Воздух был полон пыли, запаха железа и страха. Битва смещалась к краю дороги, часть нападавших убегала, преследуемые нашими немногими уцелевшими стражниками. А на земле оставались… потери. Наши и их.
Я подбежала к Радиме:
– Радимa, чем помочь? Я… знаю кое-что про раны. В моём мире…
Она оторвалась от раненого кметя, которого пыталась перевязать. Её глаза, расширенные от напряжения, встретились с моими. В них читалось удивление, но и… надежда?
– Чем ты можешь подсобить, девка? – хрипловато спросила она, вновь склоняясь над воином.
– Ну, я знаю, как остановить кровь, как перевязать… – соврала я, точнее, приукрасила. Училась наблюдать за врачами, читать про это, играть травмированных и даже врача. Но на практике…
– Не время… барышне по земле ползать… – встрял в разговор один из кметей. Тяжело раненный, но в сознании, лежавший неподалёку. – Тем паче княжне… Ступайте… в повозку… – дышал урывками и говорил обрывками.
– Если бы я таких как вы слушала, – пробурчала я, уже отрывая от подола своей, кхм, свадебной накидки кусок.
Роскошная ткань, вышивка… Не до сантиментов.
Склонилась к нему:
– Жить хочешь? – спросила без обидняков прямо в лоб.
– Д-да, – опешивший от моего напора, кивнул кметь.
– Тогда помалкивай, и дай рану погляжу… – скомандовала я.
Я металась от одного раненного к другому, не особо задумываясь, где свой, где чужой. Меня больше беспокоили раны и антисанитарные условия лечения, а ещё… в данной ситуации отсутствие важных материалов. Банально не хватало чистой ткани, а моё, хоть и богатое и широкое платье порядком поистрепалось. Что заметила Радима:
– Заканчивай платье драть, скоро позора не скроешь, что потом князю говорить будем?
– Что людей спасали… – заметила я.
– Но не ценой своей репутации, княжна, – колюче подметила старуха. – Есть позор, от которого не отмыться… А нам… ВАМ нельзя.
– Я поняла, – кивнула я.
Битва закончилась так же внезапно, как началась. Нападавшие – кто они были? Разбойники? Наёмники? – отступили, оставив после себя мёртвых и раненых. Наши потери были… значительными. Из десятка воинов, что нас сопровождали, четверо были убиты, трое тяжело ранены, еще двое – легко.
Я стояла посреди этого хаоса, опираясь на борт повозки, чувствуя, как дрожь пробивает тело. Руки липли от засохшей крови – чужой крови. Этот запах… Он въелся в кожу, в волосы, в одежду. Въелся в память. Адреналин схлынул, и подступила тошнота, резкая, спазматическая. Но я сдержалась. Не время.
– Сюда! – крикнула Радима, указывая на ещё воина со стрелой. – Кровь не останавливается!
Я бросилась к нему, упав на колени рядом. Радима сосредоточенно прижимала к ране пучок трав, но рана всё равно пульсировала, выбрасывая тёмную кровь.
– Нужно плотно зажать! – сказала она, прикладывая куски ткани к ране. – Обрезать древко…
Я кивнула, поняв без лишних слов. Она обломила торчащий конец стрелы, оставив наконечник внутри. Я туго затянула ткань поверх раны, используя кусок попоны как жгут.
– Держи, – сунула ещё один кусок тряпки в руки другому, молодому парню, сидевшему неподалёку и прижимавшему окровавленную руку к груди. – Жми сюда! Сильно! Не отпускай!
Он смотрел на меня ошалелыми глазами, но послушался.
А мы, тем временем, с Радимой, уже спешили к другому раненному, лежавшему возле дерева. Он глухо постанывал, держась за ногу.
– Вот так-так, – сокрушённо помотала головой Радимa, первой осмотрев пациента. – Переломало его…
Пока я возилась с соседом, с мелкими ранами, Радима пыталась наложить на перелом ноги компресс из трав и тонкие лубки.
– Этого мало, – сказала я, подойдя с крепкими ветками и полосками ткани. – Нужно плотно зафиксировать, чтобы кости не сдвинулись при движении. Иначе они могут… неправильно срастись или проткнуть кожу.
– Больно много ведаешь, – огрызнулась старуха. Я пожала плечами.
– Жизнь такая…
– Моё лечение издревле так велось…
– А моё лечение чуть другое, напомнить почему? – перебила я мягче, но настойчиво. – Твои примочки хороши для открытых ран, но чтобы при перевозке не сделать хуже сломанной ноге, нужно её зафиксировать крепко. Кости должны стоять ровно.
Бабка на меня смотрела несколько секунд: въедливо и подозрительно. Парень, кусающий губы, чтобы не показать, как ему больно, косился на меня с недоверием и отчаянием. Но благоразумие Радимы победило:
– Давай, показывай, княжна, – она всё чаще меня так называла, видимо, чтобы я привыкала, да и ей удобней.
