Наблюдая все эти сборы, Орсон даже осведомился у Дэвида, а не принарядиться ли и им тоже? Майсгрейв лишь отмахнулся. Они простые торговцы, чужаки тут, и им не стоит привлекать к себе особого внимания. Пусть лучше Орсон проверит, насколько хорошо связаны тюки с товарами, которыми были навьючены пони.

Орсон лениво принялся выполнять поручение, но был так неуклюж, что в итоге Майсгрейв сам взялся за дело, тщательно проверяя все ремешки и узлы, стягивающие поклажу. По меркам шотландского Нагорья тут было целое богатство – и перчатки из мягкой кожи, и ремни с пряжками, а главное – подарки для Мойры: мешок с ароматным кастильским мылом, узел с лимонами, а также несколько кожаных фляг с вином. На вине Эхин настаивал особо, уверяя, что его красавица очень любит хорошие дорогие напитки из виноградной лозы. Ну да, Дэвида уже знал об этом, и это усиливало его неприязнь к женщине, которую предстояло похитить: пьющая женщина не являлась чем-то достойным в его глазах.

Отдельно Дэвид упаковал особый подарок для Джона Киллинга. Это был редкой красоты стилет и одновременно знак, по которому племянник Гектора Роя поймет, что пора выполнять обещание за которое ему платил Перси, и помочь похитить властную любовницу дядюшки.

Когда со сборами было покончено, Манро тронулись в дорогу, но проехали совсем немного, когда услышали отдаленный звук волынок. В тихом безветренном воздухе все четче стали слышны звуки древнего горского пиброха^[24] «Мир или война».

– Это МакКензи выслали нас встречать! – довольно просиял Эхин.

Его дядя Ремси подтвердил это:

– Мы ведь уже в землях МакКензи, мы их гости, и было бы странно, если бы они не проявили к нам учтивость.

Вскоре они увидели на холме играющих на волынках горцев, а также несколько всадников с гербом МакКензи на скреплявших складки клетчатых тартанов значках – головой оленя с ветвистыми рогами. Ехавший теперь подле Дэвида отец Тутило сообщил, что возглавляет встречающих некий Кристофер Мак Рэ, новый констебль клана.

– Он возвысился после того, как лишили этой должности Малкольма Мак Рэ. Сближаться с ним не нужно, а вот когда увидим Малкольма…

Дэвид лишь кивнул. Он уже понял, через кого будет действовать.

Пока же новый констебль Кристофер приветствовал вождя клана Манро. Простота гэльского языка и обычаев отбрасывает все почетные титулы, и к вождю можно обращаться по имени. Орсон, наблюдавший со стороны, как запросто общаются Эхин и человек от МакКензи, даже охнул от неожиданности:

– Клянусь бородой, милорд, они так просты… Ох!

В следующий момент Орсон вскрикнул, ибо Дэвид локтем дал ему под дых.

– Еще раз обратишься ко мне как к господину… лишишься своей прославленной бороды.

Тут он заметил, что Кристофер Мак Рэ смотрит в их сторону, и поспешил помахать рукой, выражая приветствие, как и полагалось заезжим торговцам, желающим расположить к себе членов клана. Опешивший Орсон только моргал, наблюдая, как его рыцарь и господин добивается милости какого-то голоногого горца, обернутого в плед.

Но Кристофер Мак Рэ довольно милостиво кивнул в ответ торговцам. К таким заезжим в горы Хайленда купцам тут относились с уважением. И не только потому, что они привозили редкие в горной стране товары, но и потому, что считалось, что в эти неспокойные места могли отправиться только смелые люди, умевшие за себя постоять.

К месту встречи путники прибыли, когда солнце уже перевалило за полдень. Дэвид даже застыл в первый миг, восхищенный открывшейся перед ним картиной. Они находились на склоне поросшего лесом холма, откуда открывался вид на слияние трех лохов, – так местные жители называли длинные заливы между холмами. И там, где их воды соединялись, на небольшом островке высился, словно суровый, но прекрасный мираж, замок вождей МакКензи Эйлен-Донан.

Место для возведения замка было выбрано на редкость удачно. Тот, кто владел замком, мог контролировать и все длинные заливы – Лох Дьюк, Лох Лонг и Лох Элш. К замку на острове вел арочный мост, одна секция которого в случае опасности поднималась, а само строение представляло собой большой солидный дом со всеми признаками крепости – зубчатыми парапетами, узкими окнами в толще стен, высокой башней, победно возвышавшейся над окрестностями. Эйлен-Донан словно царствовал над зеркальными водами, а берега вокруг были покрыты множеством белых нарциссов, напоминавших россыпи звезд. Холодный май не помешал им взрасти, и теперь они удивительно гармонично смотрелись на фоне окрестных гор, поросших темными хвойными лесами, красиво отражавшихся в спокойной глади озер.

