Платяной шкаф, стоящий в комнате для гостей, достался мне от родителей. Как писали Ильф и Петров, секрет изготовления такой мебели уже утерян, и сейчас мебель делают из древесно-стружечных плит. Этот родительский шкаф для одежды и сейчас стоит в комнате, – довольно вместительный и лёгкий. В нем хранятся простыни, пододеяльники, куртки и рубашки. Когда недавно туда заглянул, чтобы повесить дубленку, мне на глаза попалось женское платье, которое я ни разу до этого момента не видел никогда. Я живу один, гости ко мне приходят очень редко, и никто из них не мог принести это платье. Оно печально висело на плечиках рядом с моими сорочками и скучало. В прошлом году я наводил в этом шкафу порядок, но его там не было, я в этом был уверен.
Я был очень удивлен незнакомой вещью и достал плечики с этим незнакомым женским платьем. Оно было сшито из клетчатой серо-синей хлопчатобумажной ткани и было очень длинным. Скорее всего, это был какой-то рабочий халат, подумал я, глядя на его черные пуговицы,– такие обычно пришивали к рабочей одежде. У меня были две любимые рубашки с похожим рисунком, но одну я уже доносил до дыр и выкинул, а вторую носил только летом – она была из натуральных волокон, в ней мне было комфортно и холодной зимой, и в жаркое лето. Мне сразу пришла мысль, что из этого платья могла получиться отличная домашняя рубашка: надо только ее немного переделать – укоротить и пришить карманы.
Отец подарил мне на свадьбу отличную швейную машину, на которой я постоянно что-то шил, – в прошлом году сшил целых пять летних рубашек, и очень довольный своей работой, проходил в них все лето. Сейчас у меня не было никакой швейной работы, – я пребывал в печали, так как любил что-нибудь сшить. Но то, что лежало на швейной машине с осени, я переделал за долгую зиму, а нового шитья у меня не было. Я, конечно, перештопал все шерстяные носки, и уже скучал без женской работы. И тут появилось это, появившееся ниоткуда, платье. Его было нетрудно перешить в рубашку, и я с увлечением взялся за дело.
Я смерил его со всех сторон, записал на листе бумаги все цифры, потом достал свою летнюю рубашку, тоже измерил, написал на этом же листе результаты. Потом вычислил, где были между платьем и рубашкой расхождения, и записал,– где надо было отрезать, а где, наоборот, пришить. Потом открыл тумбу, достал швейную машинку, и операция по переделке платья началась. Она продолжалась не очень долго – часа полтора. Львиную долю этого времени заняло изготовление карманов – как правило, чем меньше деталь, тем больше на нее уходит времени. Но машина шила хорошо, ниток самых разных у меня было много, а так как я в своей жизни занимался шитьем много раз, то считал, что могу сшить все, что мне было надо. Это было моим полезным хобби, – вернее, одним из многих домашних дел, которыми я занимался с удовольствием.
Скоро я с рубашкой закончил – осталось только пришить пуговицы. Пришивать их я не любил, и оставил это занятие на следующее утро. В квартире было душно, и я проснулся – в спальне было жарко, а когда я отворил балкон и уснул, через час стало холодно, и я проснулся. Пришлось закрывать балкон, чтобы в очередной раз проснуться, на этот раз от жары и от духоты. В шесть утра я встал и решил, что больше не смогу заснуть – впереди был целый день, и надо было переделать кучу домашней работы, а потом поехать за город, в свой загородный дом. Но сначала надо было пришить пуговицы. Я достал большую коробку и стал в ней искать подходящие пуговицы. Это было увлекательное дело – их было в этой коробке из-под обуви, наверное, целый миллион, и, когда закончил выбирать подходящие, порядочно устал.
Петли на этом платье уже были, и пуговицы я пришил быстро – сказался мой большой опыт. Теперь можно было померять обнову. Я надел рубашку, застегнул пуговицы, подошел к зеркалу, но в нем ничего не отражалось – только ковер на стене и прикроватная тумбочка. Меня там не было, и я очень удивился этому обстоятельству, подошел к зеркалу поближе, провел по нему пальцем и был озадачен тем, что зеркало было на месте, а меня в нем не было: вот такая нелепость, – чудеса, да и только. Я снял новую рубашку, надел теплую куртку и пошел на балкон покурить, привести свои чувства в порядок.
