Так что это, должно быть, единственная причина, почему Игнат меня возненавидел. Ведь с моим появлением его значимость и награды на различных олимпиадах и конкурсах уменьшились. Уменьшились ровно настолько, насколько их стала завоёвывать я.

Вероятно, он был зол, что посмела вклиниться в его мир и нагло занять свою нишу.

В остальном была ему не соперник. Серая, незаметная, молчаливая одиночка.

А Игнат – популярный парень в школе. К своим пятнадцати заслужил славу умника-задиры даже среди старшеклассников. Уникум! В кои-то времена отличник был звездой школы? Вот! Обычно заучки – забитые ботаны, избегающие компаний, а Селивёрстов… был всегда в центре внимания, веселья не пропускал. Его знали педагоги и ученики. Спортсмен, один из главных интеллектуалов школы, кто не раз побеждал в олимпиадах и соревнованиях. При этом не уступал главным драчунам и повесам пальму первенства. Даже не знаю, когда успевал.

Человек не мог быть настолько совершенен… Но глядя на достижения Игната, сомневаться в обратном не приходилось. Он был хорош во всём, за что бы ни брался. Не удивительно, что девчонки пускали по нему слюни и не давали прохода.

Красив, популярен, талантлив, а что ещё – разборчив и жутко непостоянен. Да и куда… в его-то возрасте?!

Игнат был притягателен, коварен и опасен, как огонь, а девчата – точно бабочки, боящиеся опалиться, но которых всё же манит пламя – бросались на парня. И он не жалел ни сердец, ни репутации.

Я могла только порадоваться, что не испытывала к Селивёрстову нежных чувств, а то бы возненавидела этот мир сильнее, ведь подобное издевательство было выше моих сил.

***

В мои тринадцать один случай стал решающим моментом, определившим, чего хочу для души.

Прижав к груди журнал класса и стараясь не привлекать внимания, я спускалась по лестнице, направляясь в спортзал, где должен был проходить следующий урок.

Школа гудела, шумела и, конечно же, по ступеням туда-сюда носились ученики, которых нет-нет, да пытались остановить проходившие мимо педагоги. Но застопорить стадо беснующейся ребятни сложно, поэтому я спокойно шла, не обращая внимания на толкающихся мальчишек и девчонок. По сторонам не смотрела, да и зачем?! Мне бы добраться быстрее до кабинета, переодеться к уроку и мужественно отстоять сорок пять минут.

– О, смотрите. – Слышу голос одноклассника, чуть выше по лестнице. Я как раз миновала второй этаж, и уже, было, шагнула на ступень ниже. – Королёк летит!

Иду дальше, игнорируя выпады Гришки Рыжова.

– Слышь, убогость, журнал отдай! – угрожает парень.

Прибавила скорости, как вдруг меня дёрнуло так, будто встретила таран, и отлетела назад – парень, пытаясь остановить, ухватился за лямку рюкзака. Это было так неожиданно и резко, что не удержалась на ногах. Ткань треснула, а я, не устояв, ухнула, как дитя, задницей на пол. От боли скривилась. Подняла глаза и увидела, что Гришка лыбился во все тридцать два зуба.

Самое обидное, что этот гад мог бы меня подхватить, ну или смягчить позорное падение, но он не стал. Впрочем, как и его приятели: Серёга и Генка. Они дружно отступили и любовались, как я с размаху плюхнулась на пол.

– О, ты ещё на крыло не встала? – откровенно ржали одноклассники. – Тогда лучше в гнезде сидеть и не высовываться!

Было жутко больно, стыдно, а ещё обидно. У меня, растерявшейся, пытающейся прийти в себя, выдрали из рук журнал и бегом помчались по второму этажу. Они давно хотели до него добраться, чтобы, так сказать, «подправить» пару недоразумений по нескольким предметам.

 Я проводила их глазами и тотчас наткнулась на холодный взгляд Игната и, насмешливые, его друзей. Парни явно видели, что случилось, и теперь не скрывали своего отношения к моему позору.

Я, скрипя зубами и мечтая провалиться сквозь землю, попыталась встать, но зад болел сильно, да и ногу, видимо, подвернула, поэтому уже в следующий миг опять скривилась и осела на пол.

Девчонки, которые были в компании Игната, сразу же захихикали.

