Демонстрация силы
Вместе с тем 17 ноября 1929 года Советский Союз приступил ко второй части крупной военной операции в Маньчжурии. Китайская политика Сталина, «единый фронт», ставивший на первое место сопротивление империализму и потому принуждавший китайских коммунистов к союзу на правах младших партнеров с получавшими от СССР поддержку «буржуазными» националистами (Гоминьданом), не оправдала себя. Вождь националистов Чан Кайши устроил резню китайских коммунистов и объединил под своей властью значительную часть Северного и Южного Китая. Важнейшим исключением была Маньчжурия, находившаяся под властью сидевшего в Мукдене военачальника Чжан Сюэляна, унаследовавшего своему отцу, убитому японцами, известного как Молодой Маршал. Вступив в сговор с Чан Кайши, Чжан Сюэлян совершил налет на советское консульство в Харбине, добыл документы, указывавшие на советскую подрывную деятельность, и захватил совместно управлявшуюся Китайско-Восточную железную дорогу – построенное еще при царе спрямление Транссиба, обеспечивавшее России сферу влияния в Маньчжурии [165]. Войска Чжан Сюэляна, намеревавшегося изгнать советских представителей из Маньчжурии, нарушили принцип экстерриториальности, гарантировавшийся договором, и арестовали советских служащих КВЖД, обвинив их в ведении коммунистической пропаганды и подстрекательстве к бунту. В ответ советские власти арестовали находившихся в СССР китайских торговцев и в августе 1929 года разорвали дипломатические отношения [166].
Сталин подозревал, что мукденский повелитель в не меньшей степени, чем гоминьдановское правительство в Нанкине, находится на содержании у британцев, японцев или американцев (либо всех трех) и что захват железной дороги, соответственно, может быть диверсией. Он приказал создать Особую дальневосточную армию, состоящую из местных призывников (а также из некоторого числа поволжских немцев, отдельной национальной бурятской кавалерийской дивизии и батальона советских корейцев). Командовал ими Василий Блюхер, бывший главный военный советник у Чан Кайши [167].
Мукденским регулярным и иррегулярным войскам Чжан Сюэляна, насчитывавшим до четверти миллиона человек, помогали тысячи эмигрантов-белогвардейцев. Всего в 125 милях к югу от Харбина находились японские войска, охранявшие ответвление КВЖД – Южно-Маньчжурскую железную дорогу от Харбина до Порт-Артура; она тоже была построена царской Россией, но в 1905 году ее аренда была уступлена японцам по итогам Русско-японской войны. (Вся эта территория у китайцев называлась «Гуаньдун» или «Квантун», что означало «к востоку от горного перевала», за которым лежала Маньчжурия [168].) Учитывая эту ситуацию, Сталин не решался покарать китайцев силой оружия, несмотря на понукания Ворошилова, но, после того как советский генеральный консул в Токио получил заверения от японского промышленника с хорошими связями, что японцы не будут вмешиваться в советско-китайский конфликт, если только силы Красной армии воздержатся от глубокого вторжения в Маньчжурию, Сталин дал добро на военное решение [169]. С обеих сторон было мобилизовано более 300 тысяч солдат, моряков и летчиков, включая советские резервы и пограничников, в итоге на фронт или в его окрестности было отправлено около 20 % всей Красной армии. Блюхер составил военный план (воспользовавшись дореволюционными архивами); Ворошилов сделал своей полевой ставкой Читу. И Чан Кайши, и Молодой Маршал недооценили советскую решимость и возможности, включая превосходящие военно-воздушные силы и способное полевое командование.
Наступление Блюхера было расчетливо задумано так, чтобы разбить врага, прежде чем он успеет сосредоточить свои силы. Проведя комбинированную воздушно-водно-сухопутную операцию, он стремительными маневрами всего за двое суток окружил китайские войска, несмотря на нехватку артиллерии в советских частях. Дальневосточная армия действовала в двух выступах, разделенных расстоянием в 600 миль, причем ей удалось синхронизировать три крупные операции: наступление силами флота и высадку десантов на реке Сунгари (октябрь 1929 года), удар с запада от Маньчжоли и удар с востока от Суйфынхе (ноябрь 1929 года). По заявлению советских властей, их силы потеряли убитыми всего 812 человек (хотя наверняка потери были выше) [170]. Дальневосточная армия была награждена орденом Красного Знамени [171]. Некоторые иностранные газеты на Дальнем Востоке восхваляли Блюхера как «красного Наполеона» [172]. Китайское правительство запросило мира, согласившись восстановить совместный советско-китайский контроль над железной дорогой, а также «разоружить белогвардейские части и изгнать их организаторов и подстрекателей из трех восточных провинций [Китая]» [173]. Действия советских войск за пределами СССР усилили глубокую обеспокоенность польских и французских дипломатов. В свою очередь, командование японской Квантунской армии было не в восторге от советских успехов в Маньчжурии. Высокопоставленные должностные лица в Токио, допустившие ослабление китайских сил в столкновении с Красной армией, теперь пришли к выводу, что китайские войска могут быть легко разбиты, а это могло повлечь за собой советско-японское столкновение [174].
