– И что же вы натворили!? – вопит послушница. – Как так получилось?

– Дух! – указал на огненную женщину советник. – Нужно изгнать его! Потом будем языками молоть.

Сигизмунд и Вилдас стали медленно сближаться, с другой стороны трое замыкали кольцо. Пепельная вдова, под которой плитка выкрасилась в чёрную гарь, нашедшая тело для материализации, отреагировала с ошеломительной реакцией. Только дрогнуло платье и всё объяло пламя. Магические щиты, поставленные Элией и Вилдасом выдержали и отсалютовали снопом искр.

Волнистый клинок Сигизмунда прошёл сквозь инфернальную плоть, а затем инквизитор с криком отпрыгнул назад. Латный доспех накалился до такой степени, что мужчина не мог и секунды больше рядом с ней провести. Кожаная кираса не так сильно нагревалась и Джаэль смог рассечь её тонкую плоть освящённый серебром. Огненный дьявол истошно взвыл от боли, и с удвоенной силой атаковал. Струи испепеляющего огня вылетели из ладоней, оставляя чёрный след на камне и преследуя уклоняющегося Джаэля.

– Не развоплощайте её! – предупреждает Маллахнагр. – Нужно изгнать её сущность!

Вилдас обратился к мыслеформулам, вспоминая водяные и обратил идею в реальность. Поток промораживающей водной силы столкнулся с роком пожара, на месте встрече раскатилось шипение и клубы белого обволакивающего пара быстро стали поедать площадь, неся духоту и слепоту.

– Элия! – крикнул Сигизмунд в десятке метров от девушки, обойдя тварь. – Мне нужно освещённое серебро и вода, мел! Живо! – он толкнул её в сторону небольшой пристойки у стены. – Вон часовня!

– За госпожу! – раздались громогласные крики и вопли среди толпы. – За свободное королевство!

Сектанты и предатели не увидели лучшей возможности свергнуть власть, кроме этой. Позади стражи, в среде знати и немногих воинов началась бойня. Отмеченные чёрными повязками с изображением белой ладони люди с кинжалами, топориками и мечами, бросились на своих же «братьев» и сестёр». По серой поверхности под ногами побежали ручьи крови, багрянец блеснул на плитах и на них стали падать искромсанные тела в блеске стали.

– Стража! – обратился Маллахнагр, простирая руки. – Убейте предателей!

Но приказ не возымел эффекта. Среди воинов королевства тоже нашлись предатели, обратившие пики, секиры и мечи против сослуживцев. Начался самый настоящий хаос – повсюду дворец кипит войной, в середине площади под тенью массивных строений бьются демон и человек, нигде нет покоя и определённости.

– Джаэль, – схватил за перчатку старик парня, – займись еретиками, а мы разберёмся со Вдовой!

Элия неслась, что было сил и насколько быстро могла. Она перемахнула через кучи дров, запнулась, упала, извозилась в луже, но продолжает бежать. Пробежав ещё двадцатку метров, она влетает в часовню, чуть не сорвав с петель хлипкую деревянную дверь. В кувшине у каменного алтаря она нашла хрустально-чистую воду, серебряные подсвечники очутились в её руках. Но мел… где взять мел? Элия понимала, что ему нужно что-то, чем можно начертить охранные символы, или что-то иное, поэтому она хватается за мешочек с освящённой солью и тянет его с собой.

Бой с мятежниками стал кровавым побоищем. Ножи прошивали ткани и испивали крови знати, стражники и воины рубили друг друга мясницкими ударами, предатели напирали массой на верных, оттесняя их к краю двора. Учитывая, что за клинки похватались вчерашние разбойники, битва отличилась жаром и жестокостью.

Джаэль в самой гуще сражения сошёлся с тэном в чёрных одеждах. Тот пытался настигнуть торс мужчины искривлённым кинжалом, но бывалый воин отбил выпад и нисходящим ударом отсёк пальцы. Вторым он пронзил еретика и отступил. Его место заняли молодцы в кольчугах и с секирами. Джаэля порубили бы в капусту, если бы не помощь верных из хирда, которые закрыли парня большими круглыми щитами и контратаковали. Острия топоров рассекли кольца и прорезали поддоспешнники, грузные тела плюхнулись в кучу тел под ногами.

