Глава одиннадцатая

Домой Харпер вернулась как в тумане. Машина… Понятно, что она не на ходу и, судя по описанию мистера Пи, ее вообще стоит отвезти на свалку, – но машина есть машина… Харпер не нужно было даже смотреть на нее: она и так знала, что сумеет ее починить, даже если для этого старый «мини купер» придется полностью разобрать, а затем собрать заново. Она же прирожденный инженер – вот что сказал ей Карл в мастерской. Машины она понимала, как себя. Словно между ними и правда было какое-то родство, словно вместо костей у нее были запчасти. Копаясь в автомобиле, она чувствовала себя как дома; неудивительно, что время в «Автосервисе Карла» всегда летело так незаметно. У Харпер в жизни было всего два места, откуда ей не хотелось уходить: спортзал и мастерская.

И больше всего ей нравились как раз старые машины. Если они вдруг выходили из строя, недостаточно было подключиться к компьютеру, чтобы выяснить, что пошло не так. Нет, нужно было залезть в их металлическое нутро, прислушаться к механизму и подождать, пока он сам подскажет, как его вылечить. Может, все дело в том, что у Харпер было чутье – она знала, как устроен мир, в котором все разрозненно и разболтанно. И она была счастлива, что может починить хоть что-нибудь!

Дома было тихо. Харпер окликнула Макса, и он сразу ответил сверху. После инцидента в магазине он притих, хотя обычно это бывало ненадолго. Спасибо еще, что он в бо́льшие неприятности не влип.

– Я готовлю ужин, – крикнула она, потому что брату было проще, если у него было время подготовиться. – Позову через полчаса.

В гостиную она даже заглядывать не стала – ясно, что отца нет дома. Куда он ушел, она не знала и знать не хотела. Им с Максом было гораздо лучше одним. Она поднялась наверх, сняла спортивную форму и пошла в ванную. На подоконнике стояли в ряд пластиковые горшочки с землей. Это были не настоящие горшки, а стаканчики из-под йогурта, которые явно перекочевали сюда из мусорного ведра. Йогурты Макс любил, правда, только с лимонным вкусом. Несколько лет назад Харпер тщетно пыталась убедить брата в том, что нельзя питаться одним лимонным йогуртом, – это вредно для здоровья. В отчаянии она даже стала крошить мультивитамины в его завтрак – пока не поняла, что все дело в консистенции и, если сделать пюре из горошка или, допустим, из брокколи, Макс будет есть и его, пусть и понемногу. Особенно если сверху положить ломтик лимона, из которого можно выдавить сок. Через некоторое время она ввела в рацион брата картофельное пюре. Сама она ела его часто, да и йогурты тоже любила. Но только не лимонные!

Харпер потыкала пальцем в один из горшочков и тут заметила написанную аккуратным почерком этикетку, прикрепленную к последнему горшку: «Cosmos bipinnatus»^[3].

Она спустилась на кухню и начала готовить. Мясо Макс не любил, что было даже неплохо: денег на него у Харпер все равно не хватало, к тому же она настороженно относилась к полуфабрикатам, так что меню у них было в основном вегетарианское. Харпер заглянула в холодильник, надеясь, что отец не съел все, что там было. Сегодня ей повезло: остатки макарон с сыром, которые она приготовила накануне вечером, стояли нетронутые, а в бутылке еще оставалось молоко. Харпер уже подумывала поставить еще один холодильник у себя в комнате (на дверь которой она уже много лет назад навесила замок), чтобы этот вороватый ублюдок не объедал их, – но так и не поставила. В основном потому, что тогда увеличились бы счета за электричество.

На пороге кухни появился Макс. Значит, прошло ровно тридцать минут с того момента, как она объявила, что ужин будет через полчаса. «Точность» – второе имя этого ребенка.

Они разложила по тарелкам макароны с сыром и гороховое пюре.

– Как дела в школе?

– Нормально.

– Что делал в обед?

– Ходил в библиотеку.

