Илья приезжал к Анне на другой конец Москвы, они предавались любовным ласкам, потом пили чай или вино, смотря по настроению, которое при их встречах всегда было взаимно хорошим. Потом Анна готовила обед, казавшийся Илье удивительно вкусным, поскольку его готовила доброжелательная к нему женщина, получившая полное удовлетворение от мужчины, и в благодарность за это захотевшая угостить любимого чем-нибудь вкусненьким, следуя древней заповеди, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок.

После обеда они дремали в сытой неге час-другой, прижавшись друг к другу и ощущая как добрая теплота объятий перетекает от одного к другому и возвращается обратно ещё более сильной, согревая души и соединенные тела. Проснувшись и освободившись от дремоты, они предавались вновь любовным утехам, пока не насытившись и обессилив окончательно, снова не впадали в сладостное забытье.

День незаметно клонился к вечеру и, попив чаю и поболтав ни о чём, а лишь бы слушать и слышать другого, они расставались до следующей встречи в умиротворении чувств и желаний.

Илья возвращался домой запоздно, объясняя свои задержки срочными и неотложными делами, которые, в самом деле, частенько возникали на заводе, о чём жена Галина знала, понаслышке, от соседских женщин, мужья и сыновья которых тоже работали на этом же заводе.

Вернувшись домой, Илья выпивал стакан молока или кефира и укладывался спать в супружескую кровать, отвернувшись к стенке от жены и ссылаясь на рабочую усталость, если Галина вдруг начинала домогаться.

Его отказ она воспринимала как личное оскорбление, устраивая тихую свару, чтобы не слышала дочь в соседней комнате, говоря, что и как мужчина он, Илья, никуда не годится, намекая тем самым, что она знала и лучших мужчин, не осмеливаясь, однако, открыто сравнивать Илью с кем-нибудь из своих бывших, которых, видимо, было много за годы её работы проводником купейного вагона в поездах дальнего следования.

Илья лениво огрызался на упреки жены, говоря, что ей надо было остаться с кем-нибудь из тех, лучших мужчин, но, наверное, дураков среди них не было, чтобы жениться, вот и приходится ей быть с ним – никудышным. Однако, он, Илья её не держит и если Галина всегда недовольна, то пусть уходит на все четыре стороны, а дочь он вырастит и без её усилий.

Галина злобно отвечала: – Ушла бы давно, да некуда! Квартиры нет и эту двушку без лифта, на четвертом этаже, разменять на две квартиры однокомнатные не представляется возможным, а жить в коммуналке с соседями она не согласна, если Илья возьмет дочь к себе.

На этом привычная ночная перебранка заканчивалась и Илья спокойно засыпал, вспоминая теплые объятия Анны и сердечные разговоры с ней, моментально чувствующей малейшие изменения в его настроении и всегда находящей повод похвалить Илью за мысль, поступок или просто – как любимого мужчину.

От встреч и утешений с любимой женщиной Илья воспрянул из угнетения чувств, в котором пребывал все последние годы, что немедленно отразилось и на работе: он стал проявлять инициативу в делах, которые ранее делал равнодушно, проявлял инженерную смекалку и знания и даже начал почитывать книги по специальности, чтобы сделаться лучшим специалистом.

С началом учебы сына Анны в школе встречи любовников проходили с утра и до обеда, когда мальчик, по имени Андрей, возвращался из школы. Илья оформил себе, раз в неделю, административное освобождение от работы до обеда, а после встречи с Анной, возвращался и делал всё, что нужно, задерживаясь по необходимости. Анна поступала также, отпрашиваясь с работы в своём НИИ, на весь день, чтобы после ухода Ильи заняться домашними делами.

О своих делах он всегда делился с Анной и находил у неё неизменную поддержку и одобрение. Изменения в отношении Ильи к работе вскоре были замечены начальством и, примерно через год отношений с Анной, он был назначен начальником технического бюро в цеху, что существенно сказалось и на его зарплате, и на его положении, поскольку все сотрудники и рабочие теперь называли его не просто Ильей или инженером, а величали Ильей Николаевичем, что было заслужить совсем не просто у пожилых рабочих.

