Первые впечатления.

Наш медленно подруливающий к причалу гидросамолёт приветствовали выстроившиеся в линию представители отеля в парадной одежде (чёрный низ, белый верх) в составе трёх человек.

Всем гостям (кроме нас прибыла ещё серьёзная, неулыбчивая пара средних лет из Германии) выдали влажные полотенца, прохладительные напитки и разместили, на время оформления, в удобных креслах на свежем воздухе под навесом у ресепшена. Блаженная тишина, нарушалась только лёгким, успокаивающим шумом прибоя и шелестом пальм.

– Ой, смотри, какая! – Наташа, которая с большим интересом разглядывала всё вокруг, показала на небольшую ящерицу, замершую в паре шагов от нас, в полной неподвижности, у ствола кокосовой пальмы.

– Это калот-кровосос или кровопийца, – сказал я зловещим голосом и, в страхе, поджал под себя ноги.

Наташа, струхнув, тут же последовала моему примеру.

– Да, ладно! Я пошутил, – довольный, заржал я. – У неё только название страшное, а так она абсолютно безобидна.

– Дурак! – Наташа поискала глазами, чем бы в меня ткнуть, но ничего подходящего под руками не оказалось. – А почему она тогда так называется? Наверно же неспроста?

– Есть две версии, – как бывалый ведущий "Мира животных", пояснил я. – По одной, некоторые виды самцов имеют багровый окрас головы и шеи, будто они пропитаны кровью, а по другой, если такую ящерицу разозлить, то она может вцепиться в тебя и будет висеть, как пиявка и стряхнуть её довольно трудно.

– Ну ни фига себе! Значит не так она и безобидна? – Наташа с опаской покосилась на рептилию. – Ящерица-бультерьер какая-то. Такая кроха, а не боится на человека нападать…

– Ты, главное, держись ко мне поближе, – сказал я, сделав мужественное лицо. – Я всегда смогу защитить тебя, в случае чего, и от ящериц, и от гусениц.

– Ты, например, знаешь, что на Мальдивах даже муравьи по размерам раза в три больше наших, как и улитки. Местная гигантская ахатина достигает 11 см в длину. А летучих мышей здесь называют летучими лисицами или собаками потому что они тоже, как минимум, вдвое крупнее.

Дальше я решил малость подурковать и продолжил с серьёзным видом:

– Это особенность данной экосистемы и близость экватора. Потому я и снял виллу только на 10 дней. Не из экономии, а просто не хотел, чтобы ты вернулась домой, увеличившись в размерах вдвое. Согласись, это создало бы целый ряд неудобств по возвращении.

Не скрою, некоторые туристы хотели бы увеличить у себя кое-что из отдельных органов, например, женщины грудь или мужчины…

– Я поняла, – прервала меня Наташа.

– Бицепсы, – продолжил я, не моргнув глазом. – Но, к сожалению, всё увеличивается в размерах пропорционально и это не всех устраивает.

Я грустно понурился, стараясь не выдать себя и с трудом сдерживая смех.

Наташа подозрительно уставилась на меня, в поисках подвоха, но тут её внимание привлёк проходящий мимо работник отеля в светлой рубашке и длинной тёмной юбке, украшенной по подолу и вдоль разреза сзади скромным белым орнаментом.

– А это ещё что? – Её лицо удивлённо вытянулось. – Мужик в юбке?

– Я же говорю, – серьёзно сказал я. – Аномальная зона. Здесь долго нельзя находиться. Чуть задержишься и мужчины начинают носить юбки и красить губы, а у женщин начинают расти борода и усы.

Тут я не выдержал и хрюкнул.

– Ах, так ты издеваться!? – Наташа набросилась на меня, как разгневанная ящерица-калот и успела пару раз шлёпнуть по башке свёрнутым рекламным проспектом. Спас меня подошедший сотрудник отеля, который пригласил нас к стойке регистрации, а после того, как мы получили все необходимые документы, проводил к вилле, у порога которой уже стояли наши вещи.

В дальнейшем нам часто попадались служащие отеля в юбках. Думаю, это связано скорее с национальными особенностями персонала нежели принятой в отеле формой одежды.

Одними из самых дорогих на Мальдивах считаются виллы на воде, но меня этот вариант проживания почему-то никогда не привлекал. Вода здесь и так кругом и вся программа отдыха так или иначе связана с ней: дайвинг, снорклинг, рыбалка, водные виды спорта, морские прогулки. По мне гораздо приятнее спать на твёрдой земле и в тишине, чем в постоянной сырости и слушать хлюпанье воды за стеной и под ногами, поэтому я бронировал пляжную виллу.

Она представляла из себя окрашенное в белый цвет, сложенное из кирпича, крытое пальмовым листом, круглое бунгало общей площадью примерно 100 кв. метров, с двумя выходами: один на внутреннюю территорию острова, на тропинку, имеющую сообщение со всеми необходимыми объектами инфраструктуры: рестораном, спа-зоной, бассейном, ресепшеном, небольшим общим пляжем, местами для прогулок и отдыха, а другой – в приватную прибрежную зону.