Сталин был в восторге. «Видно, здорово их [то есть китайцев] попугали наши ребята из Дальне-Вост[очной] армии, – злорадно писал он 5 декабря 1929 года Молотову (теперь уже тот был в отпуске). – Америку и Англию с Францией с их попыткой вмешательства довольно грубо отбрили. Мы не могли иначе поступить. Пусть знают большевиков! Думаю, что китайские помещики не забудут предметных уроков, преподанных им дальневосточниками». К этому он добавлял: «Дела с хлебозаготовками идут… Подымаем нормы снабжения в пром[ышленных] городах вроде Иваново-Возн[есенска], Харькова и т. п. Бурным потоком растет колхоз[ное] движение. Машин и тракторов, конечно, не хватает (куда там!), но уже простое объединение крестьянских орудий дает колоссальное увеличение посевных площадей» [175].
Победа на всех фронтах
С 5 по 10 декабря 1929 года прошел организованный властями Первый всесоюзный съезд ударных бригад. «Здесь выступали рабочие, которые говорили не только о своей фабрике, о своем заводе, они говорили о планировании вообще, о стандартизации, о контрольных цифрах и т. д., – распинался с трибуны Валериан Куйбышев, глава Высшего совета народного хозяйства. – Так могли говорить люди, которые чувствуют себя хозяевами всей страны» [176].
15 декабря, через семь недель после «черного вторника» на Нью-Йоркской фондовой бирже, в передовице «Правды» было объявлено, что США охватил всеобщий экономический кризис. Других желающих сделать крупные капитальные заказы заметно поубавилось, и Сталин занялся покупками в большом капиталистическом универмаге. Первым делом с американскими компаниями Freyn Engineering и Arthur McKee были заключены контракты о «техническом содействии», предусматривающие поставки новых американских широкополосных прокатных станов и тяжелых блюмингов для новейшего металлургического комбината в Магнитогорске на Урале, не уступавшего по размерам флагманскому заводу корпорации U. S. Steel в Гэри (Индиана), а также для комбинатов в Кузнецке (Сибирь) и Запорожье (Украина). Кроме того, советское правительство заключило контракт с Ford Motor Company о строительстве завода по массовому выпуску легковых автомобилей и грузовиков в Нижнем Новгороде по образцу знаменитого завода Форда в Ривер Руж и с использованием новейших фордовских патентов. Caterpillar подрядился поставить оборудование для массового производства тракторов и комбайнов на заводах в Харькове и Ленинграде; в то же время были заключены контракты на строительство гигантских тракторных заводов в Сталинграде, а вскоре и в Челябинске, причем эти заводы должны были стать крупнейшими в мире. Впоследствии были заключены договоры на поставки оборудования для производства аммиака, азотной кислоты и синтетического азота с DuPont и Nitrogen Engineering, а также для производства хлора – с Westvaco. В Швеции и Италии закупались технологии производства подшипников, во Франции – новейших пластиков и самолетов, в Англии – турбин и электрооборудования [177]. Буквально каждый контракт предусматривал строительство по крайней мере одного предприятия под ключ, с тем чтобы на ровном месте был сооружен новый завод, готовый к работе [178]. Платить за все это Москве приходилось за счет экспортных поступлений в твердой валюте (за хлеб, лес, нефть) и золотого запаса [179]. Однако теперь сталинскому режиму даже удалось получить иностранные кредиты – пусть краткосрочные, но нередко выдававшиеся на благоприятных условиях, под гарантии иностранных властей и даже не предусматривавшие выплаты долгов прежних российских правительств [180].
21 декабря 1929 года Сталину официально исполнилось 50 лет. «Правда» начала публиковать поздравления тремя днями ранее, а в день юбилея из восьми полос газеты шесть с половиной были заняты здравицами, включая некоторые из примерно 1000 поздравительных телеграмм от коллективов предприятий и организаций, но только не из колхозов [181]. Молотов прислал частное поздравление. «Жму твою руку, пятидесятилетнюю!» – писал он [182]. Государственное издательство выпустило сборник поздравлений трехсоттысячным тиражом. «Всюду, где Сталин, – утверждалось в нем, – там успех, победа» [183]. В юбилейном номере «Правды» был помещен хрестоматийный снимок Сталина с Лениным на даче у последнего, а диктатора превозносили как «самого верного и преданного ученика и сподвижника» Ленина. Но это же ставило его под удар: «Сталин стоит во главе ленинского Центрального Комитета. Поэтому он – неизменный объект бешеной травли со стороны мировой буржуазии и социал-демократии» [184].
В опубликованном ответе (22 декабря) Сталин демонстрировал скромность, воздавая должное ленинской партии рабочего класса, «родившей и воспитавшей меня по образу своему и подобию», и выступив с торжественной клятвой: «Можете не сомневаться, товарищи, что я готов и впредь отдать делу рабочего класса, делу пролетарской революции и мирового коммунизма все свои силы, все свои способности и, если понадобится, всю свою кровь, каплю за каплей» [185].
Редакция киножурналов выпустила немой фильм в шести частях, показывавший зрителям Сталина, запечатленного в разные моменты на кинопленку: улыбающегося, машущего рукой, милостиво принимающего восхваления, мудрого, доброжелательного [186]
О проекте
О подписке