ФОТО:

ДВАЖДЫ ГЕРОЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО ТРУДА

ЗАМЕСТИТЕЛЬ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ СОВЕТА МИНИСТРОВ СССР

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ВОЕННО-ПРОМЫШЛЕННОЙ КОМИССИИ ПРИ СОВМИНЕ СССР

ФОТО: СТАРТ ОРБИТАЛЬНОЙ РАКЕТЫ Р-36орб (8К69), БАЙКОНУР

ФОТО: Г.С. ТИТОВ И ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОСУДАРСТВЕННОЙ КОМИССИИ ПО КОСМИЧЕСКИМ ПОЛЁТАМ Л.В. СМИРНОВ ПЕРЕД СТАРТОМ. 6 АВГУСТА 1961 ГОДА

Об авторе. Предисловие

Выпускник Новочеркасского Индустриального института имени Серго Орджоникидзе (позже переименованного в Политехнический) Леонид Васильевич Смирнов – Дважды Герой Социалистического Труда – был самым засекреченным государственным деятелем в СССР. Он был заместителем председателя Совета Министров СССР, председателем Государственной Военно-промышленной комиссии Советского Союза. Его кабинет находился в Московском Кремле. Ему подчинялись все советские министерства, имевшие отношения к созданию советского вооружения. Американское ЦРУ платило сумасшедшие деньги, чтобы проникнуть в его кремлёвский кабинет.

Читателям предлагается одна из первых, изданных в России, книг, раскрывающая рассекреченную ракетостроительную и космическую деятельность Л.В. Смирнова. Леонид Васильевич был председателем Государственной комиссии по запускам космонавтов. Он не только инициировал и контролировал создание в СССР межконтинентальных, стратегических баллистических ракет, чтобы СССР догнал в этом виде ракетного вооружения США. Л.В. Смирнов работал на опережение США, сделав всё возможное для создания в СССР космического «истребителя спутников – ИС». Этот проект опередил США на тридцать лет, явившись прототипом реальных «Звёздных войн». Американцы пришли к этому только в 2009 году, уничтожив в космосе своим спутником «Иридиум-33» российский спутник «Космос-2251».

Было и ещё одно из многих достижение Л.В. Смирнова. Под его руководством была создана генеральным конструктором М.К. Янгелем орбитальная ракета «Р36орб», дальность которой превышала сорок тысяч километров. Облетев Земной шар через Южный полюс, она была способна уничтожить не защищённые с юга Нью-Йорк, Вашингтон и разрушить американскую противоракетную оборону на Аляске. Недаром американцы во время длительных переговоров с СССР о подписании Договора об ограничении стратегических вооружений ОСВ-2 потребовали от Советского Союза снятия с вооружения так называемого ими «частично орбитального бомбардировщика», то есть советской орбитальной ракеты «Р-36орб». Не удивительно, что у американцев затряслись поджилки, ведь в то время СССР обладал самым совершенным в мире ракетно-орбитальным оружием. Договор ОСВ-2 между СССР и США был подписан в Вене 18 июня 1979 года. В нём был особый пункт о не применении Советским Союзом против США «орбитальной ракеты – частично орбитального бомбардировщика».

Глава I. В Новочеркасский политехнический институт приехал секретный государственный деятель

В конце шестидесятых годов в Новочеркасске отмечали очередной юбилей старейшего высшего учебного заведения юга России – Новочеркасского политехнического института имени Серго Орджоникидзе. По институту разнесся слух – приезжает очень важная правительственная персона, окончившая НПИ. По этому поводу будут приняты беспрецедентные меры безопасности. Весь преподавательский состав и всех студентов «прошерстит» КГБ. При малейшем подозрении в связях с заграницей и даже не уличенного в них КГБ отправит за пределы Новочеркасска. А может быть и сошлёт на Соловки, если подозреваемый предпримет несанкционированные усилия для встречи с правительственной персоной.

Ректор института хранил загадочное молчание. В здании энергетического факультета начались массовые проверки. Кого искали и что искали и кем были эти сыщики, никто не знал. Был перекрыт доступ на институтскую территорию все посторонних лиц. Началась проверка при входе на институтскую территорию у студентов студенческих билетов, а у доцентов и профессоров – их удостоверений.

Наконец-то, к главному корпусу НПИ, оцепленному людьми в штатском, подкатила вереница черных лимузинов. Впереди милицейская машина с мигалкой. По институтским ступенькам сбежал ректор института Михаил Александрович Фролов:

– Уважаемый Леонид Васильевич! Ваш родной институт рад приветствовать Вас, своего выдающегося питомца, лауреата Ленинской премии, Героя…

– Михаил Александрович! К чему красноречие! Я так давно мечтал вновь окунуться в политехническую среду Новочеркасска, пройтись по аудиториям энергофака вместе с любимым преподавателем Михаилом Владимировичем Пальшау. Что-то я не вижу его среди встреющих? Где мой наставник моей молодости?

Леониду Васильевичу на ухо прошептал первый секретарь Ростовского обкома партии Иван Афанасьевич Бондаренко:

– Ему уже восемьдесят лет. Еле ходит. Болен. Но его уже посадили в «Волгу», встретитесь на Энергофаке.

Далее было торжественное собрание в главном корпусе НПИ. Участники собрания с любопытством рассматривали в президиуме высокого крупнолицого бывшего студента энергофака, а ныне самого неизвестного для них советского государственного деятеля.

