– Вот ваш кофе, Лев Романович, – неожиданно приветливым голосом произнесла секретарша и поставила передо мной блюдце с чашечкой из белого фарфора. Теперь уже я испытующе посмотрел ей в глаза. Флюиды сексапильности этой «щучки» были весьма чувствительны. У бывшего главврача был неплохой вкус. Я бы ей как-нибудь вдул. Ладно, дальше будет видно.

– Хорошо, можете идти. Начмед и заведующие отделений пусть зайдут через десять минут, – я поднёс к губам чашечку с горячим кофе и с наслаждением носом втянул в себя его восхитительный аромат. «Надеюсь, эта Ольга не решилась принародно плюнуть в него», – пронеслось у меня в голове, и я невольно усмехнулся.

Ровно через десять минут в, теперь уже, мой кабинет гуськом один за другим прошли двадцать два заведующих. Шествие замыкал светившийся радостью начмед Муранов. Мы все расположились за большим столом для переговоров. Секретарша принесла нам поллитровые пластиковые бутылочки с водой и пластиковые же стаканчики.

Вначале я попросил каждого из заведующих представиться и немного рассказать о себе. Затем предложил начмеду поделиться с нами своим видением дальнейшей работы клиники в связи с новой ситуацией. Потом мы обсудили насущные проблемы отделений. Основные моменты наших разговоров я заносил в свой рабочий блокнот. Под конец, начмед, продолжая доброжелательно улыбаться, спросил меня – что я думаю по поводу новогоднего корпоратива, ведь до конца года оставалось чуть более трёх недель.

– С удовольствием, – сухо ответил я и был удивлён тем, с какой радостью приняли все заведующие и начмед моё согласие.

– А вы же не будете против, если мы проведём его на выезде в одном из подмосковных санаториев?! – воскликнул с довольным видом начмед Муранов.

– На выезде?! – удивился я. – С семьями?

– Не-не-не! – замахал руками начмед. – Ни боже мой! Только сотрудники! Только это… мы туда с ночёвкой выезжаем… Ну, директором там один мой хороший знакомый и мы там заранее бронируем у него места. Он всегда идёт нам на встречу

«Ого! Корпоратив с ночёвкой!» – опять про себя удивился я, а вслух произнёс: – А как же сотрудники, работающие посменно?

– Здесь у нас полный консенсус: те, кто хочет ехать на корпоратив – заранее договариваются с остальными. Если же желающих больше, чем нужно, то в каждом отделении такие сотрудники ездят по очереди. Тут у нас всё чётко отлажено! Никаких жалоб ни со стороны сотрудников, ни со стороны работников санатория ещё ни разу не было, – радостно доложил начмед, и все заведующие, улыбаясь, согласно закивали.

На этом наше совещание с начмедом и заведующими закончилось, и они также гуськом вышли из кабинета.

«А ведь получается, что у Дмитриева с коллективом были хорошие отношения. Как же он так подставился с этой взяткой?! Или его так грамотно подставили?!» – неожиданно промелькнуло у меня в голове.

Следующими в кабинет были приглашены завхоз, сисадмин, начальник охраны. Про последнего я вспомнил позже.

Закончив с ними, я почувствовал спазмы в желудке и понял, что сильно проголодался. Интересно, как у них здесь с обедами? Пойти, что ли, пробу снять…

– Ольга Васильевна, соедините меня, пожалуйста, с Григорием Ивановичем, – позвонил я секретарше по внутреннему телефону. Ольга Васильевна тут же соединила нас, но я не услышал звука сброса линии секретарши и поэтому быстро произнёс: – Григорий Иванович, подходите к моему кабинету, прогуляемся в больничную столовую. Заодно покажете мне туда дорогу.

Кабинет начмеда находился через три кабинета от моего и через пару минут он, широко улыбаясь, уже стоял у меня в кабинете. Кажется, что улыбка никогда не сходит с его лица. Интересно, это только при мне он всегда такой сияющий?

– Я готов, Лев Романович! – бодро отрапортовал он и чуть посторонился, пропуская меня вперёд.

Мы пошли по чистым, светлым больничным коридорам. Пациенты на нас практически не обращали внимания. А вот сотрудники в сине-зелёных медицинских костюмах при встрече с нами, что говорится, пялились изо всех сил, улыбаясь и перешёптываясь. К откровенным оценивающим женским взглядам я уже привык и. тем не менее, это было приятно и хорошо поддерживало мою самооценку.