– Вот так, – я показала, как в моём мире в полевых условиях накладывали шину. – Две палки, в данном случае, крепкие ветки по бокам, и туго, туго перевязать, – с усердием перемотав ногу пациента, и оставшись довольная результатом, я упёрла руки в боки: – Должно исправно служить, пока не найдём знахаря или лекаря, кто тут у вас людей спасает от недугов? – и я всё чаще переходила на архаизмы, стараясь, чтобы моя речь звучала чуть ближе к манере говора местных.
– И шаманы, и лекари, и знахари, – покивала старуха, хмурясь, а потом тщательно осмотрела мою работу.
– Можа и будет толк, – пробурчала.
– Эх, старуха, – послышался голос справного мужика, который был главным по кметям:
– Там, – кивнул в сторону, – у боярина Савинского что-то не то с плечом. Переломан что ли… подсоби… ежели могешь.
– Грегор, – тотчас подсобралась я.
Не то, чтобы была падкой на красивых мужчин, но он был приятным воспоминанием, и нужно отдать должное его уважению к моему мужу, не пытался со мной заигрывать или флиртовать. За всё время пути, ни разу не лез с вопросами лично. Держался на почтенном расстоянии, но всегда ко мне направлял кого-нибудь узнать, не нуждаюсь ли я в чём-нибудь. В общем, был очень внимателен и тактичен. И во время сегодняшней бойни я часто слышала его голос и команды: «Охранять княжну! Не позволить недругу причинить боль княжне! Головой отвечаете за княжну!»
Видимо, сам отчаянно бросался в бой, вот и получил травму.
– Плечо… неестественно вывернуто, – пробормотала Радима, осматривая бледного Грегора с перекошенным от боли лицом, сидящего на земле возле дерева. – Перелом… – покосилась на меня.
– Не видела таких… – помотала головой я. – Можно? – задумчиво попросила доступ к пациенту. Радима тотчас уступила место. – Терпите, – отдала распоряжения я и быстро глянула на травму, время от времени уточняя детали инцидента. – Да простят меня ваши боги, – слегка пафосно начала я. – Но, по-моему, это вывих, – сказала я, приглядевшись. Такие травмы бывали у актёров после неудачных трюков, у спортсменов. А если учесть, что Грегора со спины во время бойни кто-то дубиной саданул… – Нужно вправить.
– Что? – не то ахнул Грегор, не то простонал.
– Вправить? – Радимa посмотрела на меня с сомнением. – Это… опасно. Можно навредить. Лучше пождать знахаря.
– Ждать знахаря? Тут? В лесу? – возразила я, раскинув руки и чувствуя прилив адреналина. Я видела, как папа это делал, как показывали на курсах. Это можно сделать. – Я знаю, как вправить. Нужен резкий, точный рывок.
– Я… вы… – боярин уже почти не говорил, лишь стонал.
Радимa колебалась, но, видя состояние Грегора, осознала, что знахаря ждать не вариант, поэтому неохотно кивнула:
– Что вам для этого надобно?
– Помощь…
– Мы готовы, – главный по кметям с готовностью кивнул.
– И вы тоже поможете и ты… Эй! – окликнула я ближнего кметя, который, видимо, отделался лёгким ранением или шоком и теперь растерянно оглядывался. – Ты! Сюда иди!
Он смотрел на меня с ошалевшим видом. Княжна, которая только что, наверное, трепетала в повозке, ползает по земле в запачканной одежде, её руки в крови, и она командует? Мир перевернулся?
Покосился на главного.
Тот зыркнул недобро, и парень тотчас ступил ко мне, но мялся всё равно нерешительно. Я рявкнула:
– Живо! – к моему удивлению он так скакнул в мою сторону, что едва меня не сшиб.
– Держите боярина! – велела я, оценивая ситуацию. – Вы и вы – тут, а ты… здесь. Сейчас будем вправить.
Вспомнила, как папа рассказывал про первую помощь на войне, как сама ходила на курсы массажа и основы реабилитации, где показывали, как вправлять суставы на манекенах.
– Сейчас будет больно, боярин, – предупредила я Савинского, наклоняясь над ним. – Крепитесь!
Я взялась за его руку, ладонью упёрлась в его плечо… остальные помогали фиксировать тело боярина. Радимa стояла рядом, готовая подхватить, если я ошибусь.
Боялась ли я?
Дико… И вряд ли бы полезла в своём мире спасать людей, но тут… в мире, где ничего не понятно, но до чёртиков просто, решилась.
Раз, два… Резкое движение.
Хруст! Боярин заорал, выгнулся дугой, но тут же обмяк и выдохнул, судорожно хватая ртом воздух.
Самое интересное, что у него к лицу тотчас стала приливать кровь, а бледность сходила.
– Полегчало? – спросила я, вытирая лоб тыльной стороной ладони. Трясущимися, липкими руками.
– К… княжна… – прохрипел он, глядя на меня широко раскрытыми глазами. В них читалось всё – шок, непонимание, но и… уважение? – Дивное дело… вы… лекарка?