Удар, удар и ещё удар пришлось Джаэлю прежде чем он смог уколоть секирщика. Кончик прорезался через сочленение пластин и обагрился в теле. Секира стремглав полетела на голову парня, но он сошёлся грудь к груди с вероломным врагом и вогнал меч под подбородок. Следующий взмах клинка перешёл в выверенный блок и лезвие разделило во взгляде Джаэля напополам скошенное в презрении и первобытном гневе лицо отступника. Оттолкнув его, воин присел и пронзил стопу еретика, и потом и направил лезвие в горло врага, сверкнув мечом у шеи.

Справа предателей становилось всё больше и больше, они наседали массой, истребив верных. Один взгляд на залитые кровью плиты, вспоротые тела подле которых красные кучи «внутренней плоти», на разбитые головы и покров тел заставил Джаэля покочнутся. Такую жестокость он видел лишь на войне с бандой Крокко⁸, повстанцами северного кольца⁹ и при разорении деревень монстрами. Еретики пересиливали, сверкая сталью в рядах лоялистов и пуская реки крови с озлобленным ухмылками. Но неожиданно напротив сражающейся кучи выстроилось чуть более сотни воинов, чьё оружие трёхметровые пики с бритвеннострыми наконечниками.

– Пикенеры! – призвал воевода отряда, опуская меч. – В бой!

Отряд пустился в атаку, медленным шагом приближаясь к отступникам. Пики вскоре вопьются в рассеянные ряды мятежников, сметая всё на своём пути.

Вилдас отступил, в нём кончилась сила творить магию, сухость на языке и в горле, тремор в пальцах дают понять, что ещё больше потраченных психических сил ввергнут его во мрак. Пепельная вдова простёрла руки к небу и стала ими вертеть… в воздухе запахло серой, в горле запершило, такое ощущение, словно гарь сменила ветер. Без сомнения, оно готовило страшное заклинание, которое всё зальёт здесь огненным дождём.

Послушница, отдав всё нужное Сигизмунду, понимая, что сейчас может произойти, сама вступила в бой с демоном, объединившись с советником. Атака шторма ледяных копий встретилась с огненным щитом и те сначала лужей оказались у платья фантома, а затем испариной поднялись к небу.

Электрические молнии сетью окружили существо, что застонало и взвыло, пока Элия подбегала к ней. Руки девушки исполнили малый реверанс, мысль сформировала образ, а пси-сила реализовала его. Ледяной вихрь, достойный бурь гор Фростклифф окутал плащом холода и смерти пламенного демона, закружившая его и нося туда и сюда.

Сигизмунд из соли стал высыпать буквы, окружая зажатого пламенного дьявола, и поливать их водой. Он бежал настолько быстро, насколько это позволяли латные доспехи. Как только он завершил круг, в него ударил шар. Инквизитора отбросило назад, но он остался в сознании. Повернув голову, он увидел, как «вдова», рассеяв путы молний и мороза, вспорхнув вновь стала жаром испытывать их. Она бросилась вперёд, чтобы ладонями изжарить инквизитора, запечь в собственных доспехах. Сигизмунд потянулся вперёд, попытался подняться и в отражении от лужи узрел, что в него сейчас полетит пламя. Крутанувшись, он ушёл от смерти, а огненная стрела салютом пламени вспыхнула в паре сантиметров от него.

Инквизитор поднял себя и с тяжёлым дыханием бросился вперёд. Пот сочился под сталью, градом падал с лица. Боль и усталость в ногах и руках сковывали движения, но всё же Сигизмунд выбежал за круг. Пепельная вдова бросилась за ним, но столкнулась о странное непреодолимое препятствие – освящённая вода не пускает тварь дальше, а буквы на инале, выложенные в фразе – «Именем Единого, ты изгнан», стали расщеплять неестественную плоть огненного духа.

Сигизмунд, превозмогая боль и жжение от огня, ласкающего латы, сблизился с Пепельной вдовой и что было сил вогнал освящённое серебро в её грудь. Подсвечник прошёл сквозь тленную суть, рассекая священным металлом грудь, проникая в тонкую плоть и рассекая узы, связывающие материю и дух «вдовы». Долго он не простоял, с криком отбегая от огненного платья дьявольской девы.