Начмед шёл рядом со мной и попутно рассказывал и показывал различные отделения, кабинеты, докладывал об оборудовании находившимся на каждом этаже…

– И ещё, Лев Романович, я хотел вам предложить поохотиться как-нибудь. У моего приятеля-егеря есть такая заимка – закачаешься! Под Волоколамском. Говорит, что сам Иван Грозный в тех краях охотился! – взахлёб рассказывал Григорий Иванович.

– Ну, раз сам Иван Грозный, то тогда конечно, как-нибудь поохотимся, – ответил я ему и увидел, как начмед буквально засиял при этих словах.

То. что секретарша предупредила работников столовой о нашем визите стало понятно с первых же минут. Шагнув за белые двери, я тут же увидел, как носились вдоль столов с тряпками и полотенцами раскрасневшиеся от усердия помощницы поваров в белых, новеньких халатах, ровные складки которых указывали на то, что их ещё ни разу не касался утюг.

– А вот и наша Нина Семёновна – заведующая производством, – начмед с улыбкой представил мне дородную, сдобную женщину за сорок с белым, новеньким поварским колпаком на голове.

– Ой, а вы наш новый главный врач! – радостно всплеснула она руками. – И, наверное, хотите пробу снять?

– Вы угадали, – сухо ответил я и добавил: – Покажите мне, что у вас сегодня на обед.

– Так у нас обед был в час, а сейчас уже четвёртый пошёл, – растерянно пролепетала завпроизводством, переводя испуганный взгляд с меня на начмеда и обратно. – А сейчас у нас только вот творожную запеканку девочки приготовили.

– Хорошо, давайте вашу запеканку и побыстрее, – скомандовал я и указал начмеду рукой на стол: – Пойдёмте, Григорий Иванович, присядем за этот столик.

– Так мы это… Лев Романович… мы там в комнате для персонала вам накрыли небольшой столик с обедом, – указывая рукой на какую-то белую дверь, заискивающе улыбнулась нам Нина Семёновна. – Я вам туда сейчас и запеканочки принесла бы, а?

Как я и думал, в комнате для персонала уже был накрыт на скорую руку стол: нарезки мясные, сырные; салаты из огурцов и помидоров, из свежей капусты. На тарелках вкусно пахла тушённая капуста, поджаренные куриные крылышки и ещё что-то, чем обычно богаты такие клиники. Посередине всего этого янтарём отливала непочатая бутылка коньяка и стояли две, только что помытые, рюмки.

Я вернулся к себе в кабинет где-то через час. Большая часть работников административного отдела работала до четырёх дня и к моему возвращению их кабинеты уже были закрыты. Мне периодически звонили на мобильный. Звонки важные и не очень: по работе, от мамы, от друзей и всяких рекламных агентов.

– А вы ещё не ушли? – удивился я, увидев прилежно сидевшую за своим столом секретаршу Ольгу.

– Я никогда не ухожу, пока меня не отпустит руководство, – с покойно ответила она, глядя мне прямо в глаза. – Мало ли что понадобится начальству.

– Вот как, – усмехнулся я, вдруг начал ощущать внутри себя какое-то волнение. Ещё раз посмотрел ей прямо в глаза и, молча, вошёл в свой кабинет, оставив приоткрытой дверь. Машинально снял с себя белый халат и, кинув его на кресло, встал у окна, глядя на сиявшие в зимней вечерней темноте фонари. Дрожь внутри меня нарастает, я чутко прислушиваюсь к тому, что творится у меня за спиной. Вот её каблучки подошли до входной двери в приёмную главврача. Я услышал поворот ключа в замочной скважине. Потом эти каблучки дошли до двери в мой кабинет. Неожиданно щёлкнул выключатель, свет потух и в кабинете сразу стало темно. Я услышал, как она скинула с себя туфли и почти неслышно подошла ко мне. Нетерпение и страсть охватили меня со страшной силой, разум стал вязким и тугим. Только желание горело внутри меня, сводя судорогой чресла.

Вот она обхватила меня за плечи и стала настойчиво поворачивать к себе лицом. Я охотно сделал это, чувствуя, как наливается силой моё естество. Она часто задышала, прижалась ко мне и, проведя рукой по моим брюкам, ощутила под тканью мою набухшую плоть. Медленно опустилась передо мной на колени. Дыхание моё стало прерывистым. Я не мешал ей расстёгивать ремень на моих брюках и спускать вниз трусы-боксёры.. Я полез в задний карман брюк и достал презерватив.