– Не то чтобы, – пробормотала я, чувствуя что краснею.
– Великий дар у вас, княжна, благодарствую…
– Ну-ну, будет, – отмахнулась я. – Вы только что отбились от врагов. Не дали мне причинить вред. Это я вам должна… – он ещё что-то хотел сказать, но я перебила: – А теперь надо зафиксировать. Шина! Нужна шина! Или что-то твёрдое, чтобы нога не двигалась! Найдите что-нибудь!
Кметь, который помогал, наконец, очнулся и побежал искать.
Радимa, тем временем, занялась оставшимися ранеными, промывала их раны, накладывала повязки из трав.
Как только кметь принём необходимое, я с помощью мужчин, наложила шину и жёстко перемотала плечом и ключицу боярина.
– Ему покой нужен. Отведите его в повозку. Какое-то время плечо ещё будет болеть…
– Ладны ваши ручки, княжна, – в усы ухмыльнулся главный по кметям и поклонился мне в пояс.
– И вам, уважаемый спасибо.
Я осмотрелась. Несколько человек были убиты. Ещё четверо или пятеро ранены. Работы хватало. Я действовала на автомате, вспоминая всё, что знала, помогая Радиме там, где мои практические навыки могли быть быстрее или эффективнее.
А когда закончили, я увидела, что Шакир Доев, наконец, выбрался из повозки. Он стоял в стороне, словно неприкаянный, ошарашенно глядя на меня, ползающую по земле среди раненых и мёртвых, в запачканной, порванной одежде.
В его глазах читалось полное замешательство.
Эта «Айлинэ» вела себя совершенно не так, как должна была. Юная, хрупкая, изнеженная княжна, которая должна была упасть в обморок при виде крови, хладнокровно перевязывала раны и командовала выжившими воинами.
План? Какой там план! Она их с первого дня ломала!
Шакир подошёл осторожно, будто я была диким зверем, который в любой момент мог броситься.
– Княжна… вы… вы в порядке? – Голос его был странным – смесь страха, удивления и… какого-то нового, непонятного чувства.
– В полном, – резко ответила я, выпрямляясь. Спина ныла, колени болели от жёсткой земли. – В отличие от них, – кивнула я на раненых. – Кто на нас напал?
– Не знаю, – Шакир нервно оглядывался по сторонам. – Разбойники, наверное, лесные.
– Разбойники не нападают на хорошо охраняемый обоз с княжной без очень веской причины, – возразила я, чувствуя, как мозг начинает работать в привычном режиме аналитики.
В моём мире «разбойники» редко были просто «разбойниками». Обычно за ними кто-то стоял.
Интриги. О них Шакир и Радимa уже упоминали. Княжество Ольхинское на грани разорения. Мой брак с Седриком – спасение, вынужденная мера. Кому этот брак невыгоден? Враги Айлинэ? Враги Седрика? Или… враги Шакира и Радимы?
Меня передёрнуло. Этот мир не просто странный и отсталый. Он смертельно опасный. И сидеть в повозке, дрожа от страха, полагаясь на этих двоих, которые сами не знают, что делают и чего хотят – не вариант.
Мои навыки… они сработали. Актриса? Да. Но и реаниматор-любитель, и психолог-самоучка, и просто женщина, которая умеет решать проблемы, а не ждать принца на белом коне. Принцы тут, похоже, только проблемы создают, либо сами нуждаются в помощи.
Раненых погрузили обратно в повозку или на телеги, устроив для них что-то вроде импровизированных носилок из щитов и копий. Мёртвых… похоронили под грудой камней и поломанных щитов. Сердце сжалось от этой дикости, от этого безразличия к человеческой жизни. В моём мире это было немыслимо.
Но здесь… здесь другие законы. Законы выживания.
Недалеко от места бойни обнаружилась речушка, где мы привели себя в порядок. Никогда я так не радовалась воде и чистоте… пусть и мнимой.
Мы снова поехали. Повозка двигалась медленно, будто онемевшая после пережитого. Я сидела, прижавшись к стенке, чувствуя, как усталость и отсроченный шок накатывают волнами. Голова гудела. Шакир и Радимa молчали. Их страх перед внешней угрозой смешался с новым, неявным страхом передо мной.
Они, наверное, думали, что имеют дело с тряпичной куклой, которой легко управлять и которую легко заменить. А получили… что получили?
Сама ещё не поняла до конца.
Но одно знала точно: сидеть и ждать, пока меня используют или убьют, я не буду. Этот мир жесток, но и я не неженка. У меня есть козыри – мои знания, мои навыки, мой острый язык и моя способность быстро приспосабливаться.
До замка князя Седрика оставалось ещё несколько дней пути. К моему новому, вынужденному мужу. И к гарему. Гарему, который, возможно, только что пытался от меня избавиться. Ну что ж. Теперь я знаю, что они готовы на всё. И я… я тоже.
О проекте
О подписке
Другие проекты