Анна, обретя мужское плечо, пусть на краткие мгновения встреч, успокоилась душевно и телесно, смирилась с участью женщины, делившей мужчину с другой женщиной, и никогда не выказывала недовольства или желания переменить что-то в этих отношениях, полагая, видимо, что время само расставит всех по своим местам.

Иногда Илья, пригревшись возле Анны после плотских утех, начинал размышлять вслух, как бы им устроить свою жизнь вместе, но чтобы при этом не пострадали их дети, но ничего путного из этих размышлений не выходило: при любом обороте дел кто-то из детей обязательно оказывался пострадавшим. Если бы Илья уходил в Анне, то он оставлял свою дочь, которую Галина ему никогда не отдаст, и будет он воспитывать чужого ребенка, бросив своего, а других вариантов быть вместе с Анной, просто не существовало.

Вот если бы с Галиной произошел какой-нибудь несчастный случай, и она исчезла, то судьбы Ильи и Анны устраивались бы лучшим образом: Анна тактично и умело воспитала бы дочь Ильи вместе со своим сыном, внушив детям, что Илья и есть их общий отец.

Но несчастного случая с Галиной не предвиделось, и Илья старательно расстраивал свои отношения с Галиной, чтобы она присмотрела себе другого мужчину на стороне и ушла бы к нему, ради чего Илья готов был оставить им свою квартиру и перебраться на жительство к Анне, разумеется, вместе с дочкой. Ему были известны истории, когда мать бросала детей ради любовника. Да что там говорить, если схожую историю описал Лев Толстой в своем романе «Анна Каренина», где Анна одна ушла к любовнику Вронскому, поскольку муж не отдал ей сына.

Илья, раза два-три, при очередном раздоре с женой, когда он уклонялся от исполнения мужских обязанностей и нарывался на оскорбления от неё по поводу своей мужской несостоятельности, говорил ей в сердцах: – Если я не могу с тобой сожительствовать по причине мужской несостоятельности, как ты говоришь, то найди себе утешение на стороне – я препятствовать твоему прелюбодеянию не буду, а если ты, заведя любовника, уйдешь к нему, то будет только лучше всем нам.

– Ишь, размечтался, чтобы я ушла к другому, и освободила место для твоей любовницы, которая по всем приметам завелась у тебя уже давно и тем отвадила тебя от меня. Не дождешься! Мужика я может, и заведу для себя, но дочь тебе не отдам – так и знай.

И от угрозы развода, Галина переходила к слезам, проклиная сквозь слезы и Илью, и неизвестную ей женщину, и свою несчастную жизнь с мужем-изменщиком. От женских слез Илья съеживался, чувствуя свою вину перед этой чужой ему женщиной, которая так и не стала ему женой, потому что не пожелала или не смогла понять его мысли и чувства, приспособиться к нему душой и телом, а лишь постоянно унижала его мужское достоинство и его самолюбие, доведя дело до полного разрыва отношений, несмотря на наличие общего ребенка.

Дочь, подрастая, начала понимать отношение матери к отцу и неизменно занимала сторону матери, постепенно перенимая от матери поступки, характер и манеру поведения с отцом. Но даже такую, отчуждавшуюся от него дочь, Илья не решался оставить ради любимой женщины, каковой, уже давно, он считал Анну.

Иногда Галине удавалось разжалобить Илью женскими слезами, и он, через не хочу, исполнял мужские обязанности, которые вновь не приносили им никакого удовлетворения, лишь разжигая в обоих чувство обиды и злобу на самих себя за вынужденное сожительство.

Галина, не получив женского удовлетворения, вновь начинала перечислять недостатки Ильи в жизни и в постели, а Илья, откатившись на кровати к стенке, молча проклинал себя за давнее решение жениться на Галине ради будущего ребенка, и вспоминал, как же ему хорошо и покойно бывает при близости с Анной и рядом с ней после удовлетворения страсти.