– Дай я сама, – Ольга забирает у меня серебристый пакетик, быстро достаёт из него презерватив и умело надевает его на мой готовый к бою член. Потом губами медленно обхватывает головку члена…

Сумасшедшая дрожь охватила нас обоих и, тяжело дыша, мы безудержно принялись то сливаться в единый сгусток страсти, то отталкиваться друг от друга, чтобы потом опять дать нашим бёдрам стать единым целым. Так продолжалось вечность, когда я почувствовал, что вот-вот меня настигнет вожделенный взрыв. Сильно прижав её к себе, я сделал три сильных толчка и вмиг ощутил то самое сумасшедше-восхитительное извержение вулкана оргазма, поглотившего всего меня. Через несколько мгновений я почувствовал, как прекрасное чувство расслабления накатило на меня, и я ослабил свои объятия…

– Силён, – прошептала она и благодарно поцеловала меня в шею.

– И ты хороша, – ответил я и нехотя оторвался от влажного женского тела. Взяв свои вещи с кресла, я направился в туалетную комнату.

Когда я вышел, Ольги уже не было и в комнате горел свет. Посмотрел на часы, оделся и. забрав свой портфель, вышел из кабинета. По пустым вешалкам в шкафу, стоявшему в приёмной, понял, что Ольга ушла домой.

– Можно зайти убираться? – в дверь просунула голову черноглазая женщина в платке.

– Да, пожалуйста, – кивнул я и направился к выходу.

Глава 5

ВЛАДА

«Глебушка, приезжай сегодня к нам, пожалуйста! Егорка очень сильно скучает по тебе. Я не буду ни на чём настаивать. Приезжай хоть на часик», – быстро набираю я на дисплее телефона под мерный стук колёс вагона метро. Вижу, что сообщение дошло, долго жду, когда появится значок, что оно прочитано, но так и не дождавшись, выхожу на своей станции…

– Что-то ваш Егор стал грустить в последнее время, – вздыхает воспитательница в детском саду и негромко добавляет: – Вы в тот раз сказали, что ваш муж ушёл из семьи. Похоже, мальчик очень переживает.

– Да, переживает, – кивнула я, наблюдая за тем, как сын самостоятельно одевается около своего шкафчика с паровозиком на двери. – Мы все переживаем.

Замечаю, что мать мальчика Петрова, повернулась так, чтобы получше слышать наш разговор и глазами показываю на неё воспитательнице Маргарите Алексеевне. Та понимающе кивает и замолкает.

– Мамочка, а давай зайдём в магазин и купим те пирожные, которые папа любит, – заискивающе просит Егорка. – Вдруг папа придёт сегодня домой, а мы ему – бац! – и его любимые пирожные дадим покушать с чаем. Он же может к нам сегодня придти?

Егорка смотрит с надеждой и, увидев мой кивок, начинает радостно улыбаться.

Заходим по дороге в магазин. Покупаю нужные продукты, Егорка выбирает себе любимые творожные сырки. Потом бежит в кондитерский отдел и восклицает: – Вот эти пирожные! Которые папа любит!

На выходе из магазина зазвонил телефон. У меня в ухе был беспроводной наушник и, подхватив в одну руку сумку и пакет с продуктами, я свободной рукой дотронулась до сенсорной кнопки на нём.

– Привет, Владочка! Только не сбрасывай, пожалуйста, мой звонок! – раздался в наушнике теперь уже ненавистный мне голос.

– Чего тебе нужно?! – недовольно говорю я, косясь на насторожившегося Егорку – как же он ждёт звонка от своего папы!

– Владочка, мне нужно тебе кое-что рассказать! Давай сейчас встретимся с тобой ненадолго, а?! В нашем кафе, как обычно. Я понимаю, что очень виновата перед тобой. Меня прямо совесть замучила!

– Бывают же такие бессовестные люди! Сначала нагадят как следует, а потом ждут, что к ним будут относиться как раньше, – торопливо проговариваю я и отключаюсь.

Через несколько секунд телефон вновь звонит. Зная настойчивость своей бывшей подруги, я понимаю, что по-хорошему от неё не отделаться. Поэтому вновь дотрагиваюсь до сенсорной кнопки и не дожидаясь её причитаний выпаливаю:

– Ты меня задолбала! Отстань уже от меня! Мне плевать на твою вдруг проснувшуюся совесть! Так нагадить, а теперь вся такая несчастная! Пожалейте её все! Ты мне больше не подруга и живи теперь с этим дальше как хочешь и не звони мне больше!