Из воспоминаний выпускника электромеханического факультета НПИ 1959 года по специальности «электрические машины и аппараты» кандидата технических наук, лауреата Государственной премии Владимира Тимофеевича Гиленко, заслуженного ракетостроителя, проработавшего в днепропетровском ракетостроительном конструкторском КБ «Южное» более пятидесяти лет:

«… В 1967 году, через восемь лет после окончания вуза я неожиданно получил приглашение из института на Встречу поколений. История этого мероприятия была такой. Руководство института давно хотело пригласить в гости именитого и влиятельного выпускника – Л.В. Смирнова, чтобы получить поддержку в решении своих проблем (в частности, строительства нового корпуса). И вот родилась идея организовать встречу выпускников энергетического факультета разных лет и новоиспеченных студентов.

Такая встреча предполагала демонстрацию преемственности поколений, прогресса в обучении и т. п.

Идея сработала. Л.В. Смирнов с супругой – тоже выпускницей НПИ – приехали на встречу. На торжественном заседании в актовом зале, как обычно, выступали с разными воспоминаниями. Мне как представителю «младшего» выпуска (В.Т. Гиленко закончил НПИ через двадцать лет после Л.В. Смирнова в 1959 году – С.А.) предоставили слово. И я в конце выступления неожиданно для всех обратился к Леониду Васильевичу:

«Я очень хорошо помню, как Вы принимали меня на работу в Днепропетровске. Я также помню, как просил Вас о переводе меня в ОКБ, куда я имел направление Министерства. Я даже вручил тогда Вам нагрудный знак НПИ. Но в переводе мне было отказано. Но, несмотря на это, я на Вас не обижаюсь».

Эти мои слова вызвали взрыв хохота аудитории. Конечно, эта фраза была заранее согласована с руководством встречи. Предполагалось, что аудитория правильно различит тонкую грань между здоровым юмором и фамильярностью. И это оправдалось. В зале понизился градус официоза, начала устанавливаться истинно студенческая атмосфера.

Об этом сказал и сам Л.В. Смирнов в своем выступлении в конце встречи. Перед этим ведущий объявил:

«А теперь слово предоставляется Смирнову… Лёне».

Зал зааплодировал, а Леонид Васильевич сказал:

«Я долго колебался при принятии решения о поездке в родной вуз. Но сейчас, когда я услышал «Лёня» и готовность молодежи не обижаться, понял, что только ради этого стоило сюда приехать. Я окунулся в студенческую среду и даже помолодел. Поверьте, это многого стоит. Спасибо всем за этот праздник, возвративший нас в незабываемые студенческие времена».

А руководство института получило желаемое: Л.В. Смирнов подписал необходимые документы на учебно-лабораторный корпус, который вскоре был построен».

На энергофаке встретили Леонида Васильевича Смирнова аплодисментами. Леонид Васильевич с каждым поздоровался. Крепко обнял Пальшау.

Потом был банкет. Зазвенели бокалы.

Леонид Васильевич провозгласил тост в честь своего студенческого наставника Пальшау. А затем, попозже, отвел его в сторонку и спросил:

– Михаил Владимирович, как поживает наш общий любимец курган Хохлач? Помните, как мы с вами выходили за пределы территории института и пытались отыскать древние сокровища?

– Не забыл, Лёня!

– Наконец-то, я услышал от вас то, что хотел услышать, собираясь в Новочеркасск. Даже мои бывшие сокурсники величают меня по имени и отчеству. Так что же, вы нашли остатки золотых скифских сокровищ? Если нам с вами не удалось их отыскать вместе, то, может быть, вам повезло позже?

– Лёня! Молодость есть молодость. Тогда мы с тобой мечтали об электрификации всей страны. И нам сокровища были нужны для её претворения в жизнь. А вместо этого мне впаяли срок, и я оказался в Сибири.

– В тридцать восьмом я неудомевал, зачем? Почему? А через пять лет попытался повлиять на вашу судьбу через наркома Устинова.

– Оказался я в НКВД из-за Хохлача. Кто-то на меня донёс. Так это с твоей помощью я был освобождён и вновь оказался в НПИ?

– Что было, то было. Донская земля претерпела множество необычных исторических превращений. О них можно сочинять исторические романы. О донских сокровищах, золотых и человеческих.

Вернувшись в Москву, Леонид Васильевич, наверняка, припомнил – какими необычными были тридцатые годы! Шла индустриализация страны. Она была необходима для укрепления могущества СССР. Стремительно развивались автостроение, тракторостроение и самолётостроение. Тех, кто предлагал иные способы развития «оборонки», стали уничтожать. В их число попали многие интереснейшие личности. Например, ракетостроители. Если в поверженной в Первой мировой войне Германии додумались развивать ускоренными темпами ракетостроение, не вошедшее в число вооружений, запрещённых для Германии Версальским договором, то в СССР ракетостроение разгромили, расстреляв Тухачевского, Клеймёнова и Лангемака, добывшими немецкие ракетостроительные «ноу-хау» из Германии. Сделали «врагами народа» Королёва, Глушко и даже Туполева. Был репрессирован учитель Смирнова Пальшау. Через двадцать лет Смирнов в команде ярких засекреченных личностей стал уничтоженное советское ракетостроение возрождать на почти разрушенной немецкой основе…