Но очарование местности несколько умаляло людское столпотворение на берегу перед мостом к замку. Судя по дыму от костров, запаху жареного мяса и веселому гомону, близ замка МакКензи собрались все люди клана и там полным ходом шла подготовка к веселому пиру.

Когда отряд Манро приблизились, клансмены МакКензи и их женщины приветствовали гостей радостными возгласами. Те в свою очередь весело откликались, так что, если не знать, как долго между Манро и МакКензи существовала вражда, можно было подмать, что это едва ли не встреча родственников. Но горцы обычно легко сближались, когда не было причин для схваток, словно подтверждая старинную поговорку: «Мир или война – все едино». К тому же все они были верующими людьми, отмечали Пасхальное воскресение, и чем это не повод, чтобы отложить оружие и повеселиться?

Когда Эхину Баллоху и его спутникам сообщили, что сам Гектор Рой с супругой и детьми еще не вернулся с праздничной службы из соседнего аббатства, никто не расстроился – они непременно скоро прибудут, и тогда начнется веселый пир. Пока же клансмены Манро беспечно влились в толпу и стали помогать с приготовлениями, а самого молодого вождя и прибывших с ним торговцев по арочному мосту препроводили в Эйлен-Донан.

Едва они спешились во дворе, к ним сразу поспешили гили – как называли мужскую прислугу в кланах. У гостей приняли их пони, стали поднимать туки с товарами. Двор замка был невелик, и озираясь по сторонам Дэвид обратил внимание на наблюдавшую за ними с каменной галереи над входом женщину, закутанную в плед МакКензи. Она вскоре отступила внутрь замка, но Дэвид успел разглядеть ее привлекательное личико, на котором выделялись большие глаза, темные брови и яркий рот. И почему-то сразу понял, что это и есть прославленная красавица Гектора Роя. По крайней мере, то, как смотрел ей вслед Эхин Баллох, подтверждало его догадку.

Но еще один человек не сводил глаз с галереи. Это был рослый пожилой горец с пышной седой шевелюрой и широкой бородой. Причем взгляд его был исполнен такой ненависти, что, обладай он смертоносной силой, от промелькнувшей на галерее красавицы не осталось бы и тени.

Подле Дэвида оказался священник Тутило.

– Смотри, парень, это и есть опальный Малкольм Мак Рэ, от которого в немалой мере зависит успех нашего предприятия.

Дэвид, оглянувшись, встретился взглядом с Малкольмом. Горец смотрел на торговца безо всякого выражения, а отец Тутило, проходя мимо, даже осенил его крестным знамением, однако тот никак не отреагировал на благословение.

Гостей ввели в холл, оказавшийся по-своему роскошным и внушительным. Дневной свет проникал сюда через открытые узкие окна, и можно было рассмотреть развешанные по стенам охотничьи трофеи – клыкастые головы кабанов, шкуры рысей, рогатые головки серн, а по центру висела мастерски выполненная голова крупного оленя с огромными ветвистыми рогами. Под ней в резном кресле сидел молодой темноволосый парень, которого окружала группа рослых крепких охранников лейхтахов – телохранителей вождя.

Эхин и его родственник Ремси Хром стали перед ним, приветственно прижав руки к груди.

– Мир тебе, Джон МакКензи из Киллина! Слава Иисусу Христу в светлый день Пасхи!

– Во веки веков, – отозвался племянник и соправитель Гектора Манро.

Дэвид присмотрелся к нему, видя в нем прежде всего того, кто может им помочь. Собой Джон был особо ничем не примечателен, длинноволосый и худощавый, лицо скорее замкнутое, чем открытое, и только его роскошная одежда обращала на себя внимание: богатый рыжий бархат его дублета покрывала роскошная вышивка, складки переброшенного через плечо пледа скреплены брошью с крупным самоцветом, а спорран, поясная сумка, сшитая из блестящей шкуры морской выдры, отделана серебром. Всем своим видом Джон из Киллина словно пытался подчеркнуть высокое положение в клане, но был достаточно учтив, чтобы подняться навстречу гостям.

– Рад приветствовать вас в Эйлен-Донане, храбрые мужи. Мир вам и привет под этим кровом.

По его знаку к гостям вышла худенькая светловолосая девушка, державшая в руках рог с положенным приветственным напитком. Причем сперва она сама сделала из него, глоток, по обычаю демонстрируя, что угощение не отравлено. И только после этого протянула рог Эхину. При этом она улыбнулась и стало заметно, что у нее сильно выступающие вперед крупные верхние зубы. Крольчиха Кэт, догадался Дэвид. Предполагаемая невеста Эхина, о которой он так пренебрежительно отзывался.

