Собрание обошлось без инцидентов, и траскмен распустил людей с большей уверенностью, что через неделю-другую жизнь в городе наладится. Но ошибся. Утром обнаружилось, что охрана оружия и дочери Тана перебита, а сама она и часть оружия исчезли. Исчезла также и часть бандитов, в том числе телохранители Тана. На совете, который избрали из числа жителей и вновь прибывших было решено раздать всем оружие. Бывшим бродягам, оставшимся в городе, надоела кочевая жизнь с бандой Тана, и они добровольно приняли законы города Донов, заверив его жителей в своей лояльности, желании спокойной жизни и помощи в борьбе с остатками банды. Так что угроза внутри города исчезла, хотя и появилась извне. Разыскивать бандитов в хаосе закоулков необжитой части города было невозможно и к тому же могло повлечь дополнительные жертвы. Поэтому совет решил выставить круглосуточные посты на границах заселенной территории, а остальным быть в постоянной готовности к отражению набегов ожидаемого противника.

Прошла неделя, другая. Нападения не было. Разведчики, прочесав город, не обнаружили следов сбежавших грабителей. Было решено отменить военное положение, хотя на ночь посты продолжали расставляться. В одну из таких ночей и произошел переполох. Когда Донов, разбуженный звоном колокола, прибежал полуодетый, но с мечом и бластером в руках на площадь, люди, собравшиеся там, молчали, подняв глаза в черное, с блестками звезд ночное небо. Там, среди застывших неподвижных звезд, неторопливо пробиралась одна ожившая звезда.

– Космический корабль! – послышался еле слышный шепот. Будто громким возгласом можно было неосторожно спугнуть эту искорку, светлячка в небе. – Земля! Наконец-то!

Накатилось облегчение, словно все пережитое, – голод, холод, борьба за выживание – эти долгие годы без просвета и надежды уже позади. Мать-Земля пришла на помощь, протянула свою мягкую, теплую, нежную руку, пришла спасти своих потерянных детей.

– А может он мимо пролетит, – несмело заметил какой-то скептик, но на него зашикали, заставив замолкнуть и не омрачать такую торжественную минуту.

Звездочка проползла по небосводу и скрылась за горизонтом. Никто не расходился. Стояли и ждали, устремив глаза на противоположную точку горизонта, на восход. Дрожали от ночного холода, но никто не уходил. Все ждали. Разговоры, начавшись, тут же затухали. Ждали.

Наконец, спустя мгновения вечности, звездочка вынырнула из-за горизонта и опять лениво поползла меж звезд.

– Ура! К нам летит! – заорали все, оживившись, прыгая от радости, обнимаясь и целуясь со знакомыми и незнакомыми, словно все стали с этого мгновения единой и дружной семьей. – Наши! Ура!

Кто-то бросился собирать валежник. Ломать сарай и палить, несмотря на увещевания, костер в надежде, что огонь заметят из глубин космоса. Кто-то побежал за выпивкой и закуской. Вскоре у костра уже веселился весь город. Одни пили вино из местных ягод, другие танцевали вокруг костра, третьи молча, со слезами на глазах смотрели в небо. Конец всем горестям и невзгодам. Впереди только счастье, безоблачное, нечеловеческое.

Следующие дни проходили в томительном ожидании. Деловая деятельность была парализована. Никто не хотел ничего делать, работа валилась из рук. И только небосвод находился под постоянным надзором. Целыми днями группки людей стояли, устремив взоры к небу в надежде заметить движущуюся точку. Обсуждали причины задержки и успокаивали друг друга, что они вот-вот, если не сегодня, то завтра уж обязательно появятся. Звездочка по ночам все так же неутомимо плыла в небе, не улетала, не исчезала. А с ней и не исчезала надежда. Днем и ночью горели сигнальные костры, подымались высоко в небо столбы дыма.

Наконец, на третий день ожидания на площадь опустился флаер, и из него вышли три человека. В форме космической военной пехоты, с эмблемами голубого шара на золотистом фоне. Земляне!

Грубые неподвижные лица, жесткий взгляд заставили кинувшихся было обниматься жителей Траска остановиться, притушили радость встречи. Прибывшие внушали смутную тревогу.

Наиболее представительный космонавт, весь в нашивках, эполетах и аксельбантах обвел невыразительным взглядом обступившую их толпу и произнес:

– Кто главный?

