Кобальт, до этого наблюдавший за действиями Финна с плохо скрытым отвращением и одновременно восхищением, неожиданно вздрогнул и нервно отвёл взгляд в сторону. В планы Дракона не входили встречи с повзрослевшими детишками. Но Финн реакции друга не увидел и спокойно продолжил манипуляции, переключаясь на старшенького из тройни – Арнгейра.

– Держи.

Кобальт ещё не успел мыслями вернуться к реальности, как Финн ловко всучил ему в руки крошечный свёрток.

– Хотел познакомиться поближе с Эйриком? Вот его уменьшенная копия – Тео. Вы точно поладите.

– И что… и как… Как его держать? – растерялся грозный бог, на вытянутых дрожащих руках сжимая шестимесячного грудничка. – А если я ему что-то сломаю?

– Карла поможет тебе более простым путём попасть в Загробный мир, – с ноткой ехидства выдал Финнвард и рассмеялся, когда лицо друга вытянулось от напряжения. – Да не бойся ты! Это всего лишь ребёнок, а не кровожадный монстр!

– Это дитя Света и демона. Я бы не спешил с таким категоричным определением, – фыркнул Дракон, неуверенно прижимая младенца к груди. – Мне же не придётся сидеть так весь ужин?

Финнвард сделал вид, что не расслышал вопроса, и Кобальт нервно сглотнул, взволнованно разглядывая младенца в столь опасной близости от своего лица. Кроха Тео улыбался беззубым ртом, и его волшебное очарование неприятно обожгло Дракона. Кобальт насупился, отгоняя дурные мысли.

– Мне стоит как можно скорее заняться Вивьен, если мы хотим опробовать план, – ухватился Ящер за предложенную на совещании идею, стараясь не думать, что, впрягаясь в спасение ведьм баланса, запутывает себя ещё сильнее.

Финн кивнул, и уже спустя десять минут парни сидели за столом и смаковали ароматную индейку, восхищаясь кулинарными талантами Карлы Фицджеральд.

– Значит, хочешь попробовать спуститься, отыскать сестёр и вытащить их? Не ты ли говорил, что обратного пути из Загробного мира нет? – когда с ужином было покончено, поинтересовалась Карла, предварительно отправив Вивьен разобраться с грязной посудой.

– Сама знаешь, что речь идёт о первоосновах. Для Тьмы и Света не действуют привычные законы, – серьёзно откликнулся Кобальт, вмиг теряя напускное веселье. Повернулся к красноволосой профессорше: – А с теми, кто носит фамилию Виннфлед, вообще стоит держать ухо востро.

Карла мимолётно усмехнулась, прежде чем вернуться к волнующей её теме:

– Что будет значить для Вивьен связь с тобой?

– Я стану её покровителем.

– Иметь в защитниках бога смерти – такое себе удовольствие, – Карла поморщилась. – Это временно?

– Всё зависит от желания Ви. Если она не захочет обращаться ко мне, не стану навязывать своё общество. Не переживай, никаких скрытых каналов и подоплёк. Ей лишь будет проще достучаться до меня посредством медитаций, а я буду слышать её молитвы, обращённые ко мне.

– И сможешь сам связаться в любой момент.

– Именно ради этого всё нынче и запланировано, – кивнул Дракон.

Карла хмыкнула, переглянулась с мужем и встревоженно постучала по столу, прежде чем приняла решение.

– Что Вы собираетесь сделать? – глухо осведомилась Вивьен, с каменным лицом выслушав родителей. От их слов, а главное, осознания, что Кобальт получит доступ к её мыслям, девушку бросило в жар. Она и представить боялась, как выглядит сейчас – щёки пылали и, наверняка, окрасились в алый.

– Ты ничем не рискуешь! – мгновенно успокоил девочку Дракон, придвигаясь к малышке. – Это всё будет на ментальном уровне, физику наша связь затрагивать не будет!

– Но… – Ви попыталась совладать собой и вмиг разыгравшимся воображением. Сглотнула, чувствуя, как становится тяжело дышать. В последнее время она старательно избегала встреч с Драконом и даже уверовала, что глупая девчачья заинтересованность другом отца сошла на нет. Но потом Ящер появился на свадьбе Астрид и Кендрика… Позёрский костюм пастора сидел на нём так потрясающе, что самообладание подвело подростка.

– Я не хочу получать видения из Загробного мира!

