…Шел 1958 г. Год напряженной послевоенной строительной баталии. То там, то здесь – в прилегающих к Москве окраинах возводились целые мини-кварталы. Уже позже, в 60-е годы, такие бетонные пятиэтажки стали называть не иначе, как «хрущёвки». И метрополитен тоже не отставал от строительных темпов, которые были ему предложены ЦК Политбюро и лично Никитой Хрущевым. И вот сейчас на одной из линий подземки завершается монтаж еще одной станции.

Приблизительно в 2 часа пополуночи дрезина с тремя рабочими въезжает в тупик, чтобы определить степень разрушения водой тоннельных стен. Весь тоннель, а его длина не превышала более 100 метров, освещался маломощными красными лампами. Поэтому приходилось пользоваться дополнительным освещением шахтерских ламп.

Остановив дрезину, рабочие выходят из вагончика и, освещая стены, идут вдоль путей к тупиковой стене. Один из них – знакомый нам пожилой рабочий Кузьмич.

– Да… Работы здесь непочатый край!.. Всё запущено так, как будто ничего и не строили! – с чувством досады отозвался он.

– Вот тут то же самое! – указывает другой рабочий на струйку воды, льющуюся откуда-то с потолка. – Видишь?.. И здесь!

– Вижу. Припой, видно, старый. Надо заново заделывать сваи. Боюсь, что в сроки не уложимся!

– А чего торопиться? Это же запасной путь! Поезда сюда не ходят. Да и ломать сваи здесь некому! – возражает молодой рабочий.

– Это верно! Но… Как бы стена не рухнула на трубы. Замкнется проводка – что тогда?.. А вот тогда с меня взыщут. А я не хочу из-за чьей-либо халатности идти под суд!

– Да какая тут халатность! – возражает молодой. – Да эти стены два землетрясения выдержат! – /И он ударил ногой по блок-стене/.

– Стены, может быть, и выдержат. Да вот я неприятностей с начальством не выдержу. И пока я здесь за старшего, то приказываю тебе перепаять все швы заново! Начни отсюда. И на все про все тебе отводятся сутки. Сварщиков я тебе подброшу. …Хоть как-то закрепим стены!

– А как насчёт обеда сегодня? – Напоминает молодой по имени Петр, он задирает рукав спецовки и выставляет перед бригадиром ручные часы.

– Интересы производства превыше всего! На вот тебе мой завтрак, – он протягивает пареньку сверток с бутербродами. – А я поем в столовке. Учти, у нас сегодня жесткий график. Вот так-то! Петр Алексеич! – подтрунил Кузьмич.

С этими словами он садится на дрезину. Вслед за ним в вагончик залезает и другой рабочий, который оборачивается к пареньку.

– Не боись, Петруха! К утру мы тебе замену пришлем!

Глава 5.

Выход монстра

Через минуту дрезина исчезает за поворотом. И Петр, вздохнув, включает сварочный аппарат. Проверив дугу на зажигание, он принимается обрабатывать швы на соединениях между блоками стен. Работа увлекла его, и прошло, по крайней мере, двадцать минут, прежде чем Петр почувствовал усталость и решил отдохнуть. И монтажник, отключив сварочный аппарат, приседает около стены. Вдруг до его слуха доносится шуршание. Петр оборачивается к вагонетке, на борт которой он положил сверток с бутербродами. И своим глазам не верит! На вагонетке устроились две огромные, величиной с кошку, крысы, которые, не обращая внимания на присутствие человека, пожирали содержимое пакета!

– Ну, нет уж! – возмутился Петр. – Больно жирно будет для вас!

/Петр встает и оглядывается вокруг в поисках какого-либо оружия. Увидев около стропил монтировку для демонтирования шпал, он подбирает её и, шаг за шагом, приближается к вагонетке. Тем не менее, крысы так были увлечены пожиранием пайка, что не обращали внимания на Петра даже тогда, когда тот приблизился к ним на расстояние одного шага. Петр замахнулся ломиком./

– А ну!.. Пошли! Пошли, твари, отсюда!

