В вечернем донесении фронта 17 января говорилось: «1. Взятие гор. Ржев задерживается. Ударная группа 29-й армии под командованием генерала Швецова в составе четырех дивизий при поддержке 139 орудий наступает с запада на Ржев на участке 4 км. В результате напряженного боя 16–17.1.42 овладела Толстиково, Перхурово, но сильным огнем и контратакой противника наши войска из этих пунктов выбиты. На правом фланге ударной группы идет бой за МТС, что 2 км восточнее Толстиково».

Безуспешность наступательных действий соединений армии объяснялась их малочисленностью, усталостью людей, отсутствием материального обеспечения. Последнее, в частности, подтверждает факт, зафиксированный в докладе командира 246-й стрелковой дивизии генерал-майора Мельникова: «…24 ОГМД не имел для передвижения горючего. Командирами штаба дивизии и командирами 915 сп в течение вечера 17.1 приняты меры – слит весь бензин 915 сп; остановлены на дороге автомашины и слито до половины бензина. В 23.00 17.1 дивизион выступил в район огневых позиций в сопровождении представителя начальника артиллерии армии…» Позднее будет сказано, что минометные дивизионы «имели по одному залпу». И это в то время, когда к противнику прибывали дополнительные силы!

Командир роты 285-го стрелкового полка 183-й стрелковой дивизии П. О. Быстров. Фото 1942 г., сделано в госпитале.

Подход новых немецких соединений к местам боев был замечен. В вечернем донесении фронта за 17 января записано: «Перед фронтом 29 армии кроме прежней группировки установлено: на участке Митьково, Бурмусово, Толстиково – 216 пд, Толстиково, Лигастаево, Алешино, Таблино обороняется 219 пд. Обе немецкие дивизии прибыли из Франции 6 января в Ржев… 39-я армия… Осуга: авиадесантная бригада 15/1.42 переброшена из Берлина…» В этот же день появилась запись о новых немецких частях и соединениях и в журнале боевых действий 29-й армии. Позднее в «Докладе о боевой деятельности Южной группы 29-й армии…» говорилось: «Противник в течение 17 и 18.1 усиленно перебрасывал резервы в район Ржев с юга (разъезд Мелехово разгружалось до 4-х эшелонов). В этот же в район стали прибывать танки (18–20 танков)». Было зафиксировано прибытие 2 полков 216-й, частей 86-й, остатков 26-й пехотных дивизий, батальона авиашколы, отмечалось активное использование танков и авиации.

Жестокие бои 17–19 января западнее Ржева отразились позднее в воспоминаниях их участников. Командир роты 285-го стрелкового полка 183-й стрелковой дивизии П. О. Быстров вспоминал о боях за д. Перхурово, что в 9 км западнее Ржева.

«Утром полк получил приказ наступать на Перхурово. Оно стоит на возвышенности посреди чистого поля, чуть дальше Щунино, за ним Муравьево, а там и до Ржева рукой подать. Командир полка подполковник Ильичев и комиссар Гронь передали мне Красное знамя, которое я должен был водрузить над городом.

Упорный кровопролитный бой завязался за Перхурово. Сильный огневой заслон врага положил нас в глубоком снегу посреди поля. Окопались. … Рота ждала сигнала к атаке… Началась артподготовка. Через несколько минут с фланга поднялся 295-й полк. От нас до деревни оставалось не более пятидесяти метров, но узкая полоска вдруг вздыбилась сплошным разрывом мин. Первая атака захлебнулась.

Но приказ был один: взять Перхурово. Ночью мы еще дважды атаковали, но безуспешно. В роте у меня осталось шесть бойцов. Наутро нам придали батальон лыжников, имеющий 15 пулеметов. И снова наша атака была отбита. Я остался с четырьмя красноармейцами. А приказ надо выполнять. Отыскал командира лыжников и предложил ночью обойти деревню и ворваться с тыла. Оставив с фронта прикрытие, за ночь обошли деревню и скрытно подошли к крайним домам. Тут нас заметил патруль, открыл огонь, но было поздно. Мы ворвались на улицу и пошли в штыковую. Все перемешалось. Кололи штыками, били из пистолетов, гранатами. Нервы были напряжены до предела. Загорелись дома… В живых не оставили ни одного.