Он и сейчас ограничился лишь кратким ковком, и, едва пригубив напиток, передал дяде Кристоферу. И тот еще не закончил пить, как Эхин сообщил, что с ним прибыли торговцы из Инвернесса, дабы любезные МакКензи смогли выбрать из их товаров подарки себе по душе. А он, Эхин Баллох, вождь славного клана Манро, берется оплатить все, что они пожелают.

Повинуясь его знаку, Дэвид стал выкладывать содержимое своего мешка: пряжки, чеканные фибулы^[25], несколько отрезов ткани, бляхи для наборных поясов.

– Прошу особо взглянуть на этот кинжал, благородный тан^[26], – обратился он к Джону, выкладывая заранее заготовленный стилет, украшенный вырезанной из янтаря головой волка.

По уговору Джон должен был знать, что получит такой знак. Однако сейчас он сильно вздрогнул, побледнел и стал лихорадочно озираться. Это вызвало некоторое замешательство, и Дэвид мысленно обозвал Джона МакКензи глупцом. Неужели этот олух не понимает, что его поведение может показаться странным? И когда Джон брал в руки стилет, служащий знаком, его руки так дрожали, что он даже уронил его.

Майсгрейв постарался отвлечь присутствующих, начав красноречиво расхваливать товар и предлагая младшему вождю МакКензи то на обтянутые кожей ножны с металлической отделкой, то перчатки с вышитыми раструбами. А вот эту длинную расшитую тесьму тан может приобрести в дар для этой милой леди, что стоит у окна, указал мнимый торговец на Кет, при этом учтиво кланяясь и приложив руку к груди.

И тут рядом раздался спокойным мелодичный голос:

– Разве ты, Джон, не предложишь и мне посмотреть привезенные товары?

Теперь она была без пледа, в богатом платье красного бархата, которое, на взгляд Дэвида, уже давно вышло из моды: с завышенной талией, узкими длинными рукавами и треугольным вырезом. Подобные носили лет двадцать назад, не меньше. Но и в нем прославленная красавица Мойра была так очаровательна, что Дэвид впервые подумал, что понимает тех мужчин, которые потеряли от нее голову.

Достаточно высокая, чтобы выглядеть величавой, длинноногая, с высокой грудью и покатыми плечами, она казалась изящной и грациозной. Ее свободно распущенные волосы, были лишь немногим темнее того, что принято называть льняными, и красиво вились пышными локонами, ниспадая на плечи и обрамляя ее выразительное, исполненное достоинства личико. Пожалуй это первое, что отметил в ней для себя Дэвид – достоинство.

А еще уверенность. Это было видно по тому, как она невозмутимо прошла между расступившимися клансменами и стала небрежно перебирать разложенные товары. Левой рукой, как отметил Дэвид. Похоже, фейри была левшой – люди считают, что так и бывает у представителей маленького народца. Фейри, как ее тут называли. И она действительно могла околдовывать, если Дэвид на какой-то миг забыл о своем задании, просто смотрел, как она мило выпятила в недовольной гримасе губку, при этом оставаясь необычайно привлекательной.

Похоже красотке не понравились товары и она хотела уйти, когда Эйхин подался вперед и загородил ей путь:

– Не оставляйте нас так быстро, дивная Мойра. У этих людей есть товары, какие я велел отложить лично для вас. Эй, Дэвид, Орсон, покажите, что вы приберегли для первой красавицы во всем Хайленде!

Ну да, это заготавливали заранее – и кастильское ароматное мыло, и редкие в этих краях лимоны. Мойра взяла их почти все, заметив Джону, чтобы он расплатился с лоточником, на что тот лишь проворчал, что скоро вернется Гектор Рой, пусть он и раскошеливается для своей красотки.

– Ты всегда был сквалыгой, Джон, – грациозно пожала плечами Мойра. – За это тебя никогда не будут так любить в клане, как Гектора Роя. Ну что ж, я ухожу. Может, только позже… Думаю торговцы останутся на наше праздничное гуляние? – добавила она наконец посмотрев на Орсона и Дэвида.

На Дэвиде Мойра задержала взгляд немного дольше. И взгляд ее был цепким, изучающим. У Майсгрейва невольно сложилось впечатление, что она сделала некий вывод на его счет для себя. Он невольно напрягся. Хитрая девка. Хитрая и умная. Он невольно перевел дыхание, когда она отвернулась.