– Велик Единый! – запел Маллахнагр, сменив магию на молитву и надавливая на слабость противника; советник грохнулся на колени и возопил к небу, подняв руки – рукава отпали, являя на свет поморщенные израненные старческие кисти. – К Твоим силам мы взываем, Твоей милости мы просим! Изгони силой Своей противника рода живого разумного! Смилуйся над нами и по любви Твоей бесконечной избави от духов гнева!

– Пепельная вдова – наша теократесса! – разнёсся военный клич со стороны теснимых мятежников. – Валлистер – наш король!

Боевой зов прокрался ледяной рукой ужаса в души верных, шаткое равновесие вновь поспешило нарушиться. «Как-так», – думали многие. – «Неужто сейчас мы погибнем. Неужто мятежники победили».

Джаэль тоже слышал его, понимал, каковы последствия. Врубившись плечом в мятежника, он высвободил себе немного места и широкой дугой впечатал лезвие в плечо еретика, а затем проколол его грудь. Парень вместе с остальными стал пятиться назад от рычащих новый клич и неистово кричащих людей. Верные стали отходить, и только наступление пикенеров всё ещё поддерживало кровавый паритет.

– Единый – наш Бог! – был пущен ответный клич. – Конан – наш Король! – с этими словами на устах верные усилили наступление, в сердцах возгорелось вдохновение, и они с двойными усилиями перешли в наступление.

Дьявол стал тухнуть, огонь на её коже угасать. Неестественная плоть теряет в жаре, а дух покидает этот мир. «Пророк», победивший Пепельную вдову её всего лишь развоплотил, но дух остался привязан к сему месту, затаившись в поисках жертвы. Теперь же Сигизмунд намерен завершить изгнание твари, развеять тело, а дух отправить в обиталище тьмы.

Молитва Маллахнагра по-видимому приклонила ухо Единого, и фантом впал в ступор, словно из него вытягивают жизнь. Плоть, ослабленная священнодействием, явила отличный шанс, и инквизитор пользуется возможностью. Он окропляет меч в остатках святой воды и не обращая внимания на страшную ожоговую боль сближается с «вдовой» и со всей силы опускает на неё фламберг, одновременно и оборачивая его в расплавленное серебро.

Меч рассёк нереальную плоть реальной сталью, разрубив существо надвое. Голова демона запрокидывается назад, руки в крестообразной форме расходятся в стороны и подобие алой птицы выходит из монстра и растворяется. Чёрное платье посыпалось пеплом, а потом и всё её тело превратилось в горсть трухи, осевшей на чёрно-выжженных плитах камня.

– Пепельная вдова изгнана! – закричали верные.

Вид кучи праха вверг в шок еретиков, последователи культа не могли и поверить, что такое может быть. Их кумир, идол лежал поверженным, разбитым теми, кто, по их мнению, недостоин власти. А потом, разнёсся крик, куда более разящий:

– Конан вернулся!

Джаэль обернулся, чтобы увидеть, узреть того, по ком горело злобой его сердце. Неожиданно для всех во двор вошёл двухметровый мужчина, в синих одеждах, кольчуге и шкурах. Суровое лицо с отпущенной бородой неодобрительным взором смотрит на происходящее. На его шее амулет из резной кости с рунами, а пальцы блестят кольцами. Возле него рослые мужики, не более трёх десятков, а подле них воины с широкими овальными щитами, золотистой чешуе и в шлемах с гребнями. Они не похожи на королевских воинов, а вместо креста на их стягах двуглавый орёл.

Все поняли, что дальше битва бессмысленна, а еретики чувствуют, что их мятеж стал тщетен. Бой остановился, и на секунду установилась тишина. Впрочем, её разбил лязг падающих клинков и стоны раненных, десятки выживших предателей бросили оружие под ноги, встали на колени и протянули руки для пут. Джаэль спрятал меч в ножнах и почувствовал неприязнь, ветер навивал песнь горя вместе со смрадом рассечённых тел и железного аромата крови. Твёрдо шагать не получается, стопа скользит по липкой крови, нога вязнет в куче тел, а глаза… даже пройдя столько войн, Джаэлю трудно видеть, что его путь устилают тела невинных, верноподданых, даже несмотря на то, что они сменили власть Святого ордена. Они тоже люди, у многих тоже есть жёны, мужья и дети, которые станут вдовами, вдовцами или сиротами.