Вдруг кто-то в глубине, у тупиковой стены, издал грозное рычание! Петр опустил монтировку, вгляделся в темноту, откуда только что раздался этот рев. И в тот же миг в темноте вспыхнули два огромных зеленых глаза! И что удивительным показалось Петру, так это расстояние между ними. Но не успел он сделать и шагу, как нечто крупное и тяжелое бросилось из темноты тоннеля прямо на него! Перепуганный Петр повернулся и бросился бежать назад. Но поздно! Это «нечто» сделало еще бросок на Петра и придавило его к земле своим весом!

…Утром явились двое рабочих, присланных к нему на подмогу. Картина, которую застали рабочие, повергла их в состояние шока! Где-то посреди шпал валялось истерзанное тело молодого рабочего. Руки его в судороге сжимали ломик. Глаза выражали ужас и отчаяние.

Глава 6.

«Перестройка», 1982 г. Дебют.

…Наступил 1982 год. Год перестройки нашего советского – в прошлом – государства. Поменялись духовные, нравственные ценности общества, изменилась финансовая политика государства. Всё это взятое в совокупности не могло не повлиять на деструктуризацию городского транспорта. В том числе на работу такого важного транспорта, как метро.

Одна из многочисленных станций метро. Утро. Всё круглое здание одной из станций метро окружено мелкооптовыми лотками и просто столами. Торгуют, чем попало, – водкой, конфетами, пивом, воблой и даже подержанной обувью. Вокруг «левых» продавцов толпятся бомжи, которым перепадают «куски» от незаконно проданных товаров. Мимо этого импровизированного рынка туда и сюда снуют пассажиры метро. Среди многих идущих в потоке прохожих выделяется фигура хорошо сложенного мужчины, одетого в омоновскую форму. На вид ему 40 лет. Из-под синего берета свешиваются пряди волос шатенового цвета. По его статной фигуре можно предположить хорошую спортивную подготовку. Идет он ровно, отчеканивая свой шаг. Сквозь униформу военного проглядывает тельняшка – извечный атрибут десантника. Капитан Земцов. Такова фамилия этого служащего метро и главного героя нашего будущего рассказа. До входа в станцию метро остается каких-нибудь двадцать метров. Но преодолеть их непросто. Приходиться продвигаться, расталкивая толпы зевак. Вокруг сломанная тара, раздавленные овощи, где-то рядом раздаются звуки гармони. Двое продавцов кавказской внешности сильно бранятся из-за места для продажи своих фруктов. Недалеко от их расставленных ящиков с апельсинами сидит на инвалидной коляске безногий афганец. Капитан видит его здесь впервые. Он останавливается рядом с ним. Одет этот уже немолодой десантник в такую же униформу, как и сам капитан. Только на груди у него блестят на солнце пять боевых медалей. Взгляды их встретились.

– Где заработал их? – обращается капитан.

– Под Кабулом, – отвечает ветеран, – а ты свои? Где?

– Там же. И еще кое-где, – отвечает Земцов.

– А где же твои регалии?

– Храню их дома, как реликвию, – он улыбнулся афганцу.

– А я вот вынужден таскать их с собой, – улыбнулся ему в ответ афганец. – Помогает!

– Ну и правильно. Чего им дома валяться без дела? Пусть послужат еще!

…Герой Афгана причмокнул и, вздохнув широкой своей грудью, опустил глаза. Земцов вынимает из кармана купюру и кладет её в небольшую металлическую коробку, где уже лежат несколько монет. Афганец поднимает грустные глаза: «Спасибо, браток».

– Не за что! – И Земцов направляется ко входу в метро.

Глава 7

Ночной демон

…В этот день в депо, где уже стояли отработавшие свою смену составы, задержались после работы двое рабочих. Один из них – молодой, лет 23, худощавый и невысокого роста. Другой – пожилой мужчина тучного телосложения. Это – бригадир ремонтного цеха.

Бригадир лежит под вагоном и только ноги его выступают наружу. Молодой стоит рядом, облокотившись спиной о вагон.

– Дай ключ! – требует бригадир.

/Парень достает из деревянного ящика гаечный ключ и, нагнувшись, передает его в руки напарника./

– Да не этот! – раздражается пожилой. – Восьмой номер!

/Тот исправляет свою ошибку и передаёт нужный ключ./

– Максимыч! Давай помогу! – предлагает он бригадиру.