– О, зад у Королька такой тяжёлый, что она его и поднять не может! – Это едко вставила Верка Линяева из восьмого класса, новая девушка Игната. Она с недавних пор на меня зуб точила из-за того, что физрук в школьную команду по волейболу записал и меня. Мол, подтянулась, рост хороший, а координация придёт со временем. Вот только не очень у меня выходило по мячику попадать.

Девчонки смелись, и никто не желал оказать помощь или поддержать. Верка была капитаном и очень хорошим игроком. Признаться, завидовала её грации, скорости, лёгкости и силе. У меня ничего не получалось, а она… Ясное дело, её раздражало, что такого нерадивого игрока придётся тянуть за собой. Она в раздевалке часто выговаривала другим, но явно для моих ушей, что лучше бы я удавилась собственноручно, чем на играх подвела её команду. Что таким ботанам место в лаборатории, и то в качестве подопытной крысы.

Её подружки-хвостики тотчас подхватили шутку и подло засмеялись:

– То-то на тренировке она и пяти сантиметров подпрыгнуть не может!

– С таким якорем трудно двигаться…

Я уже хотела сквозь землю провалиться. Краска жгла лицо.

– Игнат, – бросила Вера парню, который собирался уже отвернуться, – видел, Королёк новый манёвр отрабатывает – полёт задом!

– Ну, у неё он хотя бы есть, – сухо резюмировал Игнат, чем озадачил не только меня, но и своих друзей.

– Что? – возмутилась Верка. – Совсем одурел? У меня модельная фигура, ни грамма жира, идеальные формы! – Так как парень вскинул удивлённо брови, девчонка выплюнула зло: – Латиноамериканские булки а-ля Дженнифер Лопес не в моде… Жуть такая…

– Это на любителя, – пожал плечами Игнат и скрылся в дверном проёме крыла второго этажа.

Верка проводила его выпученными глазами, и как только парня не стало видно, обернулась ко мне:

– Вставай, коза, – испепеляла взглядом, – и не дай бог на тренировке летать корольком не будешь, я тебе крылья вмиг обломаю…

– Это что за угрозы?! – раздался голос Виталия Семёновича, директора школы. Он поднимался с первого этажа и стал невольным свидетелем стычки.

Мужчина поднялся на наш проём и, окинув собравшуюся компанию взглядом, повторил:

– Что за угрозы? Это кто и кому собрался крылья обламывать?

– Да что вы, – сразу залепетала Верка с раскрасневшимся лицом, – это я так пытаюсь боевой дух нашего Королька поднять. А то у неё ни черта, тьфу ты, ничего не получается на тренировках. Мы уже и по-хорошему пробовали. А это новый метод, от обратного, – частила, хотя всем было понятно, что лгала, не моргнув глазом.

– Линяева, после уроков в кабинет директора, – отрезал Виталий Семёнович. Протянул мне руку, и только оказалась на ногах, добавил: – Королькова, пора бы тебе уже обрасти шипами, да научиться за себя стоять, а то ведь так трудно жить. Быть умной – замечательно, но в нашем мире этого маловато. Первым делом научись выживать!

– Ага, – уставилась в пол и нервно кивнула.

Уже в раздевалке выяснилось, что Гришку домой отпустили: у него синяк под глазом красовался. Парень отрицал, что подрался, сославшись на падение. Его приятели молчаливо стояли и тоже не выдали истинного происхождения фингала.

Девчата щебетали, что Гришка с кем-то из старшаков зацепился. Гонор у парня ого-ого, а вот силёнок ответить за свой язык маловато оказалось. При этом шушукались, да на меня посматривали. Особенно недовольной была Верка.

Я жалела парня, даже несмотря на его поступок. Хотя, в глубине души немного радовалась – это кара за издёвки надо мной.

После уроков пришлось остаться на тренировку по волейболу, где опять столкнулась с Верой. Она одарила столь уничижающим взглядом, что я поняла – мне не жить. Вероятно, дело было в вызове к директору.

Уже в зале подстерегал новый удар – намечалась не тренировка, а дружеская встреча с командой по волейболу парней нашей школы. Как говорил физрук Андрей Викторович: «Никогда не помешает провести спарринг с тем, кто сильнее, чтобы видеть, к чему надо стремиться».