– Настоящая близость мужчины с женщиной появляется не в минуты интимных отношений, а после и лишь при наличии дружеской общности, когда мысли и поступки одного находят понимание и одобрение другого, дополняя радость плотского удовольствия приязнью духовного общения, что и вызывает новое, более высокое влечение, называемое любовью, – размышлял Илья, под всхлипывания и уничижительные слова жены Галины после принудительного исполнения им брачных обязательств в супружеской постели.

– Прав был писатель Лев Толстой, когда писал, что счастливые семьи одинаково счастливы, а все несчастные – несчастливы по-своему. Если бы Галя дорожила мною, как мужем и мужчиной, разделяла бы мои взгляды на жизнь, на семейные отношения и на работу, понимала бы мои стремления и чувства – разве искал бы я утешение у другой женщины? Конечно, нет! Мне было бы достаточно и ровных семейных отношений с близкой и родной женой и дочерью.

Но эта женщина, что рядом и считается моей женой, чужда мне во всем, а Анна, которая близка – не может быть рядом по житейским обстоятельствам, и я теперь нахожусь между ними, как между жерновами, что вращаются в разные стороны и измельчают мою душу в пыль, словно зерно в муку – продолжал сожалеть о себе Илья, пока упреки и слезы жены не заканчивались и она затихала, освобождая Илью от тягостных мыслей, и он тоже засыпал, предчувствуя, будто рядом с ним посапывает не эта чуждая ему женщина, а родственная и душевно близкая Аня, излучающая доброе тепло.

Такой жизни Ильи между двумя женщинами прошло два года. Отношения с Анной укреплялись: страсть и желания близости чуть ослабли, оставаясь, однако, весьма притягательными, тогда как духовная близость усилилась до такой степени, что они понимали друг друга с полуслова, а иногда и вовсе без слов – достаточно было взгляда или прикосновения и жеста.

Илья, подчас, задумывался о разводе с женой: дочь Ксения вступила в подростковый возраст, стала грубой и непримиримой, переняв все привычки и характер от матери, поэтому Илья в семье был чем-то вроде ненужной мебели – пользы никакой и выбросить жалко. Жена Галина вступив в пору женского увядания, стала ещё более раздражительной, руководствуясь при общении не рассудком, а сплошными эмоциями и потому к продолжению совместной жизни Илья не видел никаких разумных оснований.

Анна же, напротив, оставалась внимательной и заботливой к нему женщиной, несмотря на неопределенность своего положения, посещаемой любовницы женатого мужчины. Настроение у неё, внешне было всегда спокойным и доброжелательным не только к нему и сыну, но и ко всем окружающим. Свои заботы и печали Анна решала самостоятельно, тщательно скрывая от Ильи, чем иногда вызывало его неудовольствие.

Однажды, он случайно узнал от неё, когда за разговором она проговорилась, что год назад было беременна от Ильи и сделала аборт, не поставив его в известность. На возмущение Ильи таким поступком, Анна откровенно сказала, что второго ребенка ей одной не потянуть, а Илья ещё в начале их отношений твердо сказал, что не бросит дочь ни при каких обстоятельствах.

– Ну, сказала бы я о своем положении, и что бы это изменило в наших отношениях? – возразила Анна на упреки Ильи. – Аборт все равно пришлось бы делать, но при твоем участии, и такое решение могло бы испортить твое отношение ко мне, чего я не захотела.

Подумав немного, Илья согласился с доводами Анны, но впредь наказал ей ничего не скрывать от него, особенно если это касается их обоих.

– Пойми, Аня, мы с тобой близки более, чем муж и жена, и потому не должны скрывать друг от друга ни радостей, ни печали, ни забот – иначе духовная близость наша нарушится постепенно и незаметно, как ржавчина разрушает бочку с водой и тогда наша духовная общность вытечет из нас обоих, как вода вытекает из проржавевшей бочки, оставив после себя пустоту.