– Да где уж тебе!.. Поди выдохся за сегодняшнюю смену. …Я сделаю надежней!

– А ты что? Не выдохся?

– Мне по чину не положено уставать! Я привык к усталости по службе!.. А вот тебе привыкать еще рановато! Тормозные колодки ты так и не научился заменять толком.

– Больно ты добрый ко мне, Максимыч!

– Я не добрый, а… расчетливый! Тебе завтра поезд вести. Значит, нужно выспаться и отдохнуть! Я прав?

– Прав, – улыбается парень.

/Наконец, пожилой вылезает из-под вагона. Максимыч вытирает платком красное потное свое лицо. Затем поправляет очки на переносице и протягивает молодому руку. Тот понимает, что от него требуется, и, смочив тряпку ацетоном из бутылки, передает её Максимычу./

– Нет, ты мне ответь, Максимыч, по совести! Я что, как герой соцтруда, должен пахать в нерабочее время? Да еще бесплатно?

– Можешь не пахать. – Бригадир вытирает руки тряпкой. – Только кто за тебя будет менять тормозные колодки? Тебя кормит твоё рабочее сознание долга. А не личное понимание совести.

– Намек понят, – вздохнул напарник.

…Бригадир улыбнулся молодому машинисту и хлопнул его по-дружески по плечу.

– Ну, а раз понял, то переодеваемся и пошли домой!

/Оба направляются к шкафчикам, которые расположены в противоположной стороне депо./

– А где Федор? Охранник? – вопрошает Максимыч.

– Опаздывает, как всегда! Студент-заочник! Тоже имеются проблемы с совестью, – сыронизировал машинист.

Оба подходят к шкафчикам и, открыв их, достают костюмы. Сняв с себя спецовки, бригадир и машинист начинают переодеваться. Но вот внимание их привлекает стук шагов, идущих от входа в депо.

– О! – воскликнул молодой. – А вот и Федор! Легок на помине! Привет, сторож! – кричит он идущему к ним пареньку с сумкой на плече и плеером с наушниками.

/Светловолосый коренастый паренек вынимает из ушей наушники и, приветливо улыбаясь, спешит к машинистам./

– Дисциплина у Вас хромает, гражданин студент! – упрекает его бригадир.

/Федор вместо ответа показывает ладонь с растопыренными пальцами и снова улыбается./

– Сдал?! – радостно воскликнул молодой машинист. – На пять баллов?!

– Ну, так! – гордо вставил Федор.

– С тебя магарыч! – приветливо замечает Максимыч.

– Только когда стипендию получу! – отвечает тот.

– Успеется, – сдержанно прервал радостное состояние Максимыч, – ты слышал о том, что произошло на той неделе?

/Студент кивнул головой./

– Так вот, пост не оставляй. И держи ворота на запоре! Мой тебе совет: если сложилась такая обстановка, на одну охрану не рассчитывай!

– Не смеши, Максимыч! – усмехнулся студент. – Посторонние здесь не ходят. При любой обстановке! И потом, от кого закрывать ворота?.. От «Монарха», что ли? Да сказки всё это!.. Дай мне пару сигарет.

/Максимыч протягивает Федору пачку сигарет./

– Для кого сказки, а для кого быль. На прошлой неделе опять одного монтажника покалечило насмерть! И это уже третий случай за каких-то пять месяцев, между прочим.

– Да почему вы все решили, что это непременно сделал «Монарх»? Может, баллоны упали сами, когда их кантовали!

– Ты эти свои доводы забудь! Комиссия давно установила, что была кем-то использована сторонняя сила! Ясно? И потом, откуда столько шрамов на теле? От баллонов?.. Так что не забудь закрыть ворота от греха подальше!

– И постарайся много не спать! – добавляет молодой.

…Федор махнул рукой и отправился на своё рабочее место. Максимыч покачал головой ему вслед. Через минуту оба машиниста покинули депо и не спеша, усталой походкой, двинулись вдоль полотна до станции.