Ответ Харпер знала заранее – просто такой у них был ритуал. За стандартными репликами следовала та часть беседы, которая всегда была разной. Макс много читал – с такой жадностью, словно книги в любой момент могли исчезнуть из этого мира, все и сразу.

– Что ты сегодня читал?

Макс, старательно очищавший макароны от сырного соуса и складывавший их аккуратной горкой на краю тарелки, на мгновение остановился. Все это тоже было частью ритуала – они с Харпер всегда так ужинали. Она знала, что брат обязательно ответит, и не торопила его. Просто ела и ждала, пока у него внутри провернутся нужные шестеренки.

– Про растения, – сказал он наконец.

– Видела горшки в ванной. Что это такое?

– Цветы, – ответил Макс и, закончив отделять макароны от нормальных (с его точки зрения) продуктов, принялся за еду.

Где он собирался сажать эти цветы, когда они вырастут, Харпер не спросила. Она давно научилась планировать свои битвы. Тактику этой она продумает, когда придет время.

– Сможешь съесть пару ложек макарон? – спросила она небрежно, кивнув на его тарелку. – Как вчера? Всего две, этого будет достаточно.

Макс наморщил нос. Но съел. Ради нее.

Они уже заканчивали, когда в дверь решительно постучали. Брат с сестрой замерли и уставились друг на друга. Гостей они не ждали. Гости к ним никогда не приходили.

– Отнеси тарелки в раковину и возьми себе йогурт, – велела Харпер и встала. – Я вернусь через минуту.

Выйдя в коридор, она сразу закрыла за собой дверь кухни. Потом открыла входную. На крыльце стояла женщина – ее лицо показалось Харпер знакомым, но как ее зовут, она не знала. На женщине было темно-красное стеганое пальто, в руках она держала осколки цветочного горшка терракотового цвета. Ей было за шестьдесят, на лице застыло несчастное выражение, на этот раз приправленное раздражением. Харпер с замиранием сердца посмотрела на горшок.

– Слушайте, – сказала гостья, прежде чем Харпер успела открыть рот, – я понимаю, что мальчик не хотел ничего плохого, но я уже второй раз ловлю его с поличным. Он ворует у меня в саду. А теперь еще и вандализм.

Она со значением приподняла осколки горшка.

– Ох, простите, – тихо проговорила Харпер. – Я не знала…

– Если бы он просто попросил, я сама дала бы ему черенки, – продолжала женщина, не слушая Харпер. – Или показала бы, как их делать. Но он же не говорит! Он просто лезет без спроса и создает неприятности. А сегодня я застала его с совком и ведром – представьте себе, сидит и загребает мой чертов компост!

Черная земля в стаканах из-под йогурта в ванной. Ей ведь даже в голову не пришло спросить, где Макс ее взял. Земля есть земля, ее везде навалом – так ведь? У тебя под ногами, у нее, у кого угодно. Хотя вообще-то – Харпер посмотрела на их темную улицу с асфальтом, кирпичом и бетоном, – это совсем не так.

– Извините нас, – еще раз повторила Харпер и машинально сжала дверную ручку. – Я заплачу за причиненный ущерб.

– Прости, милая. – Женщина прищурилась и наморщила лоб. – Я не хотела вот так на тебя набрасываться. Просто расстроилась. Это ведь не твоя ответственность, а твоего отца.

Женщина даже не упомянула их мать. В этом городке все всё знали. Но никто ничего не понимал.

– Его ведь нет дома? – догадалась женщина, глядя на темные окна.

– Он на работе, – быстро сказала Харпер.

Это вполне могло быть правдой. Пару недель назад Харпер слышала, что отец нашел подработку в промзоне.

– В общем, я подумала, что ты должна быть в курсе, – вздохнула соседка. – Я не хочу портить вам жизнь, но… Ладно, нам всем бывает нелегко.

– Мы вам все возместим. Скажите, что он взял, и я обещаю, что верну это. Честное слово.

Женщина устало улыбнулась, словно все ее силы ушли на то, чтобы добраться до них и произнести гневную речь.

– Это не обязательно. Но мне кажется, что мальчику нужна помощь.