«За что сейчас они пошли резать друг друга?» – спросил Джаэль. – «За какие блага и дары народ готов отдаться во власть демона? Золото… власть… жестокость – вот те струны в душах, на которых играет зло и заставляет творить нас самые безумные деяния».

– Мой король, – склонился Маллахнагр и упал на колено. – Мятеж подавлен.

Король строго осмотрел всё вокруг. В тёмных глазах читалась сила взгляда, властность и печаль. Его воины уже разошлись по полю бою, помогая пленить еретиков, или складывать тела. А неведомые для Джаэля воины всё также недвижимо, подобно постаменту стоят на месте.

– Довольно, Маллахнагр, – поднял его король, заголосив голосом могучим. – Ты довольно натерпелся, – монарх простёр руку. – Приведите ко мне зачинщика и ту четвёрку!

Джаэль встал рядом с Элией и Вилдасом, подходя к монарху. Несмотря на неприязнь, он чувствовал, что от его фигуры и вида изливается власть и одно его присутствие сдерживает мятежные порывы. Сигизмунд же лежал у горсти пепла, ожоги настолько сильны, что он не может себя поднять, даже малейшее движение доставляет ему дикую боль до рези в глазах и тёмных пятен. Целители апотекариона поспешили к нему, чтобы помочь бедолаге.

Через ряды воинов провели связанного мужчину, окровавленного и избитого. В опухшем лице, покрытом ссадинами и синяками Джаэль узнал главного зачинщика, что предстал перед королём.

– Валлистер, – склонился над Конан. – Змея ты проклятая. Скажи, за что? Почему ты повернулся спиной к свету? Ты ведь был пригрет у моего трона, не в пещерах и руинах как пять лет тому назад.

– Какие высокие речи! – плюнул кровью мятежник. – Ты сам только вчера грабил караваны и жил в пещере как дикий зверь! – Валлисер помотал головой и разразился речью. – Пепельная вдова стала бы нами править как свободным народом. Тот треклятый Эндеральский союз не имеет права нам что-то диктовать.

– Всё только ради банальной власти?

– Нет. Истинна мощь, истинная сила! – с безумием в глазах заявил Валлистер. – К нам пришёл проповедник, несущий слово, истину и сообщил, что скоро придут проповедники истинной веры. Он раскрыл нам глаза, уверил, что нужно поклонится своим страстям и хаосу, чтобы получить бесконечные блага.

– Расскажи, – голос короля по-человечески задрожал, а сам он сжал ремень. – Освободи душу… что тебя связывало с Альвезой?

– Хорошо. Альевза… да, я делил с ней постель! Да, она дурила тебя! Да, я её сношал! – Валлистер плюнул под ноги королю. – Она стала истинной последовательницей Нового Слова! С самого начала отношений с тобой, она рвалась к власти, использовала тебя, чтобы скрыть культ.

– А что это был за проповедник?

– Он пришёл издалека, а слова его возгорели в наших сердцах. Именно они возожгли в Альвезе её жажду быть при троне, что слилась, стала единоообразной инфернальному огню.

– Это из-за ваших ритуалов она впала в кому?

– Тот день был бы славен! Ритуал… я сделал то масло, подготовившее тело! В том аббатстве не удалось найти мистического символа, и мы решили так его провести. Но её тело оказалось слишком слабо, без артефакта, чтобы вместить благодать Вдовы. И она пала.

– А мы довели всё до конца, – прошептал Вилдас.

– Хорошо, – тяжело выдохнул король и подозвал взмахом могучей руки помощника, а затем он указал на Валлистера – Казнить. Еретики и предатели достойны только одного наказания.

– Тебе на заглушить глас истины! – стал вопить уводимый аристократ. – Пусть «Чёрная длань» уничтожена, но наше место займут другие!