Федор не стал включать общий свет и, ограничившись дежурным, присел около своего стола. На столе было всё, как и прежде: телефон с диспетчерским пультом, журнал для сдачи и приема дежурств и вчерашние газеты. Отстранив газеты в сторону, Федор достает из сумки свои конспекты и кладет их на свободное место на столе. Туда же ставит термос с кофе, пакет с бутербродами и плеер с двумя компакт-дисками. Затем он включает нужную кнопку на пульте и, нагнувшись к микрофону, сообщает о себе: «К дежурству по депо приступил! Как слышите?» Раздается щелчок, и вслед за ним через фон динамика слышен ответ диспетчера: «Я Вас слышу! Дежурство принято».

– Пфу! – устало выдохнул Федор и вставил в уши наушники от плеера.

Включив приготовленный диск с музыкой, он открывает толстую тетрадь и начинает просматривать одну из записанных им лекций. Несмотря на громкий звук в ушах от музыки, Федор ясно различает громкий удар от падения какого-то тяжелого предмета. Думая, что это ему показалось, он вынимает из ушей наушники и вслушивается в тишину депо. Не получив подтверждения факта, Федор собирается снова надеть наушники, как всё тот же характерный тупой удар повторяется, причём с удвоенной силой! Федор в испуге резко поднимается из-за стола. «Надо, действительно, закрыть ворота!» – с досадой подумал он. Но вот раздалось какое-то шуршание и вслед за ним чье-то грозное рычание!

Федор уверенной походкой проходит к щитку. Первый вагон, второй, третий и, наконец, четвертый. И снова этот глухой скрежет! Это где-то совсем рядом! До щитка рукой подать, но снова появилось внезапное ощущение страха! Интуиция подсказывает ему остановиться! Федор делает еще один неуверенный шаг и вдруг видит, как на противоположной стене, освещенной дежурной лампой, вырастает огромная тень! Федор пристально всматривается туда, где только что была тень. Но обнаруживает, что она исчезла!

– Фу ты! – облегченно вздыхает Федор. – Значит, показалось!

И Федор выходит за вагон!

– Есть здесь кто-нибудь? – неуверенным голосом обращается он в ту сторону, где должен размещаться щиток света.

И только теперь Федор обратил внимание на то, что две секции шкафчиков для переодевания машинистов валяются на полу! К тому же дверца одного из шкафчиков оказалась открытой! А на полу валялись разбросанные вещи служащих. Федор внимательно всматривается в темноту. Но ничего подозрительного не замечает. Тогда он решительно подходит к секциям и поднимает одну из них. Взгляд его падает на изъеденный батон хлеба и остатки еще каких-то продуктов. Федор поворачивается в то место, откуда, как ему показалось, исходил непонятный запах, и, к своему ужасу, видит, как на него из темноты смотрят два огромных зеленых глаза! И тут это «нечто», стоявшее совсем рядом с ним, издает оглушающий рев такой силы, что Федор закрывает руками свои уши!

Этот мощный рев был тотчас услышан знакомыми нам машинистами, которые еще не успели далеко отойти от депо. Оба встали, как вкопанные, ошеломленные ревом. И затем, не сговариваясь, разом бросились в депо. Как только машинисты вбежали в ангар, то сразу взглянули на стол дежурного с пультом. Федора там не оказалось!

– Федор! – крикнул Максимыч.

/Ответа не последовало./

– Я пройду между вагонами в ту часть депо, а ты, – начал было Максимыч, но тут же отменяет своё решение. – Нет! Погоди!

– Отставить! Ни шагу без меня! …Что-то здесь не так! Я пойду, включу общий свет, а ты иди и дай сигналку! Ну! – Он подтолкнул напарника к рабочему месту ночного сторожа.

И пока напарник бежит к пульту, Максимыч осторожно двигается к одному из стоящих на путях поездов. Молодой напарник нажимает красную кнопку на пульте с надписью «ТРЕВОГА», и сразу же пронзительный вой сирены оглушает депо! Максимыч уже подошел к последнему вагону состава, когда догнавший его напарник положил ему на плечо руку. Тот повернулся и увидел, как паренек приложил к губам палец, призывая этим жестом к молчанию. В ту же секунду прекратился и вой сирены. Наступила зловещая тишина!

– Он там, – еле слышно произнес паренек.

– Кто он?

– Не знаю… Но кто-то там есть!