– Это ты с Маргаритой сейчас так разговаривала? – неожиданно ответила трубка голосом моей пока действующей свекрови.

– Ой, Ольга Матвеевна, извините, я не знала, что это вы звоните, – устало отзываюсь я и, направив рукой Егорку в нужном направлении, продолжаю: – Да, это я с ней сейчас разговаривала.

– Судя по разговору, ты уже всё знаешь про неё и Глеба? – вкрадчиво спросила свекровь.

– Знаю и мне неприятно, что вы, зная об этом, держали меня за дурочку и ничего мне об этом не сказали! – не выдержав, восклицаю я.

– Это ты зря! – в свою очередь восклицает Ольга Матвеевна. – Понимаю, что мне сейчас прилетает за твою подружку, но, честное слово, я ещё полмесяца назад ничего не знала об этом!

– А вы знаете, что Маргарита беременна от Глеба? – неожиданно для себя поинтересовалась я.

В трубке наступила тишина.

– Это шутка?! – сдавленным голосом спросила свекровь.

– Значит, не знали, – невесело констатирую я. – Она беременна третий месяц, и Глеб уже и её бросил. А у вас теперь будет пять внуков.

– Охренеть! – неожиданно «культурно» выразилась директор школы Ольга Матвеевна. – Вот ведь засранец! А я-то думаю, что это он у меня уже вторую неделю ночует. Всё, Владочка, я потом тебе перезвоню. Ты меня прямо ошеломила. Вот ведь засранец! – повторила она и отключилась.

На подходе к дому, в зимних сумерках я неожиданно заметила знакомый силуэт тёмного внедорожника. Подняв взгляд вверх, увидела свет в окне нашей квартиры. Сердце застучало так, что в ушах заложило.

– А вот и папка наш! – вырвалось у меня.

– Где-где?! – засуетился Егорка, подпрыгивая вверх, чтобы увидеть своего отца.

– Да- да, вижу! – возбуждённо воскликнул сын и побежал вперёд к подъезду по плохо расчищенному от снега тротуару.

На душе у меня было и радостно, и тревожно одновременно. Что он сейчас мне скажет: вернулся, не вернулся, может пришёл обговорить условия развода, может ещё что-нибудь?

С сильно бьющимся сердцем я подошла к нашей двери и вставила ключ в замочную скважину.

– Ура-а! Папка, ты вернулся! – оттолкнув меня, ворвался в прихожую Егорка и кинулся к Глебу, уже встречавшему нас в проёме комнатной двери, ведшей в большую гостиную.

– Привет, Глебушка! – только и проговорила я, тревожно заглядывая в его большие серые глаза.

– Привет, Егорка, – ответил мой муж и неожиданно опустившись на корточки, обнял нашего сына.

Если бы сейчас в нашей квартире появилась шаровая молния, я была бы менее удивлена, чем то, как сейчас поразил этот его поступок. Он никогда так не обнимал Егорку с момента его рождения! Конечно, брал на руки, чуть приобнимал… Но, чтобы так!

– Что-то случилось, Глебушка?! – не спуская с них глаз, я разделась и, машинально надев тапочки, подошла и, чуть склонившись над ними, заключила их в свои объятия.

– Пойдёмте ужинать, – неожиданно привычно-спокойным голосом произнёс Глеб и, поднявшись с корточек, добавил: – Я уже приготовил нам на ужин куриные крылышки и жареную картошечку.

– Ура-а, как я люблю! – опять радостно завопил Егорка и побежал в ванную мыть руки.

– Глебушка, ты совсем вернулся? – с робкой надеждой спросила я, не сводя глаз со своего красавца-мужа.

Глеб в это время доставал из аэрогриля аппетитно запечённые крылышки, обсыпанные поджаренным кунжутом. Он укладывал их на большое, белое блюдо.

– Давай мы с тобой позже поговорим, – как-то непривычно-будничным тоном произнёс он. – Сейчас поедим, поиграем с Егоркой, уложим его спать, а там и поговорим.

– Хорошо, давай, – согласилась я, понимая, каких это мне будет стоить усилий – выдержать эту неизвестность. – Только скажи мне, пожалуйста, одно – ты теперь будешь здесь жить и ночевать?

