно взглянул на нее. – Ишь ты, поди ж ты, каков! – усмехнулся. – И все же, чем ты меня разбудил?

– Вот чем. – Янка показала ему плеер. – Цифровым музыкальным ящиком.

– А что за диковинка? – Петр с любопытством повертел плеер в руках, приложил к уху и тряхнул.

– Но, но! – Янка отобрала у него плеер. – Ты мне аппаратуру не тряси, а то микрушки полетят и привет! С ним надо бережно. Понял? Вот смотри! – и она нажала кнопку. Тут же продолжилась песня. Петр восхищенно вытаращил глаза и смотрел на плеер как на Бога. Янка нажала на кнопку и песня оборвалась. Петр какое-то мгновение внимательно смотрел на него.

– Хочу посмотреть, как он устроен, – вдруг сказал он. Янка отпрянула и, прикрыв плеер рукой, нахмурилась:

– Ты что, окосел?

– Я не сломаю, – попросил Петр, удивляясь и краснея от смущения.

– Нечего тебе в него соваться! – отрезала Янка. – Не дам!

Петр подавил досаду и усмехнулся:

– Ладно тебе, не серчай! – подошел к зеркалу. – Однако суббота. – будто ничего не произошло мигнул Янке. – На Кукуй вечером поедем, а, Янка?

– На вечеринку?! – оживилась Янка.

– Чего? – не поняла Петр.

– Ну, на бал, или как это называется…

– Ассамблей у Монса. – он хотел еще что-то добавить, но покраснел и с остервенением принялся расчесывать свои темные кудри. В дверь просунулся Алексашка:

– Гут морген, мин херц!

– А, либер киндер! – протянул Петр, продолжая причесываться. – Поди скажи господам стольникам, что опускаю их на два дня. Пущай погуляют! А мы с тобой сегодня к Францу покатим, – он положил гребень и, надев рубашку и штаны, крутнулся перед зеркалом. Меньшиков кивнул и скрылся за дверью.

– А я? – вдруг спросила Янка. – Разве меня ты не возьмешь с собой?

– С чего ты взял? Возьму, конечно! – уверил ее Петр.

– А чего же Саньку сказал «мы с тобой», я уже не в счет, да? – она обиженно отвернулась.

– Да я ему по привычке так сказал, – начал растерянно оправдываться Петр. – Да ей-ей…

– Ню, ню, – подозрительно посмотрела она на него, просто упиваясь своим издевательством, потом как ни в чем не бывало, вытащила гитару и начала ее настраивать. Петр с интересом подсел рядом.

– А как называется сей инструмент? – спросил он.

– Это гитара, – ответила Янка. – Ее родина Испания.

– А что ты делаешь?

– Настраиваю, чтобы звучала лучше. – Янка подкрутила колки и провела по струнам и наиграла несколько аккордов испанской мелодии.

– А где ты так играть выучился? – восхищенно спросил Петр.

– Тебя только это интересует или что посерьезней спросить хочешь? – Янка внимательно посмотрела на Петра. Он дернул головой, улыбнулся.

– Расскажи мне о будущем, – вдруг решительно попросил он.

– А что тебя интересует?

– Все!

– Нет, все я тебе не расскажу, хоть пытай. А вот немного могу. Задавай вопросы.

– Ну, хотя бы о твоем времени…

– Я живу в удивительном, трудном и интересном времени. Прогресс не просто шагнул, он буквально прыгнул вперед. У нас теперь нано-технологии. Я даже еще до конца не знаю, что это такое. Все компьютеризировано и автоматизировано. Вот мы с тобой машину сделали. Так это прототип машин, которые на наших заводах делают роботы, тоже машины, управляемые людьми. У нас есть самолеты, такие железные птицы, в которых люди летают по воздуху. Мы общаемся, друг с другом не только когда встречаемся, а еще на расстоянии при помощи такого устройства, которое называется телефон. Да много еще всего есть, если бы ты попал к нам, у тебя бы голова закружилась. – Янка улыбнулась. Петр внимательно смотрел на нее.

– Все это очень интересно, – задумчиво сказал он. – А ответь мне еще на один вопрос. Я задумал создание в России своего флота. Даже верфь на Переяславльском озере закладываем. Сбудется ли эта задумка? – он блеснул глазами.

– Для того ты и родился, – улыбнулась Янка. – Многое сбудется, Пит, но будет трудно.

– Легких путей не ищу! – приободренный Янкой весело сказал Петр.

Янка отложила гитару.

– Может это звучит банально, но я хочу есть, – вдруг сказала она. Петр засмеялся, хлопнул ее по плечу и кликнул Алексашку.

– Вели сюда завтрак принести, да и сам приходи!

Алексашка поклонился и вышел. Через пять минут денщик уже накрыл стол, Алексашка ему помогал. На столе появилась жареная курица, обложенная мочеными яблоками, какая-то каша в большой глиняной плошке, похожая на ячневую, кувшин с квасом, хлеб и деревянные ложки. Денщик все ловко расставил, поклонился и вышел. Алексашка закрыл за ним дверь, учтиво поклонился. Петр первым подошел к столу.