Что-то мне мешало спокойно подышать никотином, – какое-то подозрение у меня появилось в голове,– я сразу бросил недокуренную сигарету и отправился разбираться с зеркалом и рубашкой. В зеркало я сразу заглянул, даже не снимая куртку – я отражался в зеркале так, как и должно быть. Но когда снова одел недавно сшитую рубашку, то в зеркале меня не было. Снял рубашку, снова появился. Надел ее снова – пропал. В зеркале отражалась снятая рубашка и я рядом, но как только я ее одевал, то немедленно пропадал – зеркало отказывалось показывать меня в этой рубашке. Кроме этого зеркала в квартире было зеркало в прихожей и в ванной комнате, но когда я посмотрел в эти зеркала, меня в них не было. Оказалось, что я сшил волшебную рубашку, в которой меня никто не мог увидеть, даже я сам.
Надо было эту мою мысль проверить на практике: выйти в сшитой рубашке в магазин на первом этаже и купить продуктов для второго завтрака. Я одел кроссовки, новую, только сшитую рубашку, сунул в карман кошелек, сигареты с зажигалкой, отворил дверь и тихо вышел на лестничную площадку. Мой сосед стоял перед дверью своей квартиры, доставал из сумки ключи. Когда я решил закрыть свою дверь и уже засунул в замочную скважину ключи, он обернулся, – услышал, как мой ключ проворачивался в скважине. Но для него коридор был пуст, и он меня не увидел, хотя стоял в трех метрах от меня.
Спускаться на первый этаж на лифте я не рискнул, пошел через запасной выход – жильцы им практически не пользовались, ездили на лифте, и я в полном одиночестве дошел по лестнице до двери, нажал кнопку магнитного замка и вышел на улицу. По двору бегали дети – кто с автомобилем, кто с куклой, но меня они тоже не заметили. Было очень интересно быть невидимым, – но я был голоден, и решил поразмышлять на эту тему после обеда.
Магазин «Магнит» был на первом этаже нашего дома,– мне надо было выйти на улицу со двора, обогнуть дом, и оказаться перед входом. Я зашел в магазин, у входа в торговый зал, взял несколько пластиковых мешков и начал в них складывать свои покупки. Покупателей в магазине было мало, но несколько пожилых женщин с удивлением смотрели, как мимо них проплывают батон, пачка пельменей, несколько плиток шоколада и пачка халвы. После этого мне надо было благополучно покинуть с товарами торговый зал.
Я подошел к кассе, стараясь держать пакеты с продуктами пониже, у самого пола, чтобы кассир их не видел. Сигнализации на кассе не было, я благополучно миновал кассу и вышел к камерам хранения. Там стояла пластиковая корзинка, в которую положил свои покупки. Цены на них я знал хорошо, и когда в уме подсчитал стоимость продуктов, из кошелька достал двести рублей, подошел к кассе и засунул их в отделение для мелочи. Теперь моя совесть была спокойна – я не хотел стать магазинным вором, хотя мне это было нетрудно сделать.
Покупки я засунул под рубашку и спокойно пошел по улице к двери. Достал из кармана жетон, открыл дверь и пошел к лифту. Уже в гостиной, после плотного и сытного обеда, я стал думать, что можно сделать полезного в жизни, обладая такой волшебной рубашкой. Но додумать множество пришедших в мою голову мыслей я не успел – уснул на диване.
Лет восемь назад я подумал, что яблоням, которые посадил отец, уже лет по пятьдесят, и надо сохранить эти сорта. Они мне нравились, – давали большой урожай, и яблоки с них были очень вкусными. У меня было два выхода – заняться прививками, или посеять семечки от этих яблок, и я решил, что займусь обоими методами одновременно.
Семечки я весной посеял, целый стакан у теплицы, и потом занялся прививками. Последняя моя жена была профессионалом, работала в опытном хозяйстве, выращивала всеми возможными способами яблони, и в том числе, занималась прививками. Но с ней я давно развелся, и привлекать ее для помощи не хотел. В своей библиотеке я нашел несколько книжек про садоводство, прочитал, как привить яблоню. Это оказалось простым делом, но на практике все оказалось сложнее, чем я думал.
В один весенний солнечный день я решил привить черенки этих старых яблонь на дикие яблоньки, которые я выкопал осенью в лесу как раз для этой цели. Одна из лесных яблонь была уже большая, я спилил ее у самого корня, чтобы оставшийся ствол расщепить топором и засунуть в этот расщеп несколько черенков от яблонь. Черенки я тут же нарезал с обеих яблонь, сделал на их концах ровный и гладкий надрез. Засунул их в расщеп, замазал пенек краской и стал ждать результата.