– Скорее всего – да, – как-то задумчиво ответил он. В груди меня сжалось от неизвестности.

Весь вечер мы были одной прекрасной семьёй. Егорка впервые в жизни ездил верхом на отце, всё-время обнимал его, просился на коленки. Глеб же сам тоже был похож на расшалившегося мальчишку и валяясь с сыном на пушистом ковре, веселился с ним так, как не делал этого никогда. Я старалась незаметно снимать это на телефон, чтобы потом показать маме и свекрови. Ну, может ещё кому-то из близких. Но главное – я снимала это для себя и для Егорки…

– Время уже половина одиннадцатого, – с сожалением произнесла я, глядя на часы.

– Ого, всё, Егорка, тебе пора спать, – продолжая посмеиваться произнёс Глеб, стаскивая с себя сына. Затем подхватил его под мышку и понёс в ванную. Я ошеломлённо следила за ними, потому что раньше Глеб никогда не мыл Егорку перед сном. Оказывается, он всё это прекрасно умеет делать!

Егор уснул не сразу. Глеб прилёг рядом с ним на его кроватку, подставив под свои длинные ноги табуретку и принялся читать ему книжку про Незнайку. Я в это время убралась на кухне и приняла душ. Сидя за чашкой ромашкового чая в своём любимом махровом халате на кухне, я ждала, когда Егорка уснёт и Глеб придёт ко мне на кухню. Нет ничего хуже неизвестности и ожидания! Именно эти два чувства сейчас боролись между собой у меня в груди. И ромашковый чай никак не помогал.

Вот на пороге кухни почти неслышно появился Глеб.

– Хочешь чаю или кофе? Чайник вскипел только что, – я сделала попытку вскочить со стула, но он махнул рукой:

– Сиди, я сам.

Он тоже заварил себе ромашку и сел, по привычке, напротив меня. Я замерла в ожидании. Он посмотрел на меня своим долгим взглядом. Господи, какие же у него красивые глаза! Такие чувственные губы! Только почему же за весь вечер он меня ни разу даже не обнял?! Больше не любит?! Тогда почему сказал, что останется с нами жить?!

– Глебушка, не мучай меня этой неизвестностью! – умоляюще почти простонала я, потирая пальцами виски. – Что происходит?! Мы разводимся или нет?!

– Скорее всего – нет, – чётко ответил он и пригубил бокал с ромашковым чаем.

– Так ты остаёшься жить с нами?!

– Скорее всего – да. И не кричи так, Егорка спит, – негромко осаживает он меня.

Но у меня просто мозг кипит от этих его «скорее всего». В смысле – «скорее всего»?! Что за фигня?! С трудом сдерживая себя, стараюсь говорить спокойно:

– Глеб, хватит квестов! Говори всё как есть, иначе я прямо сейчас стукну тебя по голове чем-нибудь тяжёлым!! Не доводи меня!

– Ух, ты! – он поднимает на меня удивлённый взгляд. – Не знал, что ты так умеешь разговаривать. Вот, оказывается, как сильно ты меня любишь. Ну. да, ладно! Тебе всё равно кто-нибудь расскажет. Короче, твоя Ритка вчера добралась до моего руководства и сообщила им, что я – многоженец и негодяй. И что она беременна от меня, а я отказываюсь от этого ребёнка.

– Она, кстати уже давно не моя, а твоя. И что неверного она сказала? – успеваю вставить я, но он хмурит брови и, сделав глоток чая, продолжил: – Там, где я работаю, оказывается, принято быть хорошим семьянином. Конечно, я знал об этом, но не знал, что всё настолько серьёзно. Короче, мне дали понять, что, если я не вернусь в семью, то дальнейшее моё продвижение по службе будет невозможным. Особенно что касается работы за границей.

– Во-о-от оно что! – разочарованно протянула я. – Значит ты сегодня здесь не потому, что вдруг полюбил нашего сына и не потому, что получил мою смс-ку…

– Да, не поэтому, – кивнул он. – Мне нужно сейчас договориться с тобой о нашем дальнейшем совместном проживании. И кстати, я заметил, что ты снимала на телефон как мы баловались с Егоркой. Скинь мне это видео, пожалуйста. Завтра покажу начальству на работе, что у нас всё хорошо.

– А как ты на работе объяснил, что у тебя уже четыре внебрачных ребёнка? – неожиданно для себя спросила я.