Внутреннее пространство виллы было реализовано в двух уровнях и поделено на зоны. Напротив входа с внутренней части острова, за арочной дверью располагалась оборудованная кондиционером спальная комната, главной достопримечательностью которой была широкая кровать под тканевым балдахином и небольшое по высоте, но широкое эллипсовидное окно, выходящее на берег океана. На этом же уровне направо находилась дверь в душевую комнату с отдельным входом в туалет. Душевая, где не тесно было бы и слону, освещалась большим, от пола до потолка, закрытым светлыми шторами окном. Туалетный столик белого цвета с вмонтированной раковиной и зеркалом над ним казался крошечным на фоне размеров помещения.

Центральной же комнатой являлась двухуровневая полукруглая гостиная, под потолком которой бесшумно вращались лопасти вентилятора. Она выполняла роль связующего помещения. Её стену, слева от входа, украшала полка с качественно выполненной моделью старинного парусника, размером более метра в длину. Основная часть гостиной располагалась на нижнем уровне и отсюда был выход к океану, в приватную зону. Спинкой дивана являлся, обшитый деревом перепад между верхним и нижним ярусом комнаты. Его пологий изгиб повторял форму небольшой лесенки, высотой в три ступени. Напротив дивана на стене висел небольшой ЖК-телевизор, прямо перед ним находился низкий прямоугольный столик, а чуть сбоку, отдельно стоящее, кресло для отдыха. В шкафу у стены мы нашли посуду и все необходимые принадлежности для приготовления чая и кофе. Полы в гостиной и спальне были сделаны из окрашенной в тёмный цвет доски, по которой приятно было ходить босиком. Справа, у входа в бунгало со стороны океана, из стены торчал кран для ополаскивания ног от налипшего песка.

Когда мы открыли дверь виллы, выходящую к берегу, в приватную зону, Наташа ахнула, сражённая открывшимся видом: синевой неба, бирюзой воды и белизной кораллового песка, вылизанного до идеальной гладкости океанской волной. Изумрудный цвет воды мелководья на границе рифа, где берег отвесно уходил вниз, превращался в насыщенно синий и оставался таким до самой идеально ровной линии горизонта, отделяющей водную стихию от окрашенной в более светлые голубые тона воздушной.

От виллы до берега было буквально тридцать шагов. Выход к нему с двух сторон был отгорожен от соседних таких же пляжных бунгало живым зелёным щитом: посадками кокосовых пальм, кустарниками питтоспорума и гибискуса. Смыкающиеся высоко в небе и находящиеся в постоянном движении под воздействием бриза, кроны кокосовых пальм рассеивали своими длинными острыми листьями жгучие солнечные лучи на множество бликов и приятно затеняли площадку между виллой и океаном. Натянутый между стволами двух пальм гамак, два лежака под стационарным, крытым посеревшим пальмовым листом, круглым зонтиком, качели, ещё пара дополнительных пластиковых лежаков у самой воды, джакузи, в отдельно стоящем на берегу небольшом бунгало, с гидромассажем и волшебным видом из ванны на океан, создавали все условия для ленивого отдыха и релакса.

После утомительной дороги ничего так не хотелось, как скорее освежиться и снять усталость.

Мы переглянулись и, не сговариваясь, ринулись переодеваться.

Солдат одевается за 45 секунд, пока горит спичка. Я уложился в норматив, только наоборот – успел за это время раздеться и осторожно, чтобы не повредить ноги о кораллы или не наступить на морского ежа, вошёл в воду. Я нырял, пока без маски, с открытыми глазами, исследуя прилегающий к берегу нашей виллы подводный рельеф и многочисленных обитателей мелководья. Жизнь под водой кипела: туда-сюда сновали всех цветов и окрасок рыбки, маленькие акулята время от времени стремительно проносились мимо, рыба-попугай неподалёку упорно терзала мёртвые кораллы, вокруг маленького кустика актиний, среди её гибких щупальцев суетились крошечные рыбки-клоуны. Вода была тёплой, ненамного ниже температуры воздуха и купание доставляло невероятное блаженство. Думаю, тяга к воде у людей заложена на генном уровне, начиная со времени нашего плавания в околоплодных водах.

Наташа, в голубом раздельном купальнике, на аппетитных формах, с собранными в узел волосами, появилась примерно через 5 минут, что также было абсолютным рекордом по скорости переодевания на Мальдивских островах среди женщин. Оно и понятно – ведь надо было перемерять несколько купальников, покрутиться перед зеркалом, чтобы понять, насколько миллионов долларов ты выглядишь аверс и реверс и много ещё всякого такого важного, чего нам, мужчинам, существам примитивным, не понять.