– Мало ли, что я говорил в начале наших отношений: время течет, человек меняется, и изменяются его взгляды на жизнь и житейские обстоятельства. Если бы сказала мне тогда, что возможен у нас ребенок, я, быть может, согласился на его рождение и мы бы соединили наши судьбы вместе, найдя выход из положения.

Моя дочь Ксения, не очень нуждается в моем присутствии в нашей квартире и я думаю, что через год-два я уйду от жены, по – любому, и мы сможем быть вместе, если ты, к тому времени, будешь не против. Я бы давно так сделал, но не хочу уходить к тебе на квартиру постояльцем, а привести тебя в свой дом я тоже не могу, поскольку такого дома у меня нет, и не предвидится в ближайшие годы. Разменивать квартиру я тоже не хочу, чтобы не лишать свою дочь хорошего жилья. Но, видимо, моя мужская гордость постепенно слабеет, в ближайшие год-два я найду какой-то выход и приму решение, только не торопи меня.

– Делай, как знаешь, дорогой. Мне хороши и наши теперешние отношения. Я согласна, чтобы ты переселился ко мне, но если ты придумаешь что-то другое, то я тоже согласна, лишь бы быть вместе, и не в ущерб моему сыну: он хоть рожден мною от нелюбимого мужчины, но остается сыном, и не должен отвечать за необдуманные поступки своей матери.

– Жаль, что у нас в стране нельзя купить квартиру в рассрочку, – размечтался Илья. – Я читал где-то, что в других странах, при капитализме, можно купить квартиру на ссуду в банке, а потом лет 30 или 50 выплачивать эту ссуду, но жить в своей квартире. Правда, если лишишься работы, то и квартиру придется отдать за долги и не будет ни квартиры, ни работы. У нас в стране лишиться работы нельзя ни при каких обстоятельствах: могут только уволить за прогулы и пьянки, и только с разрешения профсоюза.

Квартиру может получить каждый бесплатно, как получили мы с тобой Аня, простояв по нескольку лет в очереди. Но как быть таким, как я, если семья не сложилась, жить вместе не хочется, а жить врозь невозможно из-за отсутствия квартиры? Я, как инженер со стажем, да и любой рабочий в моем положении, должен бы иметь возможность купить квартиру в рассрочку, взяв ссуду в банке и выплачивая этот долг под 3-4 % годовых, что вполне справедливо, поскольку свои деньги мы храним в сберкассе под два процента.

Можно вступить в кооператив жилищный, но тогда надо заплатить всю сумму, которую трудно собрать в размере 5-7 тысяч рублей при моей зарплате 250 рублей. Да и в кооперативы эти вступить трудно, потому, что их мало, а ссуду в банке и вовсе взять почти невозможно.

Я читал в газете «Правда», что лет через 10-15 каждый желающий сможет купить квартиру, если попадет в такие обстоятельства развода семьи, но через 15 лет мне будет 50 и зачем я буду нужен тебе, Анна, такой старый, пусть и с квартирой? – засмеялся Илья, обнимая Анну, которая с удовольствием слушала своего мужчину, полагая, что если Илья задумался о жилье своем, то вскоре он согласится и на переезд к ней, о чем она, одинокая женщина с ребенком, втайне мечтала, как о несбыточном событии в своей жизни.

Возможно, Илье и удалось бы найти выход из положения, как он мечтал: развестись с женой, попросить на заводе комнату, ввиду невозможности проживания в одной квартире с бывшей женой, а потом обменять эту комнату и двухкомнатную квартиру Анны на трешку, и жить вместе со своей женщиной уже на равных правах, но в стране начались большие перемены, которые порушили все планы Ильи и миллионов других честных тружеников, в итоге разрушив прекрасную страну под названием СССР.

Наступили опасные годы, когда людям стало не до устройства личных дел, а лишь бы выжить и не попасть под потрясения, разрушающие страну, привычный уклад и достаток мирной жизни людей.