Донов выступил вперед:

– Траскмен Донов. Представляю жителей, – повел он рукой в сторону земляков, – города Донов. На планете еще имеются девять…

– Знаю, – прервал его космонавт. – Я – капитан Шейни, адъютант командира линейного крейсера «Зонтаг» космического флота Земли генерала Виста. Нам необходимо переговорить. Конфиденциально, – подчеркнул он.

– Может, вы что-нибудь скажете для начала людям, – Донов кивнул на жителей. – Они очень долго этого ждали.

– После. Сначала с Вами.

– Хорошо. Пройдемте.

Уединились в комнате одного из подвалов, выбранного в качестве муниципалитета. Донов краем глаза заметил, что двое последовавших за ними военных ниже рангом встали у двери на страже, но не стал ничего высказывать адъютанту. У землян свои причуды.

– Мы побывали в нескольких городах, – начал капитан, – и убедились, что ваше положение бедственное. Везде разруха, голод. Некоторые – Адамс, Патсон, Саттон и Форд – вообще безлюдны. Вымерли. То же ждет вас и другие города.

– Но мы не вымерли, – возразил траскмен, – хотя и должны были. Когда произошла катастрофа, и…

– Да, я знаю, – нетерпеливо перебил его капитан. – Был астероид, который разрушил планету, была долгая зима, холод, голод, смерть и прочее. Что продолжается до сих пор.

– Напротив. Климат стабилизируется. Уже не так холодно. Солнечные лучи пробиваются до поверхности. А где солнце, там и жизнь. Вы заметили, что холмы покрыты зеленью? Пусть трава еще слабая, кустарники чахлые, но это только начало. Мы пробуем выращивать некоторые культуры, но они пока еще не вызревают. Но скоро будут. Нам бы только продержаться еще немного.

– Вы сидите здесь в своих норах и не можете знать общей обстановки на планете. Жить здесь невозможно. Разве что через двести – триста лет. Но к тому времени на Траске не останется ни одного человека.

– Но мы же жили все эти годы, жили и выжили. У нас даже впервые за все годы после катастрофы наметился прирост населения. Так что не говорите о конце человечества на Траске. Оно возродится, вот увидите. Выживет и возродится.

– Хотелось бы надеяться, – усмехнулся капитан, – но наши ученые скрупулезно изучают ситуацию, и ответ пока неутешительный. Вы все погибнете.

– Но есть же вы, – возразил Донов. – Земля не позволит погибнуть своим детям. Нам и нужно-то немного – продукты, сельскохозяйственные орудия, животные. Многого мы не просим. Лишь бы продержаться еще лет пять – десять, а там уже мы крепко станем на ноги. И тогда в помощи Земли необходимости уже не будет.

– Земля не поможет, – отрубил Шейни. – У нас сейчас своих проблем хватает. Война почти закончена, лишь кое-где на окраинах «юки» еще оказывают сопротивление. Но мы доберемся и до них, задавим как собак, – Шейни сдержал выхлестнувшую было наружу ярость и продолжил. – Для Земли война не обошлась даром. Промышленность, транспорт парализованы, природные ресурсы исчерпаны. Планета истощена. Безработица, инфляция, толпы недовольных… – капитан помолчал. – Так что помощи от Земли не ждите. Нам самим приходится туго. Единственное, что мы можем для вас сделать, – это эвакуировать вас на Землю. На родной планете вам будут предоставлены все условия для нормальной жизни – жилье, питание, работа. Нам нужны рабочие руки.

– Мы благодарны вам за это, – траскмен задумался. – Только вряд ли, – я не говорю от имени всех жителей планеты, я только высказываю свое личное мнение, – вряд ли нас устроит такой вариант. Мы родились здесь, в земле Траска лежат наши отцы и матери, деды. Здесь наши корни. А Земля, – мечтательно поднял он глаза в потолок, – Земля – это легенда, светлая сказка. А явь – вот она, – топнул он ногой. – Вот это, твердое, под ногами – это явь, это действительность. И она наша, с кровью, потом, слезами, но наша. И никуда мы отсюда не уйдем, даже в земной рай.

– Вы, траскмен, ответственны за своих людей. Они могут чего-то недопонимать, но вы-то должны мыслить в глобальном масштабе. Вы отдаете отчет своим словам? – возмутился землянин.

– Я повторяю, – возразил Донов, – что сказанные мной слова – это только мое личное мнение. Хотя, должен признаться, оно выражает мысли большинства жителей. Кто-то согласится с вами, но большинство – я в этом уверен – захотят остаться.