– Ну, прошу всех отведать, что Бог послал! – он махнул Янке и Алексашке, чтобы садились. Янка села и с любопытством начала рассматривать кушанья.

– М-м! – она потянула носом. – Пахнет вкусно!

Петр усмехнулся, руками разломил курицу и протянул Янке кусок.

– На, еще хлеба возьми!

– Спасибо! – Янка принялась за еду. Петр и Алексашка переглянулись, и завтрак таки начался.

* * *

После завтрака Алексашка с денщиком быстро убрали со стола, а Петр, навестив мать, позвал Янку посмотреть крепость Прешбург, которую сооружали неподалеку от царской резиденции. Янке было любопытно посмотреть на сооружение, о котором она читала, но никогда даже представить не могла, что это за конструкция. Это было нечто деревянное, обнесенное деревянной же стеной по периметру и довольно мощное. Стена была сложена из толстых бревен. Там были и бойницы для мушкетов и для пушек. Из некоторых даже торчали пушечные дула. Ворота, которые служили входом, тоже были довольно мощные на взгляд, хотя и деревянные.

Янка внимательно разглядывая стену, обошла крепость по кругу. Петр, внимательно следя за ее реакцией, шел рядом. Янка остановилась у ворот.

– Ну, что скажешь, Янка? – наконец спросил Петр.

– Ни фига себе игрушечка получилась! – только и смогла сказать она. – Да размах у тебя царский, ничего не скажешь! Да тут жить можно! А внутри покажешь?

– Конечно! Пойдем! – он толкнул ворота, и они вошли внутрь. Там был небольшой дворик, а в центре довольно высокий сруб со сторожевой вышкой. Он был еще не совсем закончен, не хватало некоторых пристроек, да и во дворике только что конь не валялся. Груды щепок, мусора и прочей строительной дребедени. Янка лишь осмотрела сруб, внутрь не пошла.

– Ничего себе квартирка, – оценила она постройку.

– Правда, здорово?! – Петр счастливо осмотрел все вокруг. – Это ведь мой проект! Я придумал!

– И строишь тоже ты, а также многие другие. Это я знаю, Пит! – Янка хлопнула его по плечу. – Только я еще знаю, что помогают тебе иностранцы. И проект твой они тебе тоже помогали до ума доводить. Я прав?

– Да, ты действительно из будущего, – немного смутился Петр. – Ну, хотел похвастать, виноват!

– Нет, мне все нравится! Ты молодец! Только я не полезу дальше смотреть, тут сам черт голову сломает, работы еще уйма.

– Вот после воскресенья и продолжим строить. Будешь помогать?

– Чем смогу, помогу, – согласилась Янка. – Ладно, пошли уже, к вечеру готовиться надо.

– Да кстати, и тебя переодеть бы, – сказал Петр, когда шли во дворец.

– Это еще зачем? – не поняла Янка.

– Ну, чтоб не отличался от всех.

– Много ты понимаешь в колбасных обрезках! Да у меня самый супермодный вид! – она, прихватив гитару, подошла к двери, ведущей на женскую половину дворца. – Адью до вечера, пойду, навещу Наташу, – и дверь за ней закрылась. Петр дернул бровью, поглядел на дверь:

– Да, однако…

* * *

Пока Петр готовился к вечеру, Янка вела поиск покоев царевны Натальи. В полутемных коридорах с узорными сводами стояли изразцовые печи. Возле них Янка тормозила, разглядывая роспись. Стены тоже были расписаны сказочными зверями и птицами. То слева, то справа попадались полукруглые низенькие двери, тоже украшенные затейливой резьбой. Мимо Янки мельтешили слуги, удивленно поглядывая на нее. Наконец она свернула в очередной коридор немного светлее предыдущих, потому что в нем были окна. Тоже небольшие с фантазией: в них были вставлены маленькие цветные стеклышки. Из-за одной двери появилась девушка в русском сарафане.

– Извините, пожалуйста. – обратилась Янка к ней. Девушка остановилась и удивленно посмотрела на Янку.

– Где мне найти царевну Наталью? – спросила Янка.

– Вот здесь, господин, – девушка поклонилась и указала на дверь, из которой только что вышла.

– Спасибо. – Янка кивком головы поблагодарила девушку и подошла к двери. Девушка еще раз поклонилась и пошла по коридору, недоуменно оглядываясь на Янку.

Немного постояв у двери, Янка решительно потянула за кольцо и просунула голову в комнату. Наталья сидела у окна и расчесывала свои золотые волосы. При появлении Янки, она сначала удивилась, а потом обрадовалась:

– Ой, Янка! Ну, заходи! – она поднялась навстречу оторопевшей Янке.

– Ой, Наташа! Какая ты… – с восторгом пробормотала Янка.