К утру рота заняла оборону за деревней. Немцы бросили на Перхурово танки. Наши отступили, но ночью мы снова выбили фашистов, однако деревни уже не было, остались одни пепелища.

Впереди было Муравьево. Остатки полка свели в три роты по 20–30 человек. Командовать сводным батальоном поручили мне. На переходе получили новый приказ – взять Щунино. Немцы пустили бронепоезд, который бил по нашим боевым порядкам. И все-таки Щунино взяли сравнительно легко… За ночь немцы, пустив танки, отбили Щунино. Погибли помощник начальника штаба полка Фанхошин, помощник командира полка Иванов, комсомольский вожак Самсонов… Нам удалось занять половину деревни Муравьево, но долго удержать ее не могли. Боеприпасы таяли».

Дополняют картину наступления 17–19 января воспоминания командира соседней 185-й стрелковой дивизии генерала С. Г. Поплавского: «И вот получена боевая задача: с утра 17 января перейти в наступление на село Толстиково, овладеть им, а затем продвигаться в направлении Ржева. Выполнение этой задачи весьма осложнялось тем, что дивизионная артиллерия в глубоких снегах. Отстали и тылы из-за нехватки горючего. Однако командарм генерал-майор В. И. Швецов, чувствовалось, не располагал иными силами для действий на этом участке фронта. Не имел он и значительных резервов, чтобы усилить нас. Все, что он мог сделать, это разрешить начать наступление не с утра, а с полудня 17-го: у меня все еще теплилась надежда на то, что дивизионные пушки к тому времени успеют подойти.

Гитлеровцев в Толстиково было около двух батальонов. Однако они хорошо укрепились, и выбить их оттуда было не просто. Я расположил полки в линию: два охватывали населенный пункт с флангов, угрожая противнику окружением и облегчая выполнение задачи подразделениям, наступавшим в центре.

После пятнадцатиминутного артиллерийского налета, произведенного силами артиллерии стрелковых полков, бойцы пошли в атаку. Их решительный и смелый натиск вынудил гитлеровцев оставить Толстиково. Однако противник понимал, что у нас мало артиллерии (артполк подошел лишь в ночь на 19 января) и совсем нет танков. Наутро после сильной артподготовки его батальоны предприняли мощную контратаку, поддержанную танками. Отразить ее не удалось, хотя мы использовали все огневые средства, в том числе орудия зенитно-артиллерийского дивизиона, стрелявшие прямой наводкой.

С рассветом мы повторили атаку. Бой принял исключительно ожесточенный характер. Толстиково дважды переходило из рук в руки, и все же наличие у врага танков позволило ему удержать село.

Мы отошли, заняв оборону в лесу, в километре от Толстиково. Естественная маскировка, скрывавшая наши позиции, лишала гитлеровцев возможности вести прицельный артиллерийский огонь, а непогода спасала от ударов вражеской авиации».

Крайнее недовольство командующего фронтом безрезультативностью наступления дивизий 29-й армии на Ржев выразилось в боевом распоряжении, написанном лично на бланке «Командующий войсками Калининского фронта» 19 января в 3 часа утра: «Командиру 29 т. Швецову. Нерешительность действий Ваших войск затягивает операцию по овладению г. Ржев и тем дает пр-ку [так в документе.. – С.Г.] малыми силами сдерживать нашу сильную группу войск и выиграть время для вывода из-под удара ржевскую группировку.

Приказываю:

1. Решительно всеми силами армии продолжать наступление и к исходу 19.1 овладеть Ржев и перерезать шоссе Ржев, Зубцов, окружив и уничтожив всю группу пр-ка севернее Ржев.

2. Сломать настроение отдельных командиров и начальников неуверенности и боязни наступать, сломать привычку обороны. Принудить всех решительными мерами к наступлению, поднять всех на наступление. Не выполнивших боевых приказов принуждать и поступать с ними по законам военного времени. Трусов, дезертиров и без приказа оставивших поле боя расстреливать на месте.

Получение и исполнение донести. Конев».