– Вы, несмотря на свое личное мнение, должны склонить остальных к эвакуации. Земле с большим трудом удалось снарядить экспедицию для вашего спасения, и что мы слышим в ответ на наши благие намерения!? Отказ? Как это понимать?! – сорвался капитан. – Не вынуждайте нас прибегать к насильственным действиям. Вы нас еще не знаете. Но узнаете, я вам это обещаю.

– Погодите, – прервал его Донов. – Мы с вами вдвоем не вправе решать судьбу всего народа. Мы сегодня обсудим ваше предложение и завтра сообщим ответ. Вас это устроит?

– К чему разводить демократию, – удивился капитан. – Для нас Вашего, траскмен Донов, решения будет достаточно. Остальное – уже наша забота.

– Я все-таки настаиваю. Поймите, у нас свои порядки. Казарменные методы здесь не годятся.

– Хорошо, – смирился землянин. – Завтра в двенадцать ноль-ноль я прибуду за ответом. Надеюсь, – трещина улыбки прорезала его тонкие губы, – ответ будет положительным. Иначе, – он многозначительно выдержал паузу, – у жителей этого города может появиться новый траскмен. Более покладистый.

Донов усмехнулся, но промолчал.

Жители, увидев мрачное выражение на лице своего траскмена, молча обступили их. Выражение радости на их лицах сменилось тревогой. Земляне клином пробуравили толпу и сели во флаер. Когда он скрылся в небесах, все выжидательно повернулись к траскмену.

– Что? – раздались нетерпеливые голоса. – Что он сказал? Чего им надо?

– Люди Донова, – траскмен подождал, пока затихнут последние возгласы. – Люди Траска. Ситуация складывается непростая. Не та, которую мы ожидали. Мы ожидали помощи от Земли, – он помедлил. – Помощи не будет. Нам предложили эвакуацию, возвращение на Землю.

Толпа зашумела. Тут были и радостные возгласы и в то же время недовольные возражения. Люди все больше и больше распалялись, кое-где разгорелся яростный спор. Траскмен молча следил за происходящим, давая выплеснуться эмоциям. Наконец, почувствовав, что дальше медлить опасно, поднял руку.

– Внимание!

Люди, переругиваясь, одергивая друг друга, постепенно затихали.

– Я понимаю, что у каждого из вас свое личное мнение. Поэтому мы должны без ругани и споров обсудить предложение Земли и вынести определенное решение. Одно из двух: или мы принимаем их предложение или отвергаем. Летим или остаемся. Да или нет. Других ответов не существует. Ответ мы должны дать им завтра. Нам выделили слишком мало времени на раздумья. Поэтому давайте думать и решать, а не ругаться, спорить и тратить бессмысленно драгоценное время. Думать сообща. Говорить будем по одному, остальные слушают и дожидаются своей очереди. Выскажутся все, кто желает и кому есть что сказать. Затем будем голосовать. Итак, приступаем. Кто хочет высказаться?

Обсуждение продолжалось дотемна. Желающим высказаться не было конца. Некоторые взбирались на импровизированную трибуну во второй и в третий раз, находя дополнительные доводы в пользу своего мнения. Траскмен, руководивший собранием, не мешал этому, но умело прекращал начинавшиеся перебранки, одергивал нетерпеливых и тушил эмоции толпы. По ходу дела также организовал питание, чтобы не прекращать собрание. Наконец, когда все выдохлись, и собрание стало течь вяло, он сказал заключительное слово.

– У нас еще есть ночь для раздумий. А на сегодня хватит. Завтра утром собираемся все здесь, но уже не для обсуждений, а для принятия решения. От вас я хочу слышать только одно слово – да или нет. Решение будет принято большинством голосов. Все должны будут подчиниться принятому решению.

Люди расходились, продолжая спорить друг с другом, приводить свои доводы. Кое-кто остался у разведенного костра, и оживленный разговор продолжался еще долго.

Утром Донов, промаявшийся всю ночь, но так и не уснувший, рассматривал с возвышения собравшихся жителей. Судя по их помятым, невыспавшимся лицам не только он страдал этой ночью бессонницей.