VIII

В 1985 году, как раз в год знакомства Ильи с Анной на отдыхе в Крыму, к власти в СССР пришел новый руководитель – Горбачев: внук кулака и, как выяснилось впоследствии, человечек мелкого ума, проходимец с задатками провинциального актера, находившийся, к тому же, в полном подчинении своей жены Раисы, тоже внучки кулака.

Горбачев никогда не занимался практической деятельностью, служа лишь на комсомольских и партийных должностях, где знания и умение, начиная с Никиты Хрущева, заменяли хорошо подвешенный язык, угодливость к вышестоящим руководителям и решимость выполнить любое, даже абсурдное их распоряжение.

Система руководства в СССР была устроена так, что партия руководила всем, ни за что не отвечая, а партийные вожаки могли приказывать любому, не занимая при этом никаких официальных постов ни в государстве, ни в правительстве, ни в народном хозяйстве.

Такое положение партия большевиков (в последствие переименованная в коммунистическую партию СССР), заняла после захвата власти в Октябрьскую революцию 1917 года, когда нужно было сосредоточить всю власть в одних руках, чтобы победить контрреволюцию и интервентов, пытавшихся объединенными усилиями свергнуть власть большевиков, которые лишили привилегированный классы их привилегий и имущества, награбленного предшествующими поколениями за счет эксплуатации рабочих, крестьян и других честных тружеников.

Опираясь на поддержку трудящихся, партия большевиков одолела врагов в Гражданскую войну, изгнала интервентов из страны и начала строить государство социальной справедливости и равенства, исключив эксплуатацию человека человеком.

Всё национальное достояние было объявлено государственной собственностью, кроме личной собственности граждан, которая не могла быть использована для наживы путем эксплуатации наемных тружеников.

С Лениным во главе, партия большевиков пришла к власти, а построение нового общества и великой страны взял на себя Сталин, бывший во главе партии большевиков почти 30 лет.

Партия большевиков была устроена по армейскому образцу: во главе стоял вождь партии, при нем был штаб – Политбюро из нескольких человек, каждый из которых отвечал за определенное направление. Решение, принятое Политбюро, через Центральный комитет и его секретариат доводилось до обязательного исполнения всеми членами партии, включая руководителей предприятий и организаций, для которых членство в партии большевиков было обязательным условием занятия государственных, правительственных и управленческих должностей.

Сталин жестко, а иногда и жестоко, направил страну на построение сильного и независимого государства, ускоренными темпами, не взирая на лишения и тяжелый труд простых людей, ибо в противном случае реставрация прежних порядков, когда одни живут за счет других, была неизбежна.

Усилиями Сталина страна поднялась из руин Гражданской войны, стала промышленной державой и победила фашизм в тяжелейшей войне, когда под водительством Германии вся Европа набросилась на СССР, желая уничтожить ненавистную власть и государство социальной справедливости, возвратив имущество прежним хозяевам – паразитам.

После разрушительной войны, СССР быстро восстановил народное хозяйство и начал стремительно развиваться, чтобы обеспечить своим гражданам достойный уровень жизни, который и являлся целью построения социалистического общества.

Бывший премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль – враг СССР, но трезвый политик широкого ума так говорил о Сталине, по случаю 80-летия со дня его рождения:

«Большим счастьем для России было то, что в годы тяжелых испытаний Россию возглавлял гений и непоколебимый полководец И.В. Сталин. Он был выдающейся личностью, импонирующему жестокому времени того периода, в котором протекала вся его жизнь.

Сталин был человеком необычайной энергии, эрудиции и несгибаемой воли, резким, жестким, беспощадным как в деле, так и в беседе, которому даже я, воспитанный в английском парламенте, не мог ничего противопоставить.

Сталин, прежде всего, обладал большим чувством сарказма и юмора, а также способностью точно выражать свои мысли. Сталин и речи писал только сам, и в его произведениях всегда звучала исполинская сила. Эта сила была настолько велика в Сталине, что он казался неповторимым среди руководителей всех времен и народов.