Такое давление на людей, измотанных несколькими днями постоянных наступательных боев без реальной помощи резервами, боеприпасами, горючим, овсом, наконец, вряд могло дать положительные результаты. Утром 19 января немцы опять взяли Толстиково. В 16 часов этого дня генерал-майору Швецову ушло очередное гневное распоряжение на бланке «Командующий войсками Калининского фронта»: «Сдача врагу Толстиково объясняю преступной халатностью командира полка и командира дивизии. Прикажите командирам полков и дивизий при занятии деревень огневые средства иметь на позиции, иметь обязательно командирское наблюдение и разведку.

В частях утрачено всякое понятие о боевой службе, халатность и распущенность вкоренилась [так в документе.. – С.Г.], вошла в привычку. Выжигайте каленым железом.

В проведении операции, т. Швецов, Вам надлежит самому принимать решения за каждого командира дивизии и указывать каждому конкретные задачи. [За] выполнением задач и конкретных поручений организовать контроль и проверку. Тогда пойдет дело.

По разведке давайте решения каждому командиру дивизии, куда должен выслать разведчикам силы и где иметь командирское наблюдение.

По разведке: объясните командирам дивизий доносить Вам лично, какая разведка и куда выслана. Без этого у Вас и впредь будут такие неожиданности…

Вы своей артиллерией способны истребить три-четыре дивизии врага, а тут не могли отбить атаку двух захудалых рот пр-ка.

Командира полка, который сидел в Толстиково и допустил занятие Толстиково, судить в 24 часа.

Командиру дивизии Поплавскому строгий выговор и предупредить, что, если он не возьмет дивизию в руки и не будет серьезно наступать, будет предан суду.

Исполнение донести к 22.00 19.1.42. Конев».

В 17 часов этого же дня последовало еще одно указание командующего фронтом: «Пользуйтесь метелью, продолжайте энергичное и смелое наступление ночью. Немцы ночью, да в метель плохие вояки, к тому же оборванцы. В нашей одежде метель для действия – прямая выгода…»

По результатам боев 16–19 января на ржевском направлении Военный совет 29-й армии подготовил в 15 часов 20 января докладную записку на имя И. С. Конева и Д. С. Леонова. В ней сообщалось о выполнении указаний по проведению репрессивных мероприятий против отдельных командиров и говорилось о необеспеченности наступления. Записка приводится почти полностью, чтобы читатели сами могли составить представление о причинах неудач и обоснованности наказаний.

«Непрерывные четырехсуточные бои частей правого фланга армии показали, что…

1. … Противник активно дерется за каждый населенный пункт, переходя в частые контратаки пехоты с танками. Авиация противника все дни господствует в воздухе, нанося значительные потери боевым порядкам и тылам…

2. В действиях наших войск много неорганизованности, расхлябанности, очковтирательства и невыполнения боевых приказов. За это мною расстрелян врид командира 1319 полка 185 сд кап [итан] … [фамилии наказанных командиров в документе указаны, но здесь не приводятся.. – С.Г.]; арестован и предан суду военного трибунала командир 1225 сп 369 сд майор …; приказал арестовать и судить начарта 183 сд майора… За преступную бездеятельность по кругу своих обязанностей отрешен от должности и арестован врид начарта 29-й армии … За отказ идти в разведку расстреляны два красноармейца 67 [написано неразборчиво.. – С.Г.]. Командиру 183 сд генерал-майору Комиссарову и военкому 183 сд полк. комиссару Бойко объявлен строгий выговор и предупреждены о неполном служебном соответствии. За неисполнение боевого приказа и дезертирство с поля боя начарт 369 сд кап [итан] … решением особого отдела будет расстрелян 20.1.42. перед строем…

3. Материальное обеспечение наступления недостаточное. Наличие огнеприпасов не превышает ½ б/к. Минометные дивизионы пришли необеспеченные: так 24 ОГМД имел один залп, а 39 ОГМД прибыл без огнеприпасов. К настоящему времени подвезено только по два залпа. Танки и автомашины из-за отсутствия горючего больше стоят, чем действуют. Конский состав 20 дней не получает овса, отощал, и орудия передвигаются только с помощью пехоты.