Вивьен решила, что это оправдание идеально объясняет смущение. Родители знали, как трудно девочке далось принятие дара, и как отчаянно она отказывалась от него, противясь обучению. Умная юная Фицджеральд ухватилась за это, как за спасательный круг, уводя себя в сторону от неловкой скользкой темы. Лишь бы мама не поняла истинной причины страха!

А Карла, как назло, смотрела так пристально и подозрительно, что у Ви душа уходила в пятки. Пожалуйста, пусть она ничего не поймёт!

– Вивьен, обещаю, что это будет единичный случай! – заверил Дракон. – Если пожелаешь, то сможешь в молитвах обращаться ко мне за помощью, но я, даю слово, пользоваться каналом не буду и никаких поручений, видений и прочих божественных поползновений делать не буду.

Ви вдруг захотелось нервно рассмеяться. Ирония в том, что подросток как раз была не против поползновений со стороны Дракона. Только неслучайно мать и Конрад Фицджеральд отмечали ум и сообразительность девочки: даже думать о взрослом Кобальте Вивьен не имела права. И ещё понимала: увлечение спровоцировано гормонами, переходным возрастом и бунтом – прежде родная мать всё запрещала дочери и считала полной неудачницей. Интерес единственного выжившего бога словно мог доказать незримой родительнице, что она ошибалась.

И всё это Вивьен умом прекрасно понимала, но сердце продолжало замирать каждый раз при виде Дракона. И Ви было стыдно и неловко, только поделать с собой девочка ничего не могла.

– Это поможет вернуть Аделаиду и Обливион? – тихо произнесла Ви, устремляя взгляд на отца. Среди всех этих взрослых он был сейчас самым безопасным – Ви чувствовала, что уж Финн точно не сообразит о настоящих мыслях дочери в адрес Ящера, а значит, глядя на него, можно выдохнуть.

Финнвард кивнул. Ви сжала кулачки и дала согласие. Надуманные чувства или нет, но Ви пыталась походить на родителей, а значит, долг и помощь другим был для девочки превыше всего.

3.

– Аметист настраивает на более чуткое восприятие тонкого плана, воздействуя на чакру третьего глаза, – Кобальт осторожно коснулся пальцами лба Вивьен, и на запястье девушки на нити браслета образовался упомянутый фиолетовый камень. – Ангелит считается мостиком между человеком и Богом. – продолжил Кобальт, мягко накрывая руку Ви и прикрывая глаза. Девочка ощутила, как новый камушек утяжелил защитное украшение, а по телу пробежали мурашки. Только юная колдунья не смогла определить, так на неё воздействует минерал или невозможная близость Дракона.

Фицджеральд сглотнула, из-под ресниц разглядывая просветлённое лицо божества, погруженного в процесс творения.

– Голубой сапфир убережёт от дурного влияния. Это особенно пригодится, учитывая, что я буду находиться в Загробном мире, и лучше перестраховаться. Чёрный агат – ещё один мощный магический амулет, раскрывающий восприятие иных материй. Изумруд защитит от демонических сущностей, чёрный обсидиан используют в предсказаниях, аргелит люди прозвали камнем ведьм, и в нашем деле тоже лишним не будет, – Кобальт открыл глаза. – Боишься? – понимающе произнёс он, и Ви ухватилась за эту эмоцию, про себя выдыхая, что Дракон так интерпретировал её волнение.

– А существует минерал, что способен закрыть меня от постороннего вторжения в мысли?

– Переживаешь, что я попытаюсь тебя прочесть? – развеселился мужчина и покачал головой. – Ви, я, конечно, залезал в сознание умерших существ, но мой дар не распространяется на живых. К тому же наша связь иного плана. Я слышу тебя, лишь когда ты сама обращаешься ко мне.

– И всё же я хотела бы иметь дополнительную защиту в этом, – вздёрнула подбородок подросток, проявив упрямый характер.

Дракон снисходительно улыбнулся и поднял руки верх, принимая поражение.

– Гелиотроп. Бытует легенда, что этот необычной расцветки камушек способен делать своего владельца невидимым для тех, кто помышляет недоброе. Проще говоря, он служит защитным амулетом от чуждого влияния. Если хочешь, я могу и его вплести в браслет, – предложил Дракон, и Ви кивнула.

– Ох уж вы, подростки, – посмеиваясь, Кобальт вновь накрыл ладонью запястье девочки и дополнил украшение ещё одним камнем. – Самая простая часть ритуала завершена. Теперь нам следует раскрыть сознания навстречу друг другу, погрузившись в медитации. Я не знаю, сколько по времени это займёт…

– А разве богам не приносят подношение? – вдруг опомнилась ведьма, и Кобальт на миг замер, пристально разглядывая девочку.