Позже он вновь увидел Мойру, когда она следила за приготовлениями к пиру. Красавица расхаживала в своем алом платье среди костров, смотрела, как жарятся на вертелах бараньи и козьи туши, подходила к выложенным раскаленными камнями ямам, где тушились в огромных количествах говядина и дичь, приказывала щедро поливать жиром уложенные на решетках ломти свинины. И хотя теперь ее алое платье было прикрыто широким передником, но все равно она тут и впрямь казалась существом из другого мира – фея, дух, королева… некая райская птичка, попавшая в стаю воробьев. А еще Дэвид отметил, что люди МакКензи относятся к ней по-разному: одни приветливо с ней заговаривали, другие, наоборот, смотрели хмуро и украдкой делали старинный охранительный знак от темных сил. Но то, что Мойра была тут особа известная, нельзя было не учитывать. Как тайно увезти женщину, которую знает каждый человек в клане?

От Дэвида не укрылось, что местные женщины порой поглядывают на эту нарядную красавицу настороженно, а одна даже одернула своего широко улыбавшегося Мойре супруга и стала выговаривать ему:

– Не пялься на нее. Или не знаешь, что она может наложить заклятие? Припомни-ка лучше, что произошло с Малкольмом Мак Рэ, когда она наслала на него свои чары. Из-за нее вся его жизнь пошла прахом.

Упомянутый бывший констебль сидел в стороне от собратьев по клану на одном из выступавших из вод залива валунов. Седовласый великан выглядел одиноким, его как будто избегали. Только священник Тутило приблизился к нему и о чем-то долго разговаривал. Со стороны казалось, что священник увещевает Малкольма, но Дэвид в этом сомневался, зная, как умеет обрабатывать людей хитрый Тутило.

Сам же Майсгрейв смешался с толпой клансменов, общался с ними, но при этом незаметно оглядывал окрестности, отмечал, куда ведут тропы, где склоны пологие, а где круто уходят вверх. Отметил, сколько лодок в заливах, а сколько лежат на берегу. И хотя в основном это были простенькие куррахи^[27], их было довольно много, из чего Дэвид сделал вывод, что увезти Мойру на одном из них, когда придет время, будет совсем несложно. И у него даже возникло решение, куда можно будет скрыться с похищенной женщиной… Хотя до этого еще так далеко и еще не известно сможет ли он выполнить дерзкий план Перси. Пока что лишь обнадеживало лишь то, что Тутило все еще болтает с Малькольмом и тот с готовностью кивает на его слова. Ну и Джон Киллин вроде как успокоился и даже помахал рукой Дэвиду, когда переходил по мосту на берег, где готовилось пиршество.

С людьми клана Джон держался наоборот уверенно и властно. Указал, где расставить козлы для столов, как укладывать на них длинные доски столешниц. По его знаку из замка по мосту на место пиршества выкатывали все новые бочки с напитками, несли связки колбас, корзины с яйцами. Обычно горцы питались весьма скромно, теперь же многие из них пришли за много миль из дальних хуторов и деревушек, чтобы вкусить свою долю от щедрот вождей.

Дэвид принял из рук какой-то доброй женщины чашу с блендом^[28] и стоял, неспешно прихлебывая, когда чуть не поперхнулся, заметив, как Эхин пытается обнять Мойру. Проклятье, он ведь сказал мальчишке, чтобы он не таскался за женщиной, которую похвалялся похитить!

Дэвид слышал, как молодой Манро говорил Мойре:

– Почему твое красивое личико так серьезно, когда все улыбаются?

– Просто я озабочена тем, хватит ли припасов на такую толпу, – мягко отстраняясь она от наступавшего на нее юноши, отводила его руки.

– И это все, что тебя интересует, красавица моя?

Она засмеялась.

– О, еще меня интересует, смогу ли я в это полнолуние уйти поплясать на томнахурих^[29].

Эхин перестал улыбаться и невольно перекрестился. Томнахурих – холм эльфов, маленького народца, которые не так и милостивы к простым смертным. А Мойра заметив его смущение, звонко рассмеялась.

– Ты не опасаешься, что я совсем зачарую тебя, Эхин Баллох? И ты пропадешь на многие годы, если пойдешь со мной плясать в лунную ночь?^[30]

Юноша гордо вскинул голову.

– А ты попробуй позвать меня – и узнаешь. Но учти, красавица, я умею не только плясать, но и жарко целовать. И едва ты узнаешь, как я целуюсь, сразу забудешь своего старика Гектора. Это так же верно, как и то, что гора Бен-Невис незыблемо стоит на земле тысячи лет!^[31]

Мойра перестала смеяться:

– Я не могу стать твоей женой, Эхин. Я уже жена Гектора Роя. И клятва, произнесенная им о нашем браке перед всем кланом, нерушима… как та же гора Бен.

– Ты забываешь, что старина Гектор обвенчан с другой. Неужели ты хочешь, чтобы у вождя МакКензи были неприятности с церковниками из-за тебя? Чтобы его обвинили в многоженстве или блуде?