Джаэль был удивлён насколько правильные и точные вопросы задавал Конан. Король же, разобравшись с одной проблемой, обратился к иному вопросу, менее столь неприятному. Элия заметила, что после слов об Альвезе лик монарха помрачнел, его «оттенила» еле заметная тень печали. Он осмотрел властным взором троих, а грубый голос отразился в душе:

– Доблестные мужи и дева, я рад свидетельствовать свое почтение о вас на своей земле и в своём доме. Благодаря вам всё решилось намного быстрее, а дух изгнан в кромешную тьму.

– Мы…, – попытался представиться Вилдас, но король, чуть приподняв руку и учтиво его прервав.

– Я ведаю кто вы. Молвил со своим Архиваром, который собрал на вас довольно чего.

– Где вы пропадали, король Конан? – с претензией спросил Джаэль, сложив руки на груди и перекрыв изображение пламенного ока. – В тот момент, когда в вас особо нуждалась столица?

– Я лютовал с арпами. Тысячи аспидов минули горы и налетели на мирные сёла на севере Солнечного берега по наказу глав повстанцев. Мой долг кинул меня туда, на передовую. Вместе с лучшими мужами я дрался за свободу и независимость Солнечного берега, – король хитро прищурил взор. – Я разумею, что ты из Речного, так знай, что жизнями ратников королевства и ваши сёла живы.

– Святой орден, старая власть, не допустили бы того, что они вообще.

– Вы можете меня обвинять в чём угодно и можете любить Святой орден до чёрной страсти. Я помню одно – именно Велисарий пришёл в Арк и построил великие планы. Именно Велисарий повёл нас в битву. Именно он сокрушил армии Нерима. Именно он объединил не объединяемое.

– Джаэль, – взяла послушница парня за руку и посмотрела прямо ему в глаза, столь убедительно и проникновенно, что воин смутился, и вся его позиция была забыта странным чувственным веянием. – Мы сейчас не в таверне, а при королевском дворе! Я понимаю, что Святой орден для тебя лучшее прошлое. Я – его слуга, и он в моём сердце навсегда… и как его слуга, прошу тебя, по тише.

– Да, – повинно опустил голову мужчина и приложил руки к почерневшему от сажи и крови лицу. – Я неверно себя повёл. Прошу простить, господин король… та битва, и моя… Оливия… простите, я просто устал.

– Нечего тебе прощения просить, ибо ведомы мне эти чувства, – Конан возложил руку на плечо Джаэля и со взглядом сочувствия похлопал по нему. – Я знаю, кого ты потерял и по ком устроил сыск.

В глазах Конана, как в зеркале Джаэль увидел свой горестный лик. За долгие дни поисков он слишком очерствел, стал груб. Корабль с Оливией, уходя всё дальше на восток, с каждой верстой пути увеличивает и рану в душе, разрывает дух. Он не может рвануть туда, не может оказаться в один миг в Дюнном. Он может лишь стоять здесь и смотреть на монарха, который смотрит на него с великим сочувствием.

Джаэль мельком взглянул на то, что осталось от девушки-предательницы. Во истину огонь злобы и жадности удивительным образом сочетался с адским пламенем и вырвавшись изнутри возможно показал истинную суть Альвезы.

– Нам бы отдохнуть, – аккуратно стал говорить Вилдас. – Мы проделали долгий путь

– Да, о награде, – король махнул рукой и возле Конана встал мужчина в тёмном плаще. – Краусс, выдай им по пять крон золотом, каждому и свитки телепортации до Арка. Так же раздай грамоты кормления, по которым их примут любые таверны у нас.

– Да, господин, – поклонился Архивар и отправился прочь, исполнять наказ.

Чернобородый мужчина прошёл вперёд и посмотрел на пленённых. Ещё пару часов назад они были его верноподданными, опорой при троне, а теперь ненавидящие всем сердцем троном предатели.

– Что за существо могло извратить их души, что они воззвали к Пепельной вдове? – с неверием спросил Вилдас. – Какие должны были быть слова, чтобы разжечь пламя мятежа в их сердцах?

– Я бы занялся этим, но сейчас не до сего, ибо знамя неримское для Арка нужно добыть, – сказал Конан.

– И кто же отправится за знаменем? – спросила Элия.

– Один из славных наёмников этой земли, чья деяния на Киле и Кире никогда не будут забыты.