– Ты права, но… Что ты можешь принести богу Загробного мира? Не переживай, я засчитаю ужин за подношение, – отмахнулся Дракон, но Ви вдруг резво вскочила на ноги и кинулась к столу. Склонилась над ящиками, что-то взволнованно отыскивая.

Кобальт прищурился, с любопытством наблюдая за Фицджеральд.

«Это моя возможность…», колдунья одёрнула себя, слегка дрожащими руками вытаскивая на свет коробок с карандашами и ластиками. Затем перехватила альбом и выпрямилась, взглянув на Дракона.

– Я Вас нарисую. И подарю этот эскиз.

На лице Кобальта отразилось искреннее недоумение, и девочка поспешила убедить.

– В древние времена богам в храмах жрицы возводили идолов. Скульптуры я создавать не умею, но рисую недурно.

– Меня ещё никто никогда не рисовал, – признался Ящер, и в животе Вивьен бабочки заплясали хоровод. Кобальт увидит, что она умеет! И она будет первой, кто сделает ему такой подарок! От восторга Ви ощущала, как кончики пальцев буквально горят.

– Значит, моё подношение будет таким, – решительно произнесла юная колдунья, возвращаясь к дивану, где до этого они сидели с Драконом. – Вы можете помедитировать, пока я рисую, чтобы ожидание не было в тягость.

Кобальт всё ещё выглядел озадаченным, но Вивьен не стала терять времени зря и поспешно уселась, удобнее размещая на коленях планшет с альбомным листом и беря карандаш.

– Ты прямо сейчас будешь рисовать? – уточнил мужчина, и девочка кивнула, сосредоточенно прикусывая нижнюю губу и уверенными движениями начерчивая контур силуэта.

Дракон, если и хотел возразить, лишь хмыкнул и махнул рукой, сдаваясь под напором маленькой Фицджеральд.

Ви возликовала, хваля себя за сообразительность. В ближайшие полчаса она могла смело разглядывать мужчину, и в этом невозможно было усмотреть никакого умысла. Чего ещё желать влюблённому подростку?

– У меня ощущение, словно…

– Помолчите, пожалуйста, я пытаюсь изобразить Ваш рот, – перебила Кобальта Ви, цепко скользя взглядом по губам Дракона и чувствуя, как от смущения пересыхает в горле.

– Я хотел сказать, что у меня ощущение, словно рисунком ты создаёшь канал между нами и медитация не нужна.

– Возможно, – кивнула девочка, с радостью хватаясь за тему, позволяющую переключить внимание от губ мужчины. Довела несколько плавных линий, ещё раз оценивающе пробежалась глазами по лицу Дракона, подмечая каждые морщинки и волоски, и выдохнула.

– Рисование отчасти тоже медитация, только в процессе я больше сосредоточена на Вас, – отложив карандаш, Вивьен взглянула на рисунок, затем снова на Кобальта. Удовлетворённо кивнула. – Возьмите, – протянув лист мужчине, Ви встревоженно замерла, ожидая вердикта.

Кобальт разглядывал портрет томительно долго. Хмурился, исподлобья рассматривал девочку, почти беззвучно хмыкал.

– Вам не нравится? – встревоженно уточнила Ви, не в силах дождаться ответа. Ей так хотелось, чтобы Кобальт оценил её талант, а он…

– Это очень красиво, Вивьен! Я думал, рисовать картины пророчеств – это особенность дара, но ты изумительно владеешь карандашом и без влияния высших сил.

Кровь мгновенно прилила к щекам девочки. И Ви непроизвольно потупилась, смущаясь и одновременно испытывая восторг от похвалы. Внутри всё буквально распирало от полноты эмоций. Кобальт её заметил!

– Я с большой радостью принимаю твоё подношение, оракул. И могу смело заявить, что нам удалось наладить связь. Я чувствую её, а ты?

Вивьен не нужно было даже прислушиваться к себе. Она и без сонастроек чувствовала и каждый день думала о Драконе.

– Завтра у нас будет тяжёлый день, Вивьен. Отдохни. И благодарю за дар, – Кобальт поднялся на ноги, подмигнул девочке и вышел из комнаты, оставляя юную Фицджеральд с ворохом новых ощущений и образов для ночных сюжетов.