Через неделю под ярким теплым весенним солнцем почки стали набухать, и вскоре из них вылезли маленькие ярко-зелёные листики. Они радовались солнечному весеннему дню и быстро росли, потому что корневая система у спиленной яблони была хорошей, и даже сок проникал свозь не замазанные на корне щели. Я каждое утро приходил и любовался этими листочками. Через неделю они были уже большими, но почему-то стали сохнуть, и наконец, все засохли. Мне было жалко, но я ободрял себя, что следующей весной привью больше черенков, и тогда у меня будет целый яблоневый сад. Сходил в лес, выкопал с десяток метровых лесных яблонь, и посадил около уже больших лесных яблонь, которые посадил очень давно. Они были уже высокими, на них были каждый год мелкие яблочки, которые зимой любили поклевать снегири.
Прошла зима, я решил повторить свои опыты, – на лесные молодые яблони, которые пережили зиму, привил черенки и стал наблюдать, что из этого выйдет. Как обычно, все засохло, и мне стало казаться, что я что-то делаю не так. Потом походил вокруг груши и яблонь и заметил робкие побеги,– это взошли семечки от упавших прошлым летом яблок и груш, которые ждали, когда я их пересажу на солнечное место.
Между грушей и яблонями было метров десять, и каждой будущей груше или яблоне досталось солнечное место. Между этими молодыми побегами было метра полтора, но я и не рассчитывал, что все они выживут, а если вырастут все, то им придется бороться за место под солнцем, расти быстрей и выше. Когда эта работа закончилась, я стал наблюдать, что и как растет. Черенки, которые я привил, все засохли. Но я не унывал, и на следующую весну продолжил прививки, но уже по привычке.
Прошло несколько лет. Каждой весной я прививал по привычке, несколько черенков на высокие и взрослые лесные яблони, и смотрел, как они потом летом засыхали. В том году один черенок, к моему большому удивлению прижился и я понял, что все делал правильно.
На яблоневой аллее уже росло несколько груш и яблонь, которые еще не цвели. Одна яблоня выросла вместе с грушами и оказалась с двумя высокими, около двух метров стволами. Яблоня, у которой я спилил второй ствол, выросла, и теперь была высотой больше метра. Я надеюсь, что они в этом году зацветут, и я узнаю, что за сорт получился.
Два года назад я пересадил на грядку, на которой росли кабачки две саженца, – один, по-моему, должен стать потом грушей, а второй даже не знаю чем – он напоминал яблоню, но у меня были сомнения, что это на самом деле. Надо было подождать, когда появятся цветы, а лучше плоды, и тогда я узнаю, что это на самом деле выросло.
Весна была странной: то было жарко, как в Африке, то наступали холода, как в Антарктиде. К этому ни один уважающий себя садовод никак не мог привыкнуть. Наконец, наступило лето: начался июнь, на градуснике установилось летнее тепло – двадцать градусов выше ноля. Можно было без ватника выйти в огород и посмотреть, что в нем выросло, а что замерзло. Я сразу отправился к саженцам, поздороваться с ними и узнать, когда у них появятся цветы.
Цветы у обоих появились, но какие-то необычные: такие я видел только в Африке, – у одного саженца они были лиловые, а у другого оранжевые, и обоих они были огромные для яблони и груши. Кроме того, их было мало – на одном было всего два, а на другом три. Пахли они на всю округу: аромат был такой, что у меня кружилась голова и в голову лезли странные мысли, – о женщинах и космосе. Странное сочетание для мыслей. Я походил взад-вперед по садовой дорожке и решил закурить сигарету, чтобы привести свои мысли в порядок. Достал из пачки сигарету, но моя зажигалка никак не могла добыть для меня огонь. Я покрутил у ней колесико, но все было без толку. В конце концов, я плюнул на это занятие и пошел во двор, – за другой. А поглядеть на необычные цветы решил вечером, или завтра утром, когда они станут побольше.
Настало утро. Мне полночи снились девушки, и я, поэтому встал озабоченный и грустный. Но после умывания холодной водой и зарядки, а затем завтрака, я пришел в норму и пошел в огород посмотреть на необычные цветы. Они стали еще больше и раскрылись. Среди оранжевых лепестков были видны маленькие фигуры. Присмотревшись к одной, я понял, что у меня выросли две хорошеньких феи. Они смотрели на меня и улыбались. Но улететь они еще не могли, – у них крылышки были такие маленькие, что казалось, их нет совсем. Но я то знал, что у фей обязательно должны быть крылышки, просто у этих двух они еще не выросли.
На лиловых цветках, как я и ожидал, стояли три эльфа. Они были тоже симпатичные ребята и были вооружены луками и маленькими мечами. У них тоже были чересчур маленькие крылья, чтобы летать, но они на это не обращали внимания. А на фей они смотрели часто, и я понял, что скоро они будут дружить. Один из эльфов выглядел старше, чем двое и я понял, что это их начальник. Я перезнакомился со всеми феями и эльфами и оставил их, – мне надо было сделать кое-какую работу дома.
О проекте
О подписке