– Все собрались? – он подождал, пока закончатся переклики, и продолжил:

– На сегодня все высказывания и выступления закончены. Приступаем к голосованию. Итак, кто за то, чтобы принять предложение Земли и эвакуироваться, поднимите руки…

Земляне прилетели ближе к полудню. Тот же состав, те же мрачные, неприступные лица. Разговор также происходил за закрытыми дверями.

– Я жду ответа, – без предисловий приступил капитан.

– Ответ будет один – нет, – ответил Донов. – Мы отказываемся эвакуироваться на Землю.

– Кто так решил? Вы? – взгляд капитана стал колючим.

– Нет, не я. Решение принималось городом, всеми его жителями. Мы решили остаться. Наша Земля не там, в далеком космосе, а здесь, под нашими ногами.

Капитан развернулся и, не сказав ни слова, вышел из помещения. Земляне молча, без единого звука забрались во флаер и взлетели. Собравшиеся жители кинулись с вопросами к своему траскмену, но он в ответ лишь пожимал плечами да ограничивался односложными ответами. Что-то ему не понравилось в действиях гостей. Донов чувствовал это инстинктивно, но обосновать этого не мог. Потому не решился беспокоить сограждан. В последующем он горько сожалел об этом.

На следующее утро его разбудили раздававшиеся снаружи крики. Одеваясь на ходу, Донов выскочил из своего нового, – в старый дом, хранивший много тягостных воспоминаний, он больше не возвращался, – жилища.

К городу приближался космобот. Транспортник, – определил с ходу Донов, изучавший их по сохранившимся книгам. Впереди летели два, судя по хищным оперениям и оружейной оснастке, истребителя. Транспортник, зависнув над центром города, начал медленно опускаться, в то время как истребители пошли кругами над городом.

– Они хотят нас эвакуировать! – крикнул кто-то. – Это насилие!

– Без паники, – ответил траскмен. – Сейчас разберемся. Это нарушение межпланетных прав. Вряд ли земляне пойдут на это.

Разобраться он не успел. Последнее, что он запомнил, был крик:

– Они распыляют что-то в воздухе…, – после чего он погрузился в темноту.

Сознание возвращалось медленно. Голова кружилась и дурманилась. Донов попытался подняться, но ударился головой обо что-то.

Он оказался в клетке. Высотой и шириной в полметра и длиной в рост человека, она с одной стороны закрывалась решеткой, сквозь прутья которой напротив была видна такая же клетка, только пустая.

Донов приник к прутьям, пытаясь разглядеть место, в котором он оказался. Обзор ограничивался рядом клеток, тянувшихся от стены до стены и подымавшихся от пола до потолка. Окрашенные в серый цвет, застеленные серым мягким пластиком, таким же, на каком лежал Донов, клетки были, насколько позволял обзор, пустые. Донов попытался открыть клетку, но, сколько ни дергал и тряс прутья, решетка не поддавалась.

– Эй, – крикнул он, – есть здесь кто?

– А ты кто? – отозвался откуда-то сбоку незримый голос. Отозвались еще несколько голосов.

– Я – траскмен Донов с планеты Траск, – ответил он. – А вы?

– Приятно встретиться вновь, траскмен Донов, – раздался женский голос. – Траскмен Тан приветствует тебя. Правда, в несколько странной обстановке.

– Как, и вы здесь? – удивился Донов. – Кстати, где мы находимся? И почему здесь решетки?

– Мы на крейсере «Зонтаг», насколько вы должны догадываться, – отозвалась Тан, – а вот на каких условиях и на каком положении – это пока непонятно.

– Я – траскмен Редли, – перебил ее другой голос. – Земляне эвакуировали жителей Редли, но меня почему-то отделили от моих. Я не понимаю, но что-то здесь не так. Нам не то обещали.

– Если есть еще кто, – отзовитесь, – крикнул Донов.

– Траскмен Элидж… Траскмен Дило…

– Все в сборе, – хмыкнул, подсчитав в уме, Донов. – Форд, Саттон, Патсон и Адамс уже не существуют. Похоже, нас специально отделили от наших людей, чтобы мы не будоражили им лишний раз головы.

– Зачем? – послышался голос, похоже, Элиджа. – Зачем будоражить людям головы? Комфорта здесь, конечно, маловато, но ведь мы летим на Землю. Ради этого можно и потерпеть немного. Вот на Земле – там другое дело. Там, кроме нас некому защитить интересы наших сограждан.

– Чувствую, нам вряд ли предоставят такую возможность, – отозвался Редли. – Стадом без вожака легче управлять.