Немного стесняясь, под моим взглядом, она осторожно, внимательно глядя себе под ноги, заходила в воду, а я, забыв на время о подводном мире, смотрел на неё во все глаза. Буйство природной красоты стало её бледным фоном. Правильного телосложения, узкокостная, с тонкой талией, хрупкими плечами, небольшой грудью, крепкими стройными ногами, ростом на голову ниже меня, абсолютно незагорелая, с белоснежной, уязвимой для местного солнца кожей, она была прекрасна, как жемчужина, какой стороной её ни поверни.

Я вспомнил Свету с её белым купальником и сами собой всплыли строки Есенина:

"Да, мне нравилась девушка в белом, но теперь я люблю в голубом…".

В то время как я, устав от гиподинамии в дороге, двигался в воде много и шумно, энергично работая руками и ногами, Наташа плавала медленно и аккуратно, как уточка, не вынимая рук и ног из воды, параллельно берегу туда-сюда, не удаляясь от него на расстояние далее пяти метров и стараясь держаться от меня на дистанции.

Выйдя из воды первым, я улёгся на одном из двух, стоящих рядышком у самого берега, шезлонгов. Наташа тут же последовала моему примеру и покинула опасную среду. Во время полёта я провёл цикл профилактических бесед о подводных обитателях и правилах безопасного поведения в тропических водах, чем окончательно её запугал. Посмотрев на стоящий рядом со мной свободный шезлонг, она не решилась на такую близость и расположилась от меня подальше прямо на белоснежном песочке у кромки воды, положив голову лицом вниз на скрещенные руки.

Некоторое время она расслабленно лежала абсолютно неподвижно, как ящерица, поглощая солнечные лучи, под убаюкивающий шелест волн, но вскоре подняла голову и стала что-то беспокойно высматривать на песке поблизости от себя.

– Мне показалось или тут кто-то бегает?

– Наверно, краб-призрак, – предположил я, сквозь приятную истому, не шелохнувшись и не открывая глаз, – Их тут полно. Дырки в песке – это их норки. Вообще-то они падальщики и, похоже, приняли тебя за жертву кораблекрушения.

– А почему призрак?

– Призрак, потому что может менять окраску хитинового покрова и, в неподвижном состоянии, полностью сливается с береговым песком, а в движении его трудно отследить, так как он движется со скоростью до 2-х метров в секунду и по непредсказуемой траектории. Поэтому его ещё называют краб-привидение.

– Они не кусаются?

– Они не знаю, а я так точно нет. – Я открыл глаза и повернулся в её сторону на бок, чтобы не обгореть. – Есть же свободный шезлонг, держись ко мне ближе. Сама видишь сколько тут всякой нечисти.

И сочувственно глядя на неё добавил:

– Я уж не говорю о том, что ты на какашки легла…

– Как?! – от её расслабленного состояния не осталось и следа. Она подскочила, будто напоролась животом на морского ежа и, стоя на коленях, стала осматривать свой живот и переднюю поверхность бёдер, одновременно брезгливо смахивая с них руками прилипший к мокрому телу песок. – Где?!

– Мне больно тебе об этом говорить, но коралловый песок – вот это белоснежное чудо – это какашки рыбы-попугая. Она поедает и переваривает мёртвые кораллы, а то, что осталось, выходит из неё в виде песка. По некоторым оценкам, одна рыба-попугай может произвести около ста килограммов песка в год. Кстати, когда ты лежала на нём, обратила внимание, что он не нагревается, в отличие от обычного кварцевого песка?

Наташа уже была на ногах и присела-таки на край соседнего шезлонга.

– Я не думала об этом, но сейчас, когда ты сказал… Да, он даже не тёплый, а как будто прохладный.

И без всякого перехода, как о чём-то давно наболевшем и выстраданном, заявила:

– Я есть хочу!

Из всех видов столов, дарящих людям удовольствия: карточный, шахматный, бильярдный, массажный, я предпочитаю обеденный, поэтому Наташины слова нашли живой отклик в моём желудке и были восприняты с воодушевлением.

До закрытия ресторана оставалось не так много времени, аппетит же после купания у нас разыгрался нешуточный, поэтому мы по-быстрому ополоснули ноги под краном, чтобы не заносить песок в бунгало, переоделись и отправились перекусить.

Особенностью нашего острова было то, что его нельзя было обойти вокруг по береговой линии, шлёпая босиком по песочку прибрежной полосы, как я любил это делать, отдыхая на других островах. За каждой виллой закреплялся свой кусочек пляжа и прилегающей к нему территории, на которую никто посторонний попасть не мог.

Обогнуть остров можно было по внутренней, пролегающей в саду дорожке, соединяющей все объекты инфраструктуры и места общего пользования.

По ней, утопающей в зелени и местами усыпанной облетевшими розовыми лепестками бугенвилии, мы и топали сейчас в ресторан. Деревья, по пути следования, украшали цветущие орхидеи всех цветов и оттенков, растущие в декоративных горшочках из оболочек кокосовых орехов, наполненных почвосмесью и закреплённых на стволах.