Это была игра в одни ворота. Прямое избиение, ведь парни владели мячом великолепно, и даже наставления тренера, что ребятам нападать можно лишь со второй линии, а правшам с первой, но только левой рукой, не спасло нашего положения.

По обычаю, я запиналась. Не могла попасть по мячу, а он, как назло, меня находил, даже если стояла за пределами поляны или пыталась увернуться. Игнат был во всей красе, и словно специально бил в меня, да посильнее. Видимо, Верка нажаловалась, вот он и мстил.

А я… я слабое звено. Вот и пролетала партия за партией.

Пацаны откровенно скучали, развлекались обыгрыванием различных комбинаций и точечными попаданиями в Королька, где бы я ни была. Вера злилась и пыталась подтянуть команду, чтобы хоть пару раз дать соперникам отпор. Не тут-то было. Игроки сыпались друг за другом и не могли поднять ни одного мяча.

Я была хуже всех. После падения на лестнице и так лодыжка болела. Я молча терпела, но когда очередной удар Игната пришёлся мне в ляжку, и то, чуть отвернулась, чтобы избежать прямого попадания, аж нога отнялась, так было больно. Я упала навзничь, тихо взвыв от злости, беспомощности и унижения. Парень не ржал, как остальные, но его холодный взгляд был красноречивее слов – он специально вымерял!

Тренер, наконец, сжалился надо мной и посадил на скамейку запасных. Пока, стиснув зубы, растирала ушибленное место, продумывала, что скажу Василию Петровичу, лишь бы он больше не мучил и позволил отказаться от секции. Самым веским и достоверным доводом была правда: я не могу играть, не моё это… Даже подготовилась к нападкам своей команды, к уничтожению капитаном, но на удивление, когда упрёки девчонок посыпались со всех сторон, за меня вступилась Ксения. Одноклассница. Красотка «от» и «до», номер два в команде.

– Что вы к ней пристали?! – подбоченилась Ксения. – Никто из вас лучше не смотрелся! Даже ты, Верка. Что смогла сделать? Пас давали. Так ты даже блок обвести не могла толком. Так что умолкли все! Лучше бы помогли Корольковой подтянуться. Позанимались бы с ней.

– Вот и занимайся, – кивнула Верка с издёвкой. – Не её это дело – по площадке бегать, да у сетки прыгать. Пусть лучше в лаборатории своей запрётся, да отравится каким-нибудь химикатом.

– А вот и позанимаюсь, – отрезала Ксения. – Она вам ещё покажет, как надо играть, правда, Ир? – перевела на меня вопрошающий взгляд. Но я и слова не могла произнести от шока и удивления. К тому же, это было так редко, когда меня называли моим именем, без приставок и насмешек. – Что молчишь? – допытывалась Ксения, похлопав ресницами.

– Ага, –  я нервно кивнула и облизнула губы.

– Пошли в зал! – скомандовала девушка. Я, как овца, которую ведут на убой, поплелась вон из раздевалки. – Викторович обалдеет, увидев тебя на дополнительной тренировке, – тихо хохотнула Ксю, когда мы уже шли по коридору в направлении зала. – А завтра, если будет хорошая погода, мяч возьму, да к тебе домой загляну. Адрес главное напиши.

– Ага, – опять кинула я, всё ещё не веря услышанному.

Дополнительное время прошло гораздо эффективнее предыдущих нескольких месяцев обучения волейболу. Ксю терпеливо показывала правильные стойки при приёмах как сверху, так и снизу. Закатывала глаза, когда мои корявые пальцы не желали аккуратно обхватывать мяч, а втыкались в него. Отпускала пошленькие шуточки по поводу моего зада и ног, но без зла, за что я была на неё не в обиде. Заставляла делать странные передвижения по залу: то ёлочкой, то приставным, то спиной. Я послушно выполняла задания, и вскоре Ксения объявила, великодушно махнув на выход:

– На сегодня хватит. Я убедилась, что ты не потеряна для спорта. Главное – стараться, а стальным поменьше на тебя орать. Слушай, а что с ногой-то? Я поздно заметила, что ты прихрамываешь…

– Да, – неопределённо мотнула головой. – Упала… Немного побаливает.

– И ты терпишь всё это время? – изумилась Ксения. – Чокнутая! А вдруг вывих? Или, не дай бог, связки порваны или нога сломана?!