– Вожак! Стадо! – фыркнула Тан. – Забудь об этом. Выживает сильнейший. А мы сейчас кто? И кому мы нужны?

– Погодите, траскмен Тан, – прервал ее Донов. – Давайте сначала разберемся в реальной обстановке. Эмоции оставим на потом. С нами произошла такая ситуация…, – и он рассказал о событиях последних дней.

Траскмены в свою очередь поведали о том, каким образом они оказались здесь. Выяснилось, что города Редли и Элидж согласились на эвакуацию. Они присутствовали при сборе и посадке жителей на транспортные корабли, взлетели вместе со всеми… Дальнейшее они не помнили, вплоть до сегодняшнего дня. У Дило ситуация была сходна с Доновым. А шайку Тан обнаружили вообще случайно по дыму костров на подходе к городу Дило.

– М-да, – произнес задумчиво Донов, – похоже, мы, траскмены, нужны им особо. Вот только для чего?

Разговор был прерван шумом сдвигаемой двери. В проходе появились солдаты, схожие друг с другом окаменелостью лиц. Сопровождаемые ими двое людей в рабочих комбинезонах внесли пакеты синтепищи, торопливо рассовали их сквозь прутья решеток заключенным и, не отвечая на попытки тех завязать разговор, удалились.

Спустя полчаса солдаты заявились снова и увели Элиджа. Часа через два Элиджа вернули, но на смену ему увели Дило.

– Ну, что там? Куда водили? – раздались нетерпеливые возгласы, едва дверь закрылась.

– Обследование проводили, – отозвался Элидж. – Кровь брали на анализ, кожу и прочее. Просвечивали, на голову колпак какой-то одевали.

Больше ничего путного Элидж объяснить не смог.

Наступила очередь и Донова. Лаборатория, куда привели его молчаливые стражи, была великолепно оснащена медицинскими приборами и оборудованием. С некоторыми их них, самыми простейшими, Донов был знаком по клинике его города. Большинство же он видел впервые, догадываясь об их назначении по ходу скрупулезного обследования, которому подвергся. Мозговой сканер, анализаторы деятельности сердца, легких, печени и прочих внутренних органов, нейрограф спинного мозга.

– А это что за прибор? – спросил он сотрудника, который поджидал его у громоздкой машины с большим, метра полтора на два дисплеем и управляющей панелью, усеянной клавиатурой. В отличие от солдат сотрудники медицинской лаборатории своей живой мимикой, юмором и сосредоточенностью при работе больше походили на обычных людей. И они не отказывались отвечать на вопросы.

– Это, – любовно похлопал сотрудник по гулко отозвавшейся стенке прибора, – ГИК-17. Генный инженерный конструктор, – пояснил он, – семнадцатая модель, одна из последних разработок. Умный, собака! Может все – от расшифровки генного кода до изготовления заданного гена и даже экспериментального прогнозирования характера вызванной мутации.

– Впервые вижу, – Донов изобразил на лице заинтересованное восхищение, заметив, как медик гордится своим аппаратом. – Вот только не совсем понимаю его назначение. Кстати, меня зовут Донов.

– Чесер, – механически отозвался сотрудник и увлеченно начал. – Я не обмолвился, когда сказал, что эта машина может все. И даже больше. Господь Бог, когда создавал Вселенную, тоже, наверное, имел такую же. Как вы знаете, каждый человек, каждое животное, растение, да и вообще каждое живое существо имеет свой, присущий ему индивидуальный ген, определяющий его вид, облик, характер, свойства организма и прочее. Раскодировав ген, можно определить, какими особенностями обладает данное существо, какие у него черты характера, цвет глаз. Сейчас я возьму клетки вашего организма, по ним ГИК расшифрует ваш код и выдаст самую обширную характеристику. Ваши хромосомы расскажут о вас больше, чем вы сами о себе знаете. Это первое.

Второе. Имея ваш ген-кард, по сути, слепок вашего организма, ГИК создаст вашего двойника, абсолютно идентичного вам, причем в любое время и в любом количестве. Так что вы уже не обладаете уникальной абсолютной индивидуальностью. Умри вы сегодня, сейчас, – завтра вы будете существовать вновь, даже не заметив разницы. Можете с этого момента забыть слово «смерть», так как ваш ген-кард сейчас будет снят и занесен в нашу картотеку навечно.

– А после? – Донову удалось перебить его.