Харпер похолодела от страха. Помощь. Еще одна деталь в мировом механизме, которая вышла из строя: это слово должно было дарить надежду, но на самом деле…

– С ним все в порядке, – твердо заявила она. – У него есть я.

Женщина снова посмотрела на темные окна первого этажа.

– Да, конечно, – кивнула она. – А кто есть у тебя, Харпер?

Страх мгновенно превратился в злость. Да что эта женщина о них знает? Любительница совать нос в чужие дела! Явилась сюда с этим идиотским горшком и пригоршней грязи! Сейчас еще начнет рассказывать, как ей бывает нелегко.

– Не хочу, чтобы жалкие зануды учили меня жить, – отрезала она. – Просто оставьте нас в покое, понятно? Я уже извинилась и сказала, что заплачу. И я не виновата, что у вас такая пустая жизнь, что вы задираете мальчишку просто ради того, чтобы отвлечься.

На лице соседки словно опустились жалюзи. Она поджала губы и отвернулась.

– Я хотела помочь, – сухо сказала она. – И поверь, не все тут отличаются таким терпением. А ворует он не только у меня.

Харпер подождала, пока она выйдет из их двора, и изо всех сил хлопнула дверью. Грохот эхом разнесся в ночи.

Тяжело дыша, она прижалась лбом к двери и закрыла глаза. Один нормальный день. Всего один хороший день! Харпер обернулась. На пороге кухни стоял Макс. Он уже вымыл посуду и расставил ее сушиться около раковины. Макс стоял, опустив голову, и Харпер сразу поняла, что он все слышал.

Никто из них ничего не сказал. Да и зачем?

– У тебя уроки на сегодня есть? – спросила она через минуту.

Макс кивнул.

– Тогда надо их сделать.

Он послушно ушел наверх и тихо закрыл свою дверь.

Было уже за полночь, когда вернулся пьяный в стельку отец. Харпер еще не спала – делала уроки. Она слышала, как он чем-то гремел внизу, но не обращала внимания, пока отец не начал подниматься по лестнице. Обычно он просто валился на диван в чем был и отключался. Но не сегодня. Харпер отложила ручку и прислушалась к приближающимся неуверенным шагам. На ногах отец держался с трудом. Зато был зол как черт – это она поняла в тот момент, когда он начал яростно стучать в дверь Макса. Харпер выскочила из комнаты. Она давно собиралась врезать замок в дверь брата, но так и не решила пока, чего больше – плюсов или минусов – в том, что Макс сможет запираться у себя.

– Прекрати, – потребовала Харпер. – Сейчас же.

Отец перевел на нее мутный взгляд. Нет, на нее он не нападет – она это знала. Один раз уже попробовал и в ответ получил такой удар, что точно больше не рискнет. Тогда же она очень доходчиво объяснила ему, что, если он полезет к Максу, будет в десять раз хуже.

– В пабе говорили… Чего он нарывается? Передай ему, – прорычал отец, который, кажется, сохранял способность к членораздельной речи только от злости. – Если услышу, что он опять растения ворует, я его…

– Что? – спросила Харпер очень тихо и очень четко.

Отец ухмыльнулся, махнул кулаком в сторону двери Макса и ушел в ванную. Харпер знала, что будет дальше, но не могла этому помешать. Дверь в ванную захлопнулась; она стояла в коридоре и ждала. Послышался сдавленный рык, и о стену ударился первый стаканчик из-под йогурта, потом второй.

Когда шум в ванной стих, она вернулась к себе в комнату, но уроками занялась, только когда отец нетвердой походкой спустился по лестнице. Харпер немного помечтала о том, как он падает и ломает шею, – но этого, конечно, не произошло.

Наконец, наступила тишина. Стучаться к Максу она не стала – все равно не ответит. Хотела прибрать в ванной – там наверняка все вверх дном! – но все-таки решила закончить эссе. Нужно выполнить обещание, которое она дала мистеру Пи. А когда у них с Максом будет машина, они смогут сесть в нее и уехать куда захотят.

Она уберет утром. Больше все равно некому.