…Оба осторожно стали двигаться вдоль последнего вагона. И едва они вышли к стрелке, как что-то огромное и лохматое, подобно молнии, пронеслось мимо них в сторону выхода! Машинисты, пораженные увиденным, не могли произнести ни слова. Затем, как по команде, оба посмотрели в сторону щитка и увидели лежащего в неестественной позе Федора. Застывшие глаза несчастного выражали ужас. Вместо живота находилось какое-то месиво из кишок и кусков разодранной спецовки! А от подбородка до конца живота тянулись пять толстых кровоточащих рубцов!

У молодого паренька вырвался невольный стон, и он отвернулся. Максимыч опустил глаза в землю. Гулкий стук сапог бегущих по бетонному полу людей вывел невольных свидетелей трагедии из состояния оцепенения. Максимыч тут же схватил за руку своего напарника.

– Вот что, Степан. Ты ничего не видел и не слышал. Понял?!

– А как же. Я объясню? Всё это? Если спросят?

– Да так! – Максимыч пристально посмотрел в глаза своего подопечного. – Ты ничего не видел! Иначе нас затаскают по допросам. А потом упекут в сумасшедший дом. Так как никто в эти басенки не поверит!.. Усёк?

И в ту же секунду с обеих сторон депо вбегают по несколько человек спецохраны с автоматами наперевес.

Глава 8

…В то время, как капитан Земцов спускался по крутой лестнице, ведущей в комнату Центрального пункта охраны, в другом конце города некий пожилой человек, лет пятидесяти на вид, поджимался по мраморной лестнице здания с трафаретной доской перед входом. На доске значилась надпись «Научно-исследовательский институт микробиологии».

Само здание представляло собой типичную архитектуру конца девятнадцатого века. Изразцовый барельеф перед крышей. Орнаментная окантовка окон. И, наконец, массивная, сделанная из дуба дверь. Словом, всё свидетельствовало о респектабельности бывшего владельца этой двухэтажной усадьбы. Визитером этой усадьбы оказался главврач метрополитена по фамилии Куприянов.

Гость остановился посреди коридора с кабинетами по обеим сторонам и огляделся в поисках какого-либо сотрудника из обслуживающего персонала. «Наверное, в таком респектабельном здании и мысли должны быть соответствующими, – с иронией подмечает Куприянов. Скрип двери одного из кабинетов заставляет доктора обернуться. Молодая, приятной внешности девушка, одетая в белый халат, направляется к нему.

– Это Вы звонили Евгению Николаевичу? – с улыбкой обращается она к Куприянову.

– Да! Моя фамилия Куприянов, – отрекомендовался доктор.

– Мне уже докладывали о Вас. Евгений Николаевич ждёт Вас. Только, пожалуйста, оденьте халат.

Девушка подходит к вешалке, снимает один из халатов, что висит на ней, и передаёт его доктору. Куприянов одевает халат и вопросительно взирает на девушку в ожидании того, куда можно направиться.

– Профессор Вас ожидает в своей лаборатории в конце коридора, – добавляет девушка, указав рукой нужное направление.

Доктор отправляется по указанному направлению. И попадает в небольшую комнату, в углу которой за столом сидит пожилая женщина и что-то печатает на машинке.

Два телефона расположились тут же рядом. Рядом со столом стоят открытые шкафы, полки которых забиты папками, отмеченные номерами.

…С противоположной стороны комнаты разместилась дверь с надписью «Лаборатория».

– Проходите, пожалуйста, – приглашает женщина Куприянова, не отрываясь от своей работы.

…Лаборатория, куда он попал, представляла собой длинное, не менее шестидесяти метров помещение. Вдоль этого помещения располагались двумя рядами столы. На столах размещались клетки с некоторыми видами животных, среди которых можно было узнать шимпанзе, енотов, кроликов… Около двух клеток стоят две девушки в белых халатах и что-то записывают в свои тетради. Еще одна женщина средних лет подкладывает в миску корм большой енотовидной собаке. Рядом с этой клеткой расположился на тумбочке странный прибор с экраном в середине и двумя рядами индикаторов по обеим сторонам экрана. Что-то среднее между телевизором и осциллографом.