– Нет, только слегка побаливает. Терпимо, – принялась оправдываться я. – Лёд приложу, и всё пройдёт.

– Будем надеяться, – резюмировала Ксю. – Ладно, потопали. Домой уже охота.

***

Выходили мы тоже вдвоём. Ксения подождала, и впервые за три года я шла из школы не одна. О подруге даже не мечтала, и сейчас боялась сглазить, вдруг очередная шутка, и Ксения сейчас рассмеётся, мол, что, поверила? Вот дура!.. Но девушка шагала рядом, болтала, словно мы с ней подруги, и сейчас как обычно идём вместе. Я плохо понимала суть разговора, потому что в основном это было о парнях, шмотках, косметике… Но чтобы не выглядеть невеждой, коротко кивала и иногда бросала в ответ односложную реплику.

На улице столкнулись с парнями из команды. Они, как оказалось, не очень спешили разойтись. Игнат с приятелями на скейтах уже гоняли по территории школы. У нас для этих развлечений была оборудована классная площадка, и поэтому я чуть не упала, засмотревшись, какие трюки выполняли пацаны.

– Э-э-э, – одёрнула Ксения. – Ты что? – как и я уставилась на ребят.

– Тоже так хочу, – тихо обронила я, намекая на катание на скейте.

– Ну, мать, этому обучить не могу. Я только в волейбол играю, но знаю ребят, которые могли бы тебе дать пару уроков. Если правда хочешь.

– Очень! – теперь уже рьяно кивнула.

– Хорошо, – повела плечом Ксения, и мы пошли дальше.

Уже на следующий день в школе девушка села рядом, хотя до сего момента я по обычаю была одна.

– Привет, ботан, – кинула она и легко плюхнулась на соседний стул.

– Привет, – выдавила я затравленно, чуть подвинув свои вещи и глядя с недоверием, как Ксю принялась доставать из рюкзака книгу, тетрадь и ручку.

Не я одна была в шоке – надо сказать, весь класс оторопел, когда увидел подобное! Но звонок на урок и голос учителя: «Доброе утро, класс!» – заставил отвести от нас взгляды.

А следом отворилась дверь, и на пороге застыл незнакомый парень. Очень высокий и мощный, точно шкаф. Какой-то мутант, но довольно интересный на вид.

– А-а-а, – протянула классный руководитель. – А вот и Леонид Спартаковский. Новый ученик нашего класса, – не теряя ни секунды, объявила Галина Игоревна. – Прошу любить и жаловать.

– Можно ни то, ни другое, – ровно пожал плечами парень. – Лишь бы мир был во всём мире. – С равнодушием окинув взглядом класс, прошёл и сел за парту прямо передо мной и Ксенией.

Полетели смешки, свист, шёпот. Мы с Ксю лишь переглянулись: вот и чудак в нашем классе.

– Вы моим глазам милее, – как бы мимоходом объявил нам и принялся готовиться к уроку. – Выживать должны самые красивые и лучшие! Вы красивы, я умён!

Обескураживающе…

Леонид? Спартаковский?.. Хм, не надо говорить, что у парня тотчас появилась кликуха «Спартак».

***

Ксю не обманула, и уже через неделю притащила меня на уличную площадку, где катались на скейтах. Познакомила с двумя парнями, которые были на год постарше, но очень общительными и весёлыми. Они сразу же взяли шефство надо мной и с усердием принялись обучать навыкам катания. Спасибо, не ржали над моей корявостью. Чуть подначивали, и только.

В остальном я была жутко благодарна Ксю, за что позволяла списывать домашку и помогала с контрольными и самостоятельными.

Дружба! Да, видимо, именно такие отношения и назывались дружбой!

Немногим позже Ксения как-то призналась с грустью в голосе:

– Дружба – стервоза ещё та! Изменчива, непостоянна, ветрена, лжива, когда шагает без взаимного уважения. А бывает искренней и доверительной, вот только достаётся тем, кто умеет держать нос по ветру. Тем, кто не боится нести груз ответственности за себя и других. Кто замечает щепку в своём глазу и умеет игнорировать брёвна в чужих. Мне всегда хотелось быть рядом с человеком, который стойко выносит удары судьбы и продолжает шагать в своём направлении, наплевав на других. Кто умеет прощать и избегает обижать. Так что не думай, что я просто так за тебя заступилась…

Я мало поняла запутанную речь, но она запомнилась своей глубиной.

