Лгунья

Начать разговор об этой книге можно с цитирования: «Юность… Вот ее чемодан: поклажа – доверие, надежды и счастливая самоуверенность».
Лиричная, нежная и очень эмоциональная повесть встретила в моем сердце живой отклик. Раньше (как ни странно) я не читала книги о 60-х, разве что Вадима Шефнера и стихи. Так вот «Лгунья» - это почти стихи, хотя рифм там не встретить. Это порыв ветра, который станет началом бури, и как его остановить… И надо ли останавливать?
Главная героиня – Кира Зиновьева соткана из противоречий, я не смогла ее полюбить, она меня невероятно бесила. И сочувствовала я только ее близким, к чувствам которых она была безразлична. Но при невероятном эгоизме в этой девушке столько же самопожертвования. Очень странный персонаж, но выписан Сусанной Георгиевской достоверно. Отдаленно Кира напомнила мне героиню «Сестры печали» Лёлю своими «взбрыками». Но Кира гораздо страшнее для своих близких. Не случайно, когда ее спросили, кем она хочет стать, она вызывающе ответила: «Стервой».
Антураж книги – шестидесятые годы с их добротой, поисками свободы, повальным увлечением стихами, выставками. Штукатуры и маляры вместе с балеринами и театралами ходят на литературные вечера. Уникально)))
Взбалмошная и уверенная в себе Кира купается в любви отца. Он прощает все ее выходки, даже самые невероятные, когда она бросает семью, отказывается поступать в институт и едет в Санамюндэ к жениху, который буквально бежит от неё. Кира – любимый ребенок многодетной семьи, которая всем сердцем прикипела к нелюбимому братику Саше, глухонемому мальчику. Она мечтает стать дефектологом. Мечтает или только провозглашает? Когда она устраивалась в институт и проходила собеседование – я улыбалась. Если бы в нашей жизни были такие работодатели – мир был бы лучше, но они живут в книгах. А Киры живут с нами. Они идут по жизни смеясь, по головам, не считаясь с чужим мнением. Она врет и фантазирует, сама не отличает правды от вымысла, игры от жизни, несет околесицу и влюбляет всех в себя благодаря неуемной энергии. Иногда кажется, что она сумасшедшая, в прямом, медицинском значении слова.
И попался же ей мальчишка… Угораздило им влюбиться друг в друга. Но влюбиться ли? Их чистые отношения больше походили на дружбу, и было явно видно, что оба они до смерти хотят той самой любви, которая все сметает на своем пути. А если она не приходит – Кира в неё сыграет. И сыграла. И сломала жизнь мальчишке. Да так, что пришлось подключать сильных мира сего, чтобы «отыграть» в эту игру обратно.
И сколько бы ни каялась Кира, какие бы жертвы не приносила и как бы не унижалась, у Севы Костырика хватило ума не прощать её и держаться подальше от этой многогранной личности, для которой мир – это декорация для ее страстей и перфоманса.
На самом деле очень грустно следить за перипетиями сюжета. Мир жесток и несправедлив, особенно к той, кто возомнила себя королевой. И в страдании Киры, которое неминуемо ее настигает, больше правды и искренности, чем в ее кривляниях, которые мы наблюдаем в первой половине книги. А потеря любимого брата - совершенно несправедлива, и тут уже начинаешь сочувствовать дурочке, которая сама себе корону нацепила.
Книга написана странным, лоскутным способом, и надо потрудиться, чтобы связать воедино все части сюжета, и привычной нашему времени трехактной структуры тут искать не стоит. В повести о жизни нет одной кульминации, как нет ее в «Лгунье». Язык автора поэтичен, описания завораживают, диалоги смешат и обескураживают.
Смесь реального и вымышленного мира достоверна.
Спасибо автору за чудесную прозу, подобной нынче не сыскать.

Эх, жалко как...

"Отрочество" любила в своем отрочестве (какой каламбурчик!) очень-очень. Читала раз пять, это точно. Любимая книга была, это да. (Сразу отмечу, что не перечитывала, будучи уже взрослой, ни разу, поэтому не могу на данный момент объективно оценивать эту книгу).
А тут смотрю - "Лгунья" Георгиевской. Да еще и название такое...многообещающее...

Вроде бы всё, как я люблю: жизнь двух семей, бытовые заботы, знакомые многим в советские времена... Главные герои - девушка с постоянными выкрутасами, юноша серьезный и сосредоточенный - вполне симпатичные, даже интересно, смогут ли они притереться друг другу, найти общий язык...

А потом какой-то сюр: девочка не только с выкрутасами, а еще и так прописана автором, что мозг взрывается - вообще не прощупать какую-то внутреннюю линию... Постоянно какая-то истеричность, сплошное бла-бла-бла, язык что помело... Я понимаю, что это так и задумано, скорей всего, но...неинтересно как-то...
Отношения с юношей вообще перестали волновать, а история с его отчислением из института и со всеми последствиями показалась какой-то раздутой, неоправданно драматичной...
Сильный момент, да, - история с глухим братишкой: читала со слезами... Но ощущение возникало, что всё как-то негармонично: понатыкано всяко-разное, авось не одно зацепит, так другое...

Не понравилось. Надуманно, временами чуть ли не пафосно, претенциозно.

Кто-нибудь читал? Что скажете?

UPD: О, вот какую интересную информацию я нашла.
Оказывается, у Севы Костырика был прототип!!!!
Был такой человек В. П. Глушко (1908—1989) — конструктор ракетной и космичекой техники, Генеральный конструктор многоразового ракетно-космического комплекса «Энергия-Буран», академик АН СССР (1958), дважды Герой Социалистического Труда (1956, 1961), лауреат Ленинской премии (1957) и двух Государственных премий СССР (1967, 1984).
И есть вот такая информация:
"С 1927 по 1930 год С.Георгиевская была замужем за В. П. Глушко. Впоследствии Георгиевская вывела Глушко в своём романе «Лгунья» под именем Костырик."

Вчера эта книжечка попала мне в руки - кто-то избавлялся от старых книг, она лежала в пакете около мусорника на самом верху, и я ее быстренько спасла. Была у меня когда-то замечательная подруга - она мне все уши прожужжала об этой книге С. Георгиевской, но тогда прочитать мне ее не довелось.
Что могу сказать - всколыхнуло. Вспомнилась молодость, когда чувства рвали душу на части, летели в тартарары все обязательства и здравый смысл. В этом отношении история показалась мне очень даже близкой к реальности.
Кира - моя героиня, ее выверты, мимикрия и глубоко переживаемые драмы мне понятны, в жизни приходилось неоднократно видеть подобные примеры.
Очень понравился язык повести - довольно своеобразный, нетипичный для литературы, предназначенной для советских детей "старшего школьного возраста". В целом, так писали "шестидесятники", потом все эти выкрутасы быстренько прикрыли. Не случайно, что "Лгунью" впоследствии не переиздавали.