С тех пор с тихой надеждой гордо называла себя подругой Ксении.

Уже к концу учебного года тренер по волейболу, довольный собой, резюмировал, что не ошибся на мой счёт, и теперь я стала не просто одним из игроков, а важным членом команды, на которого он мог бы положиться. И за это я тоже не преминула поблагодарить свою подругу. Ксения была на седьмом небе от счастья:

– Я же говорила! Раз плюнуть! Ты ещё порхать будешь, как птичка, Линяева удавится от зависти!

М-да, сплетни ходили, что Верка и Ксения дружили, но поссорились, и теперь были если не кровными врагами, то точно противниками. А после нашего с Ксю сближения яд красотки стал изощрённей, но мы не обращали на неё внимания, и девушка быстро успокоилась. Ну или, по крайней мере, перестала открыто с нами враждовать.

Но злиться продолжала: Линяева не ожидала, что смогу справиться с руками и ногами. Хотя, возможно, больше на общее настроение повлияло то, что её бросил Игнат. После разрыва девушка несколько дней даже прогуливала школу, а когда явилась, все догадались, что она провела это время в слезах, хоть и пыталась казаться спокойной.

Меня не волновала её судьба, мальчишки, разборки, вечеринки. Отныне меня грела мысль, что я не просто серость – помимо учёбы и в других сферах смогу добиться пусть незначительного, но успеха!

***

Когда нас награждали в конце учебного года, с гордостью шла между рядов к заветным грамотам в руках классного руководителя, которая распиналась о моих заслугах, но когда  возвращалась обратно, из всего зала лишь один взгляд пригвоздил к месту. Игната!

Парень пронзал недружелюбием. Было так неуютно под этим колючим взглядом, что даже запнулась. Словно я – его главный соперник, и сейчас обходила по всем статьям. А ещё прочитала угрозу и брошенный вызов, ведь Селивёрстов тоже получил много грамот и дипломов: по учёбе и спорту, за личные достижения и за активное участие в жизни школы. С ним могла сравниться по значимости и успеваемости только я… И я посмела это сделать!

Чёрт! Нужно срочно обрастать шипами, как и советовал директор. Иначе не дотяну до выпускного класса.

– Подруга, – шикнула Ксю, только я села на место. – Лучше не смотри на него так.

– На кого и как? – уточнила робко.

– На Селивёрстова, – отчеканила тихо Ксения. – Он раздавит тебя, и я не смогу помочь.

– Да я и не смотрю…

– Вот и не смотри, – с нажимом повторила подруга. – Катька Ленская тебе глаза выколет. Они вроде встречаются!

– Вот пусть и встречаются, – мотнула я головой. – Мне сейчас о разработках думать надо, да и в спортклуб скоро.

Правда, когда все ребята торопились прочь из актового зала, директор уже у выхода нагнал и попросил зайти к нему в кабинет.

Я особо не волновалась, ведь знала, что нигде не косячила. Шла из-за интереса, и только.

В кабинете было довольно уютно – минимум мебели и максимум папок и документов.

Лунообразный стол, несколько стульев, на один из которых я и присела в ожидании разговора с директором.

Виталий Семёнович не торопился переходить к главному, а когда раздался стук, сердце пропустило удар. И не зря.

С разрешения директора дверь отворилась, и на пороге застыл Игнат. Если меня и заметил, то даже глазом не моргнул:

– Вызывали? – поправил рюкзак на плече.

– Да, проходи, садись, Селивёрстов, – кивнул Виталий Семёнович, и теперь с улыбкой посмотрел на меня:

– Ирина, ты в этом году заняла на олимпиаде по химии второе место.

Сконфуженно покосилась на Игната, который уже вальяжно устроился на соседнем стуле, и с равнодушием подпёр рукой подбородок, безразлично разглядывая убранство кабинета.

– Да, – непонимающе подтвердила то, что и так было известно.

– Молодец, мы всем преподавательским составом очень тобой гордимся. Как, впрочем, и твои родственники.

– А я тут причём? – не выдержал пустой болтологии Селивёрстов.

– А при том, – опять кивнул директор. – Ты победитель, и как все предыдущие годы, тебе положено приглашение на экскурсию. В этот раз – научно-технологическая фармацевтическая фирма «Полисан».